Решение по делу № 22-2259/2021 от 09.11.2021

Судья Лутошкина О.М.                      35RS0009-01-2019-002860-12

ВОЛОГОДСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 8 декабря 2021 года № 22-2259/2021

город Вологда

Судебная коллегия по уголовным делам Вологодского областного суда в составе:

председательствующего    Мищенко С.В.,

судей                Верхнёвой Л.Ю. и Чистяковой С.В.

при секретаре     Пермогорской Д.В.

с участием:     прокурора Битарова В.М., осужденного Романова Е.А. и его защитника – адвоката Смирнова Д.А., осужденного Нейчева Р.Д. и его защитников – адвокатов Воеводиной Е.А. и Воронцовой С.В., осужденного Комарова А.Л. и его защитника – адвоката Толстоброва А.П., осужденного Козлова И.Б. и его защитника – адвоката Софронова С.О., защитника осужденного Путилова А.М. – адвоката Задворной Л.Я., осужденного Шевнина В.Б. и его защитника – адвоката Цирика С.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя М, а также по апелляционным жалобам адвоката Смирнова Д.А. в защиту осужденного Романова Е.А. и адвоката Воеводиной Е.А. в защиту осужденного Нейчева Р.Д. на приговор Вологодского районного суда Вологодской области от 4 октября 2021 года в отношении Комарова А.Л., Нейчева Р.Д., Козлова И.Б., Путилова А.М., Романова Е.А. и Шевнина В.Б..

Заслушав доклад председательствующего, выступления прокурора Битарова В.М., осужденных Романова Е.А., Нейчева Р.Д., Комарова А.Л., Козлова И.Б., Шевнина В.Б., адвокатов Смирнова Д.А., Воеводиной Е.А., Воронцовой С.В., Толстоброва А.П., Софронова С.О., Задворной Л.Я. и Цирика С.В., судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

приговором Вологодского районного суда Вологодской области от 4 октября 2021 года Комаров А.Л., родившийся <ДАТА> в посёлке ... города ... ... области, ранее судимый 21 октября 2015 года Вологодским районным судом Вологодской области по ч. 2 ст. 232, ч. 1 ст. 228 УК РФ с применением ч. 3 ст. 69, ст. 73 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года;

осуждён по п.п «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ к 3 годам лишения свободы;

в соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное Комарову А.Л. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года и возложением соответствующих обязанностей.

Козлов И.Б., родившийся <ДАТА> в городе ... ... ССР, ранее судимый:

- 25 июня 2007 года Вологодским городским судом Вологодской области (с учётом постановления Сокольского районного суда Вологодской области от 22 августа 2011 года) за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ, двух преступлений, предусмотренных п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ, преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 УК РФ, с применением ч. 6.1 ст. 88 УК РФ, преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 УК РФ, преступления, предусмотренного п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ (в редакции Федерального закона № 26 от 7 марта 2011 года) с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 2 годам 11 месяцам лишения свободы; 2 июня 2009 года освобождённый условно-досрочно на 7 месяцев 19 дней;

- 18 марта 2010 года Вологодским городским судом Вологодской области (с учётом постановления Сокольского районного суда Вологодской области от 22 августа 2011 года) по п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ (в редакции Федерального закона № 26 от 7 марта 2011 года), ч. 7 ст. 79, ст. 70 УК РФ (приговор от 25 июня 2007 года) к 3 годам 8 месяцев лишения свободы; 19 апреля 2013 года неотбытая часть наказания в виде лишения свободы заменена наказанием в виде исправительных работ на срок 7 месяцев с удержанием 10 % заработка в доход государства;

- 29 июля 2014 года Вологодским городским судом Вологодской области по ч. 1 ст. 228 УК РФ, ст. 70 УК РФ (приговор от 18 марта 2010 года) к 1 году 6 месяцам 10 дням лишения свободы; освобождённый 5 февраля 2016 года по отбытию срока наказания;

осуждён по п.п «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ к 3 годам лишения свободы;

в соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное Козлову И.Б. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 2 года и возложением соответствующих обязанностей.

Путилов А.М., родившийся <ДАТА> в городе ... ... области, ранее не судимый;

осуждён по п.п «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 2 годам лишения свободы;

в соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное Путилову А.М. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 1 год 6 месяцев и возложением соответствующих обязанностей.

Шевнин В.Б., родившийся <ДАТА> в городе ... ... области, ранее не судимый;

осуждён по ч. 1 ст. 127 УК РФ к 1 году ограничения свободы с установлением на основании ст. 53 УК РФ соответствующих ограничений и обязанности;

на основании ст. 78 УК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 24, ч. 8 ст. 302 УПК РФ Шевнин В.Б. освобождён от наказания, назначенного по ч. 1 ст. 127 УК РФ;

осуждён по п. «а» ч. 2 ст. 127 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы;

в соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное Шевнину В.Б. наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 1 год 6 месяцев и возложением соответствующих обязанностей.

Нейчев Р.Д., родившийся <ДАТА> в городе ... ... области, ранее судимый:

- 20 октября 2006 года Вологодским городским судом Вологодской области за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 162 УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ, трёх преступлений, предусмотренных п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 161, и преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ, с применением ч. 3 ст. 69 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы;

- 6 декабря 2006 года Вологодским городским судом Вологодской области по ч. 2 ст. 162 УК РФ с применением ч. 5 ст. 69 УК РФ (приговор от 20 октября 2006 года) к 6 годам лишения свободы; 22 июля 2011 года освобождённый условно-досрочно на 1 год 1 месяц;

- 10 октября 2016 года мировым судьёй Вологодской области по судебному участку № 1 по ч. 1 ст. 325.1 УК РФ с применением ст. 73 УК РФ к 8 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год;

осуждён по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы; по п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения назначенных наказаний по совокупности преступлений назначено наказание в виде 2 лет 10 месяцев лишения свободы;

в соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ отменено условное осуждение по приговору от 10 октября 2016 года; в силу ст. 70 УК РФ к вновь назначенному наказанию частично присоединено не отбытое наказание, назначенное приговором от 10 октября 2016 года в виде 2 месяцев лишения свободы, и окончательно по совокупности приговоров назначено наказание в виде 3 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Романов Е.А., родившийся <ДАТА> в посёлке ... ... района ... области, ранее судимый 27 октября 2015 года Череповецким городским судом Вологодской области по ч. 2 ст. 228 УК РФ с применением ст. 73 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года;

осуждён по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы; по п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 2 годам 8 месяцам лишения свободы;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения назначенных наказаний по совокупности преступлений назначено наказание в виде 2 лет 11 месяцев лишения свободы;

в соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ отменено условное осуждение по приговору от 27 октября 2015 года; в силу ст. 70 УК РФ к вновь назначенному наказанию частично присоединено не отбытое наказание, назначенное приговором 27 октября 2015 года в виде 2 месяцев лишения свободы, и окончательно по совокупности приговоров назначено наказание в виде 3 лет 1 месяца лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима;

срок отбытия наказания Нейчеву Р.Д. и Романову Е.А. исчислен со дня вступления приговора в законную силу;

мера пресечения Комарову А.Л., Козлову И.Б., Путилову А.М. и Шевнину В.Б. на апелляционный период оставлена в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении; мера пресечения Нейчеву Р.Д. и Романову Е.А. изменена с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу;

на основании п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ Нейчеву Р.Д. в срок отбывания наказания зачтено время содержания под стражей с 4 октября 2021 года до вступления приговора в законную силу из расчёта один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима;

на основании п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ Романову Е.А. в срок отбывания наказания зачтено время содержания под стражей с 4 октября 2021 года до вступления приговора в законную силу из расчёта один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима;

взыскано в счёт компенсации морального вреда с Комарова А.Л. в пользу К – 30 000 рублей, в пользу К4 – 30 000 рублей, в пользу Н – 30 000 рублей, в пользу Л – 30 000 рублей; с Шевнина В.Б. в пользу К – 15 000 рублей, в пользу Н – 15 000 рублей; с Нейчева Р.Д. в пользу К4 – 80 000 рублей, в пользу Л – 15 000 рублей; с Романова Е.А. в пользу К4 – 80 000 рублей, в пользу Л – 10 000 рублей;

сохранён арест на имущество Комарова А.Л. и Романова Е.А., наложенный постановлениями Вологодского городского суда Вологодской области от 23 октября 2019, на денежные средства Комарова А.Л., находящиеся на банковском счёте №..., открытом в ... АО «...» в размере ... рубль ... копеек, и на денежные средства Романова Е.А., находящиеся на банковском счете №..., открытом в ... филиале ПАО «...» в размере ... рублей ... копеек, до полного погашения гражданских исков;

приняты решения по процессуальным издержкам и вещественным доказательствам.

Приговором суда Комаров А.Л., Козлов И.Б. и Путилов А.М. признаны виновными в незаконном лишении человека свободы, не связанном с его похищением, совершённом группой лиц по предварительному сговору в отношении двух или более лиц.

Нейчев (ранее Быков) Р.Д. и Романов Е.А. признаны виновными в незаконном лишении человека свободы, не связанном с его похищением, совершённом группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия опасного для жизни и здоровья, в отношении двух или более лиц, а также в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека и повлекшего за собой потерю какого-либо органа (селезенки), совершённом группой лиц по предварительному сговору.

Шевнин В.Б. признан виновным в незаконном лишении человека свободы, не связанном с его похищением, совершённом группой лиц по предварительному сговору, а также незаконном лишение человека свободы, не связанном с его похищением.

Преступления совершены при следующих обстоятельствах, изложенных в приговоре.

<ДАТА> Комаров А.Л. и Д2 при участии К провели собрание учредителей автономной некоммерческой организации реабилитационный центр «...» (далее - АНО РЦ «...», Центр, Организация), приняли устав, а также решение о регистрации АНО РЦ «...» в управлении Министерства юстиции Российской Федерации по Вологодской области, куда Д2 был подан необходимый пакет документов и 25 июля 2016 года АНО РЦ «...» была зарегистрирована в установленном законом порядке как автономная некоммерческая организация, поставлена на учёт, после чего начала свою деятельность с целью оказания помощи лицам, страдающим различными видами зависимостей, в том числе алкогольной и наркотической. Директором АНО РЦ «...» на общем собрании учредителей избран К Вместе с тем фактическим руководителем организации являлся Комаров А.Л. Свою деятельность Организация по совместному решению указанных лиц осуществляла в здании, расположенном по адресу: <адрес>.

Для поиска лиц, страдающих различными видами зависимостей, которым требуется помощь, АНО РЦ «...» в сети «Интернет», в БУЗ ВО «Вологодский областной наркологический диспансер», разместила объявления о том, что Центр оказывает услуги по лечению алкогольной и наркотической зависимости, при этом для связи были указаны контактные данные Комарова А.Л. Поэтому лица, желающие избавиться от алкогольной или наркотической зависимости, либо их родственники и знакомые связывались с Комаровым А.Л.

После регистрации АНО РЦ «...» у Комарова А.Л., являвшегося учредителем организации и её фактическим руководителем, который понимал и осознавал, что помочь лицам избавиться от зависимости, которой они страдают, можно только в условиях изоляции этих лиц в отдельном помещении, расположенном по адресу: <адрес>, ограничивая при этом свободу зависимого лица на передвижение, выбор места нахождения и пребывания, возник преступный умысел, направленный на незаконное лишение свободы зависимых лиц, не связанное с их похищением.

При этом Комаров А.Л. осознавал, что, при желании зависимого лица покинуть помещение реабилитационного центра ему это сделать не удастся без его - Комарова А.Л. разрешения, так как здание, расположенное по адресу: <адрес>, по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этаже закручены на саморезы, что не позволяет лицам, находящимся в центре, свободно выходить из него. В целях пресечения возможности лиц, находящихся на реабилитации в помещениях здания, расположенного по указанному выше адресу, самостоятельно их покинуть, Комаров А.Л. подбирал на возмездной и безвозмездной основе лиц - сотрудников и реабилитантов организации, в том числе Нейчева (Быкова) Р.Д., Романова Е.А., Шевнина В.Б., Козлова И.Б., Путилова А.М., которым давал указания без его разрешения не выпускать лиц, находящихся на реабилитации в здании центра, за пределы здания, удерживать их в здании для проведения реабилитации и контролировать все перемещения лиц, проходящих реабилитацию. Одновременно Комаров А.Л. сообщал сотрудникам центра, что нахождение лиц на реабилитации является законным, так как с зависимыми лицами, их родными или знакомыми заключены договоры на оказание услуг. При этом Комаров А.Л. в индивидуальном порядке лично определял сроки реабилитации зависимых лиц.

В случаях, если лица, находящиеся в помещении здания, используемого АНО РЦ «...», обращались к Комарову А.Л. с просьбой отпустить их, Комаров А.Л., осознавая, что нарушает права человека на свободу и личную неприкосновенность, свободу передвижения, выбор места пребывания, умышленно отказывал им в этом, ссылаясь на необходимость продолжения лечения и невозможности его завершения по желанию лица.

<ДАТА> знакомые К4 - З, Ш и З1, полагающие, что каких-либо противоправных действий в отношении К4 совершено не будет, привезли последнего в здание, используемое АНО РЦ «...», по адресу: <адрес> и оставили его там, заключив договор на оказание услуг.

Далее К4, полагавший, что каких-либо препятствий для выхода из здания организации у него не будет, дал согласие на нахождение в АНО РЦ «...» по указанному адресу, после чего был помещён в одну из его комнат. При этом Комаров А.Л., осознавая, что им будут нарушены права К4 на свободу передвижения и выбор места пребывания, в целях незаконного лишения потерпевшего свободы, не связанного с его похищением, не имея каких-либо оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...», в том числе Быкову Р.Д. и Романову Е.А., наблюдать за К4, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из указанного здания, несмотря на его просьбы, без его (Комарова А.Л.) разрешения.

В период с <ДАТА> по <ДАТА> К4 неоднократно обращался к Комарову А.Л. с просьбами выпустить его из помещения центра, заявляя, что он не желает находиться в указанном здании, что его без каких-либо законных оснований удерживают и лишают свободы. В это же время Комаров А.Л. умышленно в целях лишения К4 возможности свободно передвигаться и выбирать место пребывания, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места нахождения и желая этого, понимая, что самостоятельно покинуть указанное здание К4 не может, отказывал последнему в возможности выйти из помещения центра, тем самым лишая К4 свободы передвижения и выбора места пребывания. Понимая, что самостоятельно покинуть указанное здание К4 не может, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые закрыты, а ключи от них также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать, а во время выходов за пределы указанного здания во двор дома, за передвижениями К4 наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения, с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр, в период с 15 июля 2017 года по 1 августа 2017 года подыскивал лиц, из числа находящихся на реабилитации, которые бы оказали ему помощь в побеге из здания АНО РЦ «...».

Нейчев (Быков) Р.Д. и Романов Е.А., зная об указаниях Комарова А.Л. без его разрешения не выпускать лиц, находящихся в здании центра, за пределы здания, удерживать реабилитируемых лиц в здании для проведения реабилитации, контролировать перемещения лиц, проходящих реабилитацию, и узнав, что К4 готовиться самовольно покинуть здание, в период с 15 июля 2017 года по 1 августа 2017 года, в нарушении прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места пребывания, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места нахождения и желая этого, вступили в преступный сговор, направленный на незаконное лишение свободы потерпевшего, не связанное с его похищением, в здании центра с применением к нему насилия, опасного для жизни и здоровья, а также на причинение потерпевшему вреда, опасного для жизни и здоровья.

Так, в период с <ДАТА> по <ДАТА>, Нейчев (Быков) Р.Д. и Романов Е.А., реализуя совместный преступный умысел, направленный на незаконное лишение свободы и причинение вреда опасного для жизни и здоровья К4, пригласили его в помещение спортивного зала, расположенного на первом этаже здания по адресу: <адрес>, в котором, действуя совместно и согласованно, группой лиц по предварительному сговору, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а также нарушения его права на свободу передвижения и выбор места пребывания и желая этого, умышленно нанесли К4 множественные удары руками и ногами по голове, туловищу, то есть в места расположения жизненно-важных органов человека и конечностям, от которых К4 испытал сильную физическую боль и упал на пол.

Затем, продолжая реализовывать совместный преступный умысел, направленный на незаконное лишение К4 свободы, не связанное с его похищением, Нейчев (Быков) Р.Д. и Романов Е.А., подняли потерпевшего и насильно против его воли, отвели в одну из комнат, расположенных на третьем этаже здания по указанному адресу, где Романов Е.А. и Нейчев (Быков) Р.Д. в целях пресечь возможность самовольного ухода потерпевшего из здания, действуя совместно и согласованно, группой лиц по предварительному сговору, отобрали у К4 предметы одежды и, осознавая, что потерпевший будет лишён возможности свободно передвигаться и выбирать место пребывания, в целях нарушения его прав, заперли входные двери в комнате и не давали К4 возможности покинуть указанную комнату до 1 августа 2017 года, то есть длительное время лишали К4 свободы передвижения и выбора места пребывания.

В результате умышленных преступных действий Нейчева (Быкова) Р.Д. и Романова Е.А. К4 причинено повреждение селезенки: ..., которые по своему характеру непосредственно создали угрозу для жизни, в связи с чем по признаку опасности для жизни человека повлекли за собой тяжкий вред его здоровью. 1 февраля 2018 года в помещении БУЗ ВО «Вологодская областная клиническая больница» в ходе оперативного лечения у К4 была удалена селезенка с дистальными (хвостом) отделом поджелудочной железы.

1 августа 2017 года К4 по требованию его родственников выпустили из здания по адресу: <адрес>.

Кроме того, не позднее <ДАТА> к Комарову А.Л. обратилась К14 с просьбой оказать её сыну К1 помощь в борьбе с алкогольной зависимостью, которой, по её мнению, страдал последний. После чего, <ДАТА> Комаров А.Л. на неустановленной в ходе предварительного следствия автомашине прибыл в посёлок <адрес>, где, действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права К1 на свободу передвижения и выбор места пребывания, поскольку тот при желании не сможет самостоятельно покинуть помещение, расположенное по адресу: <адрес>, используемое АНО РЦ «...», и желая этого, с целью оказания последнему помощи в борьбе с алкогольной зависимостью, забрал его и привёз в указанное здание.

К1, полагавший, что каких-либо препятствий для выхода из помещения Организации у него не будет, дал согласие на нахождение в АНО РЦ «...» по указанному адресу, после чего он был помещён в одну из комнат Центра. При этом Комаров А.Л., реализуя преступный умысел, направленный на незаконное лишение потерпевшего свободы, не связанное с его похищением, не имея каких-либо оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...», в том числе Быкову Р.Д. и Романову Е.А., наблюдать за К1, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без его (Комарова А.Л.) разрешения.

В период с <ДАТА> по <ДАТА> К1 неоднократно обращался к Комарову А.Л. с просьбами выпустить его из помещения центра, заявляя, что он не желает находиться в Центре, что его без каких-либо законных оснований удерживают и лишают свободы.

В это же время Комаров А.Л., действуя умышленно, в целях лишения К1 возможности свободно передвигаться и выбирать место пребывания, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места пребывания и желая этого, понимая, что самостоятельно покинуть указанное здание К1 не может, отказывал последнему в возможности выйти из помещения центра, тем самым лишая К1 свободы передвижения и выбора места пребывания. Понимая, что самостоятельно покинуть здание АНО РЦ «...» К1 не может, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, а ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать, а во время выходов за пределы указанного здания во двор дома, за его передвижениями наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр, К1 стал подыскивать лиц, из числа лиц, находящихся на реабилитации, которые бы оказали ему помощь в самовольном уходе из здания реабилитационного центра.

Нейчев (Быков) Р.Д. и Романов Е.А., зная об указаниях Комарова А.Л. без его разрешения не выпускать лиц, находящихся в здании центра, за пределы здания, удерживать реабилитируемых лиц в здании для проведения реабилитации, контролировать перемещения лиц, проходящих реабилитацию, и узнав, что К1 готовится самовольно покинуть здание АНО РЦ «...» решили незаконно лишить свободы К1, не связанное с его похищением.

Так, в период с <ДАТА> по <ДАТА> Нейчев (Быков) Р.Д. пригласил К1 в одно из помещений, расположенное на втором этаже здания АНО РЦ «...», где действуя умышленно, в целях лишения К1 возможности свободно передвигаться и выбирать место пребывания, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места пребывания и желая этого, при помощи металлической цепочки и навесного замка пристегнул к ноге последнего гирю весом ... килограмма, которая значительно ограничивала возможность К1 передвигаться. Далее, Нейчев (Быков) Р.Д. отвёл потерпевшего в одну из комнат, расположенную на третьем этаже указанного здания, где К1 должен был находиться до того момента, пока не сообщит сотрудникам Центра обстоятельства подготовки самовольного ухода из здания АНО РЦ «...».

В связи с тем, что К1 не сообщал сотрудникам АНО РЦ «...» обстоятельства подготовки им самовольного ухода из здания Центра, Романов Е.А. в период времени с <ДАТА> по <ДАТА>, реализуя свой преступный умысел, взял имеющееся в помещении центра специальное средство – наручники, зашёл в комнату, где находился К1, умышленно, в целях лишения К1 возможности свободно передвигаться и выбирать место пребывания, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места пребывания и желая этого, насильно пристегнул одно кольцо от наручников к руке К1, а второе кольцо к кровати, находящейся в комнате, тем самым лишив потерпевшего возможности передвигаться и выбирать место нахождения. Так, в период с <ДАТА> по <ДАТА> К1 находился в одной из комнат третьего этажа здания по адресу: <адрес>, с гирей, пристёгнутой к ноге, а также пристёгнутый наручниками к кровати, пока он не сообщил Нейчеву (Быкову) Р.Д. и Романову Е.А. обстоятельства подготовки им самовольного ухода из здания АНО РЦ «...», после чего с К1 сняли наручники и гирю и предоставили возможность жить в одной из общих комнат на втором этаже здания.

<ДАТА> К1 по требованию родственников выпустили из здания АНО РЦ «...».

Кроме того, не позднее <ДАТА> к Комарову А.Л. обратились Н3 и Н с просьбой оказать помощь последнему в борьбе с наркотической зависимостью, которой он, по их мнению, страдал.

После чего <ДАТА> Н3 и Н2 привезли Н в здание, используемое АНО РЦ «...» по адресу: <адрес>, и заключили договор на оказание услуг.

Далее Н, полагавший, что каких-либо препятствий для выхода из помещения организации у него не будет, дал согласие на нахождение в здании по указанному адресу, после чего он был помещён в одну из его комнат. При этом Комаров А.Л., осознавая, что им будут нарушены права Н на свободу передвижения и выбор места пребывания, поскольку тот при желании не сможет самостоятельно покинуть помещение АНО РЦ «...», и, желая этого, в целях незаконного лишения потерпевшего свободы, не связанного с его похищением, не имея каких-либо законных оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...», в том числе Быкову Р.Д., Романову Е.А., Шевнину В.Б. наблюдать за Н, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без разрешения Комарова А.Л.

Поскольку Н самостоятельно покинуть здание АНО РЦ «...» по указанному выше по адресу, не мог, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать, а во время выходов за пределы указанного здания во двор дома, за его передвижениями наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр, в один из дней в период с <ДАТА> по <ДАТА> обратился к Шевнину В.Б., сообщив, что желает покинуть помещение центра, поскольку его не устраивает качество оказываемых ему услуг. После высказанных Н требований отпустить его из АНО РЦ «...», у Шевнина В.Б., знающего об указаниях Комарова А.Л., не выпускать без его разрешения лиц, находящихся в здании центра, за пределы здания, удерживать реабилитируемых лиц в здании для проведения реабилитации, контролировать перемещения лиц, проходящих реабилитацию, возник преступный умысел, направленный на незаконное лишение свободы потерпевшего, не связанное с его похищением, реализуя который, в указанный выше период времени, Шевнин В.Б., осознавая, что им будут нарушены права Н на свободу передвижения и выбор места пребывания и, желая этого, умышленно, отвёл последнего в одну из комнат, расположенную на третьем этаже здания по указанному адресу, и с целью лишить возможности Н свободно передвигаться и выбирать место пребывания, взял имеющиеся в здании центра наручники и, позвав с собой лиц, не осведомлённых о его преступных намерениях, прошли в комнату, где находился Н

Далее Шевнин В.Б. дал указание лицам, не осведомлённым о его преступных намерениях, положить Н на кровать, после чего подошёл к лежащему на кровати потерпевшему и умышленно, в целях незаконного лишения последнего свободы, нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места пребывания, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий, преодолевая его сопротивление, применяя насилие – загибая руку потерпевшего, попытался пристегнуть руку Н к кровати. Однако Н начал сопротивляться, в ответ на это, в целях подавления сопротивления потерпевшего, Шевнин В.Б. умышленно нанёс Н удар рукой по голове, от чего последний испытал физическую боль и перестал сопротивляться. Тогда Шевнин В.Б., понимая, что лишает Н свободы передвижения и выбора места пребывания, застегнул одно кольцо наручников на руке потерпевшего, а второе пристегнул к кровати, лишив тем самым Н возможности передвигаться. После чего Шевнин В.Б. оставил потерпевшего пристёгнутым наручниками к кровати на несколько часов в один из дней в указанный выше период, вопреки воле потерпевшего, тем самым длительное время незаконно ограничивал в передвижении в указанном здании, не давая возможности его покинуть.

После того как с Н сняли наручники, которыми его пристегнул Шевнин В.Б., в период с <ДАТА> по <ДАТА> Нейчев (Быков) Р.Д. и Романов Е.А., зная о том, что Н неоднократно высказывал требования выпустить его из помещения АНО РЦ «...», расположенного по адресу: <адрес>, а также зная об указаниях Комарова А.Л. без его разрешения не выпускать лиц, находящихся в здании центра, за пределы здания, удерживать реабилитируемых лиц в здании для проведения реабилитации, контролировать перемещения лиц, проходящих реабилитацию, вступили в предварительный сговор с целью удержания Н в помещении АНО РЦ «...» с применением специальных средств – наручников, в нарушение прав потерпевшего на свободу передвижения и выбор места пребывания.

После чего в указанный выше период времени, Нейчев (Быков) Р.Д. и Романов Е.А., действуя совместно и согласовано, группой ли по предварительному сговору, взяв специальные средства удержания – наручники, зашли в комнату, расположенную на третьем этаже здания указанного центра, где в это время находился Н и в целях незаконного лишения свободы потерпевшего, не связанного с его похищением, дали указание Н лечь на кровать и предоставить одну руку, чтобы пристегнуть её наручниками к кровати. Н, опасаясь применения к нему физической силы, оказывать сопротивление не стал, лёг на кровать. Далее Романов Е.А., действуя совместно и согласованно с Нейчевым (Быковым) Р.Д., умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения и желая этого, застегнул одно кольцо наручников на руке потерпевшего, а второе пристегнул к кровати, лишив тем самым Н возможности передвигаться. При этом Нейчев (Быков) Р.Д. находился рядом и был готов в случае необходимости оказать помощь Романову Е.А. по лишению свободы Н и подавления его сопротивления. После чего Романов Е.А. и Нейчев (Быков) Р.Д. оставили потерпевшего пристёгнутым наручниками к кровати на длительное время в помещении комнаты, тем самым, вопреки воле потерпевшего, длительное время незаконно ограничивали в передвижении в указанном здании, не давая возможности его покинуть.

Кроме того, в период с <ДАТА> по <ДАТА> Н неоднократно обращался к Комарову А.Л. с просьбами выпустить его из помещения Центра, заявляя, что он не желает находиться там, что его без каких-либо законных оснований удерживают и лишают свободы. В это же время Комаров А.Л., действуя умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав Н свободно передвигаться и выбирать место пребывания и желая этого, понимая, что самостоятельно покинуть указанное здание Н не может, отказывал последнему в возможности выйти из помещения центра, тем самым лишая Н свободы передвижения и выбора места пребывания.

Так, в период с 11.00 до 13.07 <ДАТА> Романов Е.А. и Путилов А.М. по согласованию с Комаровым А.Л., в связи с необходимостью оказания Н медицинской помощи, на автомашине ..., государственный регистрационный знак ..., привезли последнего по адресу: <адрес>, в ООО «...». При этом Романов Е.А. и Путилов А.М., контролируя передвижения Н, препятствуя потерпевшему свободно передвигаться, провели его на второй этаж указанного здания, после чего передали медицинскому персоналу ООО «...» для оказания Н медицинской помощи, а сами остались в коридоре здания. После того как Н зашёл в кабинет, он, понимая, что Путилов А.М. и Романов Е.А. после оказания ему медицинской помощи вернут его в здание АНО РЦ «...», и желая прекратить совершаемые в отношении него противоправные действия, обратился к медицинскому персоналу ООО «...» с просьбой предоставить телефон, с которого он позвонил в дежурную часть УМВД России по городу Вологда и сообщил о совершении в отношении него противоправных действий.

По сообщению Н по адресу: <адрес>, прибыли сотрудники ОБ ППСП УМВД России по городу Вологде, которым потерпевший сообщил о совершенных в отношении него противоправных действиях со стороны сотрудников АНО РЦ «...». Сотрудники полиции забрали Н из ООО «...» и доставили к зданию ОП №... УМВД России по городу Вологда по адресу: <адрес>, откуда потерпевший направился в здание железнодорожного вокзала по адресу: <адрес>.

При этом, как только сотрудники ОБ ППСП УМВД России по городу Вологда забрали Н, Романов Е.А. и Путилов А.М. сообщили об этом Комарову А.Л., который <ДАТА> в период с 13.07 до 15.00, осознавая, что им будут нарушены права Н на свободу передвижения и выбор места пребывания и желая этого, а также тот факт, что потерпевший, в случае возвращения в здание, используемое АНО РЦ «...», не сможет самостоятельно его покинуть, решил помимо воли Н переместить его в помещение, используемое центром, с целью дальнейшей реабилитации.

Реализуя свой преступный умысел, направленный на незаконное лишение свободы потерпевшего, не связанное с его похищением, Комаров А.Л. связался с К, неосведомлённым о его преступных намерениях, и попросил узнать местонахождение потерпевшего Н После того как К от сотрудника ОМВД России по Вологодскому району Х, неосведомлённого о преступных намерениях Комарова А.Л., узнал, что Н находится около здания железнодорожного вокзала, он передал указанную информацию Комарову А.Л.

После установления местонахождения Н, Комаров А.Л. направился к зданию железнодорожного вокзала, а также связался с сотрудником АНО РЦ «...» Романовым Е.А., и, действуя умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения прав потерпевшего на свободу передвижения, выбор места нахождения и пребывания и желая этого, дал указание Романову Е.А. и Путилову А.М. следовать к зданию железнодорожного вокзала города Вологды, где необходимо было забрать потерпевшего и привести его в здание, используемое Центром.

После прибытия к зданию железнодорожного вокзала по адресу: <адрес>, Комаров А.Л., с целью перемещения Н в здание АНО РЦ «...», действуя умышленно, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно-опасных последствий в виде нарушения права потерпевшего на свободу передвижения и выбор места нахождения и желая этого, подошёл к сотрудникам ОБ ППСП УМВД России по городу Вологде, около которых находился Н, которым представил договор об оказании услуг АНО РЦ «...» Н Затем Комаров А.Л., продолжая реализовывать преступный умысел, направленный на лишение потерпевшего свободы, не связанное с его похищением, дал указание приехавшим к зданию вокзала Романову Е.А. и Путилову А.М. увезти Н в здание, расположенное по адресу: <адрес>.

<ДАТА> в период с 13.07 до 15.00 Романов Е.А. и Путилов А.М., выполняя указание Комарова А.Л., подошли к потерпевшему, и, зная, что Н добровольно не желает проходить реабилитацию и находиться в помещении, используемом центром, помимо воли последнего, осознавая, что ими будут нарушены права Н на свободу передвижения и выбор места пребывания, совместно и согласовано, взяли его под руки, преодолевая сопротивление потерпевшего, подвели и усадили в автомашину ..., государственный регистрационный знак ..., где Путилов А.М. сел около Н, с целью пресечения его возможной попытки покинуть автомашину, и привезли потерпевшего в здание, расположенное по адресу: <адрес>, где поместили в одно из помещений указанного здания.

После чего Комаров А.Л., осознавая, что им будут нарушены права Н на свободу передвижения и выбор места пребывания, не имея каких-либо оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...» наблюдать за Н, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без его (Комарова А.Л.) разрешения.

Самостоятельно покинуть здание по адресу: <адрес>, Н не мог, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать. Кроме того, во время выходов за пределы указанного здания за передвижениями Н наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр.

Н вопреки его воле незаконно ограничивали в передвижении и выборе места пребывания, не давая возможности покинуть здание АНО РЦ «...» с <ДАТА> по <ДАТА>, то есть до момента освобождения потерпевшего сотрудниками правоохранительных органов.

Кроме того, не позднее <ДАТА>, к Комарову А.Л. обратилась П2 с просьбой оказать её мужу - П1 помощь в борьбе с наркотической зависимостью, которой, по её мнению, он страдал. После чего Комаров А.Л., не позднее <ДАТА>, действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права П1 на свободу передвижения и выбор места пребывания, поскольку при желании последний не сможет самостоятельно покинуть здание, используемое АНО РЦ «...», расположенное по адресу: <адрес>, и желая этого, дал указание сотруднику АНО РЦ «...», в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела в связи со смертью по п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, привезти П1 в здание АНО РЦ «...» по указанному адресу, для оказания П1 помощи в борьбе с наркотической зависимостью, которой, по его мнению, страдал потерпевший.

Выполняя указание Комарова А.Л., не позднее <ДАТА> лицо, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела в связи со смертью, привлекло к доставке П1 Козлова И.Б., также являвшегося сотрудником АНО РЦ «...», которому сообщил об указании Комарова А.Л. о необходимости доставить в здание, используемое центром, П1, для оказания последнему помощи в борьбе с зависимостью от наркотических средств.

Так, в период с 18.00 до 21.00 <ДАТА> лицо, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, и Козлов И.Б., вступили в предварительный сговор с целью доставления П1 в помещении АНО РЦ «...» с применением специальных средств – наручников, в нарушение права потерпевшего на свободу передвижения, реализуя который, действуя совместно и согласованно, на автомашине ..., государственный регистрационный знак, которой не установлен, под управлением лица, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, прибыли к дому по адресу: <адрес>, где проживал П1, но узнав от П2 о том, что её муж находится в автомашине «...», государственный регистрационный знак ..., припаркованной около дома по адресу: <адрес>, направились к нему. Прибыв к месту нахождения П1, лицо, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, и Козлов И.Б., реализуя совместный преступный умысел, направленный на незаконное лишение П1 свободы, не связанное с его похищением, действуя группой лиц по предварительному сговору, умышленно, осознавая, что ими будут нарушены права П1 на свободу передвижения, подошли к автомашине «...», государственный регистрационный знак ..., в которой находился потерпевший, представились ему сотрудниками правоохранительных органов, тем самым ввели его в заблуждение. После чего лицо, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, согласно ранее достигнутой договорённости, действуя совместно и согласованно с Козловым И.Б., в целях пресечения возможного сопротивления потерпевшего, надел ему на руки специальные средства удержания – наручники и сообщил о необходимости проследовать в отдел полиции. При этом П1, введённый в заблуждение, предполагая, что перед ним находятся сотрудники правоохранительных органов, сопротивление не оказывал и согласился проследовать к месту, которое ему укажут.

После чего лицо, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, и Козлов И.Б. сопроводили П1 в автомашину ..., государственный регистрационный знак которой не установлен, при этом Козлов И.Б. сел около потерпевшего, с целью пресечения его возможной попытки покинуть автомашину. Затем лицо, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, и Козлов И.Б., осознавая, что П1 лишён возможности передвигаться по своему усмотрению, с целью незаконного лишения его свободы, не связанное с его похищением, на указанной автомашине перевезли потерпевшего в здание, используемое АНО РЦ «...», расположенное по адресу: <адрес>, где поместили в одно из помещений указанного здания. При этом Комаров А.Л., осознавая, что им будут нарушены права П1 на свободу передвижения и выбор места пребывания, не имея каких-либо оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...» наблюдать за П1, не давая ему возможности покинуть здание центра в период с <ДАТА> по <ДАТА>, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без его (Комарова А.Л.) разрешения. Самостоятельно покинуть здание по адресу: <адрес>, П1 не мог, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать. Кроме того, во время выходов за пределы указанного здания за передвижениями П1 наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр.

П1 вопреки его воле незаконно ограничивали в передвижении, не давая возможности покинуть здание АНО РЦ «...» с <ДАТА> по <ДАТА>, то есть до момента освобождения потерпевшего сотрудниками правоохранительных органов.

Кроме того, не позднее <ДАТА> К5 связалась с Комаровым А.Л. с просьбой оказать её сыну – К помощь в борьбе с алкогольной зависимостью, которой последний, по её мнению, страдал. После чего Комаров А.Л., не позднее <ДАТА> действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права К на свободу передвижения и выбор места пребывания, поскольку при желании последний не сможет самостоятельно покинуть здание, используемое АНО РЦ «...», расположенное по адресу: <адрес>, и желая этого, дал указание сотруднику АНО РЦ «...» Шевнину В.Б., привезти К в здание организации, расположенное по указанному адресу, для оказания последнему помощи в борьбе с алкогольной зависимостью, которой, по его мнению, страдал потерпевший, на что Шевнин В.Б. согласился, тем самым вступив с Комаровым А.Л. в предварительный сговор, направленный на незаконное лишение потерпевшего свободы, не связанное с его похищением. Выполняя указание Комарова А.Л., не позднее <ДАТА> Шевнин В.Б. привлёк к доставке К неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, уголовное дело, в отношении которого выделено в отдельное производство, которому изначально не сообщил о цели поездки к К Реализуя совместный преступный умысел, в период с 09.00 до 16.00 <ДАТА>, Комаров А.Л., действуя совместно и согласованно с Шевниным В.Б., прибыл к месту жительства К по адресу: <адрес>, затем связался с Шевниным В.Б., который на автомашине ..., государственный регистрационный знак ..., вместе с лицом, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, прибыли к дому по адресу: <адрес>, где Комаров А.Л. сообщил им местонахождение потерпевшего, и прошли в квартиру №..., указанного дома, где находился К Увидев К, Шевнин В.Б., реализуя преступный умысел, направленный на незаконное лишение потерпевшего свободы, не связанное с его похищением, действуя группой лиц по предварительному сговору с Комаровым А.Л., умышленно, осознавая, что им будут нарушены права К на свободу передвижения, и желая этого, подошёл к потерпевшему, представился ему сотрудником правоохранительных органов, тем самым ввёл его в заблуждение. В это же время неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, услышав, что Шевнин В.Б. представился сотрудником правоохранительных органов, понимая, что последний вводит К в заблуждение, решил присоединиться к преступным действиям Шевнина В.Б. После чего Шевнин В.Б., действуя согласованно с Комаровым А.Л., с целью перемещения К, сообщил последнему о необходимости проследовать в отдел полиции. При этом К, введённый в заблуждение, предполагая, что перед ним находятся сотрудники правоохранительных органов, сопротивление не оказывал и согласился проследовать к месту, которое ему укажут. После чего Шевнин В.Б. и неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, действуя умышленно, совместно и согласованно, группой лиц по предварительному сговору с Комаровым А.Л., сопроводили К в автомашину ..., государственный регистрационный знак ..., припаркованную около указанного выше дома, где неустановленное в ходе предварительного следствия лицо село около потерпевшего, с целью пресечения его возможной попытки покинуть автомашину. Затем Шевнин В.Б. и неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, осознавая, что К лишён возможности передвигаться по своему усмотрению, на указанной автомашине перевезли потерпевшего в здание, расположенное по адресу: <адрес>, где поместили его в одно из помещений.

В это же время Комаров А.Л., осознавая, что им будут нарушены права К на свободу передвижения и выбор места пребывания, не имея каких-либо оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...» наблюдать за К, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без разрешения его - Комарова А.Л.

В период с <ДАТА> по <ДАТА> К неоднократно обращался к Комарову А.Л. с просьбами выпустить его из помещения центра, заявляя, что он не желает находиться в здании центра, что его без каких-либо законных оснований удерживают и лишают свободы. В это же время Комаров А.Л., действуя умышленно, в целях лишения К возможности свободно передвигаться и выбирать место пребывания, осознавая общественную опасность своих действий, неизбежность наступления общественно-опасных последствий и желая этого, понимая, что самостоятельно покинуть указанное здание К не может, отказывал последнему в возможности выйти из помещения центра, тем самым лишая К свободы передвижения и выбора места пребывания.

До <ДАТА> самостоятельно покинуть здание по адресу: <адрес>, К не мог, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать. Кроме того, во время выходов за пределы указанного здания за передвижениями К наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения, с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр.

В период с 05.00 до 08.00 <ДАТА> К, оказавшись без наблюдения сотрудников АНО РЦ «...», открыл одно из окон первого этажа, отогнул имеющуюся на нем решётку и через образовавшийся проем вылез на улицу, перелез через забор, расположенный по периметру здания, и добрался до города Вологды.

Кроме того, не позднее <ДАТА> К9 связалась с Комаровым А.Л. с просьбой оказать её сыну – К3 помощь в борьбе наркотической зависимостью, которой последний, по её мнению, страдает.

Комаров А.Л., не позднее <ДАТА>, действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права К3 на свободу передвижения и выбор места пребывания, поскольку при желании последний не сможет самостоятельно покинуть здание, используемое АНО РЦ «...», расположенное по адресу: <адрес>, и желая этого, дал указание сотруднику АНО РЦ «...» Романову Е.А., доставить К3 в здание, расположенное по адресу: <адрес>, используемое организацией, для оказания К3 помощи в борьбе с наркотической зависимостью, которой, по его мнению, страдал потерпевший.

Выполняя указание Комарова А.Л., не позднее 8 октября 2018 года Романов Е.А. привлёк к доставлению К3 неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, которому сообщил об указании Комарова А.Л. о необходимости доставить в здание, используемое Центром, К3, для оказания последнему помощи в борьбе с зависимостью от наркотических средств.

Так, в период 08.00 до 10.00 <ДАТА> Романов Е.А. и неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, вступили в предварительный сговор с целью доставления К3 в помещении АНО РЦ «...» с применением специальных средств – наручников, в нарушение права потерпевшего на свободу передвижения, реализуя который, действуя совместно и согласованно, на автомашине ..., государственный регистрационный знак ... под управлением Романова Е.А., прибыли к дому по адресу: <адрес>, и прошли в квартиру №..., где находился К3

После чего Романов Е.А. и неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, реализуя совместный преступный умысел, направленный на незаконное лишение К3 свободы, не связанное с его похищением, действуя группой лиц по предварительному сговору, умышленно, осознавая, что ими будут нарушены права потерпевшего на свободу передвижения, и, желая этого, представились потерпевшему сотрудниками правоохранительных органов, тем самым ввели его в заблуждение. После чего Романов Е.А. и неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, действуя совместно и согласовано, в целях пресечения возможного сопротивления потерпевшего, удерживая руками, обездвижили потерпевшего, а Романов Е.А. надел К3 на руки специальные средства удержания – наручники и сообщил о необходимости проследовать в отдел полиции. К3, введённый в заблуждение Романовым Е.А. и неустановленным в ходе предварительного следствия лицом, предполагая, что перед ним находятся сотрудники правоохранительных органов, сопротивление не оказывал и согласился проследовать к месту, которое ему укажут.

После чего Романов Е.А. и неустановленное в ходе предварительного следствия лицо сопроводили К3 в автомашину ..., государственный регистрационный знак ..., где неустановленное в ходе предварительного следствия лицо село около потерпевшего, с целью пресечения его возможной попытки покинуть автомашину. Затем Романов Е.А. и неустановленное в ходе предварительного следствия лицо, осознавая, что К3 лишён возможности передвигаться по своему усмотрению, на указанной автомашине привезли потерпевшего в здание, расположенное по адресу: <адрес>, и поместили в одно из помещений.

Комаров А.Л., осознавая, что им будут нарушены права К3 на свободу передвижения и выбор места пребывания, и желая этого, не имея каких-либо оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...» наблюдать за К3, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без разрешения его - Комарова А.Л.

Самостоятельно покинуть здание по адресу: <адрес>, К3 не мог, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать. Кроме того, во время выходов за пределы указанного здания за передвижениями К3 наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр. Таким образом, К3 вопреки его воле незаконно ограничивали в передвижении, не давая возможности покинуть здание АНО РЦ «...» с <ДАТА> до <ДАТА>, то есть до момента освобождения потерпевшего сотрудниками правоохранительных органов.

Кроме того, не позднее <ДАТА> Г2 связалась с Комаровым А.Л. с просьбой оказать помощь её сыну – Л в борьбе с наркотической зависимостью, которой последний, по её мнению, страдает.

Комаров А.Л., не позднее <ДАТА>, действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права Л на свободу передвижения и выбор места пребывания, поскольку при желании последний не сможет самостоятельно покинуть здание, используемое АНО РЦ «...», расположенное по адресу: <адрес>, и желая этого, дал указание сотруднику АНО РЦ «...» Романову Е.А., привезти Л в здание АНО РЦ «...», расположенное по указанному адресу, для оказания Л помощи в борьбе с наркотической зависимостью, которой, по его мнению, страдал потерпевший.

Выполняя указание Комарова А.Л., не позднее <ДАТА> Романов Е.А. привлёк к доставлению Л - Нейчева (Быкова) Р.Д. и Путилова А.М., которым сообщил об указании Комарова А.Л. о необходимости доставить в здание, используемое центром, Л, для оказания последнему помощи в борьбе с зависимостью от наркотических средств.

В период с 19 часов 00 минут <ДАТА> до 24 часов 00 минут <ДАТА> Романов Е.А., Нейчев (Быков) Р.Д. и Путилов А.М. вступили в предварительный сговор с целью доставления Л в помещении АНО РЦ «...» с применением специальных средств – наручников, в нарушение права потерпевшего на свободу передвижения, реализуя который, действуя совместно и согласованно, на автомашине ..., государственный регистрационный знак ..., под управлением Романова Е.А. прибыли к дому по адресу: <адрес>, и прошли в квартиру №..., где находился Л

После чего Романов Е.А., Нейчев (Быков) Р.Д. и Путилов А.М., реализуя совместный преступный умысел, направленный на незаконное лишение потерпевшего свободы, не связанное с его похищением, группой лиц по предварительному сговору, умышленно, осознавая, что ими будут нарушены права Л на свободу передвижения и выбор места пребывания и, желая этого, подошли к нему, представились потерпевшему сотрудниками правоохранительных органов, тем самым ввели его в заблуждение. После чего Путилов А.М. и Романов Е.А. удерживали потерпевшего, а Нейчев (Быков) Р.Д., согласно ранее достигнутой преступной договорённости, в целях пресечения возможного сопротивления потерпевшего, надел ему на руки специальные средства удержания – наручники и сообщил о необходимости проследовать в отдел полиции. При этом Л, введённый в заблуждение Романовым Е.А., Нейчевым (Быковым) Р.Д. и Путиловым А.М., предполагая, что перед ним находятся сотрудники правоохранительных органов, сопротивление не оказывал и согласился проследовать к месту, которое ему укажут.

После чего Романов Е.А., Нейчев (Быков) Р.Д. и Путилов А.М. сопроводили Л в автомашину ..., государственный регистрационный знак ..., при этом Путилов А.М. сел около потерпевшего, с целью пресечения его возможной попытки покинуть автомашину, и, осознавая, что Л лишён возможности передвигаться по своему усмотрению, на указанной автомашине привезли потерпевшего в здание, используемое АНО РЦ «...», расположенное по адресу: <адрес>, где поместили в одно из помещений.

Комаров А.Л., действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права Л на свободу передвижения и выбор места пребывания, не имея каких-либо оснований для этого, и желая этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...» наблюдать за Л, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без разрешения его - Комарова А.Л.

Самостоятельно покинуть здание по адресу: <адрес> Л не мог, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать. Кроме того, во время выходов за пределы указанного здания за передвижениями Л наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр. Таким образом, Л вопреки его воле незаконно ограничивали в передвижении, не давая возможности покинуть здание АНО РЦ «...» с <ДАТА> до <ДАТА>, то есть до момента освобождения потерпевшего сотрудниками правоохранительных органов.

Кроме того, не позднее <ДАТА> Б связалась с Комаровым А.Л. с просьбой об оказании помощи её внуку – Я в борьбе с наркотической зависимостью, которой последний, по её мнению, страдает.

Комаров А.Л., не позднее <ДАТА>, действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права Я на свободу передвижения и выбор места пребывания, поскольку при желании последний не сможет самостоятельно покинуть здание, используемое АНО РЦ «...», расположенное по адресу: <адрес>, и желая этого, дал указание сотруднику АНО РЦ «...» Романову Е.А., привезти Я в указанное здание, для оказания последнему помощи в борьбе с наркотической зависимостью, которой, по его мнению, страдал потерпевший.

Выполняя указание Комарова А.Л., не позднее <ДАТА> Романов Е.А. привлёк к перевозке Я - Козлова И.Б., которому сообщил об указании Комарова А.Л. о необходимости доставить в здание, используемое центром, Я, для оказания последнему помощи в борьбе с зависимостью от наркотических средств.

В период с 20 часов 00 минут до 24 часов 00 минут <ДАТА> Романов Е.А. и Козлов И.Б., вступили в предварительный сговор с целью доставления Л в помещении АНО РЦ «...» с применением специальных средств – наручников, в нарушение права потерпевшего на свободу передвижения, реализуя который, действуя совместно и согласованно, на автомашине ..., государственный регистрационный знак №..., под управлением Романова Е.А. прибыли к дому по адресу: <адрес>, и прошли в квартиру №..., где находился Я

После чего Романов Е.А. и Козлов И.Б., реализуя совместный преступный умысел, направленный на незаконное лишение потерпевшего свободы, не связанное с его похищением, группой лиц по предварительному сговору, умышленно, осознавая, что ими будут нарушены права Я на свободу передвижения и выбор места пребывания и, желая этого, подошли к нему, представились потерпевшему сотрудниками правоохранительных органов, тем самым ввели его в заблуждение. Далее Романов Е.А. и Козлов И.Б. согласно ранее достигнутой договорённости, действуя совместно и согласовано, взяли Я за руки в целях пресечения возможного сопротивления потерпевшего, а Романов Е.А. надел на руки Я специальные средства удержания – наручники и сообщил о необходимости проследовать в отдел полиции. При этом Я, введённый в заблуждение Романовым Е.А. и Козловым И.Б., предполагая, что перед ним находятся сотрудники правоохранительных органов, сопротивление не оказывал и согласился проследовать к месту, которое ему укажут.

После чего Романов Е.А. и Козлов И.Б. сопроводили Я в автомашину ..., государственный регистрационный знак ..., где Козлов И.Б. сел около потерпевшего, с целью пресечения его возможной попытки покинуть автомашину, и, осознавая, что Я лишён возможности передвигаться по своему усмотрению, на указанной автомашине привезли потерпевшего в здание, расположенное по адресу: <адрес>, и поместили в одно из помещений.

Комаров А.Л., действуя умышленно, осознавая, что им будут нарушены права Я на свободу передвижения и выбор места пребывания, в целях незаконного лишения потерпевшего свободы, не связанное с его похищением, не имея законных оснований для этого, дал указания сотрудникам АНО РЦ «...» наблюдать за Я, не давая ему возможности покинуть здание центра, а также не выпускать последнего из здания центра, несмотря на его просьбы, без его (Комарова А.Л.) разрешения.

Самостоятельно покинуть здание по адресу: <адрес>, Я не мог, так как оно по периметру обнесено высоким сплошным металлическим забором, калитки которого запираются на запорные устройства, а ключи от них находятся у сотрудников АНО РЦ «...», двери выходов из указанного здания оборудованы запорными устройствами, которые были постоянно закрыты, ключи от которых также находятся у представителей организации, окна первого этажа здания оборудованы решётками, а рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы, что не позволяет их открывать. Кроме того, во время выходов за пределы указанного здания за передвижениями Я наблюдали сотрудники центра, контролируя его перемещения с целью исключить и при необходимости пресечь попытки последнего покинуть центр. Таким образом, Я вопреки его воле незаконно ограничивали в передвижении, не давая возможности покинуть здание АНО РЦ «...» с <ДАТА> до <ДАТА>, то есть до момента освобождения потерпевшего сотрудниками правоохранительных органов.

В апелляционном представлении государственный обвинитель М выражает несогласие с приговором суда, считая его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, а также неправильного применения уголовного закона и несправедливости приговора. При этом отмечает, что приговором суда действия Комарова А.Л. и Козлова И.Б. по эпизоду в отношении потерпевшего П1, Комарова А.Л. и Шевнина В.Б. по эпизоду в отношении потерпевшего К; Комарова А.Л. и Романова Е.А. по эпизоду в отношении потерпевшего К3; Комарова А.Л., Романова Е.А., Путилова A.M. и Нейчева Р.Д. по эпизоду в отношении потерпевшего Л; Комарова А.Л., Романова Е.А. и Путилова А.М. по эпизоду в отношении потерпевшего Н от 13 ноября 2018 года; Комарова А.Л., Романова Е.А. и Козлова И.Б. по эпизоду в отношении Я переквалифицированы со ст. 126 УК РФ на соответствующий пункт и часть ст. 127 УК РФ. При этом судом сделан вывод о том, что действия подсудимых совершались не с прямым умыслом, как характеризуется субъективная сторона преступления по ст. 126 УК РФ на похищение потерпевших, а на незаконное лишение свободы, не связанное с их похищением, несмотря на перемещение потерпевших. И поскольку незаконное лишение свободы, не связанное с его похищением, двух и более лиц не образуют реальную совокупность преступлений, а в силу законодательного предписания охватываются нормой о едином составном преступлении и квалифицируются по признаку, предусмотренному п. «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ, то дополнительной квалификации действий подсудимых не требуется.

Вместе с тем автор представления считает, что с указанным выводом суда согласиться нельзя. Так, по смыслу закона под похищением человека понимается его захват и перемещение в другое место в целях дальнейшего удержания в неволе. В ходе судебного следствия установлено, что осужденные, вывозя потерпевших и применяя к ним спецсредства, имели цель в дальнейшем удерживать их в неволе в реабилитационном центре «...». В материалах дела также усматривается мотив, для чего следовало бы удерживать потерпевших в неволе. Приводя показания потерпевших К, К3, Л, Я, П1, Н, К1, К4, прокурор обращает внимание, что на совершение преступлений всеми подсудимыми с прямым умыслом указывает то, что им достоверно было известно о том, что социальная реабилитация должна оказываться только при условии добровольности. Об этом указывает содержание типового договора о прохождении программы социальной реабилитации лицом, находящимся в трудной жизненной ситуации, которые подписаны были родственниками реабилитантов. Кроме того, исследованные в суде доказательства прямо указывают на то, что подсудимые осознавали, что их действия в каждом конкретном случае в отношении потерпевших нарушают конституционные права граждан, а именно ст.ст. 22, 27 Конституции РФ, согласно которым каждый человек в РФ имеет право на свободу и личную неприкосновенность, свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства. В судебном заседании установлено, что подсудимые, действуя с единым умыслом по предварительному сговору в различных по своему составу группах лиц, каждый раз, вопреки воле потерпевших П1, К, К3, Л, Н, Я в разные периоды времени, насильно, против воли последних, открыто путём обмана изъяли последних с места их нахождения, в большей части из квартир по месту их проживания и, применяя ко многим спецсредства, лишая их возможности свободно передвигаться, совершили их перемещение посредством принадлежавших соучастникам транспортных средств в определённое самими соучастниками место – реабилитационный центр закрытого типа «...», где, создав условия для проживания, удерживали вопреки воле и желанию потерпевших.

Кроме того, в ходе судебного следствия установлено, что подсудимые, действуя с единым умыслом по предварительному сговору в различных по своему составу группах лиц, каждый раз, вопреки воле потерпевших К4, К1 и Н незаконно в принудительном порядке помимо их воли удерживали в реабилитационном центре, где они сами добровольно до этого находились, лишили каждого из них возможности покинуть его, то есть передвигаться по своему усмотрению и общаться с другими людьми по их выбору. Полагает установленным по всем эпизодам преступной деятельности, что в действиях подсудимых Комарова, Козлова, Шевнина, Путилова, Нейчева (Быкова), Романова и неустановленных в ходе следствия лиц, уголовные дела в отношении которых выделены в отдельное производство, имеется квалифицирующий признак совершения преступлений «группой лиц по предварительному сговору». Так, объективно установлено, что в совершении всех преступлений каждый раз принимали участие несколько исполнителей в рамках единого преступного умысла, состоявшегося в каждом случае самостоятельно, направленного на похищение и незаконное лишение свободы лиц, страдающих алкогольной или наркотической зависимостью, под видом оказания им помощи и оказания услуг в реабилитационном центре «...». Исходя из показаний всех потерпевших, показаний подсудимых, данных ими в ходе предварительного следствия и оглашённых в судебном заседании, показаний свидетелей – реабилитантов, находящихся в реабилитационном центре, и анализа всех доказательств, изложенных в письменных материалах уголовного дела, следует, что ещё до совершения объективной стороны каждого из преступлений между подсудимыми и другими лицами, в каждом конкретном случае, имелась предварительная договоренность на совершение преступлений, обстоятельства каждого из которых приведены в обвинительном заключении при изложении конкретного преступления.

Более того, о состоявшейся предварительной договоренности между Комаровым и другими лицами, каждый раз в различных по своему составу соучастников, о совершении преступлений, связанных с незаконным лишением свободы потерпевших К4 по эпизоду с <ДАТА> по <ДАТА>, К1 по периоду с <ДАТА> по <ДАТА>, Н по периоду с <ДАТА> по <ДАТА> либо с похищением П1, К, К3, Л, Н и Я с их последующим удержанием помимо их воли и желания в определенном подсудимыми месте, свидетельствует согласно представленным доказательствам не только то обстоятельство, что при их совершении все действия соучастников изначально были слажены, совместны, согласованы и направлены на достижение общей преступной цели – совершение умышленных преступлений против свободы личности, но и тот факт, что каждый из подсудимых в каждом конкретном случае выполнял отведенную ему роль в преступной группе, и, соответственно, выполнял часть объективной стороны каждого преступления.

Таким образом, по мнению государственного обвинителя, на основании собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, действия Комарова по эпизоду преступной деятельности в отношении потерпевших К4, К1, Н должны быть квалифицированы по п. «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ – как незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, совершенное в отношении двух и более лиц. Действия Нейчева (Быкова) и Романова в отношении потерпевших К4, К1, Н должны быть квалифицированы по п.п. «а, в, ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ – как незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия опасного для жизни и здоровья, в отношении двух и более лиц. Действия Шевнина в отношении потерпевшего Н должны быть квалифицированы по ч. 1 ст. 127 УК РФ – как незаконное лишение свободы, не связанное с похищением. Действия Комарова в отношении потерпевших П1, К, К3, Л, Н, Я, действия Козлова в отношении потерпевших П1, Я, действия Путилова в отношении потерпевших Л, Н, действия Романова в отношении потерпевших К3, Л, Н, Я должны быть квалифицированы по п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ – как похищение человека, совершенное группой лиц по предварительному сговору в отношении двух и более лиц. Действия Нейчева (Быкова) в отношении Л и действия Шевнина в отношении потерпевшего К, должны быть квалифицированы по п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ, как похищение человека, совершенное группой лиц по предварительному сговору.

Автор представления также считает, что при назначении наказания суд не учёл активные роли всех осуждённых, которые являются идейными вдохновителями, так называемого реабилитационного центра, где оказывалась не квалифицированная помощь. Деятельность осуждённых подрывала идею благотворительности в РФ. Требования ст. 60 УК РФ, при назначении наказания судом соблюдены не были, назначенное наказание осуждённым не отвечает принципам справедливости, в действиях Нейчева и Козлова установлен рецидив преступлений, что должно было повлечь более суровое наказание. Положительные характеристики осуждённых в период их деятельности в реабилитационном центре «...» противоречат логике. Все осуждённые ранее имели трудности с законом, осуществляли свою деятельность в нарушение закона.

Просит приговор суда в отношении Комарова, Нейчева (Быкова), Козлова, Путилова, Романова и Шевнина отменить и направить материалы уголовного дела на новое рассмотрение в ином составе суда.

В апелляционной жалобе адвокат Смирнов Д.А. также выражает несогласие с приговором суда, считая его незаконным и необоснованным в части признания Романова Е.А. виновным в совершении преступлений, предусмотренных п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127, п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ. При этом отмечает, что в основу приговора в части обвинения его подзащитного по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ судом положены показания потерпевшего К4, а также заключение проведенной по делу экспертизы №... от <ДАТА> о наличии у К4 телесных повреждений, квалифицируемых как тяжкий вред здоровью. При этом, ссылаясь на ст. 307 УПК РФ, утверждает, что суд не указал в приговоре, по какой причине не принял во внимание доказательства, на которые указывала сторона защиты, как на опровергающие доводы обвинения. Так, из показаний З следует, что К4 в момент выхода из центра выглядел отлично, синяков не было, был подкачанный и в 100 раз лучше, чем когда сдавали. Из показаний К4 следует, что из центра он вышел спустя 3-5 дней после избиения. При этом из медицинских документов, согласно которым не подтверждён диагноз «...», а именно выписки из истории болезни №... из БУЗ ВО «Вологодская областная клиническая больница № 1» на К4 от <ДАТА>, следует, что ему выставлен диагноз: ...; из протокола операции от <ДАТА> видно, что ..., послеоперационный диагноз: ...; по патогистологическому исследованию №... установлено, что у К4 .... Далее в медицинской карте стационарного больного №... на имя К4 перед операцией по удалению селезенки указано: дата поступления 29 января 2018 года 10 часов в отделение абдоминальной хирургии. Запись при поступлении: «жалобы на колющие боли в поясничной области слева и левой половине грудной клетки сзади; больным себя считает с конца ноября 2017 года, когда появились вышеуказанные жалобы. При обследовании МРТ брюшной полости выявлен панкреатит хвостовой с деструкцией селезёнки. Кроме того, 25 августа 2017 года К4 проходил судебно-медицинское обследование в БУЗ ВО «Бюро судебно-медицинской экспертизы», согласно акту №... у него обнаружено ..., иных повреждений не обнаружено. Данное обследование было проведено в срок не позднее одного месяца с момента описываемых К4 травмирующих событий. Как пояснила допрошенная в судебном заседании судебно-медицинский эксперт Е, проводившая обследование К4, в случае отсутствия видимых повреждений у обследуемого лица, если при этом обследуемый ссылается на боли, то они рекомендуют пройти дополнительное углубленное обследование. Каких-либо дополнительных обследований К4 не проходил, таким образом, по состоянию на 25 августа 2017 года повреждений селезёнки выявлено не было. Полагает, что вывод экспертов содержит противоречия и основан лишь на догадках экспертов, а именно, эксперты утверждают, что по сведениям из медицинских документов и данным судебно-медицинского гистологического исследования установить конкретные сроки причинения повреждений ... не представляется возможным, однако после противоречат себе и заявляют, что, учитывая данные судебно-гистологического исследования о вероятных сроках гематомы в околоселезёночном пространстве (давность до нескольких месяцев её образования), ... можно сделать вывод о том, что первый этап разрыва (первичное повреждение) селезенки может соответствовать периоду травмирующих событий от июля-августа 2017 года. При этом допрошенные в суде эксперты указали, что с диагнозом двухмоментный разрыв селезёнки человек может проходить до нескольких месяцев, в их практике не было случаев более шести месяцев, а в случае с К4 уже шёл седьмой месяц с момента описываемых им травмирующих событий, то есть фактически этот случай является экстраординарным, выходящим за нормативы медицинской практики.

Кроме того, обращает внимание на то обстоятельство, что в период с <ДАТА> по <ДАТА> К4 находился на стационарном лечении в хирургическом отделении БУЗ ВО «Вологодская областная клиническая больница», куда госпитализирован в экстренном порядке с подозрением на острый панкреатит. Сопутствующий диагноз: «эписиндром, состояние после судорожного припадка». В результате динамического наблюдения острая хирургическая патология была исключена. В период со <ДАТА> по <ДАТА> К4 находился на стационарном лечении в хирургическом отделении № 2 БУЗ ВО «Вологодская городская больница № 1» с клиническим диагнозом: «...», поступал по экстренным показаниям с выраженным болевым синдромом. Были выявлены: .... .... .... По мнению адвоката, данные сведения подтверждают, что К4 до удаления селезёнки <ДАТА> и описываемых им травмирующих событий июля-августа 2017 года имел заболевания, которые влияли на структуру внутренних органов, в связи с чем предрасположенность к разрушению данных органов уже имелась. Вместе с тем вышеуказанные доводы защиты были оставлены судом без внимания.

Кроме того, для установления истинной картины повреждения здоровья К4 сторона защиты ходатайствовала о вызове в качестве свидетелей: заведующего хирургическим отделением БУЗ «Вологодская областная клиническая больница» Г, который оперировал К4 и в протоколе операции от <ДАТА> указал: «селезёнка без разрывов»; врача-хирурга БУЗ «Вологодская областная клиническая больница Г1, который в выписке из истории болезни №... от <ДАТА> указал: «за время наблюдения клинических данных за двухмоментный разрыв селезёнки не было»; врача-патологоанатома БУЗ «Вологодская областная клиническая больница») С, которая проводила патогистологическое исследование по результатам операции К4, в исследовании диагноз «разрыв селезенки» не подтверждён. Судом данное ходатайство было отклонено, что является необоснованными, поскольку данные лица непосредственно занимались лечением К4, проводили ему операцию и могли сообщить суду сведения относительно тяжести повреждений его здоровья и их причинах.

Автор жалобы также полагает, что показания потерпевшего К4 не изобличают Романова как лицо, причинившее тому тяжкий вред здоровью, поскольку данные показания не обладают признаком достаточности. Так, в своих показаниях К4 указывает, что не видел лиц тех, кто применил в отношении него насилие, не смог описать, каким образом ему наносили удары, сколько ударов было нанесено, по каким частям тела, в какой день произошли описываемые им события. В тоже время в своих показаниях К4 указал, что он не просил у Романова отпустить его из центра, так как понимал, что тот не имеет таких полномочий. Более того, указывает, что Романов на момент описываемых событий являлся реабилитантом, жил с ним в одной комнате и другими реабилитантами. В этой части показания К4 полностью соответствуют показаниям Романова. При этом в доказательство вины Романова в причинении тяжкого вреда здоровью К4 суд приводит показания свидетелей К1 и М2, которым от К4 стало известно, что его избили Романов и Нейчев. Однако данные свидетели не являлись очевидцами, описанных К4 событий, соответственно, их показания не могут быть признаны доказательствами вины Романова в совершенном преступлении. Показания данных свидетелей, фактически противоречат показаниям самого К4, который на вопрос государственного обвинителя: «Кто Вас избивал?», показал: «Я тогда писал, что одного М6 звали, а второго – Р2. Сейчас уже точно не помню, тогда писал». Таким образом, К4 не мог сообщить указанным свидетелям, что его избили Романов и Нейчев, поскольку сам не знал имена лиц, которые применили к нему насилие.

Приводя положения ч. 4 ст. 302 УПК РФ, адвокат считает, что, признавая Романова виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью К4, суд сослался на показания потерпевшего К4, свидетелей К1 и М2, однако этими показаниями в совокупности с другими доказательствами не подтверждается вина Романова. Какие-либо иные доказательства, подтверждающие участие Романова в причинении тяжкого вреда здоровью К4, в судебном заседании не установлены. При описании преступного деяния в приговоре суд не уточнил, какие же телесные повреждения конкретно Романов причинил К4. По этим основаниям выводы суда о юридической квалификации действий осужденных нельзя признать обоснованными и мотивированными. В ходе следствия и в суде Романов отрицал своё участие в избиении К4, его доводы не опровергнуты доказательствами, приведёнными судом в приговоре. Одних показаний К4, которые к тому же противоречат иным доказательствам, недостаточно для решения вопроса о виновности Романова в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ.

Кроме того, этим же приговором Романов признан виновным в незаконном лишении свободы в отношении потерпевших К1, К4, Н, Л, К3 и Я. Полагает, что в данной части приговор подлежит отмене ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Так, по эпизоду в отношении потерпевшего К1 к доказательствам, представленным стороной обвинения, можно отнести лишь оглашенные показания К1, из которых следует, что последний готовил побег, сначала ему Быков пристегнул к ноге гирю, а затем Романов пристегнул наручниками к кровати. В этих же показаниях К1 указывает, что у Романова не просил отпустить его из реабилитационного центра «...», так как понимал, что он ничего не решает. По ходатайству защиты были оглашены показания К1, данные им в качестве свидетеля, в которых он упоминает Романова только один раз, указывая, что изначально при его поступлении в реабилитационный центр «...», Романов был также реабилитантом, а позднее стал волонтером. При этом, описывая события, при которых его лишили свободы и возможности передвигаться, К1 указывает: «<ДАТА> мне без объяснения причин на цепь на замок пристегнули гирю ... килограмма, то есть я мог передвигаться, только неся в руках гирю, я думаю, что меня пристегнули гирей, так как я готовил побег из центра и работники центра узнали об этом. Гирю мне к ноге пристегнул Р3. С гирей я проходил почти 2 суток, меня с гирей подняли на третий этаж, кормили овсянкой на воде без соли и сахара и запретили выходить из комнаты, лишили курения. Я один раз вышел из комнаты без разрешения, после этого с меня сняли гирю, наручники отстегнули от Л2 и наручниками к кровати пристегнули меня, а гирю повесили на Л2. Меня пристегивал наручниками Г3. В наручниках я провел почти 3 суток, при этом я выходил только в туалет раз в день, когда меня отстегивали от кровати, еду носили в комнату». Следовательно, из показаний К1 следует, что наручниками его пристегивали только один раз. Причём изначально он указывал, что это сделал Г3, который даже не был допрошен в качестве свидетеля по данному делу, однако в дальнейшем К1 без какого-либо логического объяснения меняет свои показания и указывает, что наручниками его пристегнул Романов. Вместе с тем его подзащитный на протяжении всего предварительного следствия и суда отрицал факт совершения каких-либо противоправных действий в отношении К1, указывал, что в период нахождения того в реабилитационном центре «...» он также являлся реабилитантом, проживал в одной комнате с К1 и другими реабилитантами. К1 к нему с просьбой о прекращении реабилитации не обращался, у него возможности и полномочий освободить К1 от дальнейшего прохождения реабилитации не было.

Таким образом, ввиду наличия существенных противоречий в показаниях К1, которые не были устранены в ходе рассмотрения дела, а согласно УПК РФ все сомнения трактуются в пользу обвиняемого, показания К1 необоснованно положены судом в основу обвинительного приговора. При этом одних оглашённых показаний К1, которые к тому же являются противоречивыми, недостаточно для решения вопроса о виновности Романова в совершении преступления в отношении К1.

По эпизоду в отношении потерпевшего К4 в основу приговора в этой части судом положены показания потерпевшего К4, который указал, что после избиения молодые люди отвели его в одну из комнат третьего этажа и заперли. Однако из показаний К4 не следует однозначный вывод о том, что его увёл в комнату на третий этаж и запер именно Романов. В тоже время в своих показаниях К4 указал, что он не просил у Романова отпустить его из центра, поскольку понимал, что тот не имеет таких полномочий. Романов на момент описываемых событий являлся реабилитантом, жил в одной комнате с К4 и другими реабилитантами. Таким образом, объективная сторона преступления в действиях Романова отсутствует, так как К4 в реабилитационный центр «...» приехал самостоятельно, у Романова отпустить его из Центра не просил. Кроме того, согласно показаниям остальных подсудимых, а также руководителя программы АНО реабилитационный центр «...» – свидетеля Б1 в компетенцию Романова не входило принятие решений отпускать граждан с реабилитации.

По эпизоду в отношении Я, Н (по факту доставки в реабилитационный центр «Шанс» <ДАТА>), Л и К3 обвинение переквалифицировано судом со ст. 126 УК РФ на ч. 2 ст. 127 УК РФ. Как указано в приговоре, суд пришёл к такому выводу, исходя из анализа показаний потерпевших и свидетелей, посчитав, что действия подсудимых, связанные с перевозкой потерпевших с места жительства до реабилитационного центра «...», совершались не с прямым умыслом, как характеризуется субъективная сторона преступления по ст. 126 УК РФ на похищение потерпевших, а на незаконное лишение потерпевших свободы, не связанное с их похищением, несмотря на перемещение потерпевших. Вместе с тем несмотря на это сторона защиты не может согласиться с выводом суда о наличии в действиях Романова признаков объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 127 УК РФ. Так, все потерпевшие по данным эпизодам, указали, что каких-либо претензий к Романову по факту их доставки в реабилитационный центр «...» не имеют. Вопрос доставки данных лиц был согласован с их родителями (в случае с Я – с бабушкой). В тоже время ни Л, ни К3, ни Я не сообщали Романову о своём желании закончить реабилитацию и покинуть реабилитационный центр «...». Как следует из показаний потерпевших, подсудимых и свидетелей, Романов не имел распорядительных полномочий в реабилитационный центр «...», а, следовательно, не имел возможности принять решение о завершении реабилитации в отношении конкретного лица и выходе его из реабилитационный центр «...». Каких-либо активных действий направленных на удержание К3, Л, Я в помещении АНО реабилитационный центр «...» Романов не предпринимал. Таким образом, конкретных фактических обстоятельств, указывающих на наличие в действиях Романова состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 127 УК РФ, судом первой инстанции не установлено.

По факту пристёгивания наручниками Н доказательствами являются показания потерпевшего Н, подсудимых Быкова и Романова. В судебном заседании Н показал, что к Быкову претензий не имеет, так как его пристёгивал Романов, а Быков просто стоял рядом, никакого участия в этом не принимал. Романов и Быков по данному факту дали показания абсолютно идентичные Н, при этом Романов пояснил, что принял решение пристегнуть Н наручниками к кровати для его же (Н) безопасности, поскольку он вёл себя неадекватно, при этом через непродолжительное время сам же Романов его и отстегнул. Полагает, что действия Романова в отношении лишения свободы Н, если их квалифицировать как преступление, то лишь по ч. 1 ст. 127 УК РФ, поскольку Романов в данном случае действовал в одиночку, в сговор ни с кем не вступал, помощь в пристёгивании Н наручниками ему никто не оказывал. В связи с тем, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 127 УК РФ, относится к преступлениям небольшой тяжести, срок давности привлечения к уголовной ответственности за которые составляет 2 года, адвокат считает, что Романов подлежит освобождению от уголовной ответственности за данное деяние в связи с истечением сроков давности.

Кроме того, обращает внимание, что субъективная сторона незаконного лишения свободы предусматривает прямой умысел. Из обстоятельств, приведённых судом в приговоре, следует, что умысел на совершение преступления и цели преступления вообще не были установлены. Таким образом, неустановление судом цели совершения Романовым конкретного преступления, наличия у него умысла на совершение данного преступления, а также неустановление судом обстоятельств, при которых конкретно Романов совершил незаконное лишение свободы, свидетельствуют об отсутствии в его действиях состава преступления, предусмотренного п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ. Просит приговор суда отменить, а Романова Е.А. оправдать.

В апелляционной жалобе адвокат Воеводина Е.А. также выражает несогласие с приговором суда ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. При этом отмечает, что её подзащитный Нейчев с момента возбуждения уголовного дела частично признавал тот факт, что он действительно пристегнул гирю к ноге К1, что подтвердил явкой с повинной, в ходе следственных действий и судебного заседания. Однако Нейчев категорически отрицал, что совершал какие-либо противоправные действия в отношении К4, а также не пристегивал наручниками Н в июле-августе <ДАТА>, а Л надел наручники на непродолжительное время, а затем их снял. Вместе с тем суд взял за основу показания потерпевшего К4 в то время как его показания весьма поверхностны, неконкретны и противоречивы относительно обстоятельств случившегося с ним, дней, когда произошли события, вменяемые её подзащитному, а также Романову.

Кроме того, К4, утверждавший, что в реабилитационный центр «...» к нему была применена физическая сила, что в результате привело к удалению селезёнки, не обратился своевременно за медицинской помощью, а обращение последовало лишь зимой <ДАТА>, то есть спустя продолжительное время после рассматриваемых событий. При этом, учитывая состояние здоровья К4, страдавшего ..., наличие ..., явившейся поводом для обращения его друзей в реабилитационный центр «...» за помощью, а также продолжившееся злоупотребление спиртными напитками после пребывания в Центре позволяет предполагать, что травма была получена при иных обстоятельствах и в другой период времени, нежели указано в материалах дела. В медицинской документации содержатся записи со слов пациента о наличии ухудшения состояния его здоровья в <ДАТА>, в то время как подсудимым вменяется эпизод, имевший место во второй половине июля 2018 года.

По мнению автора жалобы, суд также необоснованно положил в основу доказательственной базы заключение комплексной судебно-медицинской экспертизы в отношении К4 №... от 18 октября 2019 года, при этом отвергая выводы, изложенные в заключении-рецензии №... от 25 ноября 2019 года на вышеуказанное заключение экспертов, хотя налицо противоречивость и непоследовательность выводов, сделанных судебно-медицинскими экспертами. В ходе допроса экспертов имеющиеся противоречия в их заключении так и не были устранены. В частности, остались не устранёнными существенные противоречия относительно характера повреждения селезёнки К4, а также давности его возникновения. Так, в заключении указано, что установить точное время, когда имела место травма, не представилось возможным, в то же время эксперты не исключили возможность причинения телесного повреждения в период, указанный в материалах дела. По мнению адвоката, указанный вывод является противоречивым и не может быть положен в основу обвинительного приговора по обвинению лица в совершении особо тяжкого преступления против личности.

Приводя положения ст.ст. 2, 4, 5, 6 и 8 Федерального закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», отмечает, что заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных. Обращает внимание на то обстоятельство, что судом безосновательно отклонено ходатайство стороны защиты, обозначившей наличие существенных недостатков проведенного комплексного судебно-медицинского исследования, о назначении новой судебной экспертизы, чем нарушено право обвиняемых, в том числе Нейчева на защиту. При этом позицию её подзащитного, которая является последовательной, непротиворечивой, подтвержденной явкой с повинной и неоднократными показаниями, суд оценил критически, как способ защиты, с чем защита согласиться не может, поскольку Нейчеву не было никакого смысла вводить следствие и суд в заблуждение относительно произошедших событий и своих действий, скрывая либо искажая фактические обстоятельства дела.

Более того, суд необоснованно положил в основу обвинения и показания потерпевших К1, Л и Н о совершенных в отношении них противоправных действиях её подзащитным, поскольку иными объективными доказательствами их показания не подтверждены. Данные потерпевшие страдали наркотической и алкогольной зависимостью, были помещены в реабилитационный центр «...»» по просьбе их близких, находились в возбужденном и болезненном состоянии ввиду своей зависимости, в связи с чем вели себя агрессивно, чем могли причинить вред как себе, так и другим реабилитантам, а также сотрудникам Центра. При этом допрошенные родственники Н в судебном заседании пытались скрыть и приуменьшить наличие у их сына тяжелой наркотической зависимости, что привело их к тому, что они проявили инициативу в помещении Н на реабилитацию. Полагает, что данные обстоятельства дают все основания оценивать показания вышеуказанных потерпевших критически, поскольку все они испытывали явную неприязнь к сотрудникам Центра, в том числе и к Нейчеву и оговаривают их, в то время как в адрес сотрудников в суде от родственников бывших реабилитантов и от них самих прозвучало немало слов благодарности и признательности за оказанную помощь.

Вместе с тем, хотя формально в действиях Нейчева и усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 127 УК РФ, однако есть основания считать, что он действовал в условиях крайней необходимости, что исключает преступность и наказуемость деяния. Наличие предварительного преступного сговора с Романовым объективного подтверждения в судебном заседании не нашло. Считает, что при наличии столь противоречивых доказательств виновности её подзащитного, назначенное ему судом наказание является чрезмерно суровым и не отвечает как характеру и степени общественной опасности содеянного, наступившим последствиям, данным личности Нейчева Р.Д., так и положениям уголовного и уголовно-процессуального закона.

При этом обращает внимание, что Нейчев имеет постоянное место жительства и работы, семью, где воспитывается малолетний ребенок, а супруга находится на иждивении, пожилую мать и престарелую бабушку, нуждающихся в помощи и поддержке, положительно характеризуется, в том числе лицами, допрошенными в судебном заседании, кроме того, её подзащитный и его мать страдают хроническими заболеваниями и нуждаются в постоянном медицинском наблюдении. С учётом изложенного полагает, что Нейчев не является лицом, представляющим общественную опасность, нуждающимся в изоляции от общества. Ссылаясь на ч. 3 ст. 60 УК РФ и ст. 297 УПК РФ, адвокат указывает, что приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями настоящего Кодекса и основан на правильном применении уголовного закона. Однако суд назначил её подзащитному наказание в виде реального лишения свободы, взяв его под стражу в зале суда, в то время как причастность Нейчева к инкриминируемым ему деяниям объективного подтверждения не нашла. Таким образом, сторона защиты считает, что у суда имелись все основания для вынесения в отношении Нейчева оправдательного приговора, поэтому просит приговор суда в отношении него отменить, вынести по делу оправдательный приговор с признанием права на реабилитацию.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель М просит оставить их без удовлетворения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции прокурор Битаров В.М. апелляционное представление поддержал и возражал против удовлетворения апелляционных жалоб; осужденные Нейчев Р.Д. и Романов Е.А., адвокаты Смирнов Д.А., Воеводина Е.А. и Воронцова С.В. поддержали доводы апелляционных жалоб и возражали против удовлетворения апелляционного представления, а осуждённые Комаров А.Л., Козлов И.Б., и Шевнин В.Б., адвокаты Софронов С.О., Толстобров А.П., Задворная Л.Я. и Цирик С.В. поддержали апелляционные жалобы и возражали против апелляционного представления.

Судебная коллегия, выслушав участников судебного разбирательства, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления, апелляционных жалоб и возражений на них, приходит к следующим выводам.

Выводы суда о виновности Нейчева Р.Д. и Романова Е.А. в умышленном причинении группой лиц по предварительному сговору тяжкого вреда здоровью К4, опасного для жизни человека и повлекшего за собой потерю органа, а также об их виновности в незаконном лишении свободы К4, К1 и Н, не связанном с похищением последних, группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия опасного для жизни и здоровья, в отношении двух или более лиц соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела и основаны на всесторонне, полно и объективно исследованных и подробно изложенных в приговоре доказательствах.

Осужденный Нейчев Р.Д. в судебном заседании вину в причинении тяжкого вреда здоровью К4 не признал и показал, что категорически отрицает применение насилия и любых противоправных действий со своей стороны к последнему. Считает, что тот может его оговаривать, поскольку ему могли отказать в телефонном звонке, при этом К4 хотел продолжать употреблять алкоголь и не проходить реабилитацию. В период нахождения в Центре К4 на своё состояние здоровья не жаловался. Когда его друзья забирали из Центра, то сказали, что тот хорошо выглядит. В совершении других преступлений осужденный Нейчев Р.Д. вину признал частично.

При этом, делая вывод о виновности Нейчева Р.Д. в совершении преступлений, суд обоснованно положил в основу приговора его показания, данные им при производстве предварительного расследования и оглашённые на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, из которых следует, что в 2016 году в реабилитационном центре «...» он проходил реабилитацию, в связи с наркотической зависимостью, где в дальнейшем стал работать консультантом. В центре предусмотрено выполнение реабилитантами определённых заданий, в случае нарушения правил предусмотрена ответственность. Если реабилитант в состоянии «ломки» начинает представлять опасность для себя и окружающих к нему могут быть применены наручники до момента, пока его состояние не стабилизируется, при этом вопрос применения наручников решается консультантами. В летний период <ДАТА> в помещении центра он пристёгивал к ноге К1 на цепочку гирю весом ... килограмма, так как последний готовился совершить побег. С гирей К1 ходил непродолжительное время. В летний период <ДАТА> в центр приехал Н, который лечился от наркотической зависимости. Сначала тот выполнял программу, но затем начал нарушать режим, спорить с консультантами, срывать мероприятия, грубить и угрожать. В связи с этим Н поместили на третий этаж, чтобы он не мешал другим. В один из дней летом 2018 года он пошёл поговорить с Н и на всякий случай взял с собой наручники, но поскольку тот стал угрожать и вести себя агрессивно, то он пристегнул Н наручниками к кровати, где тот лежал. Часа через 2-3 Н успокоился, и он отстегнул наручники. Отпустить кого-либо из пациентов центра он не мог, так как эти вопросы решал Комаров, являвшийся руководителем Центра (т. 6, л.д. 147-155, 219-223, 233-237; т. 9, л.д. 92-97).

Данные показания даны Нейчевым Р.Д. в присутствии защитника, при этом каких-либо замечаний к протоколам допроса и изложенным в них показаниям ни со стороны осужденного, ни со стороны его защитника не поступило.

Осужденный Романов Е.А. в судебном заседании вину в причинении тяжкого вреда здоровью К4 не признал и показал, что телесных повреждений он данному потерпевшему не наносил. Вину в совершении других преступлений признал частично и показал, что сначала его привезли на реабилитацию в АНО реабилитационный центр «...», где потом он стал волонтёром, а после <ДАТА> – консультантом. Когда он был реабилитантом, то Комаров А.Л. был консультантом, а затем стал директором реабилитационного центра «...». Что касается потерпевшего К1, то считает, что последний его оговаривает по причине того, что он (Романов) не предпринял мер к тому, чтобы того отпустили из Центра, когда у последнего умер отец. Вместе с тем он не решал вопросы о сроках прохождения реабилитации. По обвинению в похищении и незаконном лишении свободы потерпевшего Н показал, что когда он зашёл проверить состояние Н, то последний пытался разбить окно, прыгал на подоконник, что для самого потерпевшего было не безопасно. Он пошёл кого-то позвать и на время пристегнул Н наручниками к кровати. Возвратившись через непродолжительное время, он отстегнул Н. Данное решение он принял самостоятельно.

Вместе с тем, делая вывод о виновности Нейчева Р.Д. и Романова Е.А. в совершении указанных преступлений, суд обоснованно положил в основу приговора показания потерпевших и свидетелей, которые в совокупности подтверждают их вину в их совершении.

В частности, из показаний потерпевшего К4 следует, что в <ДАТА> его друзья З1, З и Ш под предлогом того, что отвезут на турбазу, привезли его в деревню .... Считает, что друзья обманным путём привезли его в Центр, поскольку он думал, что едет в санаторий или на турбазу. В противном случае он бы не поехал. После того как друзья уехали, он был отведён в отдельную комнату на третий этаж здания. Когда через три дня он хотел уйти, то ему не разрешили это сделать. Полагает, что за ним постоянно кто-то присматривал. Позже ему разрешили спуститься в общую комнату на втором этаже и сказали, что он должен делать всё, что ему скажут, в случае отказа к нему обещали применять ограничения. Он неоднократно обращался с просьбой выпустить его из Центра, в том числе и к Комарову, однако ему каждый раз говорили, что он должен и будет находиться тут столько времени, сколько за него будут платить. За нарушения применяли наказания. В результате он решил сбежать, о чём рассказал нескольким пациентам, об этом стало известно руководству Центра, и в один из дней его пригласили в спортзал, где избили два молодых человека. Следователю он указывал, что его избивали молодые люди по имени М6 и Р2, но в суде указал на подсудимых Нейчева и Романова. Когда он очнулся, то его отвели в отдельную комнату на третий этаж, раздели, оставили пятилитровую канистру, чтобы ходил в туалет и заперли, выйти из комнаты он не мог. Сколько дней там находился, не помнит, пищу ему приносили. Через 3-4 дня ему принесли мазь от ушибов. Пока за ним не приехали З и Ш, он так и находился на третьем этаже. После Центра его привезли на дачу, где он был около двух недель. По приезду в город он обратился за медицинским освидетельствованием, но видимых повреждений у него уже не осталось. В больницу не обращался, так как делал себе обезболивающие уколы, поскольку у него болело всё тело. Обратившись в больницу, он узнал, что необходимо делать операцию. В январе-феврале <ДАТА> ему удалили селезёнку, он думает, что это были последствия после нанесённых ему телесных повреждений в Центре.

Из показаний потерпевшего К1, оглашённых на основании п. 1 ч. 2 ст. 281 УПК РФ, следует, что <ДАТА> в связи с длительным употреблением спиртного он приехал в реабилитационный центр «...». Однако, когда он захотел его покинуть, то не смог этого сделать, так как его не отпускали работники Центра. Самостоятельно он уйти не мог, так как двери здания Центра были постоянно закрыты, ключи были только у работников. Находясь в Центре, он неоднократно просил Комарова отпустить его, сообщал, что удерживают его незаконно, однако его не отпускали. Поскольку из Центра его не отпускали, он готовил побег вместе с К4, но об этом узнали работники Центра и К4 сильно избили, который впоследствии рассказал, что его побили Быков и Романов, после чего у К4 удалили селезёнку. В дальнейшем он стал готовить побег один, но об этом также узнали, и Быков с помощью металлической цепочки и замка прицепил к его ноге гирю, после чего его отвели в одну из комнат на третьем этаже. Через некоторое время в комнату на третьем этаже к нему зашел Романов, который пристегнул его за руку наручниками к кровати. Три дня он провёл пристёгнутым наручниками (т. 6, л.д. 134-139).

Из показаний свидетеля З1 следует, что он, Ш и З отвезли К4 в реабилитационный центр «...», нахождение К4 в котором оплачивал Ш. Позже со слов К4 ему стало известно, что последнего в реабилитационном центре «...» плохо кормили и избивали. Он жаловался на общее состояние здоровья. Ему также известно, что позднее К4 был прооперирован.

Из показаний свидетеля З следует, что они с друзьями отвезли К4 в реабилитационный центр «...», куда последний согласился поехать. Когда они привезли его в реабилитационный центр «...», то Ш заключил договор в отношении К4 и последний там остался. Через два месяца по просьбе матери К4 он и Ш забрали того из Центра. После этого К4 пожаловался им на плохие условия содержания в Центре, а также на то, что к нему применяли физическое насилие, отбили почки, привязывали к кровати. Позднее он узнал, что К4 удалили селезёнку.

Из показаний свидетеля К8 следует, что друзья её бывшего мужа Ш и З предложили ей отвезти мужа в реабилитационный центр, против чего она не возражала. Когда муж приехал домой, то жаловался на боли в пояснице, сказал, что его в реабилитационном центре избивали, держали в запертой комнате. Через полгода К4 удалили селезёнку.

Из показаний свидетеля С3, оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ, следует, что в <ДАТА> в связи с зависимостью от наркотиков он находился в реабилитационный центр «...». Самостоятельно выйти из здания Центра никто не мог, работники Центра говорили, что его выпустят только с разрешения Комарова. Ему также известно, что К1 и К4 неоднократно просили у Комарова их отпустить, однако их удерживали в Центре. Он видел, что К1 несколько дней был пристегнут наручниками к кровати в комнате на третьем этаже. Кроме того, он слышал, что К4 сильно избили работники Центра (т. 4, л.д. 187-192).

Из показаний свидетеля М2, оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ, следует, что в <ДАТА> она находилась в реабилитационном центре «...», в связи с имеющимися проблемами с алкоголем. Там же находились К4 и К1, которые неоднократно просили работников отпустить их домой, но их не выпускали. Со слов реабилитантов ей известно, что К4 побили и заперли в одной из комнат на третьем этаже здания. Зимой 2018 года К4 сам рассказал ей, что в Центре его сильно избили Романов и Нейчев, так как он пытался сбежать. Также она видела, что к ноге К1 была пристёгнута гиря, а потом видела, что К1 был пристёгнут наручниками к кровати (т. 5, л.д. 164-170).

Из показаний свидетеля М5 – участкового уполномоченного ОМВД России по Вологодскому району, оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ, следует, что в августе <ДАТА> он проводил проверку по заявлению К4 по факту незаконного лишения его свободы, получал объяснения с Нейчева, Романова и Комарова, а также в присутствии работников Центра опрашивал находящихся там лиц, так как это было одним из условий получения объяснений. В сам Центр для получения объяснений его пускать отказывались (т. 4, л.д. 158-162).

Из показаний потерпевшего Н следует, что после приезда <ДАТА> в реабилитационный центр «...» его отвели в комнату, где находился ещё один реабилитант, который ему пояснил, что здание как тюрьма, а при попытке сбежать, пристегнут наручниками к кровати. Поняв, что в Центре нет никакой работы с психологами, он захотел покинуть его, ему удалось поговорить с Комаровым, которому он также сообщил о своем нежелании находиться в Центре, на что тот ему сказал, что будет решать этот вопрос. Однако пришли Нейчев и Романов и снова приковали его наручниками к кровати, так он пролежал 3-4 дня.

Из показаний свидетелей Н3 и Н2 следует, что сыну потребовалась психологическая помощь, в связи с чем <ДАТА> они привезли сына в реабилитационный центр «...», в котором он согласился остаться. Так как у сына болел зуб, а медицинская помощь ему не оказывалась, то добились, что <ДАТА> их сына отвезли в стоматологию «...». В этот же день им позвонил Б1 и сказал, что сын сбежал из стоматологии, а позже перезвонил и пояснил, что Комаров забрал их сына с вокзала и везёт обратно в реабилитационный центр «...». <ДАТА> они узнали, что все реабилитанты находятся в Следственном комитете. Когда они забрали сына, то он пояснил, что в октябре Шевнин ударил его по голове, также в Центре его пристёгивали наручниками и удерживали силой.

Из показаний свидетеля С4, оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ, следует, что с <ДАТА> она находилась в реабилитационном центре «...». Ей известно, что в центре пристёгивали наручниками к кроватям на третьем этаже и били людей, в том числе и Н. Раз в месяц она созванивалась с родителями, однако говорить родственникам о желании покинуть центр, о том, что в нём издеваются над людьми, было запрещено (т. 1, л.д. 154-157, 170-174).

Из показаний свидетеля К7, данных в суде и оглашённых на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что <ДАТА> она осуществляла приём Н в стоматологической клинике «...», в ходе которого последний попросил у неё телефон и просил вызвать полицию, так как его насильно удерживают в каком-то месте и у него нет возможности позвонить. После чего Н был предоставлен телефон, и он вызвал полицию (т. 3, л.д. 40-43).

Из показаний свидетелей П3 и Д следует, что к ним обратилась врач К7. Пройдя к ней в кабинет, они увидели пациента, который сообщил, что его насильно удерживают в клинике и попросил вызвать полицию, что впоследствии Д и сделал.

Из показаний свидетелей Р и Л1 следует, что при несении службы они получили сообщение из дежурной части о том, что необходимо проследовать в стоматологическую клинику «...», где находится молодой человек, который не желает продолжать лечение в реабилитационном центре «...». Приехав по адресу, забрали данного молодого человека и высадили у входа в отдел полиции № 1 города Вологды. Через некоторое время вновь поступил звонок от дежурного с требованием обнаружить данного молодого человека, что они и сделали. После этого они передали молодого человека директору реабилитационного центра «...».

Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции обоснованно признал достоверными показания указанных потерпевших и свидетелей. Все они были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, поэтому у суда не было оснований не доверять их показаниям, поскольку они последовательны, логичны, не имеют существенных противоречий, согласуются с другими исследованными по делу доказательствами. Каких-либо данных, свидетельствующих об их заинтересованности в исходе дела и об оговоре ими осужденного, не имеется.

Данные доказательства, подтверждающие вину осужденных Нейчева Р.Д. и Романова Е.А., согласуются не только между собой, но и объективно подтверждаются другими исследованными в суде доказательствами, а именно:

- заявлением К4 от <ДАТА>, согласно которому он обратился с заявлением в УМВД России по Вологодской области о привлечении к уголовной ответственности лиц, которые его незаконно удерживали в период с <ДАТА> по <ДАТА> в <адрес> в реабилитационном центре «...» (т. 5, л.д. 199);

- заявлением К4 от <ДАТА>, согласно которому он обратился с заявлением в ОМВД России по Вологодскому району о привлечении к уголовной ответственности лиц за незаконное лишение свободы на базе «...» (т. 5, л.д. 203);

- заявлением К4 от <ДАТА>, согласно которому он обратился в ОМВД России по Вологодскому району с заявлением о привлечении к уголовной ответственности работников базы «...» Е3 и Р3, которые <ДАТА> нанесли ему множественные удары руками по различным частям тела, от которых он испытал физическую боль (т. 9, л.д. 25);

- заявлением К1 от <ДАТА> о привлечении к уголовной ответственности лиц, которые незаконно лишали его свободы в реабилитационном центре «...» по адресу: <адрес>. В центр он приехал сам, но выйти из здания центра не мог, так как двери были заперты, на окнах были решётки, рамы окон 2 и 3 этажей закручены на саморезы. Во время пребывания в центре за то, что он пытался сбежать, ему к ноге пристегивали гирю весом ... килограмма, а также наручниками пристегивали к кровати (т. 6, л.д. 50-53);

- актом судебно-медицинского освидетельствования №... от <ДАТА> в отношении К4, из которого видно, что последний при своём освидетельствовании предъявлял жалобы на боль в спине, боль в области рёбер слева, поясняя, что <ДАТА> около 10 часов двое мужчин били его в боксёрских перчатках по телу и голове, за медицинской помощью не обращался (т. 9, л.д. 34);

- рапортом участкового уполномоченного ОМВД России по Вологодскому району М5 от <ДАТА> о том, что в реабилитационный центр «...» его не пускают. Комаров сообщил ему, что готов привезти пациентов для дачи объяснений, но в случае, если объяснения будут получены в присутствии работников центра (т. 6, л.д. 45);

- протоколом выемки от 27 июня 2019 года в БУЗ ВО «Вологодская областная клиническая больница» ... парафиновых блоков и ... предметных стёкол с кусочками тканей внутренних органов К4 (т. 4, л.д. 66-67);

- протоколом выемки от 5 июля 2019 года в БУЗ ВО «Вологодская городская поликлиника № 4» медицинской карты амбулаторного больного на имя К4 (т. 4 л.д. 156-157);

- протоколом осмотра места происшествия от 13 декабря 2018 года, согласно которому осмотрено здание, расположенное по адресу: <адрес>, при этом установлено, что здание трёхэтажное по периметру огорожено сплошным металлическим забором. На всех окнах первого этажа снаружи имеются решётки. На лестнице между первым и вторым этажом установлена металлическая решётка, которая запирается на замок. В одном из помещений второго этажа обнаружена гиря с надписью «...», гиря изъята. Окна второго этажа частично оборудованы решётками. Все рамы окон второго этажа скреплены саморезами, не открываются. Двери жилой комнаты №..., расположенной на втором этаже, оборудованы снаружи петлями для навесного замка, все окна комнаты оборудованы решетками. Все окна жилой комнаты №... оборудованы решётками. Входные двери в комнаты третьего этажа частично оборудованы петлями для навесных замков. Рамы окон третьего этажа скреплены саморезами, не открываются. В комнатах третьего этажа имеются кровати, диваны, около которых стоят пятилитровые пустые канистры (т. 1, л.д. 73-131);

- протоколом обыска от 13 декабря 2018 года, согласно которому в здании АНО РЦ «...», расположенного по адресу: <адрес>, обнаружены и изъяты тетради и блокноты, принадлежащие пациентам АНО РЦ «...», договоры на оказание услуг, двое наручников, лекарственные препараты (т. 1, л.д. 59-71);

- протоколом осмотра предметов от 26 октября 2019 года, согласно которому осмотрены: две пары наручников, тетради и блокноты, изъятые в ходе обыска в здании АНО РЦ «...», с записями о применении наручников и физической силы к лицам, проходящим реабилитацию в центре; гиря весом ... килограмма, изъятая в ходе осмотра места происшествия (т. 12, л.д. 169-199);

- заключением эксперта №... от 9 июля 2019 года, из которого следует, что по морфологической микроскопической картине в препаратах внутренних органов К4 можно говорить о ... (т. 10, л.д. 46-47);

- заключением комплексной судебно-медицинской эксперты №... от 18 октября 2019 года БУЗ Вологодской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы», из которого следует, что у К4 обнаружен ..., которые по своему характеру непосредственно создавали угрозу для жизни пострадавшего, в связи с чем по признаку опасности для жизни человека повлекли за собой тяжкий вред здоровью. Повреждение селезенки образовалось в результате ударно-травматического воздействия (воздействий) тупого твердого предмета на место проекции анатомической локализации селезёнки, соответствующего нижней части грудной клетки слева с уровня 10-го ребра по задней поверхности. Установленный разрыв селезенки имел двухмоментный характер. Учитывая наличие локальных спаек и ряда патологических изменений в селезёнке и прилежащем хвосте поджелудочной железы, возможная повторная травматизация (приведшая к «окончательному» разрыву) селезенки, не рассматривается как причинение вреда здоровью, так как при напряжении капсулы скопившейся кровью её разрыв, как уже изменённого органа, мог быть при минимальном воздействии. Первый этап разрыва (первичное повреждение) селезенки могло произойти в период июля – августа 2017 года (т. 10, л.д. 78-93).

Допрошенные в ходе судебного следствия эксперты С1, С2, Б3 и Е подтвердили выводы заключения от 18 октября 2019 года №..., указав, что настаивают на том, что имел место двухмоментный разрыв селезенки, на что указывают данные МРТ и гистологического исследования, проведённого И, которым также подтверждается давность травмирующего воздействия. Противоречий в медицинских документах К4, представленных на экспертизу нет, указание в протоколе операции на отсутствие разрыва селезенки не свидетельствует о том, что его фактически не было, поскольку на момент операции уже произошёл спаечный процесс.

С учётом изложенного судебная коллегия находит, что суд первой инстанции правильно признал выводы экспертов обоснованными, поскольку экспертиза была проведена в соответствии с положениями ст.ст. 195, 196 УПК РФ, при этом заключение соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ, а также Федеральному закону от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной экспертной деятельности в Российской Федерации». Нарушений процессуальных прав участников судебного разбирательства при назначении и производстве указанной экспертизы, которые повлияли или могли повлиять на содержание выводов экспертов, не допущено. При этом данное экспертами заключение не вызывает сомнения у суда апелляционной инстанции, экспертиза проведена компетентными лицами, обладающими специальными познаниями и навыками в соответствующей области, достаточным стажем работы по специальности, в пределах поставленных вопросов, входящих в компетенцию экспертов, которым разъяснены положения ст. 57 УПК РФ, при этом все эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. Выводы эксперта не противоречивы, мотивированы, научно обоснованы, оснований сомневаться в компетентности экспертов, объективности и достоверности их выводов не имеется, противоречий в заключении не усматривается.

При этом выводы экспертов объективно подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами, оснований полагать о наличии у экспертов личной заинтересованности в исходе уголовного дела и в необоснованности их выводов не имеется.

Кроме того, в суде первой инстанции было исследовано заключение некоммерческого партнёрства «...», озаглавленное как «заключение специалистов (рецензия)» №... и выполненное П и Б При этом из указанного заключения следует, что специалисты считают, что выводы комплексной судебно-медицинской эксперты №... от 18 октября 2019 года БУЗ Вологодской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы» не могут использоваться при принятии юридически значимых и процессуальных решений.

Судебная коллегия не может принять во внимание указанное заключение.

В соответствии с ч. 1 ст. 58 УПК РФ, специалист - лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

Из указанного заключения специалистов или, как они сами его называют, рецензии следует, что оно составлено специалистами в связи с изучением ими копии заключения экспертов БУЗ Вологодской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы» №... от 18 октября 2019 года.

Как видно из данной рецензии, в ней приведены суждения специалистов относительно неправильности и необоснованности выводов, изложенных в заключении экспертов №... от 18 октября 2019 года, выполненного БУЗ Вологодской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы», и неправильного его оформления, то есть даётся оценка заключению экспертов с точки зрения достоверности, изложенных в нём выводов.

С учётом положений ст.ст. 17, 87, 88 УПК РФ о том, что проверка и оценка доказательств относится к исключительной компетенции суда, мнение лица, обладающего какими-либо специальными знаниями по вопросам относимости, допустимости и достоверности доказательств по уголовному делу не может, в соответствии с требованиями ст. 58 УПК РФ, расцениваться как разъяснения специалиста по вопросам, входящим в его профессиональную компетенцию, и изложение суду такого мнения не входит в компетенцию специалиста.

В этой связи представленное заключение специалистов П и Б не может быть признано судом апелляционной инстанции доказательством по делу, опровергающим законность и обоснованность вывода суда первой инстанции о виновности осужденных.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу, что все доказательства по делу проверены и оценены судом в соответствии со ст.ст. 87, 88 УПК РФ. При этом все положенные в основу приговора доказательства виновности Нейчева Р.Д. и Романова Е.А. в совершении указанных выше преступлений являются допустимыми, согласуются между собой и сомнений в своей объективности не вызывают. Анализ указанных доказательств, а равно их оценка подробно изложены судом в приговоре, причём суд не ограничился только указанием на доказательства, но и дал им надлежащую оценку, мотивировав свои выводы о предпочтении одних доказательств перед другими. При этом анализ и основанная на законе оценка исследованных в судебном заседании доказательств в их совокупности позволили суду правильно установить фактические обстоятельства совершенных данными осужденными преступлений и прийти к обоснованному выводу об их виновности в совершении данных преступлений.

Следует также отметить, что приведенные в апелляционных жалобах доводы носят односторонний характер, не отражают в полной мере существа дела и оценены стороной защиты в отрыве от других имеющихся по делу доказательств. При этом доказательства по делу необходимо рассматривать и оценивать во всей их совокупности. Существенных противоречий между фактическими обстоятельствами дела, как они установлены судом, и доказательствами, положенными судом в основу вывода о виновности Нейчева Р.Д. и Романова Е.А. в совершении указанных преступлений, не имеется.

В этой связи судебная коллегия не находит оснований для того, чтобы давать иную оценку исследованным и проверенным судом доказательствам и тем фактическим обстоятельствам, которыми суд руководствовался при принятии решения о виновности этих осужденных в причинении группой лиц по предварительному сговору тяжкого вреда здоровью К4, опасного для жизни человека и повлекшего за собой потерю органа, а также об их виновности в незаконном лишении свободы К4, К1 и Н, не связанном с похищением последних, группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия опасного для жизни и здоровья, в отношении двух или более лиц, поскольку нарушений уголовно-процессуального закона при оценке доказательств не допущено.

При этом, по мнению судебной коллегии, суд обоснованно критически отнёсся к показаниям указанных осужденных, поскольку они опровергаются совокупностью приведённых в приговоре доказательств. Причём суд дал надлежащую оценку показаниям указанных выше потерпевших и свидетелей, правомерно придя к выводу о том, что они подтверждают вину осужденных в совершении преступлений.

С учётом изложенного судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о виновности осужденных Нейчева Р.Д. и Романова Е.А. в совершении указанных преступлений, поскольку считает их правильными и соответствующими материалам дела

В этой связи судебная коллегия не может принять во внимание доводы апелляционных жалоб ввиду их несостоятельности.

Таким образом, суд первой инстанции, обоснованно признав вину Нейчева Р.Д. и Романова Е.А. установленной и полностью доказанной, правильно квалифицировал их действия по п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ, а также – по «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ.

Кроме того, выводы суда о виновности Комарова А.Л. в незаконном лишении свободы К4, К1, Н, П1, К, К3, Л и Я соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела и основаны на всесторонне, полно и объективно исследованных и подробно изложенных в приговоре доказательствах.

Из материалов дела следует, что осужденный Комаров А.Л. вину по предъявленному обвинению не признал.

При этом, делая вывод о виновности Комарова А.Л. в совершении преступления, суд обоснованно положил в основу приговора его показания, данные им при производстве предварительного расследования и оглашённые на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, из которых следует, что он занимался руководящей работой в АНО реабилитационный центр «...» с момента фактического образования организации. Он понимает, что был нарушен закон, вместе с тем он всегда говорил консультантам, что людей необходимо доставлять в центр без применения насилия в крайнем случае путём обмана, способ обмана выбирали те лица, которые доставляли людей (т. 5, л.д. 4-14).

Данные показания даны Комаровым А.Л. в присутствии защитника, при этом каких-либо замечаний к протоколу допроса и изложенным в них показаниям ни со стороны осужденного, ни со стороны его защитника не поступило.

Вместе, делая вывод о виновности Комарова А.Л. в совершении указанных преступлений, суд обоснованно положил в основу приговора показания потерпевших и свидетелей, которые в совокупности подтверждают его вину в их совершении.

Из показаний К4 следует, что друзья его привезли в деревню ..., где их встретил молодой человек, потом друзья уехали, а он, сдав телефон и паспорт, был отведён на третий этаж здания в отдельную комнату. Через 3 дня он хотел уйти, но ему не разрешили даже спуститься с третьего этажа. Считает, что за ним постоянно кто-то присматривал, разрешали выйти из комнаты только в туалет. Он стал говорить, что это незаконно. Потом ему разрешили спуститься в общую комнату на втором этаже, и сказали, что он должен делать все, что ему скажут. А если откажется, то будет ограничен, например, в приёме пищи. Он неоднократно обращался с просьбой выпустить его из Центра, даже к Комарову, но ему каждый раз говорили, что он должен там находиться и будет находиться столько времени, пока за него будут платить. За нарушения применяли наказания. Например, надо было писать в тетради всю ночь какую-либо фразу, либо могли лишить завтрака или обеда. Он решил, что необходимо сбежать из центра.

Из оглашённых на основании п. 1 ч. 2 ст. 281 УПК РФ показаний потерпевшего К1, данных им в ходе предварительного расследования, следует, что <ДАТА> в связи с необходимостью улучшить самочувствие после длительного употребления спиртного он приехал в реабилитационный центр «...». Во время пребывания в центре он захотел его покинуть, но не мог этого сделать, так как его не отпускали работники центра, сам он уйти не мог, так как двери здания центра были постоянно закрыты, ключи были только у работников центра, на окнах были решётки, рамы окон были закручены на саморезы, во время выходов на улицу за всеми смотрели работники центра. Находясь в центре «...», он неоднократно просил Комарова отпустить его, так как самостоятельно покинуть центр он не мог, сообщал, что удерживают его незаконно, но из центра его не отпускали. От работников центра «...», в частности, от Д1, Быкова (Нейчева) ему известно, что решение о выходе человека из центра принимал только Комаров. Так как из центра его не отпускали, он готовил побег вместе с К4. В дальнейшем он стал готовить побег один, но об этом также узнали. В центре он находился до 29 сентября 2017 года пока его не забрала жена (т. 6, л.д. 134-139).

Из показаний потерпевшего Н следует, что после развода с супругой он стал употреблять алкоголь, находился в депрессии, ему была необходима психологическая помощь, поэтому <ДАТА> он приехал с родителями в АНО РЦ «...». Он видел, что есть забор, на окнах решётки, а двери запираются, но, как ему пояснили, это были меры предосторожности для самих же находящихся в здании Центра. Его отвели на третий этаж в комнату, где уже находился один реабилитант, который ему пояснил, что здание как тюрьма, а при попытке сбежать, пристегнут наручниками к кровати. Через полтора дня ему разрешили спуститься в общую комнату на второй этаж. Каждый день проходил по режиму, два раза его выводили на улицу, чтобы поиграть в футбол. Любое движение реабилитантов контролировалось. Когда он понял, что в Центре нет никакой работы с психологами, он захотел покинуть его, о чём сообщил Шевнину, который ответил, что такие вопросы решает Комаров. Затем он снова сказал, что отказывается заниматься в группе и желает покинуть Центр. Тогда Шевнин сопроводил его в комнату на третий этаж и приказал сесть на кровать, после чего вышел, а вернулся с двумя ребятами, которые, схватив его за пояс, повалили на кровать, а Шевнин заломил руку, чтобы надеть наручник. Тогда он стал кричать, звать на помощь, в связи с чем Шевнин ударил его кулаком в висок. Испугавшись возможных дальнейших ударов, он добровольно дал надеть на себя наручники. От удара у него образовалась гематома в области виска. Так он пролежал примерно с 10 часов до 19 часов 30 минут, пока Шевнин его не отпустил. Потом он две с половиной недели так и провёл в комнате на 3 этаже, выходил только курить и в столовую. Затем ему удалось поговорить с Комаровым, которому он также сообщил о своём нежелании находиться в Центре, на что тот сказал, что будет решать сложившуюся ситуацию. Но пришли Нейчев и Романов и снова приковали его наручниками к кровати, он уже не сопротивлялся и пролежал так дня 3-4. При этом наручниками пристёгивал Романов, а Нейчев Р.Д. просто присутствовал. После чего он решил, что будет выполнять все правила Центра и его перевели на второй этаж. В Центре он пробыл пока его не освободили сотрудники Следственного комитета. Он неоднократно обращался с просьбами к Шевнину и Комарову с просьбой выпустить его из Центра.

Из показаний свидетеля Н3 следует, что сыну потребовалась психологическая помощь. Она нашла объявление Центра «...», в котором дали телефон Комарова. <ДАТА> они привезли сына в РЦ «...», где осмотрели территорию и помещения второго этажа. Сын выразил согласие остаться в Центре. Она неоднократно звонила в Центр, узнала, что у сына произошёл конфликт с Шевниным, и сын находится на третьем этаже. Она требовала встречи с сыном, но встреча не состоялась. <ДАТА> она узнала, что все реабилитанты находятся в Следственном комитете. Приехав в этот же день в город Вологду, они забрали сына, который пояснил, что в октябре Шевнин ударил его по голове, что в Центре его пристегивали наручниками. За пребывание сына в Центре заплатила ... рублей.

Из показаний свидетеля Н2 следует, что за время нахождения сына в центре «...» видеться с сыном им не разрешали, только разговаривать по телефону. Когда забирали сына из Следственного комитета, выяснилось, что их в Центре держали силой, пристегивали наручниками, сын обвинял их с женой в том, что над ним там издевались, боялся, что его отвезут обратно. Понял, почему с сыном не давали видеться, так как у него была травма лица в области виска.

Из показаний свидетелей К7, данных в суде и на предварительном следствии, показаний свидетелей П3 и Д – сотрудников медицинского центра «...», следует, что в <ДАТА> в клинику обратился пациент Н с жалобами на зубную боль. В ходе осмотра пациент попросил вызвать полицию, поскольку его удерживают насильно в каком-то месте, у него нет возможности позвонить, его в клинику привезли двое мужчин, от которых он сбежать не может, другой возможности сообщить в полицию у него нет (том 3, л.д. 40-43).

Из показаний потерпевшего П1 следует, что в <ДАТА> его привезли в реабилитационный центр, который находился в 3-х этажном здании, имелись решётки на окнах, второй от первого этажа отделялся металлической дверью. Двери в здании запирались, ключи были у консультантов. Ему предлагали два раза подписать договор, он отказался. При нём консультантами были все подсудимые, кроме Комарова. Он пробыл 2-3 дня на третьем этаже и его перевели на второй этаж. Он не хотел там находиться, о чём сразу сообщил консультантам, но ему ничего не ответили, попыток совершить побег у него не было. Знает, что из реабилитационного центра сбежали трое реабилитантов. <ДАТА> приехали сотрудники Следственного комитета, и он уехал домой.

Из показаний потерпевшего К следует, что <ДАТА> его привезли в реабилитационный центр по просьбе его родственников, где поселили в комнату на третьем этаже, а через неделю перевели в комнату на втором этаже. Он считает, что никакого лечения в реабилитационном центре не осуществляли. Кормили плохо, причём готовили они себе сами. Знает, что на каждого находящегося в центре вели дневник, проходили какие-то занятия, которые он посещал. За неподчинение правилам к находящимся в центре применяли наказания в виде переписывания текста или слов по ночам, на улицу не выпускали. За месяц, что он находился в центре, он выходил на улицу 4 раза под надзором консультантов или службы охраны. Перемещение по территории здания центра также строго все вместе и под надзором. Видел, как один из реабилитантов был пристегнут к кровати наручниками. Считает, что условия нахождения в центре были неудовлетворительные. О каких-либо методах лечения ему никто не говорил. Считает, что его права нарушены тем, что его увезли без его желания в центр, удерживали там также без его желания месяц. Он видел, как на третьем этаже был прикован наручниками к кровати другой реабилитант, которому он носил еду. Комаров, который со слов реабилитантов, являлся начальником центра, просил его подписать договор, но он отказался. На этом договоре он видел подпись своей бывшей супруги. Он обращался Комарову с просьбой отпустить его домой, потому что он находится в центре принудительно, считал это похищением.

Из показаний свидетеля М1 следует, что со слов К ему стало известно, что последнего удерживали в каком-то заведении, недалеко от посёлка ..., куда он попал не по своей воле, его забрали от дома и увезли. В дальнейшем К оттуда сбежал.

Из показаний потерпевшего К3 следует, что он является зависимым, поэтому его привезли в реабилитационный центр закрытого типа и сразу провели в отдельную комнату на последнем этаже, где он находился 3-4 дня. Потом его спустили на этаж ниже в общую комнату. Возможности выхода из Центра не было, поэтому считает, что были нарушены его права. На улицу выходили только когда шли в баню, при этом шли в одних трусах, чтобы никто не сбежал. В здании на окнах были решётки, все двери закрыты. При разговоре с матерью по телефону ни на что не жаловался, поскольку был об этом предупреждён сотрудниками центра. Он находился в РЦ «...» три месяца и покинул его, когда приехали сотрудники Следственного комитета.

Из показаний потерпевшего Л следует, что в <ДАТА> его привезли в реабилитационный центр «...», где он находился ровно месяц, считает, что его удерживали там насильно вопреки его воле. В комнате, в которой он находился, на окне была решётка. Он имел желание покинуть реабилитационный центр, но сделать это не мог, поскольку двери были заперты, одежды у него не было, а на улице было холодно. Он общался с участковым уполномоченным полиции, говорил ей, что желает покинуть реабилитационный центр, но это никакого результата не дало. Считает, что никакой реабилитации в реабилитационном центре не оказывали, что это только «обман» родителей.

Из показаний свидетеля Г2 следует, что её сын – Л находился в реабилитационном центре «...», сведения о котором она нашла в интернете, позвонила и разговаривала с Комаровым.

Из оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля Р1, участкового уполномоченного ОМВД России по Вологодскому району следует, что осенью 2018 года она получила указание проехать в реабилитационный центр «...» и провести беседу с Л, который сомневался в том, что хочет лечиться, не считал себя зависимым. Она сообщила ему, что если он не захочет лечиться, то по окончании срока договора его отпустят домой (т. 5, л.д. 42-45).

Из показаний потерпевшего Я, данных в суде и на предварительном следствии, следует, что его привезли в реабилитационный центр «...», где он находился около двух недель, и отвели на третий этаж здания в одну из комнат, в которой он жил несколько дней. Работники центра сообщили ему, что он не может самостоятельно без разрешения передвигаться по территории центра, уйти из центра он не мог, на улицу его одного не выпускали, двери центра постоянно были заперты, на окнах были решётки. <ДАТА> он покинул центр «...», когда туда приехали сотрудники полиции и Следственного комитета, так как не хотел оставаться в центре (т. 2, л.д. 51-54, т. 9, л.д. 60-64).

Из оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля С4, данных ею на следствии, следует, что до попадания в реабилитационный центр она часто употребляла алкоголь. <ДАТА> она употребляла алкоголь, от выпитого потеряла сознание, очнулась в машине, в которой были три человека, двоих она узнала позже как Б4 и Козлова. Её привезли в реабилитационный центр «...», откуда несмотря на её просьбы, домой не отпустили. Другие реабилитанты рассказали ей, что она находится в реабилитационном центре закрытого типа, что из центра её не выпустят. Убежать из центра она не пробовала, так как бежать ей было некуда, а на окнах центра были решётки. У работников центра она неоднократно просила её отпустить, но ей отказывали в этом. Во время нахождения в центре насилия к ней не применяли, но ей известно, что в центре пристегивали наручниками к кроватям на третьем этаже и били других реабилитантов. Раз в месяц она созванивалась с родителями, перед звонками работники центра проводили с ней беседы о том, что можно говорить, а что нельзя. Говорить родственникам о желании покинуть центр, о том, что в нём издеваются над людьми, было запрещено (т.1, л.д. 154-157, 170-174).

Из показаний свидетель Б, данных в суде и на предварительном следствии, следует, что её внук – Я страдал наркотической зависимостью, она позвонила в реабилитационный центр «...» и общалась с Комаровым, который приезжал для заключения договора через два или три дня после того, как увезли внука. Внук находился в реабилитационном центре дней 18-20, прибежал к ней домой, был не в себе, сказал, что кто-то написал заявление, и всех распустили. Он говорил, что приходили люди и проводили беседы, но лечения никакого не было, здание центра огорожено. Сам он не мог покинуть центр, так как на окнах центра были решётки, двери заперты, он находиться в центре не хотел. Из его слов она поняла, что внук был доставлен в центр помимо его воли, на что она ответила, что его должны были уговорить ехать в центр, и ни про какие наручники она не знала (т. 3, л.д. 156-160).

Из показаний свидетеля П4 следует, что он дважды проходил реабилитацию в реабилитационном центре «...», на первом этаже здания были решётки, но не везде, на 2 этаже – не помнит, на третьем этаже решёток не было, центральная дверь запиралась на ночь.

Из показаний свидетеля М3, данных в суде и на предварительном следствии, следует, что он проходил реабилитацию в реабилитационном центре «...» в связи с алкогольной зависимостью. Здание реабилитационного центра представляет собой трёхэтажный дом, огороженный забором, на первом этаже здания были решётки. Раз или два в неделю разрешалось пользоваться мобильными телефонами. Некоторые реабилитанты высказывали идеи покинуть реабилитационный центр, он помнит реабилитантов К3, П1, Н. Из рассказов других реабилитантов, в том числе Н ему известно, что во время нахождения в центре «...» их приковывали наручниками к кроватям на третьем этаже, а одного пристегивали наручниками, за то что тот пытался сбежать из центра, но его нашли и вернули обратно (т. 1, л.д. 240-244).

Из показаний свидетеля В, данных в суде и на предварительном следствии, следует, что находился в реабилитационном центре «...» с середины июля до конца декабря 2018 года. По его мнению, реабилитационный центр «...» - лагерь строгого режима, но детский, жили в комнатах с двухъярусными кроватями. Ему разрешили выходить из дома после двух месяцев пребывания, до этого выходил только в баню, двери запирались. Телефонные звонки родственникам с разрешения сотрудников. Новичков помещали на третий этаж на карантин. От реабилитантов слышал, что кого-то увели наверх, чтобы отдельно были, так как они невменяемые, отдохнуть. Некоторые реабилитанты хотели покинуть центр, но кто конкретно, не помнит. В то время пока он находился в центре, на третьем этаже наручниками к кроватям пристегивали реабилитантов, в том числе Н, об этом ему рассказывали указанные лица и другие реабилитанты. За что их приковывали наручниками, не знает. За время его пребывания в центре из него сбежали несколько реабилитантов, в том числе К (т. 2, л.д. 1-5).

Из оглашённых на основании п. 1 ч. 2 ст.281 УПК РФ показаний свидетеля Е1, данных им в ходе предварительного расследования, следует, что в <ДАТА> он согласился пройти лечение от алкогольной зависимости в реабилитационном центре «...». Два или три дня он находился в комнате на третьем этаже, отсыпался, ему приносили еду, вместе с ним в комнате находился кто-то из реабилитантов. Через несколько дней перевели на второй этаж в общую комнату, где было 10-12 человек. На первом этаже центра на окнах были решётки, были ли окна второго и третьего этажа закручены на саморезы, не помнит. Между первым и вторым этажом была дверь в виде решётки, которая запиралась на ночь, в дневное время была открыта, основной и запасной выходы из здания всегда были заперты на замки. Свободно выйти из здания центра реабилитанты могли только группами в баню, за дровами или покурить под присмотром сотрудников центра. Другие пациенты рассказывали, что за невыполнение условий центра возможны наказания. 13 декабря 2018 года в центр приехали сотрудники полиции, которые предложили всем покинуть центр, и он уехал домой (т. 4, л.д. 182-186).

Из показаний свидетеля Т, данных в суде и на предварительном следствии, следует, что он проходил лечение в реабилитационном центре «...» <ДАТА> по <ДАТА>. Вместе с ним в центре проходил курс реабилитации П1. В период пребывания в реабилитационном центре из разговора с С5 он знал, что того избили консультанты центра на третьем этаже и пристегивали на несколько дней наручниками к кровати. Кроме того, К11 ему рассказывал, что его тоже избили и пристегнули наручниками на третьем этаже. Потом приехали сотрудники Следственного комитета и тех, кто хотел, отправили домой (т. 2, л.д. 70-74).

Из показаний свидетеля Б2, данных в суде и на предварительном следствии, следует, что он проходил реабилитацию в реабилитационном центре «...» с <ДАТА>. Помнит, что общался там с таким же реабилитантом П1, знал К3 и Н как таких же реабилитантов. Во время его пребывания в центре «...» были случаи, когда реабилитантов пристегивали наручниками к кроватям на третьем этаже здания центра за несоблюдение правил центра, агрессию, попытки побега. Во время его пребывания в центре «...» из него сбежало пять человек (т. 1 л.д. 144-149).

Из оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля К12 следует, что в <ДАТА> его привезли в реабилитационный центр «...», он просил его отпустить, но его не отпустили. В центре он был до <ДАТА>, пока его не освободили сотрудники полиции и Следственного комитета. Здание центра «...» трёхэтажное, вокруг здания металлический забор, калитки забора были постоянно заперты, двери здания центра постоянно запирались. На окнах первого и второго этажа здания решётки, окна третьего этажа закручены на саморезы, на лестнице между первым и вторым этажами решётка, которая запиралась на ночь работниками центра. Ключи были только у работников центра. Ему известно, что в центре работали Б1, Быков (Нейчев), Романов, Шевнин, Б4, Козлов, Путилов, владел центром Комаров. Во время пребывания в центре «Шанс» он познакомился с Н, который не хотел находиться в центре, просил его отпустить, но его не отпускали. Он видел, что Н несколько дней был пристегнут наручниками к кровати. При нём через окно на первом этаже из центра сбежал К. Ему также известно, что в центре наручниками к кровати пристегивали других реабилитантов и привязывали гирю (т. 5, л.д. 93-98).

Из оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля К10 следует, что <ДАТА> она приехала в реабилитационный центр «...», в центре на большинстве окон были решётки. В отношении неё какого-либо насилия не применялось, но ей известно, что иных реабилитантов пристегивали наручниками к кровати. Она просила у работников центра отпустить её домой, но ей отвечали отказом, поясняя, что ей необходимо лечиться. Она разговаривала со своим мужем по телефону, но не могла сообщить о желании покинуть центр, так как телефон могли отобрать работники центра. До помещения в центр «...» Комаров рассказал ей, что в центре работают психологи, врачи-психиатры, имеется медицинское обслуживание, но на самом деле ничего этого не было, её и родственников ввели в заблуждение (т. 1, л.д. 162-165).

Из показаний свидетеля Б1 следует, что с <ДАТА> по <ДАТА> он являлся консультантом АНО РЦ «...», где директором был Комаров А.Л., который занимался организационными вопросами: принимал реабилитантов, нанимал и увольнял работников центра, участвовал в собрании персонала. Ему сообщалось о том, что кто-то из реабилитантов не желает находиться в центре. Решение о том, продолжать курс реабилитации или нет, принималось на собрании персонала. Конкретный консультант не вправе был принять такое решение единолично. Передвижение по зданию центра было свободным, на улицу реабилитанты выходили в сопровождении консультантов. Вновь поступающие помещались в комнаты на третьем этаже, поскольку им была необходима адаптация, затем реабилитанты спускались на второй этаж. Между третьим и вторым этажами была дверь, но она не запиралась, а между вторым и первым этажами дверь запиралась на замок на ночь. На окнах второго этажа были решётки. Помнит, что на реабилитации был К, который сбежал из центра. Также был реабилитантом П1, который то хотел проходить курс реабилитации, то прекратить его. К3 иногда вёл себя неестественно, считал, что его преследуют. Он не слышал, чтобы К3 высказывал нежелание находиться в Центре. Л не хотел находиться в центре, о чём сразу же было сообщено его родственникам. Вообще обо всех случаях, когда реабилитанты высказывали нежелание находиться в Центре, сразу сообщалось руководству. Помнит реабилитанта Н, у которого были высокие требования к условиям пребывания в центре, он заявлял, что сам знает, как должен проходить процесс реабилитации. Со слов Н слышал, что Шевнин ударил его, но каких-либо видимых следов не видел. Реабилитанта Я он помнит плохо.

Из показаний свидетеля Д2 следует, что совместно с Комаровым А.Л. был одним из учредителей АНО РЦ «...», который создавался в <ДАТА> годах в целях помощи нарко- и алкозависимым, в дальнейшем из состава учредителей он вышел. Директором центра был К Центр занимался реабилитацией зависимых лиц. Сами зависимые лица или их родственники обращались либо к нему, либо к Комарову А.Л. Срок реабилитации составлял от 2 до 6 месяцев. Территория была обнесена забором из профнастила.

Из показаний свидетеля К следует, что изначально он был учредителем и директором АНО РЦ «...», его сын К13 был финансовым директором, если из Центра сбегали пациенты, он сообщал об этом в правоохранительные органы. Такой случай был и с реабилитантом Н.

Из показаний свидетеля К13 следует, что в <ДАТА> его семья приобрела усадьбу в деревне ... ... района, право собственности на которую оформлено на его имя. Лет 5-6 назад его брат Комаров А.Л. вместе с Д2 попросили открыть в этой усадьбе реабилитационный центр для реабилитации лиц с алкогольной и наркотической зависимостью. Учредителем АНО РЦ «...» был их отец К, а Комаров А.Л. был руководителем программы и занимался вопросами пребывания реабилитантов в реабилитационном центре и общался с родственниками.

Из показаний свидетеля М5 – участкового уполномоченного ОМВД России по Вологодскому району, оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ, следует, что на его административном участке находился реабилитационный центр «...», однако туда он попасть не мог, поскольку его не пускали (т. 4, л.д. 158-162).

Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции обоснованно признал достоверными показания указанных потерпевших и свидетелей. Все они были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, поэтому у суда не было оснований не доверять их показаниям, поскольку они последовательны, логичны, не имеют существенных противоречий, согласуются с другими исследованными по делу доказательствами. Каких-либо данных, свидетельствующих об их заинтересованности в исходе дела и об оговоре ими осужденного, не имеется.

Данные доказательства, подтверждающие вину осужденного Комарова А.Л., согласуются не только между собой, но и объективно подтверждаются другими исследованными в суде доказательствами, а именно:

- заявлениями К4 от <ДАТА> и <ДАТА> о привлечении к уголовной ответственности лиц за незаконное лишение свободы, которые его незаконно удерживали в период с <ДАТА> по <ДАТА> в деревне ... ... района ... области в реабилитационном центре «...» (т. 5, л.д. 199, 203);

- договором на оказание услуг от <ДАТА> между АНО реабилитационный центр «...» в лице директора К с одной стороны Ш (заказчик) и К4 (потребитель) с другой стороны, заключён договор на оказание услуг по социальной адаптации К4 (т. 5, л.д. 211-216);

- заявлением К1 от <ДАТА> о привлечении к уголовной ответственности лиц, которые незаконно лишали его свободы в реабилитационном центре «...» по адресу: <адрес>. В центр он приехал сам, но выйти из здания центра не мог, так как двери были заперты, на окнах были решётки, рамы окон второго и третьего этажей закручены на саморезы. Во время пребывания в центре за то, что он пытался сбежать, ему к ноге пристегивали гирю весом ... килограмма, а также пристегивали к кровати наручниками (т. 6, л.д. 50-53);

- протоколом осмотра места происшествия от 13 декабря 2018 года, из которого следует, что осмотрено трёхэтажное здание, расположенное по адресу: <адрес>, по периметру здание огорожено сплошным металлическим забором. На всех окнах первого этажа снаружи имеются решётки. На лестнице между первым и вторым этажом установлена металлическая решётка, которая запирается на замок. В одном из помещений второго этажа обнаружена гиря с надписью «...», которая изъята. Окна второго этажа частично оборудованы решётками. Все рамы окон второго этажа скреплены саморезами, не открываются. Двери жилой комнаты №..., расположенной на втором этаже, оборудованы снаружи петлями для навесного замка, все окна комнаты оборудованы решетками. Все окна жилой комнаты №... оборудованы решетками. Входные двери в комнаты третьего этажа частично оборудованы петлями для навесных замков. Рамы окон третьего этажа скреплены саморезами, не открываются. В комнатах третьего этажа имеются кровати, диваны, около которых стоят пятилитровые пустые канистры (т. 1, л.д. 73-131);

- рапортом старшего следователя следственного отдела по Вологодскому району следственного управления Следственного комитета России по Вологодской области от <ДАТА> о том, что в действиях неустановленного лица усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного ст. 127 УК РФ (т. 1, л.д. 5);

- рапортом участкового уполномоченного ОМВД России по Вологодскому району М5 от <ДАТА> о том, что в реабилитационный центр «...» его не пускаю. (т. 6, л.д. 45);

- протоколом выемки 12 декабря 2018 года об изъятии у К6 договора, заключённого между ней и АНО РЦ «...», который подписан от имени директора АНО РЦ «...» К, в договоре подписи К6 и К отсутствуют (т. 1, л.д. 38-41, 42-46);

- протоколом обыска от 13 декабря 2018 года здания АНО РЦ «...», расположенного по адресу: <адрес>, в ходе которого обнаружены и изъяты тетради и блокноты, принадлежащие пациентам АНО РЦ «...», договоры на оказание услуг, двое наручников и лекарственные препараты (т. 1, л.д. 59-71);

- протоколом выемки от 25 декабря 2018 года об изъятии у П1 договора на оказание услуг от 26 июля 2018 года и справки от АНО РЦ «...» (т. 1, л.д. 212-214);

- протоколом обыска от 24 апреля 2019 года в жилище по адресу: <адрес>, в ходе которого были изъяты расписка от имени Д1, договор на оказание услуг, договор на поиск и привлечение клиентов (т. 2, л.д. 94-99);

- протоколом осмотра местности от 11 октября 2019 года, из которого следует, что в районе дома по адресу: <адрес> обнаружена автомашина ... с государственным регистрационным знаком №... серебристого цвета, стекла на задних дверях автомашины затонированы. Правая задняя дверь автомашины не открывается ни со стороны улицы, ни из салона (т. 8, л.д. 51-61).

- протоколом осмотра предметов (документов) от 26 октября 2019 года, из которого следует, что осмотрены две пары наручников, изъятые в ходе обыска в здании АНО РЦ «...»; тетради и блокноты, изъятые в ходе обыска, с записями о применении наручников и физической силы к лицам, проходящим реабилитацию в центре; гиря весом ... килограмма, изъятая в ходе осмотра места происшествия; договор на оказание услуг от 26 июля 2018 года, согласно которому между АНО РЦ «...» с одной стороны, П2 и П1 с другой стороны заключён договор на оказание услуг по социальной адаптации П1, в договоре подпись последнего отсутствует; договор на оказание услуг от 11 ноября 2018 года, согласно которому между АНО РЦ «...» с одной стороны, Г2 и Л с другой стороны заключён договор на оказание услуг по социальной адаптации Л, в договоре подпись последнего отсутствует; договор на оказание услуг от 30 ноября 2018 года, согласно которому между АНО РЦ «...» с одной стороны, Б и Я с другой стороны заключён договор на оказание услуг по социальной адаптации Я, в договоре подпись последнего отсутствует; во всех договорах каких-либо указаний на, то что П1, Я и Л дают согласие на ущемление своих прав по свободе выбора местонахождения и передвижения не имеется (т. 12, л.д. 169-199);

- ответом на запрос от 29 мая 2019 года №..., из которого следует, что Автономная некоммерческая организация Реабилитационный центр «...» зарегистрирован управлением Министерства юстиции РФ по Вологодской области 25 июля 2016 года; её учредителями являлись Д2 и Комаров А.Л., со 2 июня 2017 года единственным учредителем организации является Комаров А.Л. По состоянию на 29 мая 2019 года согласно сведениям ЕГРЮЛ руководителем (директором) организации является Комаров А.Л. (т. 10, л.д. 197-207);

- копией Устава Автономной некоммерческой организации Реабилитационный центр «...», согласно которому целью деятельности организации является оказание услуг по поддержке и содействию в преодолении алкоголизма, наркомании и других форм химической зависимости; содействие осуществлению программ, направленных на реализацию прав и достойной жизни в обществе (п. 2.1 Устава). Согласно п. 2.2 предметом деятельности Организации, в том числе является: разработка рекомендаций по профилактике и лечению алкоголизма и наркомании, социальная адаптация и интеграция в обществе подростков и взрослых, больных алкоголизмом и наркоманией, помощь в трудоустройстве; организация сотрудничества с другими реабилитационными центрами, деятельность которых направлена на борьбу с алкоголизмом и наркоманией, содействие развитию самоконтроля больных алкоголизмом и наркоманией. Из п. 2.4 Устава следует, что Организация в порядке, установленном действующим законодательством, осуществляет следующие виды деятельности: предоставление социальных услуг с обеспечением проживания, предоставление социальных услуг без обеспечения проживания (т. 10, л.д. 208-215);

- ответом на запрос от 1 июля 2019 года №..., согласно которому по информации территориального органа Росздравнадзора по Вологодской области от 1 июля 2019 года Автономная некоммерческая организация Реабилитационный центр «...» медицинскую деятельность не осуществляет, лицензии для осуществления медицинской деятельности не имеет, медицинский кабинет по адресу: <адрес> отсутствует. На сайте организации имеются сведения об осуществлении лечения алкогольной и наркотической зависимости (т. 10, л.д. 250-251);

- копией свидетельства о государственной регистрации права от 28 апреля 2015 года, из которого следует, что в собственности К13 имеется садовый трёхэтажный дом по адресу: <адрес> (т. 7, л.д. 129);

- копией договора, заключённого между БУЗ ВО «Вологодский областной наркологический диспансер № 1» и АНО реабилитационный центр «...» следует, что предметом договора является взаимодействие в процессе формирования поэтапной преемственной модели медицинской реабилитации и последующей социальной реабилитации и ресоциализации лиц, страдающих наркологическими расстройствами, на основе Национального стандарта ГОСТ Р 54990-2-12 «Социальное обслуживание населения. Реабилитационные услуги лицам, зависимым от наркотических средств, психотропных веществ и алкоголя. Основные виды социальных услуг» с целью обеспечения эффективности, качества и безопасной деятельности Организации (АНО РЦ «...») (т. 1, л.д. 13);

- копией соглашения о сотрудничестве, согласно которого в 2017 году между БУЗ ВО «Вологодский областной центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями» и АНО реабилитационный центр «...» заключили соглашение о сотрудничестве, предметом которого является совместная работа сторон по созданию условий для групповой и индивидуальной работы, направленной на сохранение здоровья и профилактику ВИЧ/СПИД, вирусных гепатитов В,С среди лиц из числа потребителей инъекционных наркотиков (ПИН), на территории Вологодской области. Соглашение подписано Сторонами (т. 1, л.д. 16-17).

Все доказательства по делу проверены и оценены судом в соответствии со ст.ст. 87, 88 УПК РФ. При этом все положенные в основу приговора доказательства виновности Комарова А.Л. в совершении указанного выше преступления являются допустимыми, согласуются между собой и сомнений в своей объективности не вызывают. Анализ указанных доказательств, а равно их оценка подробно изложены судом в приговоре, причём суд не ограничился только указанием на доказательства, но и дал им надлежащую оценку, мотивировав свои выводы о предпочтении одних доказательств перед другими. При этом анализ и основанная на законе оценка исследованных в судебном заседании доказательств в их совокупности позволили суду правильно установить фактические обстоятельства совершенных данными осужденными преступлений и прийти к обоснованному выводу о его виновности в совершении данных преступлений. Существенных противоречий между фактическими обстоятельствами дела, как они установлены судом, и доказательствами, положенными судом в основу вывода о виновности Комарова А.Л. в совершении указанного преступления, не имеется.

В этой связи судебная коллегия не находит оснований для того, чтобы давать иную оценку исследованным и проверенным судом доказательствам и тем фактическим обстоятельствам, которыми суд руководствовался при принятии решения о виновности осужденного Комарова А.Л. в незаконном лишении свободы К4, К1, Н, П1, К, К3, Л и Я, не связанном с похищением последних, в отношении двух или более лиц, поскольку нарушений уголовно-процессуального закона при оценке доказательств не допущено.

При этом, по мнению судебной коллегии, суд обоснованно критически отнёсся к показаниям Комарова А.Л., поскольку они опровергаются совокупностью приведённых в приговоре доказательств. Причём суд дал надлежащую оценку показаниям указанных выше потерпевших и свидетелей, правомерно придя к выводу о том, что они подтверждают вину осужденного в совершении данного преступления.

Вопреки доводам апелляционного представления, суд первой инстанции обоснованно квалифицировал действия Комарова А.Л. в отношении указанных потерпевших по п. «а, ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ, поскольку пришёл к правильному выводу, что наличие, в частности, у Комарова А.Л. прямого умысла на незаконное лишение свободы потерпевших, не связанное с их похищением, подтверждается исследованными доказательствами, так как последний осознавал, что, ограничивая свободу потерпевших, нарушал их права на свободу передвижения, выбор места пребывания и личную неприкосновенность.

При этом из исследованных в суде доказательств следует, что умысел Комарова А.Л. был направлен именно на незаконное лишение свободы К4, К1, Н, П1, К, К3, Л и Я, не связанном с их похищением, для реабилитации последних от тех зависимостей, которыми, по его мнению, страдали указанные потерпевшие. Причём из материалов дела со всей очевидностью не следует, что умыслом Комарова А.Л. охватывалось похищение потерпевших П1, К, К3, Л и Я по предварительному сговору группой лиц, поскольку Комаров А.Л. лишь сообщал другим осужденным о местонахождении данных потерпевших с целью доставления их на реабилитацию.

Поскольку достоверных доказательств совершения Комаровым А.Л. преступления, предусмотренного п.п. «а, ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ в отношении потерпевших П1, К, К3, Л и Я стороной обвинения не представлено, суд первой инстанции с учётом положений ст. 14 УПК РФ обоснованно переквалифицировал его действия на п. «а, ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ.

В этой связи судебная коллегия не может принять во внимание доводы апелляционного представления в указанной части ввиду их несостоятельности.

Вместе с тем судебная коллегия считает, что доводы апелляционного представления по эпизоду 13 ноября 2018 года о виновности осужденного Комарова А.Л., а также осужденных Путилова А.М. и Романова Е.А. в похищении потерпевшего Н заслуживают частичного внимания.

Из оглашённых на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ показаний осужденного Путилова А.М. следует, что в связи употреблением алкоголя в <ДАТА> и в <ДАТА> годах он два раза проходил реабилитацию в реабилитационном центре «...». В <ДАТА> по просьбе Романова он помогал в сопровождении к стоматологу Н, который прошёл к врачу в кабинет, а он и Романов ожидали его в коридоре. Через некоторое время приехали сотрудники полиции и забрали Н. О произошедшем было сообщено Комарову, который через некоторое время дал указание ему и Романову ехать на железнодорожный вокзал города Вологды и забрать оттуда Н. Всё происходило в присутствии сотрудников полиции, которые были не против того, чтобы Н забрали, который ехать в центр не хотел, просил сотрудников полиции, чтобы его не отдавали, однако сотрудники полиции его слова игнорировали. Далее он и Романов взяли Н под руки и отвели к машине. Н не сопротивлялся, просто говорил, что не хочет возвращаться в центр. В машине Н рассказал, что не хотел возвращаться в центр, поэтому позвонил в полицию (т. 7, л.д. 114-123, 236-241; т. 8, л.д. 96-101, 174-181).

Данные показания даны Путиловым А.М. в присутствии защитника, при этом каких-либо замечаний к протоколам следственных действий и изложенным в них показаниям ни со стороны осужденного, ни со стороны его защитника не поступило.

Из показаний осужденного Романова Е.А. следует, что сначала его привезли на реабилитацию в реабилитационный центр «...», где потом он стал волонтёром, а после <ДАТА> – консультантом. Когда он был реабилитантом, то Комаров был консультантом, а затем стал директором реабилитационного центра «...». Он вместе с Путиловым отвёз Н в клинику «...», где Н вызвал сотрудников полиции, которые увезли его из клиники. Когда они по просьбе Комаров подъехали к вокзалу, то там уже находились два сотрудника полиции и Н.

Судебная коллегия критически относится к показаниям осужденного Романова Е.А. о том, что после того как им сообщили, что Н возвращается в Центр, он направился к машине, а за ним пошли Н и Путилов. При этом Н возражений против возвращения в Центр не высказывал, никакой физической силы к потерпевшему не применялось, поскольку данные показания опровергаются иными исследованными в суде первой истанции доказательствами.

Из показаний потерпевшего Н следует, что он употреблял алкоголь, находился в депрессии, ему была необходима психологическая помощь. <ДАТА> он приехал в АНО РЦ «...» с родителями и решил остаться в Центре, но договора никакого не подписывал. Видел, что есть забор, на окнах решётки, а двери запираются, но, как ему пояснили, это были меры предосторожности для самих же находящихся в здании Центра. Когда он понял, что в Центре нет никакой работы с психологами, он захотел покинуть его. С первого дня пребывания в Центре у него болел зуб, о чём он неоднократно сообщал сотрудникам Центра и родителям по телефону. После очередного звонка родителям Романов и Путилов отвезли его в стоматологию «...». Там он попросил у врача телефон с целью вызвать полицию. Она пригласила другого врача, с телефона которого он вызвал полицию. Врачам он сообщил, что его незаконно удерживают в Центре. По вызову приехали два сотрудника полиции, которые привезли его к первому отделу полиции города Вологды и оставили. Он им рассказал, что находится незаконного в реабилитационном центре «...», что его оттуда не выпускали. Поскольку у него не было с собой паспорта, он решил написать заявление по месту жительства. На железнодорожном вокзале он позвонил отцу, который сообщил, что ему уже звонил Комаров, и что он (отец) за ним приедет через два часа. Вскоре приехали эти же сотрудники полиции и сказали, что ему необходимо вернуться в Центр и расторгнуть договор. В это время приехали Комаров, Путилов и Романов. Последние волоком дотащили его до машины и увезли в Центр. Сотрудники полиции на это никак не отреагировали.

Из показаний свидетеля Н3 следует, что <ДАТА> они привезли сына в реабилитационный центр «...». Ей было известно, что у сына болел зуб, а медицинская помощь ему не оказывалась, потом она добилась, что <ДАТА> сына отвезли в стоматологию «...». В этот же день ей позвонил Б1 и сказал, что сын сбежал из стоматологии, о чём она незамедлительно сообщила мужу, который уже был в курсе и сказал, что сын ждёт их на вокзале. Затем перезвонил Б1 и пояснил, что Комаров забрал сына с вокзала и везёт обратно в реабилитационный центр «...», что сын не возражал. Она требовала встречи с сыном, но встреча не состоялась.

Из показаний свидетелей К7, данных в суде и на предварительном следствии, показаний свидетелей П3 и Д – сотрудников медицинского центра «...», следует, что в один из дней в ноябре-декабре 2018 года в клинику обратился Н с жалобами на зубную боль. В ходе осмотра пациент попросил вызвать полицию, поскольку его удерживают насильно в каком-то месте, у него нет возможности позвонить, его в клинику привезли двое мужчин, от которых он сбежать не может, другой возможности сообщить в полицию у него нет (т. 3, л.д. 40-43).

Из оглашённых на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля К, данных в ходе предварительного следствия, следует, что <ДАТА> ему позвонил Комаров А.Л. и сообщил, что реабилитанта Н вывозили лечить зубы в клинику города Вологды, куда он вызвал сотрудников полиции, которые его забрали. Поскольку предусмотренный договором с Н срок реабилитации не закончился, Комаров А.Л. попросил узнать, можно ли вернуть Н, в связи с чем он (К) обратился к Х, который через некоторое время сообщил, что Н находится на железнодорожном вокзале. Данную информацию он передал Комарову А.Л. (т. 6, л.д. 185-190).

Из оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля Х – заместителя начальника полиции по охране общественной безопасности ОМВД России по Вологодскому району, данных им в ходе предварительного расследования, следует, что в ноябре 2018 года ему позвонил К и сообщил, что одного из пациентов реабилитационного центра «...» из зубной клиники «...» забрал наряд полиции. К сказал, что с человеком заключён договор на оказание услуг и попросил оказать помощь в его возвращении в реабилитационный центр. После этого он связался с командиром батальона ППСП М4 и попросил оказать помощь в возвращении человека на лечение, которого забрали его сотрудники. Через некоторое время М4 ему сообщил, что сотрудники ППСП и задержанный человек находятся на железнодорожном вокзале, после чего он попросил передать задержанного человека людям, которые привезли его в зубную клинику. Указанную информацию он передал К, сказал, что человека можно забирать (т. 5, л.д. 38-41).

Из показаний свидетеля М4, данных в суде и предварительном следствии, следует, что в один из дней ноября 2018 года к нему, как к командиру батальона ППСП УМВД России по городу Вологде, обратился Х с просьбой оказать содействие в розыске молодого человека с наркотической зависимостью, который покинул реабилитационный центр, которого сотрудники ППСП УМВД России по городу Вологда забрали от зубной клиники «...». Восприняв данный звонок как ориентировку, он дал указание выяснить, какой наряд забрал человека, и сообщил, что человека надо вернуть. Через некоторое время Е2 доложил ему, что задержанный человек с сотрудниками ППСП находятся на железнодорожном вокзале. Об этом он сообщил Х, а сотрудникам ППСП дал указание передать задержанного людям, которые в отношении него проводят лечение. После чего ему доложили, что задержанного человек передали для прохождения им дальнейшего лечения (т. 5, л.д. 34-37).

Из показаний свидетеля Р – инспектора батальона ППСП УМВД России по городу Вологде следует, что они получили сообщение от дежурной части о том, что необходимо проследовать в стоматологическую клинику «...», где находится молодой человек, который не желает продолжать лечение в реабилитационном центре «...», хочет уехать в город Череповец. Приехав по адресу, забрали данного молодого человека, предложили написать заявление, на что он ответил отказом. Молодого человека высадили у входа в отдел полиции № 1 города Вологды, где ещё раз указали на возможность написания заявления, а также показали, где находится вокзал. Через некоторое время вновь поступил звонок от дежурного с требованием обнаружить данного молодого человека. Они проследовали к железнодорожному вокзалу, где его и увидели. В это время подъехал другой молодой человек, который представился директором РЦ «...» и пояснил, что молодому человеку необходимо проехать в центр и, если он не хочет проходить дальнейшее лечение, то расторгнуть договор. Также пояснил, что он свяжется с родственником молодого человека, и они все решат.

Из показаний свидетеля Л1 – инспектор батальона ППСП УМВД России по городу Вологде следует, что от написания какого-либо заявления потерпевший отказался, пояснив, что он уже вылечился и не желает возвращаться в центр. Когда на вокзал приехал молодой человек, представившийся директором РЦ «...», он лично проверил у него договор. Как молодой человек дошёл до машины, он не видел.

Из оглашённых на основании ч. 1 ст. 281 УПК РФ показаний свидетеля Е2 – инспектора группы управления нарядами в ОБ ППСП УМВД России по городу Вологде, данных им в ходе предварительного расследования, следует, что <ДАТА> от командира батальона М4 ему поступило указание узнать, кто из сотрудников батальона везёт человека в наркологию, и сообщение о том, что человек находится на принудительном лечении и сотрудники лечебного учреждения заберут его. От сотрудника ППСП Л1, он узнал, что человека, которого искал М4, уже отпустили. После чего он передал Л1 и Р указание командира батальона о том, что человека надо найти и вернуть сотрудникам учреждения, где он проходил лечение. Затем Л1 сообщил ему, что они нашли мужчину на вокзале и будут находиться там. Об этом он сообщил М4 и передал Л1 указание вернуть человека сотрудникам учреждения, где мужчина лечится (т. 2, л.д. 215-218).

Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции обоснованно признал достоверными показания указанных потерпевшего и свидетелей. Все они были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, поэтому у суда не было оснований не доверять их показаниям, поскольку они последовательны, логичны, не имеют существенных противоречий, согласуются с другими исследованными по делу доказательствами. Каких-либо данных, свидетельствующих об их заинтересованности в исходе дела и об оговоре ими осужденного, не имеется. Судебная коллегия также считает достоверными показания осужденого Путилова, поскольку они согласуются с другими исследованными доказательствами по делу.

При этом данные доказательства, подтверждающие вину осужденных Комарова А.Л., Путилова А.М. и Романова Е.А., согласуются не только между собой, но и объективно подтверждаются другими исследованными доказательствами, а именно:

- рапортом сотрудника полиции от 13 ноября 2018 года, из которого следует, что в дежурную часть УМВД России по городу Вологде <ДАТА> в 13 часов 7 минут поступил звонок о том, что на <адрес> двое незнакомых мужчин преследуют Н (т. 2, л.д. 152).

- протоколом осмотра места происшествия от 9 октября 2019 года с участием потерпевшего Н, из которого следует, что осмотрено место около здания по адресу: <адрес>, где со слов потерпевшего Романов Е.А. и Путилов А.М. взяли его за руки, против его воли посадили в автомашину и увезли в здание центра «...». Романову Е.А. и Путилову А.М. он говорил, что в центр не желает возвращаться (т. 8, л.д. 15-22).

В этой связи судебная коллегия отмечает, что все исследованные доказательства с очевидностью указывают, что вышеуказанными осужденными было совершено похищение Н

При этом судебная коллегия учитывает правовую позицию, изложенную в п.п. 2, 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2019 года № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми», из которой следует, что по смыслу уголовного закона под похищением человека следует понимать его незаконные захват, перемещение и последующее удержание в целях совершения другого преступления либо по иным мотивам, которые для квалификации содеянного значения не имеют. Захват, перемещение и удержание человека могут быть совершены с применением угроз, насилия, с использованием беспомощного состояния потерпевшего. Похищение человека может быть совершено также и путём обмана потерпевшего или злоупотребления доверием в целях его перемещения и последующих захвата и удержания. Похищение человека считается оконченным преступлением с момента захвата и начала его перемещения. Судам следует иметь в виду, что в отличие от похищения человека при незаконном лишении свободы, предусмотренном статьей 127 УК РФ, потерпевший остаётся в месте его нахождения, но ограничивается в передвижении без законных на то оснований (например, виновное лицо закрывает потерпевшего в доме, квартире или ином помещении, где он находится, связывает его или иным образом лишает возможности покинуть какое-либо место).

При этом судебная коллегия отмечает, что объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, состоит в активных действиях по похищению человека. По смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряжённые с тайным или открытым завладением (захватом) человека, его перемещением с последующим удержанием против его воли в другом месте. При этом состав преступления носит формальный характер, то есть преступление следует считать оконченным с момента выполнения всех действий, направленных на похищение человека. Причём похищение предполагает наличие трёх последовательных операций: захват, перемещение и удержание человека. Захват означает тайные или открытые активные действия, связанные с установлением физического господства над человеком, в результате которых потерпевший реально лишается свободы передвижения в пространстве; перемещение – это транспортировка потерпевшего на новое место пребывания, не типичное для его обычного жизненного распорядка, помимо или против его воли; удержание представляет собой воспрепятствование потерпевшему свободно оставить это новое место. Дальность перемещения и длительность удержания потерпевшего не имеют значения для квалификации по ст. 126 УК РФ.

По мнению судебной коллегии, для квалификации не имеет никакого значения тот факт, что ранее Н по своей воле находился в реабилитационном центре «...», поскольку 13 ноября 2018 года все его действия свидетельствовали о нежелании более там находиться.

При этом осужденные Путилов А.М. и Романов Е.А. совершили все действия, входящие в объективную сторону указанного преступления, но Комаров А.Л. лично не совершал похищения Н, он непосредственно не выполнял полностью или в части объективную сторону похищения человека, как то незаконные захват, перемещение потерпевшего, его удержание. Он лишь узнал местонахождение последнего, показал сотрудникам полиции документ, который, по его мнению, позволял забрать потерпевшего и попросил отвезти того в реабилитационный центр.

В соответствии с ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом. При этом в силу ч. 3 ст. 34 УК РФ уголовная ответственность подстрекателя наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 УК РФ, за исключением случаев, когда они являются одновременно соисполнителями преступления.

Из установленных судом обстоятельств следует, что исполнителями похищения Н явились Путилов А.М. и Романов Е.А., которые поместили потерпевшего помимо его воли в салон транспортного средства и переместили к месту в реабилитационный центр. Согласно описанию преступного деяния Комарову А.Л. не вменяется совершение каких-либо действий, направленных на непосредственное выполнение им объективной стороны похищения потерпевшего Н, что не позволяет квалифицировать содеянное им как соисполнительство.

Между тем, как установил суд первой инстанции, Комаров А.Л. привлёк к участию в совершении планируемого преступления Путилова А.М. и Романова Е.А., показал договор сотрудникам полиции и определил место, где будет удерживаться потерпевший.

Тем самым своими действиями Комарова А.Л. путём уговоров склонил Путилова А.М. и Романова Е.А. к совершению ими противоправных действий, связанных с незаконным захватом, перемещением и последующим удержанием потерпевшего Н

При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу о том, что содеянное Комаровым А.Л. по эпизоду 13 ноября 2018 года в отношении потерпевшего Н подлежит переквалификации с п.п. «а, ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на ч. 4 ст. 33, п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ как подстрекательство к похищению человека, совершенному группой лиц по предварительному сговору, а содеянное им же по эпизодам в отношении потерпевших К4, К1, Н, П1, К, К3, Л и Я – на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ.

Кроме того, доводы апелляционного представления в отношении осужденных Путилова А.М., Романова Е.А., Нейчева Р.Д., Козлова И.Б. и Шевнина В.Б. в части совершения ими преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, также заслуживают внимания.

Осужденный Путилов А.М. вину признал частично. При этом из его показаний, оглашённых на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, следует, что самостоятельно покинуть реабилитационный центр «...» человек не мог, так как был изолирован. Здание центра трёхэтажное, по периметру сплошной металлический забор, калитки которого всегда заперты, двери центра также постоянно заперты, на окнах первого и второго этаже решётки, рамы окон закручены на саморезы, чтобы пациенты не сбегали. За нарушения условий нахождения в реабилитационном центре к пациентам применялись различные наказания, в том числе ношение гири весом ... килограмма, пристегивание наручниками к кроватям. Руководил центром Комаров, который искал людей для реабилитации, определял период нахождения людей в центре. Примерно в <ДАТА> он узнал, что Романов и Быков на автомашине ... едут в город ... ... области за Л и поехал вместе с ними. Приехав на место, они встретились с мамой потерпевшего, которая сообщила им, что её сын не хочет ехать на реабилитацию, но в это же время просила его забрать любым способом. После этого он понял, что забирать Л они будут против его воли. В квартире Быков представился Л сотрудником полиции и потребовал проехать с ними, на Л надели наручники, одели, вывели на улицу и посадили в машину. (т. 7, л.д. 114-123, 236-241; т. 8, л.д. 96-101, 174-181).

Как указано выше, данные показания даны Путиловым А.М. в присутствии защитника, при этом каких-либо замечаний к протоколам следственных действий и изложенным в них показаниям ни со стороны осужденного, ни со стороны его защитника не поступило.

Осужденный Романов Е.А. в судебном заседании вину признал частично и показал, что доставлял потерпевших К3, Л и Я в реабилитационный центр исключительно по просьбе их родственников, в сговор ни с кем на не вступал, за каждым потерпевшим ехал после сообщения Комарова. Приехав за К3, он зашёл в комнату, разбудил потерпевшего, представился сотрудником полиции и надел на него наручники, которые сняли в машине. По дороге в реабилитационный центр «...» К3 убежать не пытался. К Л приехал вместе с Нейчевым и Путиловым. Не помнит, но он или Нейчев представлялся сотрудником полиции, но наручники на Л надевал Нейчев, которые в машине с Л сняли. К Я он ездил вместе с Козловым, они представились сотрудникам полиции, потерпевший испугался и поехал в реабилитационный центр, наручников не применяли.

Осужденный Козлов И.Б. вину признал частично. При этом из его показаний, оглашённых на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, следует, что в <ДАТА> он проходил курс реабилитации в реабилитационном центре «...» в связи с употреблением наркотических средств. Здание центра трехэтажное, обнесено сплошным металлическим забором, калитки которого постоянно заперты, двери здания центра также постоянно заперты, ключи от замков находятся у работников центра. Окна первого этажа и частично второго оборудованы решётками, рамы окон, на которых нет решёток, закручены на саморезы. На лестнице между 1 и 2 этажами установлена решётка, которая запиралась на ночь. С августа 2018 года он работал в центре волонтёром, следил за соблюдением правил центра и в случае их несоблюдения должен был применять меры ответственности к нарушителям. Руководителем центра был Комаров, который занимался подбором реабилитантов и работников центра. По своему желанию пациенты не могли уйти из центра до конца срока реабилитации. Летом 2018 года по просьбе Б4 он помогал тому привезти на реабилитацию П1. Подъехав к машине ..., которая находилась около <адрес>, они подошли к П1. Б4 представился сотрудником полиции, попросил П1 пройти в машину и проехать с ними. Допускает, что Б4 мог надеть П1 наручники. В <ДАТА> Романов попросил помочь забрать и привези на реабилитацию Я по просьбе бабушки. Вместе с Романовым на автомашине ... они поехали в посёлок ... города ..., где Романов представился сотрудником полиции и сказал Я, что ему необходимо проехать с ними, после чего они вывели Я из квартиры. Допускает, что тому могли быть надеты наручники. П1 и Я были обманом доставлены в центр, поскольку им нужна была помощь в борьбе с наркотической зависимостью (т. 7, л.д. 73-80, 175-179; т. 8, л.д. 206-211).

Данные показания даны Козловым И.Б. в присутствии защитника, при этом каких-либо замечаний к протоколам допроса и изложенным в них показаниям ни со стороны осужденного, ни со стороны его защитника не поступило.

Осужденный Шевнин В.Б. вину признал частично. При этом из его показаний, оглашённых на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, следует, что он работал в реабилитационном центре «...» в качестве консультанта с пациентами центра, самостоятельно никаких решений не принимал. Иногда Комаров, принимавший решения, касающиеся нахождения пациентов в центре, привлекал его для того, чтобы привезти пациента в центр. Так, в <ДАТА> Комаров попросил его перевезти в центр «...» на реабилитацию К под обманным предлогом. На автомашине ... он вместе с мужчиной по имени Р4 приехал к месту жительства пациента. Он и Р4 прошли в квартиру к К и сказали ему одеваться, после этого последнего вывели из квартиры, посадили в автомашину и привезли в реабилитационный центр «...». Он просто ввёл потерпевшего в заблуждение относительно того, куда они поедут. Ему известно, что через некоторое время К из центра сбежал. Также летом 2018 года между ним и Н произошёл конфликт, поскольку тот провоцировал конфликт, просил отпустить его из реабилитационного центра. Так как у него не получилось успокоить Н, то он принял решение поместить последнего в одну из комнат третьего этажа, чтобы тот не причинил вред себе и окружающим, пристегнул потерпевшего наручниками к кровати. Н непродолжительное время был пристегнут наручниками к кровати, после чего он его отпустил (т. 5, л.д. 76-82, 156-163, 178-181; т. 9, л.д. 17-22).

Данные показания даны Шевниным В.Б. в присутствии защитника, при этом каких-либо замечаний к протоколам допроса и изложенным в них показаниям ни со стороны осужденного, ни со стороны его защитника не поступило.

Осужденный Нейчев Р.Д. вину признал частично. При этом из его показаний, оглашённых на основании п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ, следует, что он работал консультантом в реабилитационном центре «...». В центре предусмотрено выполнение реабилитантами определенных заданий, в случае нарушения правил предусмотрена ответственность. Если реабилитант в состоянии «ломки» начинает представлять опасность для себя и окружающих, к нему могут быть применены наручники до момента, пока его состояние не стабилизируется, при этом вопрос применения наручников решается консультантским составом. В ноябре 2018 года он, Романов и Путилов по указанию Комарова ездили в город ... ... области, откуда в реабилитационный центр привезли Л. Он взял с собой наручники и вместе с Путиловым и Романовым пришёл в квартиру к потерпевшему, где представился ему сотрудником госнаркоконтроля, чтобы Л не сопротивлялся. После этого он надел на Л наручники, они все вместе сели в машину и поехали в реабилитационный центр «...». По дороге они сообщили Л, куда едут. Отпустить кого-либо из пациентов центра он не мог, так как эти вопросы решал Комаров, являвшийся руководителем центра (т. 6, л.д. 147-155, 219-223, 233-237; т. 9, л.д. 92-97).

Данные показания даны Нейчевым Р.Д. в присутствии защитника, при этом каких-либо замечаний к протоколам допроса и изложенным в них показаниям ни со стороны осужденного, ни со стороны его защитника не поступило.

Суд первой инстанции обоснованно признал указанные показания Романова Е.А., Нейчева Р.Д., Козлова И.Б., Путилова А.М. и Шевнина В.Б. соответствующими действительности, поскольку они согласуются с иными доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Из показаний потерпевшего П1 следует, что в <ДАТА> к его автомобилю ... подъехала машина модели ... серого цвета, из которой вышли двое молодых людей, которые представились сотрудниками наркоконтроля. Один молодой человек попросил его вытянуть руки и надел на них наручники. После чего его посадили в машину и привезли в село ... в реабилитационный центр, где он находиться не хотел, о чём сразу сообщил консультантам, но ему ничего не ответили. 13 декабря 2018 года в реабилитационный центр приехали сотрудники Следственного комитета, и он уехал домой.

Из показаний потерпевшего К следует, что <ДАТА> он находился дома по месту жительства, когда к нему в квартиру зашли двое неизвестных молодых людей и, представившись сотрудниками полиции, сказали проехать с ними в отдел. Он поверил молодым людям, оделся и вышел с ними из квартиры. Позже он узнал, что одного из них звали Шевнин. На улице они сели в автомашину ... серого цвета. По дороге Шевнин сказал, что они не из полиции и везут его в реабилитационный центр по просьбе родственников. Полагает, что его права нарушены тем, что его увезли без его желания в Центр, удерживали там также без его желания. Он находится в центре принудительно, считал это похищением.

Из показаний свидетеля К6, оглашённых на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что ей известно о том, что два человека увезли мужа в реабилитационный центр «...», где людей пристёгивают наручниками, удерживают силой, и ему пришлось сбежать (т. 1, л.д. 33-36; т. 2, л.д. 219-224).

Из показаний свидетеля М1 следует, что от К ему стало известно, что примерно три года назад последнего удерживали в каком-то заведении недалеко от посёлка ..., куда он попал не по своей воле, а его забрали из дома и увезли.

Из показаний потерпевшего К3 следует, что он находился дома и проснулся от того, что кто-то сел ему на ноги. В комнате находятся два человека, одна его рука была застёгнута в наручник. Мужчины представились сотрудники уголовного розыска, сделали укол, помогли одеться, застегнули наручники и вывели во двор, где посадили в иномарку черного цвета. По приезду на место ему пояснили, что он доставлен в реабилитационный центр «...» закрытого типа. На улицу выходили только, когда шли в баню, при этом шли в одних трусах, чтобы никто не сбежал. В здании на окнах были решетки, все двери закрыты. Считает, что его забрали из дома в реабилитационный центр обманным путём, поскольку добровольно он бы туда не поехал.

Из показаний потерпевшего Л следует, что к нему вечером в <ДАТА> по месту жительства приехали три человека из реабилитационного центра «...» Романов, Нейчев и Путилов. В квартиру их впустила его мать, которая была введена в заблуждение. Ему сделали укол, в связи с чем он уснул и его увезли. При этом Романов надевал наручники. Считает, что насильно удерживали в реабилитационном центре, поскольку он имел желание покинуть центр, но сделать это не мог, так как двери были заперты, одежды у него не было, а на улице было холодно.

Из показаний свидетеля Г2 следует, что её сын Л проходил реабилитацию в реабилитационном центре «...», сотрудники которого приехали к ним домой в город Котлас и забрали его.

Из показаний потерпевшего Я, данных в суде и оглашенных на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что <ДАТА> он пришёл к бабушке, откуда его забрали Романов и Козлов, применив к нему наручники, которые в машине с него не снимали. Когда они приехали на место, то он понял, что это реабилитационный центр, работники которого сообщили ему, что он не может самостоятельно без разрешения передвигаться по территории центра. Сам уйти из центра он не мог, на улицу его одного не выпускали, двери центра постоянно были заперты. Считает, что он сам должен был приехать в реабилитационный центр, поэтому его не должны были забирать и увозить. Он не согласен с таким способом доставки в центр (т. 2, л.д. 51-54; т. 9, л.д. 60-64).

Из показаний свидетеля Б, данных в суде и оглашенных на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что её внук Я пришёл к ней, и за ним пришли два человека из реабилитационного центра «...», одели его, закрутили ему руку и увели. <ДАТА> внук вернулся домой и рассказал ей, что самостоятельно он не мог покинуть центр, так как на окнах были решётки, двери заперты, он там находиться не хотел. Со слов внука она поняла, что он был доставлен в центр против его воли. Про наручники она не знала (т. 3, л.д. 156-160).

Из показаний свидетеля Б1, оглашенных на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что помещением пациентов в центр заведовал Комаров, который выбирал и способ доставки пациентов в центр. Одним из крайних способов доставки был способ с применением силы, когда человека доставляли в центр против его воли. При этом человека могли забрать с улицы или из дома, представившись сотрудниками правоохранительных органов и сославшись на необходимость куда-то проехать. При этом могли применяться наручники, чтобы человек не сопротивлялся. Он неоднократно говорил Комарову, что такой способ доставки людей в Центр противоречит закону (т. 2, л.д. 198-203).

Кроме того, 11 октября 2019 года с участием потерпевшего Л осмотрена квартира по адресу: <адрес> (т. 7, л.д. 197-208).

Указанные выше показания потерпевших и свидетелей судом первой инстанции признаны достоверными, поскольку они согласуются между собой и устанавливают одни и те же факты, оснований не доверять указанным выше доказательствам не имеется.

При этом, вопреки выводам суда первой инстанции, установленные судом обстоятельства указывают на совершение осужденными Путиловым А.М., Романовым Е.А., Нейчевым Р.Д., Козловым И.Б. и Шевниным В.Б. преступлений, связанных с похищением человека.

Таким образом, судебная коллегия приходит к выводу, что органы предварительного расследования правильно обвиняли Путилова А.М. в похищении Л и Н; Романова Е.А. – в похищении К3, Л, Н и Я; Нейчева Р.Д. – в похищении Л; Козлова И.Б. – в похищении П1 и Я; Шевнина В.Б. – в похищении К, и у суда первой инстанции не было никаких оснований для переквалификации их действий на преступления, связанные с незаконным лишением свободы данных потерпевших, не связанное с их похищением.

Обосновывая свой вывод, судебная коллегия также как и по эпизоду, имевшему место 13 ноября 2018 года, в отношении потерпевшего Н учитывает правовую позицию изложенную в п.п. 2, 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2019 года № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми», а также отмечает, что по смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряжённые с тайным или открытым завладением (захватом) человека, его перемещением с последующим удержанием против его воли в другом месте. При этом состав преступления носит формальный характер, то есть преступление следует считать оконченным с момента выполнения всех действий, направленных на похищение человека. Причём похищение предполагает наличие трёх последовательных операций: захват, перемещение и удержание человека.

Как видно из тех обстоятельств, которые были установлены судом первой инстанции и указаны в приговоре, осужденные Путилов А.М., Романов Е.А., Нейчев Р.Д., Козлов И.Б. и Шевнин В.Б. совершили все действия, входящие в объективную сторону, преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, то есть производили захват потерпевших, их транспортировку и удержание против их воли, препятствуя потерпевшим свободно оставить это новое место.

При этом осужденные Путилов А.М., Романов Е.А., Нейчев Р.Д. и Козлов И.Б. действовали по предварительному сговору группой лиц:

- Путилов А.М. в группе с Романовым Е.А. при похищении Н <ДАТА>; в группе с Романовым Е.А. и Нейчевым Р.Д. при похищении Л;

- Романов Е.А. в группе с Козловым И.Б. при похищении Я; в группе с Нейчевым Р.Д. и Путиловым А.М. при похищении Л; в группе с Путиловым А.М. при похищении Н 13 ноября 2018 года; в группе с неустановленным лицом при похищении К3;

- Козлов И.Б. в группе с лицом, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела в связи со смертью, при похищении П1; в группе лиц с Романовым Е.А. при похищении Я;

- Нейчев Р.Д. в группе с Романовым Е.А. и Путиловым А.М. при похищении Л

В этой связи действия указанных осужденных подлежат переквалификации:

- Нейчева Р.Д. с п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ по эпизоду в отношении потерпевшего Л и на п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ по эпизодам в отношении потерпевших К4, К1 и Н

- Романова Е.А. с п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ по эпизодам в отношении потерпевших К3, Л, Я, а также эпизоду в отношении потерпевшего Н, имевшему место 13 ноября 2018 года, и на п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ по эпизодам в отношении потерпевших К4, К1 и Н

- Козлова И.Б. по эпизодам в отношении потерпевших П1 и Я с п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ

- Путилова А.М. по эпизодам в отношении потерпевших Л и Н с п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ.

Вместе с тем из обстоятельств уголовного дела, установленных судом первой инстанции, следует, что осужденный Шевнин В.Б. на похищение К выезжал с неустановленным лицом, с которым предварительной договорённости на похищение указанного потерпевшего не имел, поскольку изначально не сообщил тому о цели поездки к К Лишь в процессе захвата потерпевшего, исходя из действий Шевнина В.Б., неустановленное лицо догадалось о том, что К необходимо путём обмана доставить в реабилитационный центр и стало помогать Шевнину В.Б.

Следовательно, Шевнин В.Б. и неустановленное лицо действовали группой лиц без предварительного сговора. Вместе с тем диспозиция ч. 2 ст. 126 УК РФ не предусматривает такого квалифицирующего признака, как совершение похищения человека группой лиц, поэтому действия Шевнина В.Б. подлежат переквалификации с п. «а» ч. 2 ст. 127 УК РФ на ч. 1 ст. 126 УК РФ

Судебная коллегия считает, что данная квалификация действий указанных осужденных является правильной, поскольку соответствует установленным судом первой инстанции обстоятельствам дела, изложенным в описательно-мотивировочной части приговора. При этом в апелляционном представлении ставится вопрос именно о такой квалификации действий этих осужденных, то есть вопрос об ухудшении их положения.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ при изменении приговора и иного судебного решения в апелляционном порядке суд вправе усилить осужденному наказание или применить в отношении него уголовный закон о более тяжком преступлении.

В этой связи судебная коллегия находит, что с учётом доводов, изложенных в апелляционном представлении, возможно, не передавая уголовное дело на новое судебное разбирательство, исправить ошибку, допущенную судом при квалификации действий осужденных, и назначить им наказание в соответствии с уголовным законом, в том числе по совокупности преступлений.

При назначении наказания Комарову А.Л., Путилову А.М., Романову Е.А., Нейчеву Р.Д., Козлову И.Б. и Шевнину В.Б. судебная коллегия учитывает положения ст.ст. 6, 60 УК РФ, то есть характер и степень общественной опасности совершённых преступлений и личности виновных.

При этом судебная коллегия соглашается с теми смягчающими наказание осужденных обстоятельствами, которые установлены судом первой инстанции:

- у Комарова А.Л.: совершение преступления по мотиву сострадания, участие в общественной и благотворительной деятельности, соматическое и психическое состояние его здоровья, состояние здоровья его гражданской супруги, нахождение на иждивении отца подсудимого, исключительно положительные характеристики, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, принесение извинений потерпевшим;

- у Нейчева Р.Д.: явка с повинной, совершение преступления по мотиву сострадания, наличие на иждивении супруги, несовершеннолетних детей, его матери и бабушки, соматическое состояние здоровья подсудимого, его матери, исключительно положительные характеристики, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений;

- у Козлова И.Б.: явка с повинной, совершение преступления по мотиву сострадания, принесение извинений потерпевшим, компенсация морального вреда потерпевшему Я в размере ... рублей; участие в общественной и благотворительной деятельности, психическое и соматическое состояние его здоровья, положительные характеристики, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений;

- у Путилова А.М.: явка с повинной, наличие малолетнего ребёнка и его состояние здоровья, совершение преступления по мотиву сострадания, принесения извинений потерпевшим Л и Н, исключительно положительные характеристики, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений;

- у Романова Е.А.: явка с повинной, наличие на иждивении супруги и малолетнего ребёнка, совершение преступления по мотиву сострадания, принесение извинений потерпевшим, компенсация морального вреда в размере ... рублей потерпевшим Я, Н и Л; исключительно положительные характеристики, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений;

- у Шевнина В.Б.: явки с повинной, принесение извинений потерпевшим, компенсация морального вреда Н в сумме ... рублей, участие в общественной и благотворительной деятельности, психическое состояние его здоровья, исключительно положительные характеристики, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений.

Отягчающих наказание обстоятельств у Комарова А.Л., Путилова А.М., Романова Е.А. и Шевнина В.Б. судом первой инстанции не установлено, с чем соглашается и суд апелляционной инстанции, следовательно, при назначении им наказания следует применить положения ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Вместе с тем судебная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции о наличии у Нейчева Р.Д. при совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, отягчающего наказание обстоятельства в виде рецидива преступлений.

Как следует из материалов дела, что 22 июля 2011 года Нейчев Р.Д. был освобождён условно-досрочно на 1 год 1 месяц из мест лишения свободы, где отбывал наказание по приговору Вологодского городского суда Вологодской области от 6 декабря 2006 года за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 УК РФ, с применением ч. 5 ст. 69 УК РФ в виде 6 лет лишения свободы.

В соответствии с п. «г» ч. 3 ст. 86 УК РФ, в редакции действовавшей до внесения изменений в данную норму Федеральным законом от 23 июля 2013 года № 218-ФЗ, в отношении лиц, осужденных к лишению свободы за тяжкие преступления, судимость погашается по истечении шести лет после отбытия наказания. Если осужденный в установленном законом порядке был досрочно освобождён от отбывания наказания, то срок погашения судимости исчисляется исходя из фактически отбытого срока наказания с момента освобождения от отбывания основного и дополнительного видов наказаний (ч. 4 ст. 86 УК РФ).

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 18 марта 1970 года № 4 «Об исчислении срока погашения судимости», лицу, условно-досрочно освобождённому от наказания, срок погашения судимости надлежит исчислять с момента фактического освобождения от отбывания наказания.

По смыслу закона моментом условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в виде лишения свободы, с которого исчисляется срок погашения судимости, является день освобождения осужденного из исправительного учреждения. При этом окончание срока судимости приходится на число, предшествующее дню освобождения.

Учитывая, что Нейчев Р.Д. фактически был освобождён от наказания 22 июля 2011 года, последним днём шестилетнего срока погашения судимости является 21 июля 2017 года.

При этом из обстоятельств дела, установленных судом первой инстанции, следует, что преступление, предусмотренное п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, в отношении потерпевшего К4 было совершено в период с <ДАТА> по <ДАТА>, следовательно, точная дата причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью не установлена. Иными словами данное преступление могло быть совершено Нейчевым Р.Д. и Романовым Е.А. в любой из указанных в приговоре дней, поэтому нельзя исключить, что это преступление было совершено после <ДАТА>.

Принимая во внимание положения ч. 3 ст. 14 УПК РФ, судебная коллегия считает, что судимость Нейчева Р.Д. по приговору от 6 декабря 2006 года на момент совершения им преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, была погашена.

В силу ч. 6 ст. 86 УК РФ погашение судимости аннулирует все правовые последствия, предусмотренные названным Кодексом, связанные с судимостью.

Следовательно, вышеуказанная судимость Нейчева Р.Д. не может учитываться при определении наличия у него рецидива преступлений.

При этом имевшаяся у него в период совершения указанного преступления судимость по приговору мирового судьи Вологодской области по судебному участку № 1 от 10 октября 2016 года за преступление небольшой тяжести, осуждение за которое признавалось условным, на основании п. «в» ч. 3 ст. 18 УК РФ также не может учитываться при признании рецидива преступлений.

Таким образом, на момент совершения преступления, преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, у Нейчева Р.Д. отсутствовало отягчающее наказание обстоятельство в виде рецидива преступлений.

В этой связи из приговора подлежит исключению указание суда на наличие у данного осужденного отягчающего наказание обстоятельства в виде рецидива преступлений с указанием на применение при назначении ему наказания ч. 1 ст. 62 УК РФ, поэтому назначенное ему наказание подлежит смягчению

    Вместе с тем судебная коллегия отмечает, что судом обоснованно отягчающим наказание Козлова И.Б. обстоятельством признан рецидив преступлений, что исключает с учётом переквалификации его действий возможность изменения на основании ч. 6 ст. 15 УК РФ категории совершённого им особо тяжкого преступления.

При этом с учётом положений п. «в» ч. 1 ст. 73 УК РФ, запрещающих назначать условное осуждение при особо опасном рецидиве, Козлову И.Б. не может быть назначено условное осуждение, поскольку установленный у него вид рецидива является особо опасным, так как им совершено особо тяжкое преступление, а ранее он два раза был осуждён за тяжкое преступление.

    В этой связи судебная коллегия исключает из приговора указание суда о назначении Козлову И.Б. условного осуждения на основании ст. 73 УК РФ.

    Вместе с тем с учётом фактических обстоятельств преступлений и степени их общественной опасности, наличия смягчающих наказание обстоятельств и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств суд апелляционной инстанции считает возможным изменить осужденным Комарову А.Л., Путилову А.М., Романову Е.А. и Нейчеву Р.Д. категорию совершённых ими особо тяжких преступлений на тяжкие преступления.

    Кроме того, на основании ст. 64 УК РФ судебная коллегия признаёт совокупность смягчающих наказание обстоятельств у осужденных Комарова А.Л., Путилова А.М., Козлова И.Б., Романова Е.А. и Нейчева Р.Д., исключительными обстоятельствами, связанными с целями и мотивами преступлений, их ролью, поведением во время и после совершения преступлений, с учётом их активного содействия раскрытию преступлений, что существенно уменьшает степень общественной опасности ими преступлений и назначает им наказание ниже низшего предела, предусмотренного ч. 2 ст. 126 и ч. 2 ст. 127 УК РФ.

Выводы суда о возможности исправления Нейчева Р.Д. и Романова Е.А. только в условиях реального отбывания наказания без применения положений ст. 73 УК РФ, об отмене условного осуждения по предыдущим приговорам и назначении из наказания по совокупности приговоров на основании ст. 70 УК РФ являются правильными, поэтому судебная коллегия с этими выводами соглашается.

Вид исправительного учреждения Романову Е.А. с учётом изменения категории преступлений определён судом на основании п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ правильно, однако поскольку у Нейчеву Р.Д. исключено указание на наличие отягчающего наказание обстоятельства в виде рецидива преступлений и изменена категория преступлений, наказание он должен отбывать также на основании п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ в исправительной колонии общего режима.

При этом на основании п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ следует зачесть Нейчеву Р.Д. в срок лишения свободы время содержания его под стражей с 4 октября по 7 декабря 2021 года из расчёта один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

На основании изложенного судебное решение подлежит изменению по указанным выше основаниям, апелляционное представление подлежит удовлетворению частично, а апелляционные жалобы удовлетворению не подлежат.

Руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.26, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

приговор Вологодского районного суда Вологодской области от 4 октября 2021 года в отношении Комарова А.Л. Нейчева Р.Д., Романова Е.А., Козлова И.Б., Путилова А.М. и Шевнина В.Б. изменить.

Переквалифицировать действия Комарова А.Л. с п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на ч. 4 ст. 33, п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ в отношении потерпевшего Н по эпизоду, имевшему место <ДАТА>, и на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ по эпизодам в отношении потерпевших К4, К1, Н, П1, К, К3, Л и Я, по которым назначить наказание:

- по ч. 4 ст. 33, п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ 2 (два) года 6 (шесть) месяцев лишения свободы;

- по п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ 2 (два) года 10 (десять) месяцев лишения свободы.

Согласно ч. 6 ст. 15 УК РФ изменить Комарову А.Л. категорию преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ, с особо тяжкого преступления на тяжкое преступление.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний, назначенных по ч. 4 ст. 33, п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ и п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ, назначить Комарову А.Л. окончательное наказание в виде 3 (трёх) лет 2 (двух) месяцев лишения свободы.

Переквалифицировать действия Нейчева Р.Д. с п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ по эпизоду в отношении потерпевшего Л и на п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ по эпизодам в отношении потерпевших К4, К1 и Н, ко которым назначить наказание:

- по п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ 2 (два) года 6 (шесть) месяцев лишения свободы;

- по п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ 2 (два) года 4 (четыре) месяца лишения свободы.

Согласно ч. 6 ст. 15 УК РФ изменить Нейчеву Р.Д. категорию преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ, с особо тяжкого преступления на тяжкое преступление.

Исключить из приговора отягчающее наказание Нейчева Р.Д. обстоятельство по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ в виде рецидива преступлений, указать на применение при назначении наказания ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Смягчить наказание, назначенное Нейчеву Р.Д. по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, с 2 (двух) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы до 2 (двух) лет 4 (четырёх) месяцев лишения свободы.

Согласно ч. 6 ст. 15 УК РФ изменить Нейчеву Р.Д. категорию преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, с особо тяжкого преступления на тяжкое преступление.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний, назначенных по п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ, п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ и п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, назначить Нейчеву Р.Д. наказание в виде 3 (трёх) лет лишения свободы.

В соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ отменить Нейчеву Р.Д. условное осуждение по приговору мирового судьи Вологодской области по судебному участку № 1 от 10 октября 2016 года, на основании ст. 70 УК РФ к вновь назначенному наказанию частично присоединить неотбытое Нейчевым Р.Д. по данному приговору наказание в виде 2 (двух) месяцев лишения свободы, и окончательно по совокупности приговоров назначить Нейчеву Р.Д. наказание в виде 3 (трёх) лет 2 (двух) месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

На основании п. «б» ч. 3.1 ст.72 УК РФ зачесть Нейчеву Р.Д. в срок лишения свободы время содержания под стражей с 4 октября 2021 года по 7 декабря 2021 года из расчёта один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Переквалифицировать действия Романова Е.А. с п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ по эпизодам в отношении потерпевших К3, Л, Я, а также эпизоду в отношении потерпевшего Н, имевшему место <ДАТА>, и на п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ по эпизодам в отношении потерпевших К4, К1 и Н, по которым назначить наказание:

- по п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ 2 (два) года 8 (восемь) месяцев лишения свободы.

- по п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ 2 (два) года 6 (шесть) месяцев лишения свободы.

Согласно ч. 6 ст. 15 УК РФ изменить Романову Е.А. категорию преступления, предусмотренного п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ, с особо тяжкого преступления на тяжкое преступление.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний, назначенных по п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ, п.п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ и п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ, назначить Романову Е.А. наказание в виде 3 (трёх) лет 1 (одного) месяца лишения свободы.

В соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ отменить Романову Е.А. условное осуждение по приговору Череповецкого городского суда Вологодской области от 27 октября 2015 года, на основании ст. 70 УК РФ к вновь назначенному наказанию частично присоединить неотбытое Романовым Е.А. по данному приговору наказание в виде 2 (двух) месяцев лишения свободы, и окончательно по совокупности приговоров назначить Романову Е.А. наказание в виде 3 (трёх) лет 3 (трёх) месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Переквалифицировать действия Козлова И.Б. по эпизодам в отношении потерпевших П1 и Я с п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ, по которой назначить ему наказание с применением ст. 64 УК РФ в виде 3 (трёх) лишения свободы с отбыванием назначенного наказания исправительной колонии особого режима.

Исключить из приговора указание суда на применение Козлову И.Б. положений ст. 73 УК РФ.

Взять под стражу в зале суда, срок наказания исчислять с 8 декабря 2021 года.

Переквалифицировать действия Путилова А.М. по эпизодам в отношении потерпевших Л и Н с п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 127 УК РФ на п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ, по которой назначить ему наказание с применением ст. 64 УК РФ в виде 2 (двух) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы.

Согласно ч. 6 ст. 15 УК РФ изменить Путилову А.М. категорию преступления, предусмотренного п.п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ, с особо тяжкого преступления на тяжкое преступление.

Переквалифицировать действия Шевнина В.Б. по эпизоду в отношении потерпевшего К с п. «а» ч. 2 ст. 127 УК РФ на ч. 1 ст. 126 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде 1 (одного) года 6 (шести) месяцев лишения свободы.

В остальной части приговор Вологодского районного суда Вологодской области от 4 октября 2021 года в отношении Комарова А.Л. Нейчева Р.Д., Романова Е.А., Козлова И.Б., Путилова А.М. и Шевнина В.Б. оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения, апелляционное представление удовлетворить частично.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в судебную коллегию по уголовным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции.

Кассационная жалоба, представление, подлежащие рассмотрению в порядке, предусмотренном ст.ст. 401.7, 401.8 УПК РФ, могут быть поданы через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вступления приговора суда первой инстанции в законную силу, а осужденными, содержащимися под стражей, - в тот же срок со дня вручения им копии приговора, вступившего в законную силу. В случае пропуска указанного срока или отказа судом первой инстанции в его восстановлении кассационная жалоба, представление могут быть поданы непосредственно в кассационный суд общей юрисдикции.

Осужденные вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий:    

Судьи    :