Решение по делу № 33-501/2023 (33-7391/2022;) от 05.07.2022

Судья: Романашенко Т.О.                                                       Дело №

Докладчик: Мащенко Е.В.                                                   Дело №

                                                                      УИД 54RS0№-88

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Новосибирского областного суда в составе:

Председательствующего                               Мащенко Е.В.,

Судей                                                Поротиковой Л.В., Крейса В.Р.,

с участием прокурора                                    Федосеева С.С.,

при секретаре                                             Лымаренко О.В.,

рассмотрев в     открытом    судебном заседании в    <адрес> 05 декабря 2023 года гражданское дело по апелляционному представлению прокурора <адрес>, апелляционным жалобам (с учетом дополнений) представителя общества с ограниченной ответственностью Медицинский центр «Медина+» Хлудова Е.Ю., истца Прокофьева П.А. на решение Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, и дополнительное решение Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, по иску Прокофьева П.А. к обществу с ограниченной ответственностью Медицинский центр «Медина +» о взыскании денежных средств, уплаченных по договору, компенсации морального вреда, штрафа.

Заслушав доклад судьи Новосибирского областного суда Мащенко Е.В., объяснения истца Прокофьева П.А., представителя ответчика ООО «Медицинский центр Медина+» - Хлудова Е.Ю., заключение прокурора Федосеева С.С., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Прокофьев П.А. обратился в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью Медицинский центр «Медина +» (Далее - ООО Медицинский центр «Медина+») о защите прав потребителей, указав, что ДД.ММ.ГГГГ между истцом и ООО Медицинский центр «Медина+» был заключен договор оказания медицинских услуг, в соответствии с которым ответчик принял на себя обязательства по изготовлению, установке и коррекции зубного протеза нижней челюсти. ДД.ММ.ГГГГ истец пришел на прием к врачу ООО МЦ «Мединам+» - Кобелеву А. В. для установки имплантов. Работы по имплантации фактически выполнены не были, была назначена повторная явка на 23.10.2020    г.

ДД.ММ.ГГГГ истцу было установлено 4 мини-импланта. Однако протез оказался с браком: вместо четырех замков (ответная часть импланта) было только три. Врач сообщил истцу, что четвертый замок ему будет установлен позднее.

ДД.ММ.ГГГГ стоматологические услуги в общей сумме 84 000 рублей истцом были оплачены в полном объеме. Однако ответчик стал уклоняться от полного выполнения принятых на себя обязательств по договору. С трудом истец записался на прием к врачу Кобелеву А.В. на ДД.ММ.ГГГГ В этот день Кобелев А.В., не разобравшись, какие именно работы нужно провести, забыв о том, что истцу необходимо установить последний четвертый замок на имплант, стал корректировать протез верхней челюсти, ранее уже стоявшей и откорректированный с учетом особенностей челюсти, что делать было совсем не нужно. После проведения работ истцу был назначен прием на ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ истцу опять выполнялись работы по корректировке протеза. Дата последующего приема не назначена. В этот же день вечером, ДД.ММ.ГГГГ, истец позвонил врачу Кобелеву А.В. и попросил записать его для корректировки протеза на ДД.ММ.ГГГГ Однако истцу в этом было отказано по причине того, что, как сообщил Кобелев А.В., он никакой юридической ответственности за коррекцию протезов не несет.

ДД.ММ.ГГГГ истцом в адрес ответчика была направлена претензия, по результатам рассмотрения которой директор ООО Медицинский центр «Медина+» назначил истцу стоматолога-техника Белика В.В..

В результате корректировки протеза, последний стал очень сильно давить десну с левой стороны. ДД.ММ.ГГГГ Белик В.В. показал истца стоматологу-хирургу Асташову В.В.. Они вдвоем осмотрели, ощупали десну и решили корректировать ее под протез. После осмотра врач Асташов В.В. немедленно приступил к вскрытию челюстной кости. Ободрал слизистую оболочку и начал фрезеровать кость челюсти, после чего наложил шов и выписал для приема лекарственные препараты «Найз» и «Асепту» (бальзам для десен) и отправил истца домой. Часть наложенного шва у истца развязалась, часть оторвалась. Боль в десне и головная боль заставили истца снова записаться на прием к Асташову В.В. В ходе приема этот врач совсем убрал шов и сказал, что пусть рана и так заживает, дополнительно выписал истцу «Солкосерил».

Однако и после этого боль не утихла, истец не мог уснуть по ночам. Придя вновь на прием, Асташов В.В. вновь наложил истцу шов. Но лучше истцу не становилось, шов болтался, тревожил рану, часть шва вновь оторвалась и истцу снова пришлось идти на прием к врачу. Асташов В.В. окончательно снял шов и больше зашивать рану не стал. Истец мучился от боли в течение месяца. Приходя на прием к Асташеву В.В., тот констатировал, что рана затягивается, но наблюдается отечность, чтобы истец зря не ходил, прописал ему ДД.ММ.ГГГГ «Фармадонт 1», который лечебного эффекта никакого не оказывал вовсе.

ДД.ММ.ГГГГ истец пришел на коррекцию протеза. Немного подкорректировав его, врач Белик В.В. назначил ему прием на ДД.ММ.ГГГГ, сообщив, что в этот день истцу будет установлен последний четвертый недостающий замок. Придя на прием ДД.ММ.ГГГГ, Белик В.В. сообщил, что не может найти замок и перезаписал истца на ДД.ММ.ГГГГ С этой даты истцу был переназначен прием на ДД.ММ.ГГГГ по той же причине.

ДД.ММ.ГГГГ истцом была подана повторная претензия с требованием вернуть все уплаченные по договору деньги, которая осталась без удовлетворения.

ДД.ММ.ГГГГ ответчиком истцу был передан четвертый замок (ответная часть импланта) без его установки.

Таким образом, до настоящего времени ответчик свои обязательства по договору по коррекции съемного протеза в полном объеме не выполнил, каких-либо мер по урегулированию возникшего спора в досудебном порядке не принял.

Истец считает, что действиями ответчика оказана медицинская услуга ненадлежащего качества, что выразилось, во-первых, отсутствием полного и достоверного информирования истца о планируемом оперативном лечении в виде вскрытии челюстной кости и слизистой оболочки нижней челюсти, фрезеровки кости челюсти, наложении шва, а, во-вторых, отсутствии необходимости в проведении данного вида лечения, поскольку для окончательной установки протеза требовалось лишь установка четвертого замка (ответной части импланта). Соответственно, отсутствие клинических показаний к данному виду лечения, является критерием неудовлетворительного качества оказания медицинской помощи при протезировании. В результате некомпетентных действий врачей ООО Медицинский центр «Медина+», истцу были причинены физические и нравственные страдания, боли в десне и головные боли, бессонница. Кроме этого, истец был оскорблен и унижен действиями сотрудников ответчика, которые не извинились перед ним за проявленный непрофессионализм его лечения и даже не захотели закончить начатое лечение по протезированию, несмотря на то, что стоимость услуг в размере 84 000 рублей является для истца, как для пенсионера, очень высокой, и он оплатил ее в полном объеме по первому требованию.

В целях завершения услуг по протезированию нижней челюсти и ввиду фактического одностороннего отказа ответчика от окончания оказания услуг, истец вынужден был обратиться в общество с ограниченной ответственностью «Пломба» (Далее – ООО «Пломба»), заключив с ним договор на оказание стоматологических услуг № от ДД.ММ.ГГГГ на коррекцию или ремонт съемного протеза (установленного в другой клинике). За оказание данного вида услуг истцом были оплачены денежные средства в сумме 3 600 рублей. Кроме того, для завершения протезирования истец вынужден был оплатить медицинские услуги по рентгенологическому обследованию в сумме 1 600 рублей в соответствии с договором № от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между истцом и обществом с ограниченной ответственностью «Независимый томографический центр» (Далее – ООО «НТЦ»).

С учетом уточнений истец просил взыскать с ООО Медицинский центр «Медина+» деньги, уплаченные им по договору оказания медицинских услуг, в размере 84 000 рублей; расходы на приобретение лекарственных препаратов в размере 3 000 рублей, компенсацию морального вреда в размере 300 000 рублей; штраф в размере 50 % от присужденной судом суммы компенсации морального вреда и убытков, а также расходы на оплату услуг представителя в размере 4 500 рублей.

Определением суда от ДД.ММ.ГГГГ (№ производство по делу по исковому заявлению Прокофьева П.А. к ООО Медицинский центр «Медина+» о взыскании компенсации утраченного заработка прекращено в связи с отказом в этой части Прокофьева П.А. от заявленных требований.

Решением Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ исковые требования Прокофьева П. А. удовлетворены частично.

Взысканы с ООО Медицинский центр «Медина +» в пользу Прокофьева П. А. денежные средства, оплаченные по договору оказания медицинских услуг в размере 16 000 рублей, компенсация морального вреда в размере 20 000 рублей, штраф в размере 18 000 рублей, а всего 54 000 рублей.

В остальной части исковые требования Прокофьева П. А. оставлены без удовлетворения.

Взыскана ООО Медицинский центр «Медина +» в доход местного бюджета государственная пошлина в размере 940 рублей.

Взысканы с Прокофьева П. А. в пользу общества с ограниченной ответственностью «Международное бюро судебных экспертиз оценки и медиации» (Далее-ООО «МБЭКС») расходы на проведение экспертизы в размере 36 400 рублей.

Дополнительным решением Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, взысканы с ООО Медицинский центр «Медина +» в пользу Прокофьева П. А. расходы на оплату услуг представителя в размере 4 500 рублей.

Судом постановлено вышеуказанное решение, с которым не согласны прокурор <адрес>, ООО Медицинский центр «Медина+», Прокофьев П.А.

В апелляционном представлении прокурора изложена просьба об отмене решения суда и принятии нового решения, о взыскании в пользу Прокофьева П.А. денежных средств, оплаченных по договору оказания услуг в размере 84000 рублей, компенсации морального вреда в размере 50000 рублей, штрафа в размере 50 % от взысканной суммы истцу. Указывая на то, что в соответствии со ст. 28 Закона о защите прав потребителей, истец вправе получить полное возмещение убытков, истец обратился к ответчику за осуществлением единой услуги по протезированию зубов, о том, каким образом будет проводится указанная услуга истец не придавал значение, его интересовал результат - протезирование зубов. За дополнительной коррекцией истец 11 раз обращался к ответчику. С учетом выводов экспертов, истцу подлежит возмещение всех денежных средств, плаченных по заключенному ДД.ММ.ГГГГ договору, в связи с чем, на основании ч.6 ст. 13 и ст. 15 Закона о защите прав потребителей размер штрафа должен быть увеличен. Определенный судом размер морального вреда в сумме 20 000 руб., не является разумным и справедливым, не обеспечивает баланс интересов сторон компенсирующим причинённые страдания потребителю. Истец на протяжении более полутора лет и по настоящее время (с ДД.ММ.ГГГГ) вынужден по вине ответчика находится без зубных протезов, отказывать себе в употреблении твердых продуктов, поскольку только зубные протезы могли обеспечить истцу полноценную жевательную функцию. Услуга по зубному протезированию относится к услугам не бытового характера, связана со здоровьем пациента, истец неоднократно указывал в ходе судебного разбирательства о постоянной головной и зубной боли.

В апелляционной жалобе представитель ООО Медицинский центр «Медина+» - Хлудов Е.Ю., просит решение суда отменить и принять новое решение об отказе в удовлетворении иска.

В обоснование жалобы указано, что к возникшим правоотношениям подлежит применения положения ч.1 ст. 29 Закона о защите прав потребителей. Истец отказался от требований о взыскании 50 000 руб. на изготовление нового протеза, иных требований в соответствии со ст. 29 Закона не заявлял. Истец выбрал ненадлежащий способ защиты. Истец на наличие недостатков протеза не указывал, требования об их устранении не заявлял, в связи с чем он не имел оснований для отказа от исполнения договора о выполнении работы и требования возмещения убытков.

По мнению апеллянта, заключение судебной экспертизы является недопустимым доказательством, эксперты не имели соответствующего образования.

Указание истца на недостаток, не препятствует использованию протеза по назначению и может быть устранен в процессе коррекции протеза, от проведения которой истцу ответчик не отказывался и не отказывается.

Кроме того, вывод суда о недоказанности ответчиком, что истец имел еще один протез, изготовленный в иной медицинской организации, и не представлено доказательств корректировки протеза, изготовленного ответчиком, иным медицинским учреждением, прямо противоречит фактическим обстоятельствам дела, т.к. в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ истец прямо признал наличие у него двух протезов (т.<адрес>. л. д№). А также на обращение иную организацию истец указал непосредственно в исковом заявлении.

В дополнения к апелляционной жалобе указано на то, не подтвержден факт оказания услуг представителя. Заявленные истцом требования о взыскании расходов относятся к первоначальному иску требования, которого судом не удовлетворены. Отсутствуют основания для взыскания в пользу истца расходов на представителя.

В апелляционной жалобе Прокофьев П.А. просит решение суд отменить и принять новое. В обоснование жалобы указано на то, что судом не дана оценка доводу истца о том, что впоследствии он был вынужден обратиться в другое медицинское учреждение (ООО «Пломба», ООО «НТЦ») с целью исправления недостатков стоматологических услуг, оказанных ответчиком, после совершения стороной ответчика действий после исправления недостатков услуг, и установленных заключением судебной экспертизы, оплатив при этом 5 200 рублей. Суд не принял во внимание, что обращение истца в ООО «Пломба» и ООО «НТК» и несение дополнительных расходов явилось следствием некачественно оказанной ответчиком услуги.

Судом необоснованно не принято во внимание, что стоимость съемного протеза с опорой на дентальные имплантаты указана в размере 45 000 руб., а всего общая стоимость лечения, в рамках договора с ответчиком составляет 117 000 рублей. Причины расхождения стоимости медицинских услуг по договору с ответчиком судом не исследовались, в связи с чем у истца имеются обоснованные подозрения о том, что фактическая стоимость услуг явно завышена, поскольку по требованию истца копия медицинской карты ответчиком не предоставлялась, фактически была представлена только по запросу суда в судебное заседание.

Судом необоснованно не принято во внимание, что до обращения к ответчику по вопросу имплантации и протезирования зубов, в другие медицинские организации истец не обращался.

Факт установки матрицы 3.1 именно ООО «Пломба» подтверждается представленными суду документами, которые не обоснованно не приняты во внимание, как судом, так и экспертами. Апеллянт также отмечает, что недостатки заполнения ответчиком медицинской карты, выражающиеся в не отражении всех выполненных видов работ (услуг) не могут являться основанием освобождения ответчика от ответственности.

Выводы суда первой инстанции в части взыскания с истца в пользу ООО «МБЭКС» судебных расходов на оплату экспертизы в сумме 36 400 руб. сделаны с существенным нарушением норм процессуального права, без учета положений статьи 67 ГПК РФ и ч. 3 ст. 96 ГПК РФ. Судом не устанавливались обстоятельства, связанные с имущественным положением истца, не выносился на обсуждение вопрос о возможности освобождения истца с учетом его имущественного положения от уплаты расходов или снижения размера расходов, обусловленных необходимостью проведения по делу судебно-медицинской экспертизы с целью решения вопросов, требующих специальных знаний в области медицины. Истец Прокофьев П.А. является неработающим пенсионером, иного источника кода, кроме страховой пенсии по старости, не имеет, заявленная сумма расходов на ведение экспертизы (36 400 руб.) для него носит явно чрезмерный характер.

Суд не разрешил требования истца о взыскании расходов на представителя.

В дополнениях к апелляционной жалобе указано, что в заключение ООО «МБЭКС» имеются ошибки, в частности в ответе на 2 вопрос. Просит вызвать в судебное заседание хирурга Кобелева А.В., стоматолога-хирурга Асташова В.В., эксперта Здота К.С.

Изучив и исследовав материалы дела и медицинские карты Прокофьева П.А., заслушав объяснения лиц, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционных жалоб (с учетом дополнений), возражений на апелляционные жалобы в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобах, апелляционном представлении, выслушав заключение прокурора, полагавшего решение суда подлежащим отмене в части, судебная коллегия приходит к следующему.

В силу положений статьи 7, статьи 41 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации к числу основных прав человека отнесено право на охрану здоровья. Здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), согласно статье 2 которого здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Право на охрану здоровья и медицинскую помощь в контексте названных правовых актов подразумевает обеспечение в отношении физических лиц совместимых с сохранением достоинства и неприкосновенности личности, права на жизнь и других неотъемлемо присущих от рождения человеку прав и свобод и не приводящих к нарушению прав и свобод других лиц своевременного и правильного установления диагноза и назначения лечения, обусловленного характером заболевания, профилактики и осуществления систематического наблюдения, всесторонней комплексной стратегии, направленной на адекватное лечение заболеваний, выздоровление лица и (или) предотвращение ухудшения состояния его здоровья, появление осложнений.

В соответствии с пунктами 1, 2, 5, 6, 7 статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», к основным принципам охраны здоровья относятся: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий, приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи, недопустимость отказа в ее оказании.

Под качеством медицинской помощи в силу пункта 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В силу части 1 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» каждый имеет право на медицинскую помощь.

Частью 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено, что каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования.

В соответствии с пунктами 4, 5 статьи 10 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», доступность и качество медицинской помощи обеспечиваются, в частности, применением порядков оказания медицинской помощи, клинических рекомендаций и стандартов медицинской помощи и стандартов медицинской помощи, а также предоставлением медицинской организацией гарантированного объема медицинской помощи в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи.

Пунктом 9 части 5 статьи 19 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Граждане имеют право на получение платных медицинских услуг, предоставляемых по их желанию при оказании медицинской помощи, и платных немедицинских услуг (бытовых, сервисных, транспортных и иных услуг), предоставляемых дополнительно при оказании медицинской помощи (часть 1 статьи 84 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ).

Платные медицинские услуги оказываются пациентам за счет личных средств граждан, средств работодателей и иных средств на основании договоров, в том числе договоров добровольного медицинского страхования (часть 2 статьи 84 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ).

Платные медицинские услуги могут оказываться в полном объеме стандарта медицинской помощи либо по просьбе пациента в виде осуществления отдельных консультаций или медицинских вмешательств, в том числе в объеме, превышающем объем выполняемого стандарта медицинской помощи (часть 4 статьи 84 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ).

К отношениям, связанным с оказанием платных медицинских услуг, применяются положения Закона Российской Федерации «О защите прав потребителей» (часть 8 статьи 84 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации (часть первая статьи 37 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части второй статьи 64 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Согласно положений части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ, вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

В соответствии с п. 1, 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред (п.11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина»).

В соответствии с п.1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Постановлением Правительства Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № утверждены Правила предоставления медицинскими организациями платных медицинских услуг.

Согласно п. 2 названных правил платные медицинские услуги - это медицинские услуги, предоставляемые на возмездной основе за счет личных средств граждан, средств юридических лиц и иных средств на основании договоров, в том числе договоров добровольного медицинского страхования; потребитель - это физическое лицо, имеющее намерение получить либо получающее платные медицинские услуги лично в соответствии с договором. Потребитель, получающий платные медицинские услуги, является пациентом, на которого распространяется действие Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Применительно к сфере медицинских услуг законодатель в императивном порядке предусмотрел, что необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является дача информированного добровольного согласия гражданина или его законного представителя на медицинское вмешательство на основании предоставленной медицинским работником в доступной форме полной информации о целях, методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, о его последствиях, а также о предполагаемых результатах оказания медицинской помощи (п.29 Постановления Правительства Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №).

Согласно разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» определено, что что к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страховании, применяется законодательство о защите прав потребителей.

Согласно статье 14 Закона Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №-I «О защите прав потребителей», вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков услуги, подлежит взысканию в полном объеме. Право требовать возмещение вреда, причиненного вследствие недостатков работы или услуги, признается за любым потерпевшим независимо от того, состоял ли он в договорных отношениях с исполнителем или нет.

Согласно абзацу седьмому пункта 1 статьи 29 Закона о защите прав потребителей потребитель вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работы (оказании услуги), если им обнаружены существенные недостатки выполненной работы (оказанной услуги) или иные существенные отступления от условий договора.

В соответствии с ч. 1 ст. 28 Закона о защите прав потребителей, потребитель при обнаружении недостатков выполненной работы (оказанной услуги) вправе по своему выбору потребовать: безвозмездного устранения недостатков выполненной работы (оказанной услуги); соответствующего уменьшения цены выполненной работы (оказанной услуги); безвозмездного изготовления другой вещи из однородного материала такого же качества или повторного выполнения работы. При этом потребитель обязан возвратить ранее переданную ему исполнителем вещь; возмещения понесенных им расходов по устранению недостатков выполненной работы (оказанной услуги) своими силами или третьими лицами.

Потребитель вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работы (оказании услуги) и потребовать полного возмещения убытков, если в установленный указанным договором срок недостатки выполненной работы (оказанной услуги) не устранены исполнителем. Потребитель также вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работы (оказании услуги), если им обнаружены существенные недостатки выполненной работы (оказанной услуги) или иные существенные отступления от условий договора.

Потребитель вправе потребовать также полного возмещения убытков, причиненных ему в связи с недостатками выполненной работы (оказанной услуги). Убытки возмещаются в сроки, установленные для удовлетворения соответствующих требований потребителя.

Согласно ч. 2 ст. 28 Закона о защите прав потребителей цена выполненной работы (оказанной услуги) подлежит возврату потребителю при отказе от исполнения договора о выполнении работы (оказании услуги).

В соответствии с ч.1 ст.779 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Статьей 15 Закона «О защите прав потребителей» предусмотрено, что моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда.

При решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя.

Размер компенсации морального вреда определяется судом независимо от размера возмещения имущественного вреда, в связи с чем размер денежной компенсации, взыскиваемой в возмещение морального вреда, не может быть поставлен в зависимость от стоимости товара (работы, услуги) или суммы подлежащей взысканию неустойки.

Размер присуждаемой потребителю компенсации морального вреда в каждом конкретном случае должен определяться судом с учетом характера причиненных потребителю нравственных и физических страданий исходя из принципа разумности и справедливости.

В соответствии с частью 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, содержащейся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на компенсацию морального вреда, причиненного действиями (бездействием), нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага (пункт 2).

В пункте 25 того же постановления разъяснено, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении. Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований.

Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда, в соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (часть 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из изложенного следует, что в случае причинения гражданину морального вреда (нравственных и физических страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых и право гражданина на охрану здоровья, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, ДД.ММ.ГГГГ между истцом Прокофьевым П.А. и ООО Медицинский центр «Медина+» был заключен договор оказания медицинских услуг, в соответствии с которым ответчик принял на себя обязательства по изготовлению, установке и коррекции зубного протеза нижней челюсти.

Стоимость услуг, оказываемых Прокофьеву П.А. согласно заключенному договору составила 84 000 рублей, из которых: имплантация составила 68000 рублей, съемный протез 16000 рублей.

Прокофьевым П.А. оплачено в кассу ООО Медицинский центр «Медина+» 84 000 рублей, что подтверждается копией чека № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму 42 000 рублей, а также копией чека № от ДД.ММ.ГГГГ на сумму 42 000 рублей.

Из медицинской карты амбулаторного больного № следует, что в период с сентября 2020 года по ДД.ММ.ГГГГ ответчик оказывал истцу платные медицинские услуги по произведению имплантации на мини-имплантах      С-Туch, а также услуги по изготовлению и установке съемного протеза.

В процессе оказания Прокофьеву П.А. медицинских услуг по договору ДД.ММ.ГГГГ он обращается к ответчику с заявление о расторжении договора в связи с ненадлежащем исполнением условий договора со стороны ответчика. Из содержания данного заявления следует, что ДД.ММ.ГГГГ Прокофьеву П.А. был установлен протез на имплантах, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ были проведены корректировки. Основанием для расторжения договора Прокофьевым П.А. были указаны редкие назначения приемов (л.д. №

В ответ на претензию ДД.ММ.ГГГГ ООО Медицинский центр «Медина+» было указано, оплаченные истцом услуги по удалению зубов нижней челюсти и дентальная имплантация мини имплантатов С-Туch, изготовление и установка полного съемного протеза на нижнюю челюсть выполнены качественно, без последующих от вас претензий и жалоб. Коррекция съемного протеза, в т.ч. проведенные ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ были произведены в рамках соответствующих клинических рекомендаций. В ответ на обращение истца, ему было предложено явиться на прием врача стоматолога-ортопеда Белика В.В. для проведения дополнительных коррекций, а также на встречу с лечащим врачом Кобелевым А.В., главным врачом и директором ООО Медицинский центр «Медина+» для урегулирования возникшей ситуации, завершении курса коррекции вышеуказанного съемного протеза (л.д. №).

После получения ответа на претензию согласно записям в медицинской карте Прокофьева П.А. он был на приемах в ООО Медицинский центр «Медина+»ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ Прокофьев П.А. вновь обращается к директору ООО Медицинский центр «Медина+» с заявлением о возврате 84 000 рублей, в связи с тем, что до ДД.ММ.ГГГГ замок в протез не был установлен, просил также возвратить ему замок.

ДД.ММ.ГГГГ ответчиком был передан истцу четвертый замок (ответная часть импланта) без его установки.

Судом по ходатайству истца назначалась комплексная судебно-медицинская экспертиза.

Согласно №

Кроме того, экспертная комиссия отметила, что в ООО Медицинский центр «Медина+» замковое крепление в области зуба 34 не было установлено ДД.ММ.ГГГГ по причине несостоятельной первичной стабилизации мини имплантата в позиции 3.4, в связи с чем, обоснованно было отложено завершение процесса установки мини-импланта, было сделано назначение на установку замкового крепления в области зуба 3.4 на ДД.ММ.ГГГГ (после завершения процесса остеоинтеграции), однако на приём Прокофьев П.А. не явился и в последующем не обращался в ООО Медицинский центр «Медина+».

ДД.ММ.ГГГГ Прокофьеву П.А. было установлено замковое крепление (матрица) в иной организации в клинике ООО «Пломба» в съемный протез в области зуба 3.1 в подготовленное ранее «окно» в протезе. Кем и где установлено было замковое крепление 3.4 в протезе - неизвестно, т.е. ООО Медицинский центр «Медина+» соответственно и установил матрицы 3.1, 4.2, 4.4 и не установил матрицу 3.4 в протезе, установил имплантаты 3.4, 3.1, 4.2, 4.4. Если ставится матрица в базис, то отшлифовывается пластмасса на внутренней поверхности протеза углубляясь в искусственный зуб, а все недостатки в исследуемой ситуации находятся на наружной поверхности протеза и под искусственными зубами.

Кроме того экспертной комиссией выявлены дефекты: при проведении амбулаторно-поликлинической диагностики полного отсутствия зубов перед протезированием не определены пальпацией степень атрофии альвеолярного отростка, степень податливости слизистой, наличие экзостозов; не соответствует стандартам проведение коррекций съемного протеза нижней челюсти ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ - без пальпации слизистой рта по визуальному осмотру (по описанию в медицинской карте). Экспертная комиссия считает необходимым отметить, что корректируют при пользовании съемным протезом, т.е. отшлифовывают пластмассовые зубы по прикусу, причиняющие боль и дискомфорт края протеза, внутреннюю поверхность протеза, может корректироваться нижний и верхний протез. В медицинской карте не уточнены участки коррекции съемного протеза нижней челюсти, как-то - пластмассовые зубы, край протеза, внутренняя поверхность протеза, т.к. отсутствует пальпация нижней челюсти; не проводилось (не описано проведение) инструментального обследования мини имплантатов в позиции 4.4, 4.1, 3.1, 3.4 (по медицинской карте амбулаторного больного №) при осмотрах и проведении коррекции протеза.

№

Согласно сведениям, содержащимся в медицинской карте амбулаторного больного №, заведённой на имя Прокофьева П.А. в ООО Медицинский центр «Медина+», при оказании ему медицинских услуг, сведений о том, что в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ проводилось «вскрытие челюстной кости» не представлено, в связи с чем, в данной части, вопрос ответу не подлежит, в соответствии со ст. 8 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»:

№

Данных о том, что проведённые вмешательства повлекли какие-либо неблагоприятные последствия для здоровья Прокофьева П.А. в представленной медицинской документации, а также при проведении осмотра Прокофьева П.А. в рамках проведения настоящей экспертизы не выявлено, соответственно подвопрос о причинении вреда здоровью Прокофьева П.А. ответа не требует.

Категорично ответить на вопрос о том - имелся ли у Прокофьева П.А. на момент его приёма в ООО Медицинский центр «Медина+» ДД.ММ.ГГГГ костный выступ (экзостоз) при проведении настоящей экспертизы не представилось возможным, поскольку костный выступ (экзостоз) в представленных на обозрение экспертов материалах (рентгенологические исследования) не обнаружен, в медицинской карте амбулаторного больного № ООО Медицинский центр «Медина+» на имя Прокофьева П.А. в записи от ДД.ММ.ГГГГ имеется: «...с язычной стороны в области зуба 3.4 определяется костный выступ, образовавшийся в результате недавнего удаления данного зуба, пальпация безболезненная, слизистая гиперемирована...», однако результатов дополнительных методов исследования для подтверждения наличия данного образования в распоряжение экспертной комиссии не представлено (по данным указанной медицинской карты - рентгенологическое исследование для диагностики экзостоза не проводилось).

Удовлетворяя частично требования истца, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст.41 Конституции Российской Федерации, ст. 779 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 2, 18, 19, 21, 37, 66, 84, 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», ст. ст. 28, 29 Закона Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О защите прав потребителей» ст. ст. 779, 1064, 1084, 1095, 1098 Гражданского кодекса Российской Федерации, Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ № «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» оценив представленные сторонами спора доказательства в их совокупности, заключение судебно-медицинской экспертизы, учитывая, что вред здоровью Прокофьеву П.А. в результате оказания стоматологической помощи не причинен, однако, установлен факт оказания услуги ненадлежащего качества по изготовлению и установки съемного протеза, пришел к выводу о взыскании с ответчика ООО Медицинский центр «Медина+» в пользу истца денежные средства, уплаченные истцом Прокофьевым П.А. за съемный протез в размере 16 000 рублей.

При этом, суд первой инстанции оснований для взыскания суммы в размере 84000 рублей, оплаченных истцом Прокофьевым П.А. в рамках заключенного договора, а также расходов н приобретение лекарств в размере 3000 рублей не усмотрел, поскольку в соответствии со ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, истец не представил доказательства некачественного оказания медицинской услуги по имплантации и не представил доказательства, что лекарственные препараты были назначены врачом ООО Медицинский центр «Медина+» ошибочно.

Установив факт оказания ответчиком истцу стоматологических услуг ненадлежащего качества, отсутствие причинения вреда здоровью Прокофьеву П.А. действиями ответчика, руководствуясь ст. ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд взыскал с ответчика в пользу истца в счет компенсации морального вреда 20 000 рублей.

Исходя из того, что требования истца в добровольном порядке не были удовлетворены ответчиком, руководствуясь ст. 13 Закона о защите прав потребителей, суд взыскал с ответчика в пользу истца штраф в размере 18000 рублей.

В силу ст. ст. 98, 100, 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд первой инстанции взыскал с ответчика в пользу расходы на юридические услуги в размере 4500 рублей, а также взыскал с ответчика в доход бюджета адрес государственную пошлину в размере 940 рублей.

Поскольку Прокофьев П.А. уклонился от несения расходов на проведение экспертизы. Каких-либо документов, подтверждающих произведение оплаты за проведенную экспертизу, суду не представил. Кроме того, с учетом того, что судом первой инстанции удовлетворены заявленные исковые требования частично, менее 50 % от заявленных, суд в соответствии со ст. ст. 79, 88, 95 Гражданского кодекса Российской Федерации взыскал с истца Прокофьева П.А. расходы на проведение судебно-медицинской экспертизы в сумме 36 400 рублей.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о наличии оснований для возложения на ответчика ООО Медицинский центр «Медина+» обязанности по возмещению истицу компенсации морального вреда, а также возмещению денежных средств, уплаченные Прокофьевым П.А. за съемный протез в размере 16000 рублей, поскольку они согласуются с материалами дела.

Однако при определении размера компенсации морального вреда суд учел оказание истцу некачественной медицинской услуги, при этом судом первой инстанции не были учтены в полном объеме все обстоятельства, имеющие значения для правильного разрешения спора, а именно возникновение в результате некачественной медицинской услуги дефектов оказания медицинской помощи, а также требования разумности и справедливости, позволяющие определить обоснованный размер компенсации морального вреда. И потому размер компенсации морального вреда, взысканного в пользу истца, следует признать заниженным.

Поскольку из заключения эксперта № №, объяснений экспертов Исаева Т.Н., Здота К.С. опрошенных судом первой инстанции, следует, что экспертами не было исследовано соответствовало ли качество оказанной Прокофьеву П.А. медицинской услуги по имплантации на мини-имплантах «Ситек» стандартам оказания медицинских услуг, клинических рекомендаций, а также судом не были исследованы в полной мере юридически значимые обстоятельства по делу, требующие применения специальных познаний в области медицины, определением судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу была назначена дополнительная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам Санкт-Петербургского ГБУ здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» (Далее – СПб ГБУЗ «БСМЭ»).

Из заключения №П/вр/доп-О от ДД.ММ.ГГГГ следует, что согласно записи дневника приема, у пациента Прокофьеву П.А. была достигнута первичная стабильность трех имплантатов. При этом отмечено, что «В связи с тем, что один из имплантатов имеет первичную стабильность менее 35 НСм принято решение о установке замкового крепления через 3-4 месяца после завершения процесса остеоинтеграции».

Иными словами, при установке имплантата в позицию 31 зуба не удалось достигнуть первичной стабильности имплантата, способного выдержать одномоментную нагрузку, в связи с чем, лечащим врачом принято решение отложить нагрузку на этот имплантат на период остеоинтеграции (3-4 месяца), что является допустимым, поскольку сроки остеоинтеграции для нижней челюсти составляют около 2 месяцев (но могут быть и больше, связанными с условиями формировании костной ткани и остеоинтергации у конкретного пациента с достижением способности имплантата выдержать необходимую нагрузку).

При практически полном отсутствии зубов допустимо проведение протезирования с использованием внутрикостных дентальных имплантатов (в т.ч. при выраженной степени атрофии альвеолярного отростка (альвеолярной части) челюсти, при котором трудно добиться функционирования полных съемных протезов), что позволяет восстановить основные функции зубочелюстной системы: откусывание и пережевывание пищи, дикцию, а также эстетические пропорции лица; препятствует прогрессированию атрофии альвеолярных отростков челюстной кости и атрофии мышц челюстно-лицевой области.

Согласно исследованию в рамках настоящей судебно-медицинской экспертизы компьютерных томограмм зубных рядов от ДД.ММ.ГГГГ имплантаты установлены Прокофьеву П.А. с допустимым углом наклона и параллельности, необходимой для возможности изготовления полного съёмного протеза с фиксацией его на мини-имплантатах по хирургическим и ортопедическим протоколам.

Объективных признаков, что выбранные имплантаты не соответствуют зоне позиционирования, состоянию костной ткани в данном области и будущей нагрузке, не выявлено.

При этом согласно исследованию компьютерных томограмм зубных рядов от ДД.ММ.ГГГГ выявлен краевой костный дефект по вестибулярной поверхности на уровне средней трети имплантата, установленного в позицию отсутствующего 31 зуба, в пределах толщины замыкательной пластинки с вестибулярным смещением (нарушение целостности альвеолярного гребня), что не представляется возможным обоснованно и категорично трактовать, является ли это дефектом (недостатком) позиционирования имплантата или возникло по иным причинам с течением времени (между установкой имплантата ДД.ММ.ГГГГ и выполнением исследования ДД.ММ.ГГГГ прошел значительный временной промежуток), поскольку иных более ранних результатов рентгенографического контроля не представлено.

Следует отметить, что при позиционировании имплантата с нарушением целостности язычной кортикальной пластинки без клинических проявлений (таких, как болезненность, развитие воспалительных реакций), такое положение имплантата называется бикортикальным (при наличии показаний, в ряде случаев установка имплантатов в кортикальную пластинку производится целенаправленно), следовательно, такое положение имплантата без развития объективной клинической симптоматики само по себе не является дефектом (недостатком) лечения и показанием к его удалению.

Прокофьеву П.А. на приеме от ДД.ММ.ГГГГ выполнена пробная установка изготовленного полного съёмного протеза нижнего зубного ряда с опорой на дентальные мини-имплантаты, установленные в позиции отсутствующих 34, 41, 44 зубов.

Предъявляемые Прокофьевым П.А. после установки изготовленного полного съёмного протеза нижнего зубного ряда с опорой на дентальные мини-импланты жалобы (ДД.ММ.ГГГГ на болезненность под съемным протезом справа с выявлением на слизистой оболочке в области дентального имплантата в позиции 44 зуба «очага хронической механической травмы от зубного протеза»; ДД.ММ.ГГГГ на «небольшую» болезненность под съёмным протезом справа и под верхним протезом; ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ на «небольшую» болезненность под съёмным протезом слева) не являются признаками некачественного изготовления протеза, поскольку он является инородным телом и его использование требует периода индивидуально обусловленной адаптации.

Коррекция протеза после его установки, проводимая Прокофьеву П.А. ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, является допустимой и сам факт ее выполнения не свидетельствует о некачественном изготовлении.

Перебазировка полного съёмного протеза и «вваривание» замковых элементов в структуру базиса протеза является этапом и стандартной процедурой при протезировании на мини-имплантатах.

ДД.ММ.ГГГГ при осмотре Прокофьева П.А. стоматологом-хирургом, пациент предъявлял жалобы на боли и костный выступ с язычной стороны в области 35 зуба. Со слов пациента, при использовании протеза на имплантах появились давящая боль в области нижней челюсти слева и острый край. Объективно указано, что с язычной стороны в области 34 зуба определяется костный выступ (экзостоз), образовавшийся в результате недавнего удаления данного зуба, пальпация безболезненна, слизистая гиперемирована. Прокофьеву П.А. было выполнено оперативное вмешательство в объеме линейного разреза слизистой оболочки с хирургической коррекцией объёма и формы альвеолярной части нижней челюсти в области 34 зуба с язычной стороны, антисептической обработкой и ушиванием раны, наложением швов.

Хирургическое удаление экзостоза являлось показанным с целью обеспечения прилегания протеза (путем удаления избыточного объема костной ткани без вмешательства в толщу кости и последующим врачебным ведением периода заживления зоны хирургического вмешательства), что в данном случае было выполнено, являлось верным и соответствовало общепринятой тактике оказания медицинской помощи пациентам с экзостозами.

При исследовании в рамках настоящей судебно-медицинской экспертизы компьютерных томограмм от ДД.ММ.ГГГГ, у пациента не было выявлено каких-либо экзостозов, в связи с чем, можно утверждать, что его формирование произошло в период между ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ.

Следует отметить, что экзостоз в проекции 34 зуба может быть не только последствием удаления зуба, а возникнуть, как индивидуально обусловленное анатомическое образование (что является часто встречающемся).

№

№

По данным медицинской карты в записи приема от ДД.ММ.ГГГГ указано, что в связи с истечением срока остеоинтеграции, показана установка замкового крепления в область зуба 34. Пациенту назначен на установку замкового крепления ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ Прокофьев П.А. не явился и более в ООО Медицинский центр «Медина+» не наблюдался (то есть прервал лечение).

Неустановленный на протез замок (ответная часть шаровидного абатмента) был передан Прокофьеву П.А. ДД.ММ.ГГГГ (согласно представленному акту приема-передачи изделия медицинского назначения от ДД.ММ.ГГГГ).

№

№

В представленном заключении эксперта № № от ДД.ММ.ГГГГ содержится описание вышеуказанного протеза, согласно которому:

внутренняя поверхность протеза нижней челюсти в области установленных замковых креплений в позициях 31, 42, 44 зубов имеет наслоения из пластмассы;

на наружной вестибулярной поверхности протеза нижней челюсти под искусственным зубом 34 в базисе имеется дефект неправильной округлой формы с краями и дном глубиной до 1 мм;

на наружной язычной поверхности протеза нижней челюсти под искусственными зубами 34, 33, 32, 31, 41,42, 43, 44 имеются наслоения пластмассы.

Также, согласно заключению эксперта № П204-08/21 от ДД.ММ.ГГГГ, по данным осмотра Прокофьева П.А. врачом стоматологом-ортопедом от ДД.ММ.ГГГГ указано, что базис протеза не прилегает и отстоит от вестибулярной поверхности десны на расстояние около 2-3 мм под искусственными зубами 35, 34, 33., 32, 31, 41, 42, 43.

По имеющемуся описанию констатировать, на каком этапе оказания медицинской помощи были внесены конструктивные изменения в полный съемный протез нижней челюсти, обоснованно и категорично трактовать их, как дефекты (недостатки) изготовления протеза, а также вынести обоснованное суждение, является ли неплотное прилегание базиса протеза к вестибулярной поверхности десны (на расстояние около 2-3 мм под искусственными зубами 35, 34, 33., 32, 31, 41, 42, 43) дефектом (недостатком) его изготовления или данное состояние можно трактовать как прогрессирующую атрофию альвеолярной части нижней челюсти - не представляется возможным.

При оказании медицинской помощи Прокофьеву П.А. в ООО Медицинский центр «Медина+» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ на основании исследования представленных материалов (в том числе медицинской карты амбулаторного больного №) комиссией экспертов были выявлены дефекты (недостатки):

Диагностики:

при обращении не сформирован альтернативный план ортопедического лечения пациента по восстановлению жевательной эффективности зубного ряда нижней челюсти (с указанием предполагаемого объема и характера лечения, его ориентировочной продолжительности);

в медицинской карте отсутствуют объективные данные о проведении рентгенологического контроля после установки имплантатов, что требовалось согласно «Клиническим рекомендациям (протоколам лечения) при диагнозе частичное отсутствие зубов (частичная вторичная адентия, потеря зубов вследствие несчастного случая, удаления или локализованного пародонтита)», утвержденным постановлением № совета ассоциации общественных объединений «Стоматологическая ассоциация России» от ДД.ММ.ГГГГ («Определение объема и структуры костного ложа проводится с помощью рентгенологического обследования (панорамная, прицельная рентгенограммы). Методика имплантации.. . проводятся в соответствии с выбранной имплантационной системой и конструкцией супраструктуры согласно рекомендациям производителей». После операции дентальной имплантации контрольное рентгенологическое исследование посредством прицельной контактной рентгенографии, панорамной рентгенографии челюстей (ортопантомограмма) или конусно-лучевой компьютерной томографии). Следует отметить, что сроки проведения данного контрольного исследования строго не определены и оно может быть реализовано не в день операции, однако должно быть выполнено.

Лечения:

при выполнении операции от ДД.ММ.ГГГГ по установке имплантатов в позиции отсутствующих 31, 33, 41, 44 зубов не использовался хирургический шаблон во время проведения имплантации.

Оформления медицинской документации:

в записи дневника приема от ДД.ММ.ГГГГ отмечено, что после установки миниимплантатов в позициях отсутствующих 31, 33, 41, 44 зубов, «один из имплантов имеет первичную стабильность менее 35 НСм, принято решение о установке замкового крепления через 3-4 месяца после завершения процесса остеоинтеграции»; то есть на установленный имплантат не произведена одномоментная нагрузка, ввиду его недостаточной первичной стабильности, при этом не указано, какой именно из имплантатов не достиг необходимой стабильности;

в записях приемов от ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ указано, что проводилась «Коррекция съёмного протеза нижней челюсти»; при этом не отмечено, что именно представляла собой коррекция протеза, в какой его части и в каком объеме производилась;

перед оказанием медицинской помощи не оформлено информированное добровольное согласии на виды медицинских вмешательств, включенные в «Перечень определенных видов медицинских вмешательств, на которые граждане дают информированное добровольное согласие при выборе врача и медицинской организации для получения первичной медико-санитарной помощи» (утвержден приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н);

в приложении к информированному добровольному согласию на оказание ортопедической стоматологической помощи от ДД.ММ.ГГГГ, в приложении к информированному добровольному согласию на оказание стоматологической помощи с применением имплантатов от ДД.ММ.ГГГГ (так указан год рукописным шрифтом), приложении к добровольному информированному согласию на оказание хирургической стоматологической помощи от ДД.ММ.ГГГГ, являющихся составными элементами информированных добровольных согласий, отсутствуют подписи медицинских работников;

в протоколе установки имплантатов от ДД.ММ.ГГГГ в позиции отсутствующих 31, 34, 41, 44 зубов отсутствует обоснование их выбора.

За исключением выявленных дефектов (недостатков), оказание медицинской помощи Прокофьеву П.А. в ООО Медицинский центр «Медина+» с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ проведено в полном объеме, являлось обоснованным и соответствовало современной общепринятой тактике ведения подобных пациентов, а также требованиям «Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению при стоматологических заболеваниях», утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н и положениям «Клиническим рекомендациям (протоколам лечения) при диагнозе частичное отсутствие зубов (частичная вторичная адентия, потеря зубов вследствие несчастного случая, удаления или локализованного пародонтита)», утвержденным постановлением № совета ассоциации общественных объединений «Стоматологическая ассоциация России» от ДД.ММ.ГГГГ.

Согласно «Клиническим рекомендациям (протоколам лечения) при диагнозе частичное отсутствие зубов (частичная вторичная адентия, потеря зубов вследствие несчастного случая, удаления или локализованного пародонтита)», утвержденным постановлением № совета ассоциации общественных объединений «Стоматологическая ассоциация России» от ДД.ММ.ГГГГ к общим противопоказаниям применении дентального имплантата относят:

Любые основания для отказа от хирургического вмешательства.

Любые противопоказания к местной анестезии.

Заболевания, на которые может отрицательно повлиять имплантация (например, эндокардит, искусственный сердечный клапан или водитель ритма, трансплантация органов, ревматические заболевания и др.).

Формы терапии, которые могут отрицательно повлиять на заживление и сохранение имплантата, а также на его ложе (например, иммуноподавляющие средства, антидепрессанты, противосвертывающие средства, цитостатики).

Психические заболевания.

Ситуации, связанные с тяжелым психологическим или физическим стрессом.

Кахексия.

Недостаточная привычка к общей гигиене.

Возраст не является абсолютным противопоказанием, исключающим дентальную имплантацию.

Местные противопоказания (относительные, требующие дополнительных действий):

недостаточная склонность к гигиене полости рта;

недостаточное наличие костной ткани, не подходящая структура костной ткани;

неблагоприятное расстояние до Nervus alveolaris inferior, до верхнечелюстной и носовой пазух.

Противопоказания общие временного характера:

острые заболевания;

стадии реабилитации и выздоровления;

беременность;

наркотическая зависимость;

состояние после облучения (минимум в течение года)».

Абсолютным противопоказанием для установки дентальных имплантатов является только острое воспаление, которое требует изначального проведения его лечения, а только потом проведения планового протокола имплантации.

Согласно представленным материалам, данных о наличии у Прокофьева П.А. относительных и абсолютных противопоказаний для проведения операции дентальной имплантации, а также для использования примененных видов ортопедического стоматологического лечения не имеется.

Во время проведения хирургического протокола дентальной имплантации с учетом плотности костной ткани и возможности нагрузки на имплантаты, лечащим врачом обосновано решение об исключении одномоментной нагрузки на имплантат в позиции 31 зуба и принято решение об его отсроченной нагрузке.

Изготовление съемной полной ортопедической конструкции подразумевает коррекции конструкции с учетом возможных изменений в полости рта, в том числе, в том числе в виде появления экзостозов после проведения операции удаления зуба.

На этапах лечения Прокофьева П.А. в ООО Медицинский центр «Медина +» описанное лечение можно условно признать эффективным (имплантаты были остеоинтегрированы, экзостоз удален, проводились коррекции протеза в неустановленном объеме).

При этом цель лечения не была достигнута ввиду того, что лечение было прервано пациентом: последний описанный прием от ДД.ММ.ГГГГ, на прием, назначенный наДД.ММ.ГГГГ с целью установки замкового крепления в область № Прокофьев П.А. не явился.

Давая оценку проведенной по делу дополнительной судебно-медицинской экспертизе, проведение которой было поручено экспертам Санкт-Петербургского ГБУ здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы», судебная коллегия, вопреки доводам ответчика, приходит к выводу, что заключение комиссии экспертов №П/вр/доп-О от ДД.ММ.ГГГГ является достоверным и допустимым доказательством по делу. Содержащиеся в нем выводы являются исчерпывающими, однозначными, методологически последовательными и обоснованными, постановленными компетентной в области проведенного исследования комиссией экспертов, которые предупреждены об уголовной ответственности по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации. Выводы экспертов основаны на материалах настоящего дела, медицинских карт Прокофьева П.А. и имеющихся диагностических данных, им не противоречат. Экспертами полно и подробно проанализированы данные по факту оказания медицинской помощи Прокофьеву П.А., по результатам исследования постановлены выше указанные выводы, которые иным допустимым доказательствам, не противоречат. При составлении заключения комиссией экспертов нарушений требований статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статей 8, 23, 25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», которые бы служили достаточными основаниями объективно сомневаться в правильности выводов экспертов, свидетельствовали о недопустимости заключения, не допущено.

Проанализировав представленные в деле доказательства, учитывая, что при оказании медицинской помощи Прокофьеву П.А. ООО Медицинский центр «Медина+» была оказана некачественная медицинская помощь, в том числе диагностики, лечения, надлежащего оформления медицинской документации, а также учитывая тяжесть и характер причиненных истцу физических и нравственных страданий, связанных с головными болями и болью в десне, приема пищи, жевания, длительности периода лечения, суд апелляционной инстанции полагает необходимым увеличить размер компенсации морального вреда до 40 000 рублей.

В связи с изменением размера взысканной компенсации морального вреда, с ответчика в пользу истца подлежит взысканию штраф на основании ст. 13 Закона о защите прав потребителей в размере 28 000 рублей (40 000 + 16 000 = 56 000 х 50% = 28 000 руб.)

Решение суда в указанной части подлежит изменению в связи с несоответствием выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела (п. 3 ч. 1 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В остальной части судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, поскольку они соответствуют фактическим обстоятельствам дела, подробно аргументированы с применением норм материального права, регулирующего спорные отношения.

В связи с изменением размера компенсации морального вреда и размера штрафа, соответственно изменится общая сумма подлежащая взысканию, которая составит 84 000 руб. (40 000 +28 000 +16 000 = 84000).

Доводы апелляционной жалобы ответчика об отсутствии оснований для удовлетворения требований истца со ссылкой на то, что ответчиком оказаны услуги надлежащим образом, отклоняются судебной коллегией, поскольку опровергаются материалами дела.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о несогласии с выводами заключения судебной экспертизы, сводятся к несогласию с оценкой доказательств, данных судом. Между тем, согласно ч. 1 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, несогласие заявителя с оценкой доказательств не может служить основанием к отмене судебного решения.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о наличии в заключении судебной экспертизы недостатков, не свидетельствуют о проведении судебной экспертизы с нарушением соответствующих методик и норм процессуального права при отсутствии каких-либо бесспорных доказательств, которые могут поставить под сомнение достоверность ее результатов. Проанализировав письменные возражения ответчика относительно выводов судебной экспертизы, сопоставив доводы ответчика с исследованными материалами дела и пояснениями сторон, судебная коллегия полагает, что заключени судебной экспертизы принято обоснованно в качестве дополнительного, достоверного и допустимого доказательства, а доводы апеллянта ответчика его необоснованности подлежат отклонению.

Также несостоятельны доводы апелляционной жалобы ООО Медицинский центр «Медина+» о том, что не подтвержден факт оказания услуг представителя истца, поскольку в материалах дела в подтверждение расходов на оплату услуг истцом представлена квитанция от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которой Прокофьев П.А. уплатил индивидуальному предпринимателю Драчкину Д.Ю. услуги по договору об оказании юридических услуг № от ДД.ММ.ГГГГ заключенному между Прокофьевым П.А. и индивидуальным предпринимателем Драчкиным Д.Ю. в размере 4500 рублей. Согласно которому индивидуальный предприниматель Драчкин Д.Ю. оказал услуги в виде подготовки искового заявления в Кировский районный суд <адрес> о защите прав потребителя, возмещении вреда здоровью, взыскании убытков, компенсации морального вреда, штрафа и судебных расходов к ООО Медицинский центр «Медина№

Разрешая вопрос о возмещении судебных расходов на оплату услуг представителя, суд первой инстанции, руководствуясь ст. ст. 98, 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и Постановлением Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» оценив представленные к взысканию расходы на оплату услуг представителя, с учетом времени, которое необходимо затратить квалифицированному специалисту на подготовку и формирование доказательственной базы, объема работы, выполненного представителем истца в рамках вышеуказанного дела (составление искового заявления), суд первой инстанции пришел к выводу, что судебные расходы за составление искового заявления в размере 4500 рублей являются разумными и подлежат взысканию в пользу истца, поскольку в ходе судебного разбирательства был подтвержден факт ненадлежащего оказания медицинской помощи истцу, судом лишь был снижен размер компенсации морального вреда.

При этом суд исходил из того, что неоднократное изменение заявленных исковых требований, отказ от части исковых требований не может свидетельствовать о необходимости снижения заявленных судебных расходов.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции.

При таких обстоятельствах, факт несения расходов Прокофьева П.А. на оплату услуг представителя, установлен, документально подтвержден размер понесенных судебных расходов, а также связь между понесенными истцом расходами и гражданский делом.

Указанные расходы не вызывают сомнений в их обоснованности и достоверности. При этом, суд апелляционной инстанции исходит из того, что в силу ч. 3 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается. Доказательств обратного суду не представлено. При этом, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не содержит ограничений относительно формы документа, подтверждающего факт несения расходов на представителя.

Размер взысканной суммы расходов на оплату услуг представителя определен судом в соответствии с фактическими обстоятельствами, исходя из характера спора, объема защищаемого права и разумности заявленных расходов, отражает объем оказанных представителем истца услуг, категорию спора, что соответствует разъяснениям, содержащимся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела».

Доводы апеллянта истца о необоснованном взыскании с истца в пользу ООО «МБЭКС» расходов на производство судебной экспертизы, со ссылкой на имущественное положение потребителя, несостоятельны, основаны на ошибочном толковании положений статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Между тем Прокофьев П.А., ссылаясь на свое имущественное положение, вправе на основании статьи 203 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обратиться в суд с заявлением об отсрочке или рассрочке исполнение решения суда в части взыскания указанных расходов, изменении способа и порядка его исполнения.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о том, что участие прокурора в рассматриваемом деле не является обязательным, судебной коллегией отклоняются. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не содержит ограничений по каким-либо определенным категориям дел о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина, по которым прокурор принимает участие на основании части 3 статьи 45 названного кодекса. Поэтому в соответствии с приведенной нормой прокурор участвует в рассмотрении любых исков, по которым предъявлено требование о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина.

Таким образом, гражданское дело по иску о защите прав потребителя, возмещении вреда здоровью, взыскании убытков, компенсации морального вреда, штрафа и судебных расходов относится к делам о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью.

Вопреки доводам апелляционной жалобы ответчика, правоотношения сторон и закон, подлежащий применению, определены судом правильно, обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены на основании представленных доказательств, оценка которым дана судом первой инстанции с соблюдением требований ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, подробно изложена в мотивировочной части решения, доводы апелляционной жалобы по существу рассмотренного спора не опровергают правильности выводов суда и не свидетельствуют о наличии оснований, предусмотренных ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, для отмены состоявшегося судебного решения.

Судом фактические обстоятельства по делу установлены правильно, собранные по делу доказательства исследованы в судебном заседании, им дана надлежащая оценка.

На основании изложенного, и руководствуясь статьями 328- 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ изменить в части размера компенсации морального вреда, штрафа и общей суммы взыскания, взыскав с общества с ограниченной ответственностью Медицинский центр «Медина+» в пользу Прокофьева П.А. компенсацию морального вреда в размере 40000 рублей, штраф в размере 28000 рублей, всего 84 000 руб. (40 000 +28 000 +16 000 = 84000) рублей.

В остальной части решение Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и дополнительное решение Кировского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ оставить без изменения.

Апелляционную жалобу Прокофьева П.А. и апелляционное представление прокурора <адрес> удовлетворить частично.

Апелляционную жалобу общества с ограниченной ответственностью Медицинский центр «Медина+» - оставить без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи