Решение по делу № 33-2778/2019 от 18.04.2019

Дело № 33-2778/2019

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Санкт-Петербург         23 мая 2019 года

Судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда в составе:

председательствующего     Титовой М.Г.,

судей:             Головиной Е.Б., Переверзиной Е.Б.,

при секретаре              Вороновой В.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе Яроцкой С.Г. на решение Гатчинского городского суда Ленинградской области от 10 января 2019 года по гражданскому делу № 2-8/2019 по иску Яроцкой С.Г. к Тимошенков В.А. о признании сделок недействительными, применении последствий недействительности сделок.

Заслушав доклад судьи Ленинградского областного суда Титовой М.Г., судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

УСТАНОВИЛА:

Яроцкая С.Г. обратилась в Гатчинский городской суд Ленинградской области с иском к Тимошенкову В.А., указывая на то, что их с ответчиком совершеннолетний сын Т.А.В., умерший ДД.ММ.ГГГГ, при жизни по договорам дарения от 24 мая 2011 года и от 17 апреля 2013 года произвел отчуждение в пользу ответчика 1\10 доли и 9\10 долей соответственно в праве собственности на принадлежащие ему 34\100 доли на жилое помещение по адресу: <адрес>. Ссылаясь на то, что Т.А.В. при подписании договоров дарения по состоянию своего здоровья не понимал значения своих действий, поскольку страдал наркотической зависимостью, состоял на учете у психиатра и проходил лечение в стационаре психиатрического лечебного учреждения, истец на основании ст. 177 ГК РФ просила суд признать вышеназванные договоры дарения недействительными, и применить к ним последствия недействительности сделки.

Решением Гатчинского городского суда Ленинградской области от 10 января 2019 года в удовлетворении иска Яроцкой С.Г. отказано.

В апелляционной жалобе истец просит указанное решение отменить как необоснованное и принятое с нарушением норм материального и процессуального права, ссылаясь на то, что суд, указав на факт невнесения ею денежных средств, неправомерно рассмотрел дело без получения заключения назначенной по делу судебной психиатрической экспертизы, выражает несогласие с выводом суда о пропуске ею срока исковой давности при предъявлении настоящего иска.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, определив в порядке ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации рассмотреть дело в отсутствие надлежаще извещенных, но не явившихся в судебное заседание лиц, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда приходит к следующему.

В соответствии с п. 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Из материалов дела следует, что совершеннолетний сын сторон Т.А.В., умерший ДД.ММ.ГГГГ, являлся собственником 34/100 доли (что соответствовало комнате площадью 17,4 кв.м) в праве собственности на трехкомнатную квартиру № по адресу: <адрес>.

24 мая 2011 года Т.А.В. произвел отчуждение 1/10 доли от принадлежащих ему 34/100 доли в праве собственности на спорную квартиру по договору дарения, заключенному с ответчиком.

17 апреля 2013 года по договору дарения Т.А.В. произвел отчуждение в пользу ответчика 9/10 долей от принадлежащих ему 34/100 доли в праве собственности на спорную квартиру.

Право собственности на указанные доли зарегистрировано за ответчиком в установленном законом порядке 2 июня 2011 года и 6 мая 2013 года соответственно.

Истец, оспаривая договоры дарения, ссылалась на то, что ее сын Т.А.В., наследником по закону которого она является, на момент их заключения, по состоянию своего здоровья не поманил значения своих действий и не мог руководить ими.

Неспособность наследодателя в момент составления договоров понимать значение своих действий или руководить ими является основанием для признания данных сделок недействительными, поскольку соответствующее волеизъявление по распоряжению имуществом отсутствует.

Юридически значимыми обстоятельствами в данном случае являются наличие или отсутствие психического расстройства у Т.А.В. в момент оформления договоров, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня.

В силу ч. 1 ст. 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Под обстоятельствами, обосновывающими требования и возражения сторон, понимаются юридические факты, с которыми закон, применяемый по делу, связывает правовые последствия для сторон в делах искового производства.

Рассматривая дело, суд первой инстанции, признав необходимость проведения по делу посмертной судебной психиатрической экспертизы для решения вопроса о состоянии здоровья наследодателя истца в юридически значимый период, определением от 29 октября 2018 года назначил ее, поручив проведение экспертизы экспертам СПб ГКУЗ «Городская психиатрическая больница № 6 (стационар с диспансером)», возложив расходы по ее проведению на истца.

Разрешая спор, суд исходил из того, что истец не оплатила расходы по проведению экспертизы.

Между тем, вопреки утверждению суда, сведений о том, что экспертное учреждение, которому было поручено проведение судебной экспертизы, отказало в ее проведении по мотиву отсутствия предварительной оплаты материалы дела не содержат.

Однако, данное обстоятельство не опровергает вывода суда об отсутствии правовых оснований для отказа в удовлетворении иска.

В соответствии с ч. 1 ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

В силу ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 названного кодекса.

В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении» разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (ст. 67, ч. 3 ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с ч. 3 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

С учетом изложенных норм права заключение экспертов не является безусловным доказательством, и сторона не лишена возможности доказывать обстоятельства по иску и другими средствами доказывания.

В материалы дела истцом представлена переписка наследодателя с ответчиком и первичные медицинские документы, касающиеся его состояния здоровья, по ее ходатайству судом опрошены свидетели.

Совокупность установленных по делу обстоятельств не позволила суду прийти к суждению о том, что сын истца на момент заключения оспариваемых сделок не понимал значение своих действий и не мог руководить ими.

Судебная коллегия полагает возможным согласиться с указанным выводом суда, основанным на представленных по делу доказательствах и их оценке по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Как видно из дела, представитель истца в судебном заседании при принятии судом первой инстанции решения каких-либо возражений по поводу рассмотрения дела в отсутствие заключения экспертов не высказывал и согласился с разрешением спора по имеющимся в деле доказательствам (протокол с\з от 10 января 2019 года л.д. 50-52).

Ходатайство о назначении по делу судебной психиатрической экспертизы о состоянии здоровья наследодателя на момент заключения оспариваемых сделок при рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции истцовой стороной не заявлялось.

Исходя из того, что истцом не представлено достоверных доказательств в подтверждение ее утверждения о том, что в момент заключения оспариваемых договоров Т.А.В. по состоянию своего здоровья не понимал значения своих действий и не мог руководить ими, суд правомерно оставил заявленные требования без удовлетворения.

В ходе рассмотрения дела ответчик просил суд применить в настоящем споре срок исковой давности, пропущенный, по его мнению, истцом при предъявлении данного иска.

Разрешая спор и отказывая в иске, суд пришел к выводу о пропуске истцом срока исковой давности.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, в силу п. 2 ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Пунктом 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что годичный срок исковой давности по искам о признании недействительной оспоримой сделки следует исчислять со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Таким образом, срок исковой давности по иску о признании недействительным договора, совершенного гражданином, не способным понимать значение своих действий и руководить ими, начинает течь со дня, когда заинтересованное лицо узнало или должно было узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания завещания недействительным.

В силу положений ч. 1 ст. 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации нарушение либо угроза нарушения прав, свобод или законных интересов лица является обязательным условием реализации права на его судебную защиту.

В обоснование иска, предъявленного в другом гражданском деле 17 октября 2016 года, в котором истец оспаривала эти же сделки, но по иным основаниям, она указала на то, что о договоре дарения от 24 мая 2011 года ей стало известно, когда ответчик, став собственником доли жилого помещения наравне с сыном Т.А.В., отказал ей в регистрации по данному адресу в качестве проживающей, дав согласие на регистрационный учет только их сыну Я.Е,В.

Истцом не оспаривалось, что регистрационный учет Я.Е,В. в спорном жилом помещении произведен 17 апреля 2013 года.

Поскольку о состоянии здоровья Т.А.В. истец знала еще при его жизни, то имеются основания для вывода о том, что зная с 17 апреля 2013 года о дарении, состоявшемся 24 мая 2011 года, истец после возникновения у нее права на оспаривание данной сделки в связи со смертью наследодателя, наступившей 7 апреля 2016 года, знала в этот момент и о том, что наследодатель на дату оформления договора не мог понимать значения своих действий и руководить ими, т.е. знала об обстоятельствах являющихся основанием для признания его недействительным.

При таком положении срок исковой давности для оспаривания данной сделки по основаниям ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации истек для истца 7 апреля 2017 года, в то время как настоящий иск предъявлен 8 февраля 2018 года (том 1 л.д. 4).

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 73 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки, в том числе по основаниям, предусмотренным статьей 177 ГК РФ, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления.

По смыслу п. 1 ст. 177, по правилам которой оспаривается данная сделка, п. 1 ст. 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации с иском о признании сделки недействительной может обратиться гражданин, совершивший сделку, или правопреемник этого гражданина, в частности наследник, но после смерти наследодателя и в пределах срока исковой давности, установленного п. 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Возражая на заявление ответчика о пропуске срока исковой давности в отношении договора дарения от 17 апреля 2013 года, истец указала на то, что о сделке ей стало известно после смерти наследодателя – после 7 апреля 2016 года (том 1 л.д. 202).

Как следует из доводов апелляционной жалобы, о данной сделке истцу стало известно 22 апреля 2016 года при обращении к нотариусу за оформлением наследственных прав к имуществу Т.А.В., где ей сообщили о том, что он собственником жилого помещения не является (том 2 л.д. 70).

При таком положении срок исковой давности для оспаривания данной сделки по основаниям ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации истек для истца 22 апреля 2017 года, в то время как настоящий иск предъявлен 8 февраля 2018 года (том 1 л.д. 4).

Таким образом, срок для оспаривания заявленных в иске сделок Яроцкой С.Г. пропущен.

Поскольку истец не представила доказательств того, что срок исковой давности в настоящем споре пропущен ею по уважительной причине, суд обоснованно отказал ей в восстановлении данного срока.

Доводы апелляционной жалобы правовых оснований к отмене решения суда не содержат, основаны на неправильном толковании примененных судом нормативно-правовых актов и неправильном определении обстоятельств, имеющих значение для дела, направлены на иную оценку доказательств по делу, что в силу закона основанием для отмены судебного акта не является.

Предусмотренных ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований к отмене принятого по делу решения по доводам апелляционной жалобы истца не имеется.

Руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Ленинградского областного суда

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Гатчинского городского суда Ленинградской области от 10 января 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Яроцкой С.Г. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи:

Судья: Крячко М.И.