Решение по делу № 33-13202/2024 от 23.10.2024

Судья – Каробчевская К.В. (гр. дело № 2-2455/2024)

Дело № 33-13202/2024

УИД 59RS0001-01-2024-004292-82

Мотивированное апелляционное определение составлено 18 ноября 2024 г.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Пермь 12 ноября 2024 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда в составе:

председательствующего Симоновой Т.В.,

судей Варзиной Т.В., Делидовой П.О.

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Нечаевой Е.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Волковой Валентины Михайловны к публичному акционерному обществу «БыстроБанк» о компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе Волковой Валентины Михайловны на решение Дзержинского районного суда г. Перми от 10 сентября 2024 г.

Заслушав доклад председательствующего, судебная коллегия

установила:

Волкова В.М. обратилась в суд с иском к публичному акционерному обществу «БыстроБанк» (далее - ПАО «БыстроБанк») о компенсации морального вреда в размере 5 000 руб., штрафа. Требования мотивированы тем, что 28 сентября 2018 г. М. обратился в суд с иском к ПАО «БыстроБанк» с целью открытия вклада «Пополняемый» на 731 день, с годовой процентной ставкой 5,75 %, с суммой внесения 100000 руб., в пользу третьего лица Волковой В.М., в открытии вклада было отказано. Решением Дзержинского районного суда от 9 декабря 2020 г. по делу № **/2020 на ответчика была возложена обязанность оформить договор банковского вклада «Пополняемый» на 731 день на условиях, действующих на 28 сентября 2018 г. в пользу третьего лица Волковой В.М., в пользу М. взыскана компенсация морального вреда в сумме 2000 руб., штраф в сумме 1 000 руб. Апелляционным определением Пермского краевого суда от 7 апреля 2021 г. решение суда оставлено без изменения. 10 марта 2020 г. М. обратился в банк с целью открытия вклада «Доходный плюс» сроком на 537 дней, с годовой процентной ставкой 5,5%, с минимальной суммой внесения 10000 руб. в пользу третьего лица Волковой В.М., банком было отказано ввиду отсутствия доверенности от третьего лица. Решением Дзержинского районного суда г. Перми от 27 мая 2021 г. по делу № **/2021 исковые требования были удовлетворены, на банк возложена обязанность оформить договор банковского вклада «Доходный плюс» на 537 дней, в рублях, с процентной ставкой 5,5% годовых, с внесением вклада в сумме 10 000 руб. в пользу третьего лица Волковой В.М., на условиях, действующих на 10 марта 2020 г., также в пользу М. взыскана компенсация морального вреда в размере 800 руб. и штраф в сумме 400 руб. В обоих случаях суды установили нарушение прав потребителей в незаконности отказа в открытии вкладов. Полагает, что она по отношению к банку также является потребителем финансовых услуг, в связи с чем на спорные отношения распространяют свое действие положения Закона о защите прав потребителей. Не открытие кредитной организацией вклада в ее пользу лишает ее возможности вступить в права по вкладу и получить доход, исходя из условий вклада, вносимой суммы, периода размещения денежных средств. В связи с чем заявленный ею в рамках настоящего гражданского дела размер компенсации морального вреда учитывает степень негативных последствий неправомерных действий банка.

Решением Дзержинского районного суда г. Перми от 10 сентября 2024 г. в удовлетворении исковых требований Волковой В.М. отказано.

В апелляционной жалобе Волкова В.М. просит решение суда отменить в связи с существенным нарушением и неправильным применением норм материального права, принять по делу новое решение об удовлетворении заявленных ею исковых требований. В обоснование доводов жалобы ссылается на то, что право вкладчика М. на открытие 28 сентября 2018 г. и 10 марта 2020 г. вклада было нарушено, соответственно, как следствие, исходящее право выгодоприобретателя вступить в права по вкладу также было нарушено. Считает, что срок исковой давности по заявленным требованиям не пропущен, учитывая, что именно ответчиком не предоставлено доказательств того, что она знала или должна была знать в даты обращения М. в банк с заявлением об открытии вклада в пользу третьего лица о своем нарушенном праве как выгодоприобретателя. Обращает внимание на то, что действующее законодательство не содержит требований об уведомлении третьего лица при заключении договора вклада, а для открытия такого вклада согласия третьего лица не требуется. Указывает, что судом первой инстанции не было установлено факта привлечения Волковой В.М. к участию в рассмотренных делах в порядке положений статьей 42, 43 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Ссылается на объективный десятилетний срок исковой давности. Полагает указание суда первой инстанции на то, что денежные средства могут быть общим имуществом построено на предположениях и без учета положений статьи 36 Семейного кодекса Российской Федерации.

Письменных возражений на апелляционную жалобу не поступило.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции извещены надлежащим образом, в том числе путем размещения соответствующей информации на сайте Пермского краевого суда www.oblsud.perm.sudrf.ru, в заседание суда апелляционной инстанции не явились, сведений об уважительности причин неявки не представили.

С учетом изложенного, руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определила рассмотреть дело при данной явке.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность решения в соответствии со статьей 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия приходит к следующему.

В силу статьи 15 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» (далее – Закон о защите прав потребителей), моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом, уполномоченной организацией или уполномоченным индивидуальным предпринимателем, импортером) прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины. Размер компенсации морального вреда определяется судом и не зависит от размера возмещения имущественного вреда.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, 28 сентября 2018 г. М. обратился в ПАО «Быстро Банк» по адресу г. Пермь, ул. Г. Успенского, 2а, с целью открытия вклада «Пополняемый» на 731 день с годовой процентной ставкой 5,75% годовых в пользу третьего лица Волковой В.М. с суммой для внесения на вклад 100000 руб. Банком было отказано в открытии банка.

Из материалов гражданского дела № **/2020 установлено, что М. обращался в Банк с намерением открыть вклад в пользу третьего лица, что готов был представить сведения о третьем лице (с собой у него имелась копия паспорта Волковой В.М.) (л.д. 47-48, дело № **/2020).

Решением Дзержинского районного суда г. Перми от 9 декабря 2020 г. по гражданскому делу № **/2020 на ПАО «Быстро Банк» возложена обязанность оформить договор банковского вклада «Пополняемый» на 731 день на условиях, действующих на 28 сентября 2018 г., в пользу третьего лица Волковой В.М. С ПАО «Быстро Банк» в пользу М. в счет компенсации морального вреда взыскано 2 000 руб., штраф в размере 1 000 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 7 апреля 2021 г. решение Дзержинского районного суда г. Перми от 9 декабря 2020 г. оставлено без изменения, апелляционная жалоба ПАО «Быстро Банк» - без удовлетворения. Уточнена резолютивная часть решения указанием на открытие вклада на сумму 100 000 руб.

Также установлено, что 10 марта 2020 г. ФИО18 обратился в отделение Банка с целью открытия вклада «Доходный плюс» сроком на 537 дней, с годовой процентной ставкой 5,5%, с минимальной суммой внесения 10 000 руб. в пользу конкретного третьего лица – Волковой В.М., указав в своем заявлении на то, что при себе у него имелся паспорт Волковой В.М.

Решением Дзержинского районного суда г. Перми от 27 мая 2021 г. по гражданскому делу № **/2021 на ПАО «БыстроБанк» возложена обязанность оформить договор банковского вклада «Доходный плюс» на 537 дней, в рублях, с процентной ставкой 5,5% годовых, с внесением вклада в сумме 10 000 руб. в пользу третьего лица Волковой В.М. на условиях, действующих на 10 марта 2020 г. С ПАО «БыстроБанк» в пользу М. взыскана компенсация морального вреда в размере 800 руб., штраф в сумме 400 руб.

Указанное решение суда от 27 мая 2021 г. не обжаловалось, вступило в законную силу 6 июля 2021 г.

Разрешая спор, дав оценку собранным по делу доказательствам в соответствии со статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь вышеназванными нормами материального права, разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», суд первой инстанции, установив, что поскольку Волкова В.М. имела намерение воспользоваться вкладом, открытым в ее пользу, пришел к выводу о том, что Волкова В.М. также являлась потребителем банковской услуги (продукта). Вместе с тем, учитывая заявленное ответчиком ходатайство о пропуске истцом срока исковой давности для обращения в суд с настоящим иском о компенсации морального вреда, суд первой инстанции, установив, что Волковой В.М. стало известно о нарушении своих имущественных прав, из которых вытекают требования о компенсации морального вреда с даты отказа банком в открытии М. вклада, то есть с 28 сентября 2018 г. и с 10 марта 2020 г. соответственно, пришел к выводу об удовлетворении заявленного ответчиком ходатайства о применении при разрешении спора положений статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, указав, что истец была вправе обратиться с требованием о денежной компенсации морального вреда в связи с нарушением прав потребителя не позднее 29 сентября 2021 г. (28 сентября 2018 г. + 3 г.) и 11 марта 2023 г. (10 марта 2020 г. + 3 г.), однако, исковое заявление было подано 01.07.2024, т.е. с пропуском срока исковой давности. В удовлетворении производного требования о взыскании штрафа судом первой инстанции отказано в связи с оставлением без удовлетворения основного требования.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции об отсутствии правовых оснований для удовлетворения заявленных истцом требований, поскольку они следуют из анализа всей совокупности представленных сторонами спора и исследованных судом доказательств, которые суд оценил в соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а доводы апелляционной жалобы истца, сводящиеся к оспариванию выводов суда полагает необоснованными и подлежащими отклонению ввиду следующего.

Требование о взыскании денежной компенсации морального вреда истец Волкова В.М. обосновывала нарушением ее имущественного права, по мотивам, фактически сводящимся к тому, что по вине Банка она была лишена возможности вступить в права по вкладам от 28 сентября 2018 г. и от 11 марта 2023 г., соответственно, и, как следствие, была лишена возможности получить доход по вкладам в виде начисленных процентов, со ссылкой на положения статьи 36 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности", о чем прямо указано в ее исковом заявлении.

В соответствии со статьей 836 Гражданского кодекса Российской Федерации, договор банковского вклада должен быть заключен в письменной форме.

Письменная форма договора банковского вклада считается соблюденной, если внесение вклада удостоверено сберегательной книжкой, сберегательным или депозитным сертификатом либо иным выданным банком вкладчику документом, отвечающим требованиям, предусмотренным для таких документов законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота (пункт 1).

Несоблюдение письменной формы договора банковского вклада влечет недействительность этого договора. Такой договор является ничтожным (пункт 2).

Согласно постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 27 октября 2015 г. N 28-П по делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.С. Билера, П.А. Гурьянова, Н.А. Гурьяновой, С.И. Каминской, А.М. Савенкова, Л.И. Савенковой и И.П. Степанюгиной федеральный законодатель, давая нормативную дефиницию договора банковского вклада в статье 834 Гражданского кодекса Российской Федерации, указал на наличие двух последовательных юридических фактов, необходимых для совершения договора, - заключение в письменной форме соглашения между банком и вкладчиком и фактическую передачу банку конкретной денежной суммы, зачисляемой на счет вкладчика, открытый ему в банке (пункт 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Таким образом, договор банковского вклада считается заключенным с момента, когда банком были получены конкретные денежные суммы, а право требования вклада, принадлежащее вкладчику, и корреспондирующая ему обязанность банка по возврату вклада возникают соответственно лишь в случае внесения средств вкладчиком.

Статьей 842 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена возможность заключения договора банковского вклада в пользу третьего лица.

Из буквального толкования нормы пункта 2 статьи 842 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что такое лицо приобретает права вкладчика с момента предъявления им первого требования к банку или выражения своего намерения воспользоваться вкладом иным способом.

Учитывая, что договор банковского вклада «Пополняемый» на 731 день на условиях, действующих на 28 сентября 2018 г., в пользу третьего лица Волковой В.М., а также банковского вклада «Доходный плюс» на 537 дней, в рублях, с процентной ставкой 5,5% годовых, с внесением вклада в сумме 10000 руб. в пользу третьего лица Волковой В.М. заключен не был по причине неправомерного уклонения от исполнения такой обязанности кредитной организации, что установлено судами при рассмотрении гражданских дел № **/2020 и № **/2021, то принимая во внимание положения части 2 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции, пришел к верному выводу о наличии факта нарушения ответчиком прав третьего лица Волковой В.М. как потребителя банковской услуги. Оснований для переоценки указанных обстоятельств в указанной части, с учетом положений части 2 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, у судебной коллегии не имеется.

Вместе с тем, в абзаце 2 пункта 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что на требования о компенсации морального вреда, вытекающие из нарушения имущественных или иных прав, для защиты которых законом установлена исковая давность или срок обращения в суд, распространяются сроки исковой давности или обращения в суд, установленные законом для защиты прав, нарушение которых повлекло причинение морального вреда. Например, требование о компенсации морального вреда, причиненного работнику нарушением его трудовых прав, может быть заявлено в суд одновременно с требованием о восстановлении нарушенных трудовых прав (с соблюдением установленных сроков обращения в суд с требованием о восстановлении нарушенных трудовых прав) либо в течение трех месяцев после вступления в законную силу решения суда, которым эти права были восстановлены полностью или частично (часть третья статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, общий срок исковой давности устанавливается в три года.

С учетом приведенных выше положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что на требования истца распространяется исковая давность, срок которой составляет три года.

Так, исходя из правовой природы правоотношений между Банком и Волковой В.М., судебная коллегия приходит к выводу о том, что они носят имущественных характер, поскольку в банковских услугах личные неимущественные права граждан не реализуются и не могут реализовываться, а потому, доводы апелляционной жалобы истца Волковой В.М. о том, что спорные правоотношения вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ Волковой В.М., поэтому исковая давность на них не распространяется, со ссылкой на абзац 2 статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации, судебная коллегия считает несостоятельными и основанными на неверном толковании норм материального права.

В силу части 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации, жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Как уже указывалось выше, из материалов дела следует, что нарушение своих прав истец связывает с отказом Банка в открытии вклада в ее пользу ее супругом М., невозможностью вступить в права по вкладу и получить доход по вкладу в виде начисленных процентов, однако, допустимых и относимых доказательств нарушения Банком личных неимущественных прав и нематериальных благ истца в виде жизни и здоровья, достоинства личности, личной неприкосновенности, чести и доброго имени, деловой репутации, неприкосновенности частной жизни, неприкосновенности жилища, личной и семейной тайны, свободы передвижения, свободы выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторства, Волковой В.М. ни суда первой инстанции и судебной коллегии не представлено.

В данном случае нарушение этих прав не презюмируется, не может быть признано очевидным и подлежит доказыванию.

В соответствии с пунктом 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Судебная коллегия полагает, что определяя начало течения срока исковой давности суд первой инстанции правильно исходил из того, что о нарушении имущественных прав Волкова В.М. должна была узнать с момента, когда ПАО «БыстроБанк» отказал М. в открытии вклада в пользу третьего лица Волковой В.М., то есть с 28 сентября 2018 г. и с 10 марта 2020 г., соответственно.

Исходя из указанного, судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции об обращении истца с иском в суд с пропуском трехгодичного срока исковой давности, учитывая, что к моменту обращения истца (1 июля 2024 г.) с иском о компенсации морального вреда срок исковой давности истек 29 сентября 2021 г. и 11 марта 2023 г., соответственно. Оснований для переоценки установленных обстоятельств не имеется.

Наряду с этим, не привлечение истца к участию в рассмотренных Дзержинским районным судом г. Перми делах №№ **/2020, **/2021, в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, с безусловностью не подтверждает незнание Волковой В.М. об обращении М. в соответствующие даты в ПАО «БыстроБанк» с заявлением об открытии вкладов в ее пользу, поскольку, Волкова В.М., являясь супругой М., выдала ему соответствующую доверенность на право представления ее интересов перед третьими лицами, в том числе кредитными организациями, кроме того, 10 марта 2020 г. М. обратился в Банк с заявлением об открытии вклада в пользу третьего лица Волковой В.М. с оригиналом ее паспорта, что установлено при рассмотрении гражданского дела № **/2021. Изложенное в совокупности, вопреки суждениям апеллянта об отсутствии доказательств со стороны ответчика о моменте осведомленности Волковой В.М. об отказе Банка в открытии вклада и, как следствие, нарушении своих прав, свидетельствует о том, что Волкова М.В. не могла не знать о том, что ПАО «БыстроБанк» отказал ее супругу М. в открытии вклада на ее имя 28 сентября 2018 г. и 10 марта 2020 г. соответственно, однако, не приняла каких-либо мер к своевременной подаче искового заявления.

С учетом изложенного, указание апеллянтом на не предоставление со стороны Банка доказательств момента (даты) нарушения прав истца при заявлении ответчиком соответствующего ходатайства о пропуске срока исковой давности, признается судебной коллегией основанном на неверном толковании норм процессуального права, в то время как доказательств, свидетельствующих об уважительности причин пропуска срока исковой давности, стороной истца не представлено.

Также, ссылка апеллянта на то, что о нарушении ее прав ей стало известно лишь в начале 2024 г. судебной коллегией отклоняется как несостоятельная, голословная и не соответствующая представленным в материалы дела доказательствами.

Доводы апелляционной жалобы истца, сводящиеся к обращению с иском в суд в пределах объективного срока исковой давности (10 лет), судебной коллегией не могут быть приняты во внимание ввиду следующего.

Согласно пункту 2 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, срок исковой давности не может превышать десяти лет со дня нарушения права, для защиты которого этот срок установлен, за исключением случаев, предусмотренных Федеральным законом от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму".

Аналогичные положения содержатся в пункте 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности, который также регламентирует начало течения такого десятилетнего срока, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 1 статьи 181 и абзацем вторым пункта 2 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, каковым является день нарушения права. При этом, если иное прямо не предусмотрено законом, для целей исчисления этого срока не принимается во внимание день, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права, и указанный срок не может быть восстановлен. Названный срок применяется судом по заявлению стороны в споре. Вместе с тем истцу не может быть отказано в защите права, если до истечения десятилетнего срока имело место обращение в суд в установленном порядке или обязанным лицом совершены действия, свидетельствующие о признании долга.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно отмечал, что установление в законе общего срока исковой давности, то есть срока для защиты интересов лица, право которого нарушено (статья 196 Гражданского кодекса Российской Федерации), начала его течения (статья 200 Гражданского кодекса Российской Федерации) и последствий его пропуска (статья 199 Гражданского кодекса Российской Федерации) обусловлено необходимостью обеспечить стабильность гражданского оборота (определения от 28 ноября 2019 г. N 3021-О, от 30 мая 2023 г. N 1304-О и другие).

Указанная норма, устанавливающая момент начала течения срока исковой давности, преследует цель достижения баланса интересов всех участников соответствующих правоотношений. При этом, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, положения статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации наделяют суд необходимыми дискреционными полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела (определения от 16 июля 2015 г. N 1681-О, от 29 сентября 2016 г. N 1982-О, от 26 февраля 2021 г. N 291-О и другие) для эффективного осуществления правосудия.

По сути, исходя из совокупного толкования приведенных выше положений статей 196 и 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, законодателем введено понятие двух сроков исковой давности объективного и субъективного.

Так, поскольку срок исковой давности установлен для судебной защиты права лица, то, по общему правилу, этот срок начинает исчисляться не ранее того момента, когда соответствующее право объективно было нарушено (объективный срок исковой давности). При этом при исчислении трехлетнего срока исковой давности также учитывается, знал или должен был знать истец о допущенном нарушении, то есть возможность его субъективного знания о фактах, порождающих требование к ответчику (субъективный срок исковой давности) (определения Верховного Суда Российской Федерации от 04.08.2022 N 306-ЭС22-8161, от 20.12.2022 N 305-ЭС22-17153 и N 305-ЭС22-17040, от 01.08.2023 N 301-ЭС23-4997 и др.).

Т.е. фактически законодателем в данном случае, приводятся различия в начале течения объективного и субъективного сроков исковой давности.

Таким образом, исходя из концепции объективного срока исковой давности (пункт 2 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации), который не тождественен субъективному сроку исковой давности (пункт 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации), не имеют правового значения доводы апеллянта о необходимости применения к спорным отношениям предельного срока исковой давности в соответствии с пунктом 2 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку основаны на неправильном толковании заявителем положений действующего законодательства. В данном случае течение объективного срока исковой давности, который исчисляется с даты нарушения права истца (отказ банка в открытии вклада в пользу третьего лица), при том, что заявленные истцом требованиям о компенсации морального вреда в результате нарушения имущественных прав не относятся к требованиям, предусмотренным статьей 208 Гражданского кодекса Российской Федерации, в связи с чем на них распространяется общий (субъективный) срок исковой давности, установленный пунктом 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, не препятствовало ответчику заявить о пропуске истцом субъективного срока исковой давности, который исчисляется с даты, когда Волкова В.М. узнала или должна была узнать о нарушении своего права.

Применительно к рассматриваемой ситуации начало течения объективного и субъективного сроков исковой давности совпало. Как указывалось выше, суд первой инстанции с учетом обстоятельств спора пришел к правильному выводу, что истец должна была знать о том, что ее супруг М., обращаясь в кредитную организацию в соответствующие даты, имел намерение открыть в ее пользу вклад, однако, в удовлетворении его обращения кредитной организацией было отказано.

При этом суждения апеллянта относительно необоснованности вывода суда первой инстанции об отсутствии намерения выгодоприобретателя Волковой В.М. вступить в права по вкладу, а также сводящиеся к тому, что денежные средства могут быть общим имуществом, в соответствии с нормами Семейного кодекса Российской Федерации, судебной коллегией не могут быть приняты во внимание и подлежат отклонению, поскольку таких выводов суда первой инстанции обжалуемое постановление не содержит. Изложенные в судебном акте выводы суда первой инстанции направлены на оценку факта осведомленности Волковой В.М. о приобретении ею услуги банка с момента обращения М. с соответствующими заявлениями об открытии вклада в пользу третьего лица Волковой В.М., одновременно с этим судебная коллегия обращает внимание на то, что отнесение/не отнесение денежных средств к общему имуществу супругов правового значения при рассмотрении настоящего иска, с учетом его предмета и основания, не имеет.

Помимо прочего, судебная коллегия обращает внимание на то, что указание суда первой инстанции во вводной и резолютивной частях обжалуемого постановления, в частности, на отказ в удовлетворении заявленных требований Волковой В.М. к ОАО «БыстроБанк» (ОГРН 1021800001508), вместо ПАО «БыстроБанк», с соответствующим и аналогичным идентификатором ОГРН, не влечет безусловной отмены законного и обоснованного судебного акта, поскольку, расценивается судебной коллегией в качестве допущенной описки, не влияющей на существо принятого постановления, которая может быть устранена судом первой инстанции в порядке положений статьей 200, 201.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Таким образом, в целом, доводы апелляционной жалобы истца Волковой В.М. не опровергают установленные по делу обстоятельства и не ставят под сомнение правильность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, а направлены на переоценку доказательств, при отсутствии к тому правовых оснований.Не содержат доводы и обстоятельств, которые не были бы проверены, не учтены судом при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения по существу иного судебного акта, а также влияли на обоснованность и законность судебного решения либо опровергали выводы суда первой инстанции.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с частью 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации безусловными основаниями для отмены решения суда первой инстанции, судом не допущено.

Руководствуясь статьями 199, 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Дзержинского районного суда г. Перми от 10 сентября 2024 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу Волковой Валентины Михайловны – без удовлетворения.

Председательствующий –

Судьи –