Решение от 12.08.2021 по делу № 2-2377/2021 от 16.02.2021

Дело № 2-2377/2021

УИД: 18RS0003-01-2021-001206-26

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

12 августа 2021 года                         г. Ижевск УР

Октябрьский районный суд г. Ижевска Удмуртской Республики в составе:

председательствующего судьи Городиловой Д.Д.,

при секретаре Мельникове М.М.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску КАВ к КМА о признании договора дарения недействительным, применении последствий недействительности сделки,

у с т а н о в и л :

КАВ (далее по тексту – истец) обратился в суд с исковыми требованиями к КМА (далее по тексту – ответчик) о признании недействительным в силу ничтожности договора дарения, заключенного <дата> между КАВ и КМА, в отношении недвижимого имущества, расположенного по адресу: <адрес>, кадастровый <номер>, применении последствий недействительности сделки в виде возврата нежилого помещения в собственность КАВ.

Свои исковые требования истец мотивирует следующим образом.

<дата> между КАВ КМА заключен договор дарения недвижимого имущества, предметом которого является нежилое помещение, общей площадью 281,2 кв.м., расположенное по адресу: <адрес>, кадастровый <номер>.

По мнения истца, договор дарения является мнимым по следующим основаниям.

Причиной заключения договора стали обстоятельства угрожающие имущественному положению семьи, так как была вероятность привлечения КАВ к субсидиарной ответственности по долгам возглавляемой им организации, что повлекло бы за собой утрату имущества. КМА об этом знала, поэтому <дата> в целях страховки истец и ответчик заключили у нотариуса договор, переход права собственности по которому не должен был состояться. Зарегистрирован в Управлении Росреестра по УР он был лишь <дата> при возникновении реальной угрозы утраты имущества. При заключении договора КМА было известно, что она должна будет вернуть имущество обратно по первому требованию отца.

Кроме того, до перехода права собственности имущество участвовало в предпринимательской деятельности КАВ, сдавалось в аренду. После перехода права собственности действия КАВ в отношении имущества не изменились. Договор аренды имущества расторгнут не был, лишь путем дополнительного соглашения была произведена замена стороны договора аренды с КАВ на КМА, при этом, КМА были выданы доверенности на КАВ на основании которых он мог производить те же действия, что и до перехода права собственности.

Вышеизложенные действия были произведены с целью вывода имущества из-под угрозы взыскания. До 2019 года КАВ осуществлял управление имуществом в полном объеме.

КМА будучи свидетелем по делу <номер> в Октябрьском районном суде г.Ижевска, <дата> во время судебного заседания признала, что спорное имущество является семейным. В соответствии с п.1 ст. 176 ГПК РФ, КМА дала подписку о том, что она предупреждена об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Подписка приобщена к протоколу судебного заседания.

Подтверждением отсутствия реального намерения владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом со стороны КМА является и то, что она уже более 10 лет проживает в Великобритании. Ответчика стало интересовать спорное имущество только в момент развода родителей.

Таким образом, очевидно, что договор был направлен не на реальный переход права собственности, а на создание видимости этого для третьих лиц, и сторонам было об этом известно.

Свои требования истец основывает на положении ст. 170 ГК РФ.

В судебное заседание истец КАВ не явился, о дате, времени и месте судебного заседания уведомлен надлежащим образом, о причинах неявки суду не сообщил, направил в суд своего представителя по доверенности.

В судебном заседании представитель истца КАВ – Осипова А.Ю., действующая на основании доверенности, исковое заявление поддержала, просила его удовлетворить, суду пояснила, что оспариваемый договор является мнимым, стороны не желали наступления правовых последствий его заключения, далее изложила доводы, указанные в письменных пояснениях, согласно которым спорный договор не регистрировался до июня 2015 года, так как стороны в момент подписания договора у нотариуса не предполагали о реальном переходе права собственности, и умолчали о том, что данный договор не будет сдан на регистрацию после его нотариального оформления. Данное обстоятельство подтверждено свидетелем ДВК Таким образом, установлено отсутствие у сторон намерения на переход права собственности в установленном законом порядке в момент подписания договора.

Ответчик не обращался за регистрацией перехода права собственности, при этом представитель ответчика не смог пояснить причин бездействия со стороны ответчика, и не совершения разумных действий направленных на регистрацию перехода права собственности, что также подтверждает мнимость оспариваемого договора и говорит о том, что КМА не являлась реальным собственником спорного помещения, и не принимала самостоятельных решений, и договор был оформлен только для создания видимости перехода права собственности для третьих лиц.

Истцом представлены доказательства наличия реальной угрозы привлечения к субсидиарной ответственности КАВ по долгам его компании. В случае если ответчик воспринимала заключение сделки не как формальность, а как реальный факт перехода к ней права собственности, она должна была обратиться за регистрацией договора в 2013 году. Истцом представлены доказательства осуществления действий в отношении спорного имущества, которые совершались до регистрации договора и продолжались совершаться им после регистрации спорного договора. Таким образом, помещение не выбывало из фактического владения, пользования и распоряжения КАВ, в его использовании ничего не изменилось.

Представленные ответчиком выписки из банковского счета не подтверждают осуществление ей полномочий собственника, учитывая что в материалах дела имеются доверенности, оформленные нотариально, которыми она уполномочивает КАВ на совершение абсолютно любых действий, связанных с спорным имуществом. Ответчик не смог пояснить, каким образом велся бухгалтерский учет у ИП КМА в связи с представленным им доказательством, что подтверждает отсутствие какой-либо осведомленности КМА о ведении деятельности по аренде. Указанное подтверждает, что КМА в период с 2013 по 2019 год не осуществляла свои права собственника, поскольку не считала себя таковым.

В качестве надлежащего доказательства по делу следует рассматривать приобщенный стороной истца протокол судебного заседания, в котором ответчик была допрошена в качестве свидетеля и указала, что спорное имущество является семейным и доходы от него семейные, и вернуть она его сможет только тогда, когда родители договорятся. При этом нотариально заверенные пояснения ответчика надлежащим доказательством по делу не являются.

Считает, что срок исковой давности по сделке не пропущен, поскольку сделка не исполнялась. Тем не менее, стороной истца представлено ходатайство о восстановлении пропущенного срока с указанием причин. И в случае пропуска указанно срока просила его восстановить. Фактически ответчик начала исполнять свои обязательства собственника только после отзыва доверенности с мая 2019 года, следовательно, именно с этого периода и следует исчислять срок исковой давности.

В судебное заседание ответчик КМА не явилась, о дате, времени и месте судебного заседания извещена надлежащим образом, направила в суд своего представителя по доверенности. Кроме того, ответчиком представлены письменные пояснения, указала, что в приобщенном протоколе судебного заседания по делу об определении места жительства ребенка действительно на вопрос о принадлежности спорного недвижимого имущества пояснила, что оно является родительским, поскольку оно досталось ей от родителей. Указала, что никаких договоренностей о возврате спорного имущества после завершения процедуры банкротства истца между сторонами не было. Более того истец всегда говорил, что это помещение с поступающим от него доходом должно принадлежать ей с целью приобретения жилья в Лондоне.

В судебном заседании представители ответчика КМА – Дерюшев М.В., Смолин А.В., действующие на основании доверенностей, исковые требования не признали, просили в его удовлетворении отказать, представитель суду пояснил, что оснований для признания договора дарения мнимым не имеется, стороны желали наступления правовых последствий, ответчик сознательно вступила в права собственника, после заключения договора несла бремя содержания своего имущества. Истец в своих пояснениях утверждает, что стороны договорились о возврате подаренного имущества после исчезновения угрозы его утраты вследствие банкротства истца, но возвратить можно только то, что ранее было передано. Просит учесть, что, несмотря на возможность привлечения истца к субсидиарной ответственности, иные объекты, которые имели гораздо большую стоимость, чем спорное имущество, истец никому не передавал. Ответчиком действительно была выдана доверенность на управление спорным имуществом на своего отца КАВ, в связи с тем, что она длительное время проживает не в России. Пояснил, что срок давности по обжалованию указанной сделки истцом пропущен, а основания для восстановления пропущенного срока отсутствуют.

Суд в порядке ст.167 ГПК РФ рассмотрел гражданское дело в отсутствии неявившихся участников процесса.

Допрошенная в судебном заседании по ходатайству представителя истца в качестве свидетеля нотариус ДВК, суду пояснила, что оказывает нотариальные услуги семье К уже более двадцати лет. Ответчик более 10 лет на территории Россиине проживает. Истец из-за предполагаемой угрозы утраты имущества переоформил спорное помещение на свою дочь М. После этого она два или три раза составляла доверенность на имя отца. Фактически бремя содержания имущества лежало на истце. Он заключал договоры аренды и получал арендную плату. Документы в момент заключения оспариваемой сделки не передавались, сделка была нереальной. На момент заключения сделки истец запускал процедуру банкротства, поэтому с регистрацией сделки они не торопились. М всегда приезжала только с отцом. Собственник помещения сменился только де-юре, а де-факто собственником помещения оставался истец. При удостоверении сделки нотариусом разъяснялись положения гражданского законодательства о недействительности сделок, в том числе ст.170 ГК РФ, была выяснена действительная воля сторон. Ничего противозаконного в сделке свидетель не увидела. В момент удостоверения сделки свидетель, как нотариус, не предполагала ее мнимость.

Выслушав явившихся участников процесса, показания свидетелей, исследовав материалы гражданского дела, суд приходит к следующим выводам.

<дата> между КАВ (Даритель) и КМА (Одаряемый) был заключен договор дарения недвижимого имущества, а именно – нежилого помещения, назначение: нежилое, общая площадь <данные изъяты> кв.м., этаж <номер>, номера на поэтажном плане <номер> этаж: <номер>; антресоль: <номер>, адрес (местонахождение) объекта: <адрес>, кадастровый (или условный) <номер>.

Указанный договор был зарегистрирован в Управлении Росреестра по УР <дата>.

Данные обстоятельства установлены в ходе судебного разбирательства и сторонами не оспаривались.

Согласно п.3 ст.1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В п.1 ст.10 ГК РФ закреплена недопустимость действий граждан и юридических лиц, осуществляемых исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

По смыслу приведенных выше законоположений, добросовестность при осуществлении гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей предполагает поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей.

Как указано в Определении Верховного Суда РФ от 29.10.2013 г. при определении того, был ли между сторонами заключен договор, каким является содержание его условий и как они соотносятся между собой, совпадает ли волеизъявление сторон с их действительной общей волей, а также является ли договор мнимой или притворной сделкой, суду необходимо применить правила толкования договора, установленные статьей 431 Гражданского кодекса Российской Федерации.В соответствии с п. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Договор дарения является сделкой, к нему применяются правила о недействительности сделок.

Согласно п. 1, 3 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо. Требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

В силу п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 86 постановления от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна (пункт 1 статьи 170 ГК РФ). Следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

Для признания сделки мнимой на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ необходимо установить, что на момент совершения сделки стороны не намеревались создать правовые последствия, характерные для сделок данного вида. При этом обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения.

В соответствии с ч. 1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В силу ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (ч. 1); никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч. 2); суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (ч. 3).

Вместе с тем, истцом в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ не предоставлено доказательств того, что оспариваемый договор дарения является мнимой сделкой. Данный договор дарения фактически исполнен, переход права собственности зарегистрирован в установленном законом порядке. Суд считает, что на момент совершения сделки воля обеих сторон была направлена на возникновение, изменение, прекращение соответствующих гражданских прав и обязанностей, доказательств иного истцом суду не представлено.

Показания свидетеля – нотариуса ДВК, суд в качестве доказательства исковых требований принять не может, поскольку данные показания являются крайне противоречивыми. Так, изначально свидетель пояснила, что сделка дарения реальной не являлась, однако, впоследствии, свидетель указала, что каких-либо признаков мнимости она при удостоверении сделки не усмотрела. При таких обстоятельствах, достоверным доказательством указанных истцом оснований иска показания свидетеля являться не могут.

Тот факт, что КМА на имя КАВ были оформлены доверенности на представление ее интересов и совершение иных правовых действий, в том числе, в отношении спорного имущества, также безусловно свидетельствовать о мнимости сделки дарения не может. Как показал представитель ответчика, КМА фактически длительное время не проживает в городе Ижевске – в месте расположения объекта дарения, регулярность возможности личного участия при заключении сделок и совершения иных действий отсутствует, а потому вполне адекватно поручить ведение своих дел доверенному представителю.

Суд обращает внимание, что ответчик предприняла соответствующие меры для обеспечения извлечения прибыли из спорного имущества, предоставлению налоговой отчетности, а также несению бремени его содержания, в частности, <дата> зарегистрировалась в качестве индивидуального предпринимателя, <дата> заключила договор банковского счета, регулярно оплачивала стоимость содержания общедомового имущества, предоставленных коммунальных услуг со стороны управляющей компании МКД <номер> по <адрес>, о чем свидетельствует банковская выписка по операциям по счету. Данные действия суд расценивает как распоряжение и владение со стороны КМА спорным имуществом в своих интересах.

Опрос КМА в качестве свидетеля по гражданскому делу по иску КАВ к КЕН об определении места жительства несовершеннолетнего ребенка не может быть принят в качестве относимого доказательства, поскольку оценку договору дарения от <дата>, воли сторон при ее заключении, вышеуказанные показания не содержат.

Таким образом, ссылка ответчика на недействительность дарения по основаниям ст. 170 ГК РФ не обоснована и не доказана, предусмотренные ст. 170 ГК РФ признаки, необходимые для квалификации договора от <дата> в качестве мнимой сделки, в рассматриваемом споре отсутствуют, в удовлетворении иска следует отказать.

Кроме того, согласно статьи 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушен.

В соответствии со статьей 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 настоящего Кодекса.

Пунктом 1 ст. 200 ГК РФ определено, что если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

За исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки ( п. 1 ст. 168 ГК РФ).

В соответствии со ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (п. 3 ст. 166 ГК РФ ) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

На основании ч. 2 ст. 199 ГК РФ исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

В ходе судебного разбирательства от представителя ответчика поступило ходатайство о применении к исковым требованиям о признании недействительным договора дарения от <дата> срока исковой давности.

В соответствии с п.101 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" для требований сторон ничтожной сделки о применении последствий ее недействительности и о признании такой сделки недействительной установлен трехлетний срок исковой давности, который исчисляется со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, то есть одна из сторон приступила к фактическому исполнению сделки, а другая - к принятию такого исполнения (пункт 1 статьи 181 ГК РФ).

Проанализировав вышеуказанные положения закона, суд приходит к выводу, что в порядке исключения из общего правила применительно к требованиям, связанным с недействительностью ничтожных сделок, законодателем в п. 1 ст. 181 ГК РФ предусмотрена специальная норма, в соответствии с которой течение указанного срока по данным требованиям определяется не субъективным фактором - осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав, - а объективными обстоятельствами, характеризующими начало исполнения сделки. Такое правовое регулирование обусловлено характером соответствующих сделок как ничтожных, которые недействительны с момента совершения независимо от признания их таковыми судом (пункт 1 статьи 166 ГК Российской Федерации), а значит, не имеют юридической силы, не создают каких-либо прав и обязанностей как для сторон по сделке, так и для третьих лиц. Следовательно, поскольку право на предъявление иска в данном случае связано с наступлением последствий исполнения ничтожной сделки и имеет своей целью их устранение, именно момент начала исполнения такой сделки, когда возникает производный от нее тот или иной неправовой результат, в действующем гражданском законодательстве избран в качестве определяющего для исчисления давностного срока.

Судом установлено и подтверждено материалами дела, что исполнение договора дарения нежилого помещения по адресу: <адрес>, началось с момент ее государственной регистрации, т.е. с <дата>, срок исковой давности истек <дата>, с требованиями о признании недействительным договора дарения истец обратился в суд лишь <дата> (согласно почтового штемпеля на конверте), т.е. с пропуском срока исковой давности.

Доводы истца о необходимости исчисления срока давности с момента устранения обстоятельств, послуживших для ее заключения, т.е. с момента завершения процедуры банкротства в отношении ООО «АССО-Спиритс» и ликвидации Общества в качестве юридического лица, суд считает необоснованными, поскольку данные обстоятельства вообще никаким образом не относятся к фактическому исполнению договора дарения от <дата>. Факт отзыва ответчиком доверенности на имя КАВ также не является исполнением сделки договора дарения, а лишь свидетельствует об утрате доверия своему представителю. Ходатайство о восстановлении срока исковой давности удовлетворению не подлежит, поскольку стороной истца не приведено ни одного довода об уважительности причин его пропуска.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Исходя из изложенного, суд полагает необходимым отказать в удовлетворении исковых требований истца о признании недействительным договора дарения от <дата> и применении последствий недействительности сделки.

Поскольку в иске отказано, в силу ст.98 ГПК РФ, судебные расходы возмещению за счет ответчика не подлежат.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░ ░ ░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ <░░░░> ░░░░░ ░░░ ░ ░░░, ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░: <░░░░░>, ░░░░░░░░░░░ <░░░░░>, ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░.

░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░. ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ 19.08.2021 ░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░:                ░.░.░░░░░░░░░░