Решение по делу № 33-2835/2021 от 02.09.2021

УИД 58RS0022-01-2021-000517-86

Судья Полякова Е.Ю.                         Дело № 33-2835/2021

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

28 сентября 2021 г.                             г. Пенза

Судебная коллегия по гражданским делам Пензенского областного суда в составе:

председательствующего Жуковой Е.Г.

судей Мисюра Е.В., Мягковой С.Н.

при ведении протокола помощником судьи Потаповой М.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании в здании Пензенского областного суда гражданское дело № 2-255/2021 по иску Никулиной К.С. к Чернышовой Т.В., администрации р.п. Мокшан Мокшанского района Пензенской области о признании недействительным договора дарения и применении последствий признания договора недействительным

по апелляционной жалобе представителя Никулиной К.С. по доверенности Швецовой И.А. на решение Мокшанского районного суда Пензенской области от 1 июля 2021 г., которым постановлено:

Исковые требования Никулиной К.С. к Чернышовой Т.В., администрации р.п. Мокшан Мокшанского района Пензенской области о признании недействительным договора дарения и применении последствий признания договора недействительным оставить без удовлетворения.

Заслушав доклад судьи Жуковой Е.Г., судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Никулина К.С. в лице представителя по доверенности Шкаевой Т.В. обратилась в суд с иском к администрации р.п. Мокшан, указав, что 20 марта 2020 г. между ней и ФИО1, впоследствии умершей ДД.ММ.ГГГГ, был заключен договор дарения квартиры, по которому она передала в дар ФИО1 однокомнатную квартиру, площадью 39,4 кв.м., расположенную по адресу: <адрес>.

Никулина К.С в силу возраста и состояния здоровья была введена в заблуждение по поводу ее прав пользования переданной в дар квартирой. Она была уверена, что в соответствии с договором дарения квартиры за ней сохранено право проживания в указанной квартире до ее смерти. После заключения договора дарения квартиры и регистрации перехода права собственности на квартиру за ФИО1 последняя не требовала от нее (Никулиной К.С.) снятия с регистрации из квартиры и сама не регистрировалась в квартире. После смерти одаряемой ФИО1 Никулина К.С. стала понимать, что подаренная квартира перейдет по наследству детям ФИО1, а ее выселят из этой квартиры, являющейся ее единственным жильем. Квартиру она желала подарить только ФИО1, так как она была ее племянницей, детей у Никулиной К.С. нет. Но, подарив квартиру, Никулина К.С. желала сохранить за собой право проживания в подаренной квартире. Детям ФИО1 квартиру Никулина К.С. дарить не желала, поскольку она с ними не общалась, они за ней ухода не осуществляли. Однако в договоре дарения квартиры не было указано о волеизъявлении Никулиной К.С. о сохранении права проживания в квартире. Данное обстоятельство может повлечь выселение Никулиной К.С. наследниками одаряемой ФИО1 В результате смерти одаряемой ФИО1 заключенный договор дарения квартиры от 20 марта 2020 г. нарушает права дарителя Никулиной К.С. на проживание в жилом помещении. Со ссылкой на ст.ст. 153, ч. 3 ст. 154, ч. 1 ст. 572, ч. 2 ст. 166, ч. 1 ст. 167, ст. 131, ст. 219, ст. 12 ГК РФ истец просила признать недействительным договор дарения квартиры от 20 марта 2020 г., заключенный между Никулиной К.С. и ФИО1, признать прекращенным право собственности ФИО1 на квартиру с кадастровым номером №, назначение жилое, общей площадью 39,4 кв.м., расположенную по адресу: <адрес>, исключить из единого государственного реестра недвижимости запись от 1 апреля 2020 г. № о регистрации права собственности ФИО1 на указанную квартиру, произведенную на основании договора дарения квартиры от 20 марта 2020 г., исключить из наследственной массы после смерти ФИО1 недвижимое имущество в виде квартиры с кадастровым номером №, расположенной по адресу: <адрес>, восстановить в едином государственном реестре недвижимости запись от 13.06.2013 № о регистрации права собственности Никулиной К.С. на квартиру с кадастровым номером №, расположенную по адресу: <адрес>.

Определением от 24 мая 2021 г. к участию в деле в качестве ответчика была привлечена Чернышова Т.В., в качестве третьих лиц Тархов А.В., Кошкина О.В., Тархова Е.В. и Тихонова М.В.

В ходе рассмотрения дела по существу представитель Никулиной К.С. по доверенности Шкаева Т.В. уточнила основания иска, просила признать договор дарения квартиры от 20 марта 2020 г. недействительным по основаниям, предусмотренным п.п. 3, п.п. 4 п. 2 ст. 178 ГК РФ, ч. 2 ст. 166 ГК РФ. Преклонный возраст истца Никулиной К.С. на момент заключения оспариваемой сделки (80 лет), необходимость в уходе по состоянию здоровья, неосведомленность в практических вопросах сделали невозможным должное восприятие сути содержания сделки и понимание ее правовых последствий. Совершая сделку, Никулина К.С. не осознавала прекращение своего вещного права на эту квартиру, полагала, что ФИО1 сможет распоряжаться подаренной квартирой только после ее смерти, а пока она является полноправной хозяйкой квартиры. Наряду с этим указала, что поскольку договором дарения не предусмотрено сохранение за Никулиной К.С. права пользования данным жильем, то договор дарения был заключен на крайне невыгодных для Никулиной К.С. условиях. ФИО1 в квартиру не вселялась, расходов по ее содержанию, оплате коммунальных услуг не несла, то есть фактически не вступала в пользование жилым помещением, не исполнила договор дарения.

Мокшанский районный суд Пензенской области постановил вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней представитель Никулиной К.С. по доверенности Швецова И.А. считает решение суда незаконным и необоснованным, выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела, судом неправильно применены нормы материального права. Оформление договора дарения истец расценивала как завещание по распоряжению квартирой на случай своей смерти. Никулина К.С. заблуждалась относительно природы сделки и лица, связанного со сделкой. Ввиду заблуждения Никулина К.С. заключила сделку на крайне невыгодных для себя условиях, повлекших неблагоприятные последствия в виде лишения её единственного жилья. Если бы Никулиной К.С. было известно о возможности включения в договор её права на отмену дарения в случае, если она переживет одаремого (ч.4 ст. 578 ГК РФ), то такое бы условие было включено в договор для защиты её интересов. Дарение единственного жилья суд необоснованно не расценил как нарушение прав дарителя на жилище, поскольку данная сделка влечет неблагоприятные для него последствия в виде лишения жилого помещения. О нарушении своего права Никулина К.С. узнала в декабре 2020 г., когда ей стало известно о смерти ФИО1, копией договора дарения Никулина К.С. не располагала, его копию получила только в связи с обращением в суд. Судом неправильно истолкованы положения п.2 ст. 181 ГК РФ и необоснованно применен срок исковой давности в один год со дня заключения договора дарения квартиры. Просила решение суда отменить, исковые требования Никулиной К.С. удовлетворить.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель Никулиной К.С. по доверенности Швецова И.А. просила отменить решение суда по доводам апелляционной жалобы.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, о времени и месте судебного заседания извещались надлежащим образом и заблаговременно. Судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц, поскольку их неявка в силу статей 167, 327 ГПК РФ не является препятствием к разбирательству дела.

Проверив материалы дела, заслушав объяснение представителя истца, обсудив доводы апелляционной жалобы и дополнений к ней, судебная коллегия приходит к следующему.

Как следует из материалов дела и установлено судом, Никулиной К.С. на основании договора дарения 21 мая 2013 г., заключенного с ФИО2, принадлежала квартира, расположенная по адресу: <адрес>.

20 марта 2020 г. между Никулиной К.С. (даритель) и ФИО1 (одаряемая) был заключен договор дарения, согласно которому истец подарила ФИО1, являющейся племянницей истца, указанную выше квартиру. В соответствии с пунктом 4 данного договора на момент заключения настоящего договора в указанной квартире зарегистрирована и проживает Никулина К.С. (л.д. 31, 161-162).

Переход права собственности к ФИО1 зарегистрирован 1 апреля 2020 г.

Из материалов дела также следует, что как на момент совершения оспариваемой сделки, так и на момент рассмотрения спора в суде, истец проживает в спорной квартире, несет бремя его содержания. Одаряемая ФИО1 после заключения сделки в спорную квартиру не вселялась, лицевые счета по оплате коммунальных услуг по прежнему оформлены на истца.

6 декабря 2020 г. ФИО1 умерла, её наследником, согласно наследственного дела, является её дочь Чернышова Т.В., ответчик по настоящему иску. Тархов А.В., Тархова Е.В., Кошкина О.В. и Тихонова М.В. отказались от наследства после смерти ФИО1

Оспаривая договор дарения, представитель Никулиной К.С. по доверенности Шкаева Т.В., ссылаясь на положения части 2 статьи 166 ГК РФ, подпункты 3 и 4 пункта 2 статьи 178 ГК РФ, указала, что сделка была совершена Никулиной К.С. под влиянием заблуждения относительно правовой природы сделки и ее последствий, а также одаряемого лица, на крайне невыгодных для истца условиях, поскольку, заключая сделку, она полагала, что квартира в собственность ФИО1 перейдет только после её (Никулиной К.С.) смерти как по завещанию, что квартиру Никулина К.С. желала подарить только ФИО1, а не её наследникам, что в результате заключения сделки и последующей смерти ФИО1 истец может быть лишена права проживания в спорной квартире.

    Разрешая спор по существу, суд первой инстанции, исследовав представленные сторонами доказательства, пришел к выводу, что оснований для квалификации оспариваемой сделки как заключенной под влиянием заблуждения относительно природы сделки или лица, с которым совершена сделка, а также совершенной на крайне невыгодных для дарителя условиях не имеется. Кроме того, истец пропустил срок исковой давности, о применении которого заявлено ответчиком. В иске к администрации р.п. Мокшан Мокшанского района Пензенской области о признании сделки недействительной отказано в связи с тем, что последняя является ненадлежащим ответчиком.

Данные выводы суда соответствуют изложенным в решении суда обстоятельствам дела, основаны на доказательствах и на правильном применении норм материального и процессуального права.

В соответствии со статьей 209 ГК РФ собственнику имущества принадлежит право владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.

Согласно пункту 2 статьи 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

В соответствии с пунктом 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Согласно статьи 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.

В соответствии со статьей 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

В случае установления недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии со статьей 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел (пункт 1).

При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности, если сторона заблуждается в отношении природы сделки, а также в отношении лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой (подпункты 3, 4 пункта 2 статьи 178 ГК РФ).

Если сделка признана недействительной как совершенная под влиянием заблуждения, к ней применяются правила, предусмотренные статьей 167 настоящего Кодекса (пункт 6 статьи 178 ГК РФ).

В силу пункта 3 статьи 179 ГПК РФ сделка на крайне невыгодных условиях, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

Основанием к отказу в удовлетворении требований послужили установление судом юридически значимых обстоятельств, на основе оценки представленных доказательств, свидетельствующих, что истец имела намерение совершить сделку дарения, собственноручно подписала договор и иные документы, необходимые для регистрации перехода права.

Суд установил, что при заключении оспариваемой сделки воля сторон была выражена и направлена на достижение именно того результата, который был достигнут подписанием договора дарения.

Отказывая в признании договора дарения недействительным, суд исходил из того, что доказательств, подтверждающих, что оспариваемая сделка была совершена под влиянием существенного заблуждения, истцом не представлено. Напротив суд установил, что истец, заключая сделку, действовала осознано, понимала правовую природу заключаемого договора. Что также с очевидностью следует из доводов искового заявления, согласно которым истец оспаривает сделку не по мотиву неосведомленности относительно правовой природы договора и последствий его заключения, а именно по мотиву последующей смерти одаряемой ФИО1 и последующего перехода от ФИО1 права собственности на спорную квартиру её наследникам, возможного лишения в связи с этим Никулиной К.С. права проживания в отчужденной квартире. Вместе с тем сторона истца не доказала, что при совершении сделки дарения воля истца была направлена на совершение какой-либо другой сделки.

Доказательством понимания и осознания истцом сущности совершаемой сделки, а также лица, которому она передает в дар принадлежащую ей квартиру, является также личная позиция истца в ходе рассмотрения дела, из которой следует, что ее воля была направлена на передачу квартиры в собственность племянницы безвозмездно. Так, истец указывает, что она подписала дарственную племяннице, вариант завещания вроде не обсуждался, поскольку на ФИО1 оформлен договор дарения квартиры, то она после заключения договора стала собственником квартиры, она ей передала ключи от квартиры, предлагала ФИО1 переоформить на неё как собственника плату за капремонт, т.е. ее воля была направлена на передачу квартиры в дар. При этом, из ее позиции следует, что заблуждение имело место не относительно природы совершаемой сделки, а относительно момента перехода права собственности (она полагала, что это произойдет в будущем). Не согласна с тем, что квартира перейдет в собственность наследникам ФИО1

Однако, из содержания п.1 договора не следует, что он содержит обещание подарить квартиру в будущем.

Согласно пункта 5 договора содержание статьи 223 ГК РФ, регулирующей момент возникновения права собственности у приобретателя по договору сторонам известны.

Текст договора дарения исполнен на компьютере, напечатан разборчиво, наименование договора и субъектный состав договора обозначено жирным шрифтом.

Согласно объяснениям представителя истца Никулиной К.С. по доверенности Швецовой И.А. в суде апелляционной инстанции, после смерти ФИО1 Никулина К.С. сама рассказала внучки ФИО2 (умершего супруга) – Шкаевой Т.В. о том, что уже распорядилась квартирой, переживала об этом.

Более того, из дела правоустанавливающих документов в отношении спорной квартиры следует, что истец сама 23 марта 2020 г. обращалась в регистрирующий орган и собственноручно подписывала заявления на регистрацию сделки и перехода права собственности от нее к ФИО1, а 21 апреля 2020 г. лично получала свой экземпляр договора дарения с отметкой о регистрации перехода права собственности на квартиру к ФИО1

Материалами дела также подтверждено, что на момент заключения оспариваемого договора дарения от 20 марта 2020 г. Никулиной К.С. на имя ФИО1 23 ноября 2018 г. было оформлено завещание, удостоверенное нотариусом Мокшанского района Пензенской области Ивашиной М.П. с разъяснением правовых последствий совершаемой сделки, которое не отменено и не изменено (л.д.170, 181). Спорную квартиру Никулина К.С. получила в дар на основании заключенного ею договора дарения от 21 мая 2013 г. с ФИО2

С учетом изложенного суд верно пришел к выводу, что о правовой природе и последствиях такой сделки как договор дарения, а также завещания Никулина К.С. была осведомлена, что на момент оформления договора дарения 20 марта 2020 г. истец осознавала возможность оформления как завещания, так и договора дарения в отношении спорной квартиры и выбрала для себя вариант оформления договора дарения, понимая при этом сущность сделки на момент её заключения.

Принимая во внимание объяснения истца о том, что она желала подарить квартиру только племяннице ФИО1, что после заключения договора собственником квартиры стала ФИО1, которой она предлагала оформить на себя оплату за капремонт, передала ключи от квартиры, вывод суда об отсутствии у истца заблуждения относительно лица, с которым она вступила в сделку, или лица, связанного со сделкой, а также о том, что Никулина К.С. должна была правильно осознавать последствия заключенного ею с ФИО1 договора, заключавшиеся в отчуждении квартиры в собственность последней с момента заключения договора, судебная коллегия признает обоснованным. Несогласие с тем, что после смерти ФИО1 квартира достанется по наследству ее детям не свидетельствует о заблуждении истца относительно лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой, и не может являться основанием для признания договора дарения недействительным.

Престарелый возраст Никулиной К.С., наличие образования 7 классов доказательством непонимания природы сделки не является.

Доводы апелляционной жалобы о том, что Никулина К.С. <данные изъяты>, <данные изъяты>, были предметом оценки суда первой инстанции и обоснованно отклонены как не свидетельствующие о совершении сделки под влиянием заблуждения или на крайне невыгодных условиях.

<данные изъяты> суд обоснованно указал, что оснований полагать, что Никулина К.С. не могла прочесть договор ввиду плохого зрения, не имеется.

<данные изъяты> Между тем доказательств тому, что наличие у истца заболеваний повлияло на понимание сущности заключенной сделки, не позволяло истцу реально оценивать характер совершаемых действий и природу заключенного договора, материалы дела не содержат.

Дееспособности Никулина К.С. не лишена, она самостоятельно участвовала в судебном заседании и давала объяснения об обстоятельствах дела, четко отвечала на поставленные вопросы. В связи с чем говорить о том, что в силу возраста или заболеваний она не могла реально оценивать ситуацию и заблуждалась относительно природы сделки, оснований не имеется.

Довод истца о том, что заключая договор дарения, она рассчитывала на помощь, которую будет оказывать ФИО1, когда такая понадобиться в будущем, не свидетельствует о заблуждении относительно природы сделки, поскольку таких условий договор дарения не содержит. Доказательства того, что на дату заключения договора истец нуждалась в постороннем уходе и в силу данного обстоятельства в целях получения заботы о себе вынуждена была совершить сделку, в материалах дела отсутствуют. Относительно состояния своего здоровья на момент заключения сделки Никулина К.С. поясняла, что сама еще была в состоянии за собою ухаживать. ФИО1 ходила к ней часто, оснований для того, чтобы ФИО1 с ней жила и ухаживала за ней, не было. Последующая после заключения сделки смерть одаряемой не предусмотрена законом в качестве основания для признания договора дарения недействительным.

Сам по себе факт отчуждения единственного жилого помещения также не свидетельствует о заблуждении истца и неправильном представлении о природе совершаемой сделки, и, вопреки доводам жалобы, не свидетельствует о заключении сделки на крайне невыгодных условиях. Доказательств стечения для истца на момент заключения сделки тяжелых обстоятельств, под воздействием которых она совершила сделку, материалы дела не содержат. В связи с чем подлежит отклонению довод апелляционной жалобы о том, что договор был заключен на крайне невыгодных для истца условиях.

Оснований для удовлетворения требований истца о признании недействительным договора дарения квартиры по основанию не включения в нее условия об отмене дарения в случае смерти одаряемого (пункт 4 статьи 578 ГК РФ), не имеется, поскольку в ходе рассмотрения дела не был установлен судом факт того, что в спорном договоре содержится право дарителя отменить дарение в случае, если даритель переживает одаряемого, а также не было доказано заблуждение истца относительно условий договора в части не включения в нее условия об отмене дарения в случае смерти одаряемого. Из объяснений истца не следует, что на момент заключения договора дарения предполагались какие-либо обстоятельства, связанные со смертью одаряемого. Более того, согласно пункта 5 договора дарения содержание ст. 578 ГК РФ сторонам на момент заключения договора были известны.

Осуществление ухода за Никулиной К.С. на момент рассмотрения дела в суде внучками умершего супруга также не может являться основанием для признания сделки недействительной.

Довод жалобы об отсутствии у истца другого жилья и проживании ее в спорном жилом помещении после оформления договора дарения, несении ею расходов содержанию квартиры и оплате коммунальных услуг заявлялся в суде первой инстанции, был предметом исследования и оценки суда и обоснованно не расценен судом в качестве основания к удовлетворению иска, поскольку указанные обстоятельства на правовую природу сделки не влияют и не могут свидетельствовать о недействительности договора дарения квартиры по заявленным основаниям. Обязательства, принятые по условиям договора дарения сторонами, фактически исполнены, стороны совершили действия, направленные на юридическое закрепление совершенной ими сделки.

Отсутствие в договоре дарения условий о сохранении за истицей права пользования жилым помещением о пороке воли истца свидетельствовать не может и доказательством недействительности заключенного договора не является, кроме того, истец, находясь в преклонном возрасте, совершила сделку в пользу своей племянницы, при жизни которой договор дарения не оспаривался, какие-либо данные, свидетельствующие о нарушении прав истца заключенной сделкой, в материалы дела не представлено. Согласно объяснениям Никулиной К.С., ни ФИО1 при жизни, ни её наслденик, ответчик по делу, её (Никулину К.С.) из квартиры не выселяли и не выселяют. Доказательств тому, что ФИО1 совершала либо её наследник ответчик Чернышова Т.В. совершает действия, направленные на ограничение права пользования истцом спорной квартиры, в материалах дела не имеется. Напротив, из возражений ответчика и третьих лиц на иск следует, что таких намерений у ответчика нет, она предлагала заключить мировое соглашение, в котором будет прописано её обязательство предоставления пожизненного проживания в этой квартире Никулиной К.С. либо заключения договора дарения этой квартиры с условием возвращения её вновь дарителю, если он переживет одаряемого, однако другой стороной это предложение принято не было. Полагают, что инициаторами иска являются другие родственники истца.

Требования истца, основанные на статьях 178, 179 ГК РФ как оспоримой сделке, распространяется годичный срок исковой давности, предусмотренный пунктом 2 статьи 181 ГК РФ, который подлежит исчислению с момента, когда о наличии обстоятельств, являющихся основанием для признания сделки недействительной, узнал истец.

Годичный срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной начал течь с момента заключения договора дарения от 20 марта 2020 г., и его пропуск на момент обращения в суд с настоящим иском является, как правильно указано судом, самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении иска.

Доводы апелляционной жалобы о том, что срок исковой давности необходимо исчислять с момента смерти ФИО1 6 декабря 2020 г., когда истец узнала о нарушении своих прав, не могут быть приняты во внимание по вышеизложенным основаниям, поскольку Никулина К.С. при заключении договора дарения понимала характер совершаемой сделки и произвела все необходимые действия для ее совершения.

Так, Никулина К.С. лично подписывал договор дарения от 20 марта 2020 г., сдавала его на регистрацию в государственный регистрирующий орган, получила свой экземпляр договора. О природе договора дарения истцу было известно при заключении договора, поскольку текст договора содержал сведения о существе сделки, стороны выразили свою волю при его подписании, в связи с этим срок исковой давности по требованию о признании оспариваемой сделки по заявленному истцом основанию - статьи 178, статьи 179 ГК РФ подлежит исчислению с момента заключения указанной сделки, то есть с 20 марта 2020 г., а исковое заявление подано 21 апреля 2021 г.

Между тем судебная коллегия отмечает, что ссылка на то, что о нарушении своих прав вследствие заключения договора дарения квартиры истец узнала после смерти ФИО1 в очередной раз свидетельствует о том, что оспаривание договора дарения обусловлено именно смертью одаряемого, а не заблуждением относительно природы сделки или лица, с которым совершена сделка, или её кабальностью.

Выводы суда мотивированы, основаны на полно и всесторонне исследованных обстоятельствах дела, материальный закон применен и истолкован судом правильно.

Доводы апелляционной жалобы являются аналогичными мотивам обращения в суд. Изложенное в жалобе не опровергает выводы суда, т.к. приведенные в ней обстоятельства не отражают установленного судом в совокупности всех доказательств, не основаны на правильном толковании закона либо не имеют правового значения для данного дела и направлены на переоценку установленного судом. При таких обстоятельствах оснований для отмены решения не имеется.

Руководствуясь статьями 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

решение Мокшанского районного суда Пензенской области от 1 июля 2021 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя Никулиной К.С. по доверенности Швецовой И.А. - без удовлетворения.

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 5 октября 2021 г.

Председательствующий

Судьи