Решение по делу № 11-9634/2020 от 24.08.2020

Судья Потехина Н.В.

Дело № 2-1760/2020

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

№ 11-9634/2020

г. Челябинск 29 сентября 2020 года

Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда в составе:

председательствующего Сакуна Д.Н.

судей              Шушкевич О.В., Плотниковой Л.В.

при секретаре Татаринцевой А.Н.

с участием прокурора Гурской О.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе публичного акционерного общества «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» на решение Курчатовского районного суда г. Челябинска от 22 июня 2020 года по иску Коваль Елены Сергеевны, Коваль Татьяны Михайловны к публичному акционерному обществу «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» о компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Шушкевич О.В. об обстоятельствах дела и доводах апелляционной жалобы, пояснения представителя ответчика публичного акционерного общества «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» Беспалова В.В., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, возражения истца Коваль Е.С. и ее представителя Шибанова П.П. против доводов апелляционной жалобы, заключение прокурора Гурской О.Н., полагавшей решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Коваль Е.С., Коваль Т.М. обратились в суд с иском к публичному акционерному обществу «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» (далее ПАО «ФСК ЕЭС») о взыскании компенсации морального вреда в размере 500 000 руб. в пользу каждой.

В обоснование заявленных требований указали на то, что их муж и отец ФИО8 ДД.ММ.ГГГГ при исполнении своих трудовых обязанностей получил травму, от которой скончался. Смертью близкого человека им причинены страдания, которые подлежат компенсации работодателем (л.д.6-8).

Истец Коваль Е.С. и ее представитель Шибанов П.П. в судебном заседании исковые требования поддержали.

Истец Коваль Т.М. в судебном заседании участия не принимала, в предыдущем судебном заседании просила об удовлетворении иска.

Представитель ответчика ПАО «ФСК ЕЭС» Беспалов В.В. в судебном заседании возражал против удовлетворения исковых требований, полагая, что размер компенсаций не отвечает требованиям разумности, обстоятельствам причинения смерти ФИО8, не учитывает добровольного возмещения вреда семье погибшего.

Представитель третьего лица Государственной инспекции труда <адрес> в судебном заседании участия не принимал.

Суд постановил решение, которым исковые требования удовлетворил частично. Взыскал с ПАО «ФСК ЕЭС» компенсацию морального вреда в пользу Коваль Татьяны Михайловны – 250 000 руб., в пользу Коваль Елены Сергеевны – 250 000 руб. Взыскал с ПАО «ФСК ЕЭС» в пользу Коваль Елены Сергеевны государственную пошлину в размере 600 руб.

В апелляционной жалобе ПАО «ФСК ЕЭС» просит решение суда изменить, снизив размер компенсации морального вреда. Указывает на то, что при определении размера компенсации морального вреда во внимание должны приниматься не столько родственные, сколько межличностные отношения, степень личной и материальной зависимости от погибшего, изменение качества жизни членов семьи после смерти работника. Считает, что оценка межличностных отношений между погибшим и истцами произведена поверхностно, лишь на основании сведений, предоставленных самими истцами. Каких-либо иных доказательств, подтверждающих доводы истцов о их взаимоотношениях с погибшим, факт совместного проживания дочери с погибшим (учитывая, что место ее регистрации отличается от места проживания потерпевшего), об оплате кредитов истца Коваль Е.С., а также о ее содержании в материалах дела не имеется. Кроме того, в решении суда не дана оценка степени и характеру физических и нравственных страданий каждого из истцов с учетом их индивидуальных особенностей и фактических обстоятельств дела, а также требований разумности и справедливости. Полагает, что суд ограничился лишь ссылкой на общие принципы определения размера компенсации морального вреда, не привел мотивы и не обосновал, почему сумма в размере 250 000 руб. в пользу каждого из истцов является разумной компенсацией причиненных каждому из них нравственных страданий, учитывая, что Коваль Т.М. в связи со смертью супруга уже получила от ответчика денежные средства в размере 840 358 руб.

В возражениях на апелляционную жалобу прокурор Курчатовского района г. Челябинска указывает на необоснованность доводов жалобы, полагая, что судом обоснован вывод о частичном удовлетворении требований. При определении размера компенсации морального вреда учтены обстоятельства причинения вреда, характер нравственных страданий, степень вины причинителя вреда, неосторожное поведение самого потерпевшего, требования разумности и справедливости. Кроме того, судом учтено, что в причинно-следственной связи с несчастным случаем находятся не только виновные действия самого пострадавшего, но и виновные действия работодателя, не обеспечившего безопасные условия работы. Степень межличностных отношений между истцами и погибшим не подлежала оценке, поскольку они состояли в отношениях по факту родства и брака.

В возражениях на апелляционную жалобу истцы указывают на то, что в ходе рассмотрения дела судом полно и всесторонне выяснены все обстоятельства, имеющие значение для дела, в том числе степень перенесенных нравственных страданий. Доводы ответчика считают несостоятельными, поскольку с погибшим они состояли в родственных отношениях, проживали совместно и вели совместное хозяйство, его гибель явилась для них невосполнимой утратой и огромным горем, а также ухудшению их материального положения.

Истец Коваль Т.М., представитель третьего лица Государственной инспекции труда Челябинской области о времени и месте рассмотрения дела суда апелляционной инстанции извещены, в суд не явились, о причинах неявки не сообщили, в связи с чем судебная коллегия на основании ст.ст. 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

В соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе и возражениях относительно жалобы.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции.

В соответствии со ст. 22 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены данным кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Из материалов дела следует, что ФИО8 с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ состоял в трудовых отношениях с ПАО «ФСК ЕЭС», работая в филиале - Южно-Уральское предприятие магистральных электрических сетей в Чебаркульском районе на Чебаркульском участке по эксплуатации и ремонту воздушных линий электропередачи в должности <данные изъяты> (л.д. 80-87, 88 т. 1).

17 сентября 2018 года между сторонами трудового договора было заключено дополнительное соглашение, согласно которому в соответствии со ст.ст. 60.2, 151 Трудового кодекса Российской Федерации ФИО17 поручается выполнение в течение установленной продолжительности рабочего дня наряду с работой, определенной трудовым договором, дополнительных работ по профессии <данные изъяты> за дополнительную плату (л.д. 85 т. 1).

Приказом от 26 ноября 2018 года № № ФИО8 с 28 ноября 2018 года по 12 декабря 2018 года направлен в командировку в Пермское ПМЭС с целью участия в учениях на ВЛ 220-500 кВ Пермского ПМЭС (л.д. 28-29 т.2).

Указанные учения проводились на основании приказа генерального директора филиала ПАО «ФСК ЕЭС» - Магистральные электрические сети Урала от 21 сентября 2018 года № № в целях повышения уровня подготовки руководящего состава, организации деятельности штабов, поддержания высокой степени готовности аварийно-восстановительных бригад к выполнению мероприятий, направленных на ликвидацию аварийных ситуаций на электросетевых объектах, предупреждение возникновения массовых отключений электросетевых объектов в условиях воздействия опасных природных явлений (л.д. 30-32 т. 2).

ДД.ММ.ГГГГ в лесном массиве вблизи д. Кашкара Осинского района Пермского края при выполнении работ <данные изъяты> ФИО8 получил травму, от которой скончался на месте (л.д. 22, 25-39, 89-105 т. 1).

Согласно Акту о расследовании несчастного случая со смертельным исходом от 09 января 2019 года несчастный случай, произошедший с ФИО8, квалифицирован комиссией по расследованию несчастного случая как несчастный случай, связанный с производством, поскольку пострадавший в момент несчастного случая выполнял действия, связанные с производственной деятельностью работодателя, его нахождение на месте происшествия несчастного случая связано с исполнением им трудовых обязанностей.

Из Акта о расследовании несчастного случая и Акта № 1 о несчастном случае на производстве формы Н-1 от 09 января 2019 года следует, что несчастный случай произошел во время командировки при производстве работ по расширению просеки до нормативной величины при следующих обстоятельствах: бригада в составе <данные изъяты> ФИО13, <данные изъяты> ФИО8 и ФИО10 осуществляли валку больших деревьев, работами руководил ФИО11 и прораб ФИО12 При осуществлении горизонтального пропила у ФИО13 зажало режущую часть пилы в теле ствола липы. Вытащив пилу, ФИО13 и ФИО8 приняли решение поменять направление валки дерева в другую сторону и ФИО13 стал выпиливать новый клин. ФИО11, увидев, что бригада приступила к спиливанию дерева в другую сторону, криком пытался остановить процесс, но из-за шума работающей пилы члены бригады его не услышали, подойти к бригаде он не мог, т.к. сам попадал в опасную зону. ФИО13, осуществив выпил клина дерева, сказал ФИО8 и ФИО10 приготовиться толкать дерево в сторону опоры № 386, после чего приступил к осуществлению пропила со стороны опоры № 385. При осуществлении пропила ФИО13 увидел, что зазор в месте пропила уменьшается, понял, что дерево идет на помощников, крикнул им «Бойся», после падения дерева ФИО8 оказался придавленным веткой спиленной липы. Прибывшая на место происшествия бригада скорой медицинской помощи констатировала смерть ФИО8

В соответствии с Проектом производства работ от 12 октября 2018 года № 1 и производственной инструкцией № 11 по расчистке трасс от поросли и деревьев от 01 марта 2018 года необходимо было подпилить дерево (сделать клиновидный подпил) с той стороны, в которую оно должно упасть (подпиливать с двух сторон или по окружности не разрешается). Падение дерева произошло из-за наличия стволовой гнили с двумя глубокими продольными трещинами (дефектами) ствола и наличия массивного ответвления, из-за чего произошел излом дерева и под действием массивного ответвления произошло перевешивание дерева в сторону ветви, его поворот и падение не в заданном направлении. Согласно заключению лесопатологической экспертизы от 19 декабря 2018 года в месте спила ствола видно, что дерево поражено грибным заболеванием – стволовая гниль, что влечет разрушение древесины и утерю технических качеств; ФИО8 оказался в опасной зоне из-за разворота дерева, в результате чего попал под удар ветви упавшего дерева.

Причинами, вызвавшими несчастный случай, послужили: нарушение работником дисциплины труда со стороны пострадавшего ФИО8, а именно требований, запрещающих стоять со стороны падения дерева или с противоположной стороны, требований следить за направлением падения дерева во время отхода на безопасное расстояние; нарушение технологического процесса со стороны вальщика леса ФИО13; недостаточный контроль со стороны ответственных лиц за соблюдением подчиненными персоналом требований технологической документации и локальных нормативных актов; наличие стволовой гнили и массивного ответвления кроны липы.

Факта грубой неосторожности в действиях пострадавшего не установлено.

Из Акта о несчастном случае также следует, что в 2018 году ФИО8 прошел обучение по виду работ, при производстве которых произошел несчастный случай, стажировку и проверку знаний по охране труда по указанным работам, первичный инструктаж, как командировочный персонал, целевой инструктаж при выполнении работ по наряду-допуску от 03 декабря 2018 года – 07 декабря 2018 года, был обеспечен средствами индивидуальной защиты (л.д. 121-164 т. 1).

Постановлением следователя Осинского межрайонного следственного отдела следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Пермскому краю от 09 июня 2019 года прекращено уголовное дело в отношении ФИО11 в связи с отсутствием в его действиях признаков преступления, предусмотренного <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации, а также в связи с отсутствием в его деянии признаков преступления, предусмотренных <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации (л.д. 23-24, 165-167 т. 1).

Коваль Т.М., Коваль Е.С. являются соответственно супругой и дочерью ФИО8

Истцу Коваль Т.М. ответчиком добровольно выплачена материальная помощь в связи со смертью супруга в размере 176 429 руб., а также предусмотренная локальными нормативными актами материальная помощь в связи со смертью работника – 142 789 руб., пособие на погребение за счет средств Фонда социального страхования – 6 556 руб. 51 коп., расходы на погребение – 17 800 руб. и 3 340 руб. Кроме того, ПАО СК «Росгосстрах» произведена выплата страхового возмещения в рамках добровольного страхования работников предприятия в размере 500 000 руб., ГУ ЧРО ФСС РФ произведена единовременная страховая выплата в соответствии с Федеральным законом от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (л.д. 106-111, 114-120 т. 1).

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из того, что ответственность за вред, причиненный работнику во время исполнения трудовых обязанностей, подлежит возмещению работодателем, не обеспечившим работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности.

Оснований не согласиться с указанным выводом суда первой инстанции судебная коллегия не находит.

В соответствии со ст. ст. 22, 212 Трудового кодекса Российской Федерации обязанность по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагается на работодателя. Работодатель обязан обеспечить, в том числе безопасность работников при эксплуатации оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов; соответствующие требованиям охраны труда условия труда на каждом рабочем месте; организацию контроля за состоянием условий труда на рабочем месте, за правильностью применения работниками средств индивидуальной и коллективной защиты.

Согласно положениям ст.ст. 220, 237 Трудового кодекса Российской Федерации ответственность за причинение вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возлагается на работодателя.

Таким образом, нарушение работодателем требований охраны труда, ненадлежащее обеспечение безопасных условий труда, в результате чего причинен вред жизни и здоровью работника, является обстоятельством, влекущим ответственность работодателя.

Как следует из Акта о несчастном случае на производстве, лицами, осуществляющими руководство работами, допущены нарушения требований охраны труда: прорабом ФИО12 - в части недостаточного контроля за правильным применением необходимых инвентаря и приспособлений, неприменения членами бригады валочных клиньев при валке деревьев; старшим мастером ФИО11 – в части недостаточного контроля за соблюдением подчиненными работниками мер безопасности, необходимых по условиям выполнения работ.

Установив, что смертельное травмирование ФИО8 произошло в результате несчастного случая на производстве, причиной несчастного случая явилось нарушение ответчиком правил охраны труда, что установлено актом о несчастном случае формы Н-1, который не оспорен, незаконным не признан, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о наличии вины ответчика в произошедшем несчастном случае, возложив на него обязанность по возмещению истцам причиненного морального вреда.

В соответствии со ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции, принимая во внимание конкретные обстоятельства дела, наличие вины ответчика в произошедшем несчастном случае, не обеспечившего безопасных условий труда, неосторожное поведение самого потерпевшего, степень физических и нравственных страданий истцов, их взаимоотношения с погибшим, произведенные ответчиком выплаты истцам, требования разумности и справедливости, пришел к выводу о том, что соответствующей степени перенесенных страданий будет являться сумма в размере 250 000 руб. в пользу каждого.

Оснований для изменения определенных судом сумм компенсации морального вреда с учетом доводов апелляционной жалобы судебная коллегия не находит.

Как определено положениями ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации, к нематериальным благам гражданина относятся его жизнь и здоровье.

Между тем нарушение ответчиком правил охраны труда привело к несчастному случаю на производстве, в результате которого ФИО8 лишен самого ценного - жизни, а его супруга и дочь лишились близкого и родного человека.

При этом следует отметить, что по результатам проверки знаний ФИО8 не был допущен к работам как вальщик леса.

Между тем согласно Инструкции по охране труда при валке леса к работе по валке леса на трассе ВЛ могут быть допущены лица, прошедшие специальное обучение и проверку знаний, получившие удостоверение вальщика леса и имеющие соответствующую запись в удостоверении (во вкладке специальные виды работ) о допуске к работам по валке леса (л.д. 121-130 т. 1), тогда как, ФИО8 не имел опыта валки деревьев больших диаметров, о чем указано в акте о расследовании несчастного случая.

Кроме того, в указанной Инструкции предусмотрены специальные правила при спиливании деревьев, имеющих гниль, тогда как, из материалов дела не усматривается, что эти правила были соблюдены.

При этом, как следует из Акта о расследовании несчастного случая, в качестве мероприятий по устранению причин несчастного случая предусмотрено, в том числе разработать и внести в Инструкцию по расчистке трасс от поросли и деревьев, в технологические карты и проекты производства работ порядок оценки состояния дерева на наличие возможной стволовой (внутренней) гнили с разработкой специальных мероприятий по валке таких деревьев.

Таким образом, именно нарушения работодателем требований охраны и безопасности труда привели к несчастному случаю на производстве, в результате которого произошла смерть ФИО8

Доводы апелляционной жалобы о том, что при определении размера компенсации морального вреда во внимание должны приниматься не столько родственные, сколько межличностные отношения, степень личной и материальной зависимости от погибшего, изменение качества жизни членов семьи после смерти работника, оценка межличностных отношений между погибшим и истцами произведена поверхностно, лишь на основании сведений, предоставленных самими истцами, каких-либо иных доказательств, подтверждающих доводы истцов о их взаимоотношениях с погибшим, содержании в материалах дела не имеется, судебной коллегией отклоняются.

Самой высокой общепризнанной, защищаемой правовыми системами всех государств ценностью, является жизнь каждого человека, право каждого человека на жизнь. Другой несомненной ценностью общественного устройства и жизнеуложения каждого гражданина является семья: ее создание, охрана, рождение и воспитание детей. Право на уважение семейной жизни предполагает несомненное существование семьи. В Конституции Российской Федерации прямо указано на первостепенную государственную защиту этих безусловных ценностей.

Смертью потерпевшего нарушена целостность семейных связей, которая является одной из самых ценных категорий человеческой жизни. Потеря близкого родственника действительно тяжело переживается оставшимися родственниками, которые переносят нравственные страдания.

Из разъяснений, содержащихся в абз. 2 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», следует, что моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Гибель близкого родственника сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родственников и членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи. Таким образом, смерть близкого родственника - это невосполнимая утрата, что является очевидным и не нуждается в доказывании.

В этой связи ссылки истцов на конкретные фактические обстоятельства, связанные с перенесенными ими физическими и нравственными страданиями, являются достаточным основанием для установления факта причинения им морального вреда и для определения размера его компенсации с учетом обстоятельств причинения вреда, степени вины ответчика, требований разумности и справедливости.

В судебном заседании истцы Коваль Т.М. и Коваль Е.С. пояснили, что тяжело переживают утрату супруга и отца, лишены внимания, заботы и поддержки погибшего, переживания по поводу его потери вызвали ухудшение их здоровья, они также лишились его помощи, в том числе материальной, поскольку его доход был основным источником средств существования, что подтверждается материалами дела.

Так, среднемесячный доход ФИО8, состоявший из заработной платы и пенсии, за 2018 год составлял более 65 000 руб., тогда как, супруга Коваль Т.М. в настоящее время не работает, находится на пенсии, размер которой в 2018 году составлял 13 000 руб., дочь Коваль Е.С. с 15 сентября 2017 года находилась в отпуске по уходу за ребенком, <данные изъяты>, в настоящее время уволена (л.д. 46-60 т. 2).

Вопреки доводам апелляционной жалобы размер денежной компенсации морального вреда установлен судом исходя из учета и надлежащей оценки всех юридически значимых обстоятельств, влияющих на размер компенсации морального вреда.

Ссылки ответчика на то, что доказательств совместного проживания дочери с погибшим (учитывая, что место ее регистрации отличается от места проживания потерпевшего), об оплате кредитов истца Коваль Е.С., а также о ее содержании в материалах дела не имеется, не свидетельствуют о незаконности постановленного судом решения.

Семейная жизнь в понимании ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками. Понятие «семейная жизнь» не относится исключительно к отношениям, основанным на браке, и может включать другие семейные связи, в том числе связь между родителями и совершеннолетними детьми.

Таким образом, то обстоятельство, что истец Коваль Е.С. не была зарегистрирована совместно с отцом и в материалах дела отсутствуют доказательства ее содержания, не свидетельствует о том, что смерть отца не причинила ей нравственных страданий.

Иная оценка ответчиком обстоятельств, которые были учтены судом первой инстанции при определении размера компенсации морального вреда не может свидетельствовать о незаконности и необоснованности принятого судом первой инстанции решения, поскольку прерогатива оценки доказательств по делу и фактических обстоятельств принадлежит суду первой инстанции, исходя из принципа непосредственности исследования таковых.

Размер компенсации морального вреда, определенный судом, в полной мере соответствует требованиям ст.ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, которыми руководствовался суд, согласуется с принципами конституционной ценности жизни, здоровья и достоинства личности (ст. ст. 21 и 53 Конституции Российской Федерации), а также с принципами разумности и справедливости.

Указание в жалобе на то, что суд не привел мотивы и не обосновал, почему сумма в размере 250 000 руб. в пользу каждого из истцов является разумной компенсацией причиненных каждому из них нравственных страданий, учитывая, что Коваль Т.М. в связи со смертью супруга уже получила от ответчика денежные средства в размере 840 358 руб., не может являться основанием для изменения определенного судом размера компенсации морального вреда.

Как было указано выше, суд при определении размера компенсации морального вреда учел конкретные обстоятельства дела, степень вины ответчика, степень родства истцов и погибшего, их взаимоотношения, степень нравственных страданий истцов, вызванных утратой близкого им человека. При этом выплата ответчиком супруге погибшего денежных средств в указанной сумме, а также выплата денежных сумм, предусмотренных законом об обязательном социальном страховании работников от несчастных случаев на производстве, правового значения при определении размера компенсации морального вреда не имеет, т.к. природа указанных выплат является иной, чем денежная компенсация морального вреда, на которую истцы имеют право вне зависимости от иных выплат, предусмотренных законом, а также добровольно выплаченных работодателем на основании действующих локальных актов.

Иных доводов, которые имели бы правовое значение для разрешения спора, нуждались в проверке и могли повлиять на оценку законности и обоснованности обжалуемого судебного акта, апелляционная жалоба не содержит.

    При таких обстоятельствах решение суда первой инстанции является законным и обоснованным, оснований для его отмены или изменения не имеется.

Руководствуясь ст. ст. 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Курчатовского районного суда г. Челябинска от 22 июня 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу публичного акционерного общества «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы» - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи