Решение по делу № 8Г-8151/2024 [88-9790/2024] от 17.04.2024

УИД 59RS0006-02-2022-002831-44

Дело № 88-9790/2024

мотивированное определение

изготовлено 04 июня 2024 года

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Челябинск                            28 мая 2024 года

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего    Грудновой А.В.,

судей                    Руновой Т.Д., Шушкевич О.В.,

с участием прокурора        Павловой О.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело                          № 2-156/2023 по иску Шерстобитовой Люции Назгатовны, Макитив Анастасии Аскатовны, действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетней <данные изъяты>, к Федеральному казенному учреждению «Исправительная колония № 10 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю», Федеральной службе исполнения наказаний, Главному управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю, Федеральному казенному учреждению здравоохранения «Медико-санитарная часть № 59 Федеральной службы исполнения наказаний», Министерству финансов в лице Управления Федерального казначейства по Пермскому краю о взыскании компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе Федеральной службы исполнения наказаний, Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю, Федерального казенного учреждения здравоохранения «Медико-санитарная часть № 59 Федеральной службы исполнения наказаний» на решение Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 02 октября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 18 января 2024 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Руновой Т.Д. об обстоятельствах дела, принятых по делу судебных актах, доводах кассационной жалобы, заключение прокурора пятого отдела апелляционно - кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Павловой О.А., указавшей на отсутствие оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Шерстобитова Л.Н., Макитив А.А. действующая в своих интересах и интересах несовершеннолетней <данные изъяты>. обратились в суд с иском к Федеральной службе исполнения наказаний (далее также - ФСИН России), Федеральному казенному учреждению «Исправительная колония № 10 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю» (далее также - ФКУ ИК-10 ГУФСИН по Пермскому краю) о взыскании компенсации морального вреда в размере по 300 000 руб. в пользу каждого.

В обоснование иска указали, что приговором Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 02 сентября 2021 года <данные изъяты> признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации, ему было назначено наказание в виде лишения свободы на срок один год с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами на срок 2 года 6 месяцев, с отбыванием наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строго режима. На момент взятия под стражу и направления в СИЗО № 1 г. Перми, у <данные изъяты> имелись заболевания: <данные изъяты>. В период с конца октября до середины ноября 2021 года, в связи с имеющимися у него заболеваниями, <данные изъяты> был направлен отбывать наказание в ГУФСИН по Пермскому краю ФКЛПУ КТБ-17 Пермского края, Соликамский район, поселок Нижнее Мошево «Краевая туберкулезная больница». Ночью с 05 на 06 января 2022 года <данные изъяты> был переведен из ФКЛПУ КТБ-17 в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, г. Чусовой, поселок Всесвятский, причины перевода из лечебного заведения в исправительную колонию строгого режима неизвестны. На момент прибытия в ФКУ ИК-10 ГУФСИН по Пермскому краю у <данные изъяты> диагноза <данные изъяты>, от которого в последствии он скончался, не было. По прибытию в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю у <данные изъяты> были изъяты зимние ботинки уставного образца, он всю зиму проходил в летних ботинках, на его просьбы зимние ботинки работники исправительного учреждения ему не вернули, что привело, к обострению имеющегося у него заболевания. <данные изъяты>, начиная с февраля 2022 года, неоднократно обращался за медицинской помощью в санчасть исправительного учреждения с повышенной температурой тела, кашлем, воспалением шейных и подмышечных лимфоузлов. 24 марта 2022 года ему была сделана флюорография, врачом было рекомендовано записаться на прием. Придя 25 марта 2022 года на прием, к врачу <данные изъяты> не попал, ему было сказано перезаписаться на прием к терапевту в другой день. С каждым днем состояние здоровья <данные изъяты> ухудшалось, квалифицированная помощь ему не оказывалась. Многочисленные жалобы и обращения родственников о том, чтобы <данные изъяты> была оказана специализированная помощь, либо он был переведен в специализированное медицинское учреждение для оказания квалифицированной медицинской помощи, были проигнорированы. В начале июня 2022 года, находясь в медчасти ФКУ ИК-10 ГУФСИН по Пермскому краю, состояние <данные изъяты> ухудшилось. При обращении осужденного по поводу того, когда он будет переведен в медицинское учреждение, ему давались ответы: сначала было 22 июня 2022 года, после перенесли на 25 июня 2022 года, потом перенесли на 28 июня 2022 года, но 28 июня 2022 года <данные изъяты> переведен не был, весь этот период находился в медицинской части в изолированном спецблоке и не имел возможности связаться с родственниками, сообщить о своем здоровье. На все обращения к администрации колонии и попытки общения с врачом исправительной колонии о состоянии здоровья осужденного были ответы, что если что-то надо, сам осужденный об этом сообщит. 01 июля 2022 года в тяжелом состоянии <данные изъяты> был переведен в ФКЛПУ КТБ-7 «Краевая туберкулезная больница» ГУФСИН по Пермскому краю, г. Губаха, пгт. Углеуральский. 19 июля 2022 года постановлением суда осужденный <данные изъяты> был освобожден от отбывания наказания в связи с тяжелым заболеванием, на момент вынесения решения об освобождении от наказания, <данные изъяты> уже был прикован к кровати и не мог самостоятельно передвигаться, было затруднено дыхание. В крайне тяжелом состоянии бригадой скорой помощи <данные изъяты> был доставлен в Краевой противотуберкулезный клинический диспансер № 1 г. Пермь, где 22 июля 2022 года в 9 часов 45 минут он скончался с диагнозом - <данные изъяты> легких. Многочисленные обращения к начальнику ФКУ ИК-10 ГУФСИН по Пермскому краю, государственные, надзорные органы с просьбой о проведении проверки по факту неоказания медицинской помощи осужденному, ничего не дали. Считают, что бездействие со стороны администрации ФКУ ИК-10 ГУФСИН по Пермскому краю привели к смерти <данные изъяты> Своим бездействием администрация ФКУ ИК-10 ГУФСИН по Пермскому краю нанесла неисправимый моральный ущерб, оставив мать без единственного сына, маленькую дочь без отца, а жену без мужа.

Протокольным определением к участию в деле в качестве соответчиков привлечены Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю (далее также - ГУФСИН России по Пермскому краю), Федеральное казенное учреждение здравоохранения «Медико-санитарная часть № 59 Федеральной службы исполнения наказаний» (далее также - ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России), Министерство финансов в лице Управления Федерального казначейства по Пермскому краю.

Решением Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 02 октября 2023 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 18 января 2024 года, с Российской Федерации в лице ФСИН России за счет средств казны Российской Федерации в пользу Шерстобитовой Л.Н., Макитив А.А., в пользу несовершеннолетней <данные изъяты>. в лице законного представителя Макитив А.А. взыскана компенсация морального вреда в размере по 250 000 руб. в пользу каждой. В удовлетворении остальной части исковых требований о компенсации морального вреда, исковых требований к ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России, ГУФСИН России по Пермскому краю, Министерству финансов в лице Управления Федерального казначейства по Пермскому краю о взыскании компенсации морального вреда отказано.

В кассационной жалобе Федеральная служба исполнения наказаний, Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю, Федеральное казенное учреждение здравоохранения «Медико-санитарная часть № 59 Федеральной службы исполнения наказаний» просит отменить решение суда первой инстанции и апелляционное определение, как незаконных.

На кассационную жалобу поступили письменные возражения участвовавшего в деле прокурора Прокуратуры Пермского края.

Лица, участвующие в деле, судебное заседание кассационной инстанции не явились, извещены, ходатайств об отложении рассмотрения дела не заявляли.

Определением Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 16 мая 2024 года в удовлетворении ходатайства представителя ГУФСИН России по Пермскому краю об участии в судебном заседании с использованием систем видеоконференц-связи отказано в связи с отсутствием технической возможности.

Судебная коллегия в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 3795 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии с частью 1 статьи 3976 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы гражданского дела, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения обжалуемых судебных постановлений.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (пункт 1 части 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Федеральным законом «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4).

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В силу пункта 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» под качеством медицинской помощи понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Пунктом 9 части 5 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Статьей 26 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что лица, задержанные, заключенные под стражу, отбывающие наказание в виде ограничения свободы, ареста, лишения свободы либо административного ареста, имеют право на оказание медицинской помощи, в том числе в необходимых случаях в медицинских организациях государственной системы здравоохранения и муниципальной системы здравоохранения, в соответствии с законодательством Российской Федерации (часть 1).

Порядок организации оказания медицинской помощи, в том числе в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения, лицам, указанным в части 1 настоящей статьи, устанавливается законодательством Российской Федерации, в том числе нормативными правовыми актами уполномоченного федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, по согласованию с уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 7).

В соответствии с частью 7 статьи 26 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статьей 24 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», статьей 101 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 28 декабря 2017 года № 285 утвержден Порядок организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы.

Пунктом 2 вышеприведенного Порядка предусмотрено, что оказание медицинской помощи лицам, заключенным под стражу, или осужденным осуществляется структурными подразделениями (филиалами) медицинских организаций, подведомственных ФСИН России, и СИЗО УИС, подчиненных непосредственно ФСИН России, а при невозможности оказания медицинской помощи в медицинских организациях УИС - в иных медицинских организациях государственной и муниципальной системы здравоохранения.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Согласно части 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (часть 2 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В силу пункта 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Как следует из разъяснений, изложенных в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года     № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья. При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода. На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 49 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, следует, что требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Судом установлено и следует из материалов дела, что Шерстобитова Л.Н. является матерью <данные изъяты>; Макитив А.А. и <данные изъяты> состояли в зарегистрированном браке, являются родителями <данные изъяты>. 29 октября 2020 года рождения.

<данные изъяты> умер 22 июля 2022 года.

Приговором Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 02 сентября 2021 года <данные изъяты> был осужден за совершение преступлений, предусмотренных <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании части 2 статьи 69 Уголовного кодекса Российской Федерации к одному году лишения свободы с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок два года шесть месяцев, с отбыванием лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

02 сентября 2021 года <данные изъяты> прибыл для отбывания наказания в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по Пермскому краю, 01 ноября 2021 года убыл в ФКЛПУ КТБ-17 ГУФСИН России по Пермскому краю и прибыл 15 ноября 2021 года, 27 декабря 2021 года из ФКЛПУ КТБ-17 ГУФСИН России по Пермскому краю <данные изъяты> убыл в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по Пермскому краю, куда прибыл 29 декабря 2021 года, 04 января 2022 года <данные изъяты> убыл из ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по Пермскому краю в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю и прибыл в ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю 06 января 2022 года, где находился до 02 июля 2022 года, 02 июля 2022 года прибыл в ФКЛПУ КТБ-17 ГУФСИН России по Пермскому краю.

Согласно справке ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России <данные изъяты> находился на диспансерном наблюдении в медицинской части № 1 ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России с диагнозом: <данные изъяты>

Согласно выписному эпикризу филиала «<данные изъяты> больница № 1» ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России <данные изъяты> находился на стационарном лечении в учреждении в период с 02 июля 2022 года по 19 июля 2022 года; поступил из ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю после ФЛГ на дообследование; после рентгенологического контроля установлен диагноз: <данные изъяты>

Судом по делу назначено проведение медицинской экспертизы в Государственном бюджетном учреждении здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Оренбургской области.

Согласно заключению экспертов медицинская помощь <данные изъяты> в период его нахождения в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России, в ФКЛПУ КТБ-17 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России, ФКЛПУ КТБ-7 ГУФСИН России по Пермскому краю оказывалась несвоевременно и неполно, выявлены дефекты ведения пациента. <данные изъяты> в связи с помещением <данные изъяты> в исправительные учреждения. <данные изъяты> неуклонно прогрессировала, о чем свидетельствуют лабораторные и рентгенологические данные. Возникла иммуносупрессия, которая привела к инфицированию <данные изъяты>. Отсутствовало качественное, динамическое диспансерное наблюдение больного с <данные изъяты>. Не проведена плевральная пункция для проведения микробиологических, молекулярно-генетических методов анализа плеврального выпота для диагностики <данные изъяты>. Не использованы методы ПЦР анализа мокроты и плевральной жидкости для обнаружения ДНК МБТ и определения теста лекарственной чувствительности микобактерий <данные изъяты>. Не проведена кожная проба с препаратом рекомбинантного <данные изъяты> аллергена, являющаяся дифференциально-диагностической пробой при диагностике <данные изъяты> (приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации от 29 декабря 2014 года № 951 «Об утверждении методических рекомендаций по совершенствованию диагностики и лечения <данные изъяты> органов дыхания»).

У пациента <данные изъяты> на фоне прогрессирования <данные изъяты>, без приема АРВТ, произошло инфицирование <данные изъяты>, которое быстро прогрессировало без проведения специфической терапии. В представленной медицинской документации есть оформленный отказ от приема <данные изъяты> профилактического лечения от <данные изъяты>. Отсутствует оформленный документально отказ от приема препаратов для лечения <данные изъяты>, однако лечение <данные изъяты> не проводилось. При отсутствии лечения <данные изъяты>, летальный исход предопределен. <данные изъяты> - смертельное заболевание. Ни одного случая выздоровления от <данные изъяты> не выявлено. Постепенно происходит истощение иммунной системы, на фоне иммуносупрессии - инфицирование различными оппортунистическими инфекциями, наиболее частым является <данные изъяты>. Лечение <данные изъяты> направлено на стабильное сохранение иммунной системы, профилактики вторичных заболеваний и сохранение хорошего качества жизни. При отсутствии лечения <данные изъяты> неуклонно прогрессирует, это не является особенностью данного пациента.

В данном случае имела место совокупность факторов, приведших к развитию неблагоприятного исхода в виде смерти: наличие у <данные изъяты> <данные изъяты>, отсутствие АРВТ-терапии, инфицирование <данные изъяты>, отказ от химиопрофилактики <данные изъяты> и наличие дефектов оказания медицинской помощи. Определить в процентном соотношении, насколько велика была доля влияния каждого из факторов на развитие неблагоприятного исхода, не представляется возможным.

Больной не принимал АРВТ для лечения <данные изъяты>, диагноз <данные изъяты> был выставлен поздно, поэтому больной не получал и лечения от <данные изъяты>. Медицинская помощь оказано некачественно. Отсутствие АРВТ способствовало прогрессированию <данные изъяты> и развитию казеозной пневмонии. Наблюдаясь в <данные изъяты>, гр. <данные изъяты> регулярно принимал АРВТ, в исправительном учреждении указаний на назначение АРВТ нет.

При анализе причин наступления неблагоприятного исхода – смерти <данные изъяты> определяется совокупность факторов:

- наличие хронического заболевания - <данные изъяты>. Данное заболевание носило хронический характер, развилось до момента взятия под стражу гр. <данные изъяты>;

- наличие фактора, приведшего к развитию казеозной пневмонии - инфицирование микобактерией <данные изъяты>;

- отказ от гр. <данные изъяты> от химиопрофилактики <данные изъяты>, подтвержденный письменно и актом от 28 марта 2022 года в амбулаторной карте ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России;

- наличие дефектов оказания медицинской помощи пациенту при стационарном лечении в период его нахождения в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России, в ФКЛПУ КТБ-17 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России, ФКЛПУ КТБ-7 ГУФСИН России по Пермскому краю - АРВТ была прервана в связи с помещением гр. <данные изъяты> в исправительное учреждение, возникла иммуносупрессия, которая способствовала инфицированию микобактерией <данные изъяты>; отсутствовало качественное, динамическое диспансерное наблюдение больного с <данные изъяты> - инфекцией; не проведены в должном объеме диагностические манипуляции и лабораторные исследования, необходимые при подозрении на <данные изъяты>.

Также экспертами при оценке результатов исследования указано, что недоучет тяжести состояния пациента за счет основного и конкурирующего заболеваний привело к неправильной тактике обследования и лечения, что и послужило дальнейшему прогрессированию <данные изъяты> инфекции и в конечном итоге развитию одной из самых тяжелых его форм – <данные изъяты>, в связи с наличием тяжелой болезни.

Объективных медицинских критериев, позволяющих определить степень влияния каждого из вышеуказанных факторов на наступление неблагоприятного исхода в процентах, долях и пр. не существует.

Прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи на этапе стационарного лечения в период нахождения в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России, в ФКЛПУ КТБ-17 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России, ФКЛПУ КТБ-7 ГУФСИН России по Пермскому краю и наступлением смерти <данные изъяты> нет, так как нельзя не принимать во внимание наличие и тяжесть имевшегося у него хронического заболевания (<данные изъяты>), инфекционного заболевания (<данные изъяты>), отказа от лечения <данные изъяты>.

Учитывая отсутствие прямой причинно-следственной связи между имеющимися дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти <данные изъяты>, степень тяжести вреда здоровью не устанавливается, в соответствии с пунктом 24 приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 24 апреля 2008 года № 194н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», в соответствии с пунктом 3 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 17 августа 2007 года № 522, ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью травмы, отравления, заболевания, поздними сроками начала лечения, его возрастом, сопутствующей патологией и др. причинами, не рассматривается как причинение вреда здоровью.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования о взыскании компенсации морального вреда, суд первой инстанции, руководствуясь статьями 38, 41 Конституции Российской Федерации, статьями 150, 151, 1064, 1068, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 1 Семейного кодекса Российской Федерации, Федеральным законом от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», приказом Минюста России от 28 декабря 2017 года № 285 «Об утверждении Порядка организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы», разъяснениями, изложенными в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», дав оценку представленным доказательствам, исходил из того, что при оказании <данные изъяты> медицинской помощи в учреждениях отбывания наказания не были приняты все необходимые и возможные меры по его лечению; выявленные дефекты оказания медицинской помощи способствовали развитию неблагоприятного исхода в виде смерти <данные изъяты>, пришел к выводу, что истцы имеют право на компенсацию морального вреда, причиненного смертью близкого человека, который подлежит возмещению Российской Федерацией в лице главного распорядителя бюджетных средств ФСИН России за счет средств казны Российской Федерации.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции принял во внимание конкретные обстоятельства дела, степень родства, характер отношений между <данные изъяты> и его матерью Шерстобитовой Л.Н., супругой Макитив А.А., несовершеннолетним ребенком <данные изъяты>., степень нравственных страданий истцов, наличие у погибшего на момент поступления в учреждение отбывания наказания хронического заболевания и пришел к выводу, что размер компенсации морального вреда в 250 000 руб. в пользу каждого из истцов соответствует критериям разумности и справедливости.

В удовлетворении исковых требований к ФКУ ИК-10 ГУФСИН России по Пермскому краю, ФКУЗ МСЧ-59 ФСИН России, ГУФСИН России по Пермскому краю, Министерству финансов в лице Управления Федерального казначейства по Пермскому краю суд отказал.

Проверяя законность и обоснованность принятого судом решения, суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с выводами судов, изложенными в обжалуемых судебных постановлениях, поскольку они являются правильными, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на верном применении норм материального права, на представленных сторонами доказательствах, которым судами по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дана надлежащая оценка.

Доводы кассационной жалобы об оказании <данные изъяты> медицинской помощи надлежащим образом в соответствии с установленным порядком оказания медицинской помощи, о проведении необходимых обследований; о наступлении неблагоприятных последствий в виде летального исхода <данные изъяты> исключительно по вине последнего, ввиду его отказа от приема лекарственных препаратов, проведения терапии, судебной коллегией отклоняются, поскольку они повторяют правовую позицию заявителя, ранее изложенную в ходе рассмотрения дела судами первой и апелляционной инстанций, были предметом проверки и оценки судов первой и апелляционной инстанций, которыми правомерно отвергнуты, как несостоятельные.

Вновь приводя данные доводы, заявитель выражает несогласие с выводами суда в части оценки установленных обстоятельств дела, что в соответствии со статьей 3796 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не может являться основанием для пересмотра в кассационном порядке вступивших в законную силу судебных постановлений.

Согласно положениям статей 3976, 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции наделен ограниченными полномочиями по проверке судебных актов нижестоящих инстанций - имеет право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права, однако не полномочен при этом непосредственно переходить к исследованию доказательств и переоценке установленных на их основании фактических обстоятельств.

Вопреки доводам кассационной жалобы отсутствие прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи <данные изъяты> и наступившими последствиями в виде его смерти, не может являться основанием для отказа в удовлетворении заявленных исковых требований.

Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. Закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Совокупность условий для возложения обязанности по компенсации морального вреда судом установлена, размер компенсации морального вреда установлен с учетом оценки всех юридически значимых по делу обстоятельств.

У суда кассационной инстанции оснований не согласиться с размером определенной к взысканию с ответчика в пользу истца суммы компенсации морального вреда не имеется.

Доводы кассационной жалобы правовых оснований к отмене судебных постановлений не содержат, по существу сводятся к изложению обстоятельств, являвшихся предметом исследования и оценки судов первой и апелляционной инстанций, к выражению несогласия с произведенной судами оценкой представленных по делу доказательств.

С учетом изложенного, суд кассационной инстанции считает, что обжалуемые судебные акты приняты с соблюдением норм материального и процессуального права, оснований для их отмены или изменения в соответствии со статьей 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по доводам кассационной жалобы заявителей не имеется.

Руководствуясь статьями 3795, 390, 3901 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 02 октября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 18 января 2024 года оставить без изменения, кассационную жалобу Федеральной службы исполнения наказаний, Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю, Федерального казенного учреждения здравоохранения «Медико-санитарная часть № 59 Федеральной службы исполнения наказаний» - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи