Решение по делу № 10-1816/2020 от 18.03.2020

Дело № 10-1816/2020 Судья Нижегородова Е.В.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ определение

г. Челябинск                              13 июля 2020 года

Челябинский областной суд в составе: председательствующего – судьи Дробышевой Е.Н.,

судей Иванова С.В. и Рочева А.С.,

при ведении протокола помощником судьи Щепеткиной А.А.,

с участием:

прокуроров Гаан Н.Н. и Поспеловой З.В.,

осужденной Сорока О.А.,

ее защитника – адвоката Почкиной Н.А.,

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденной (с дополнением) и адвоката Нечаева К.А. в ее интересах на приговор Правобережного районного суда г. Магнитогорска Челябинской области от 18 февраля 2020 года, которым

СОРОКА Олеся Александровна, родившаяся <данные изъяты>, не судимая,

осуждена по ч. 2 ст. 228 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года; по ч. 1 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 5 лет; по п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 10 лет; в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности данных преступлений путем частичного сложения назначенных за их совершение наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 12 лет с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Срок наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу, до наступления которого время содержания Сорока О.А. под стражей с 13 июня 2019 года зачтено в срок лишения свободы из расчета один день за один день отбывания наказания на основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ.

Заслушав доклад судьи Иванова С.В., выступления осужденной Сорока О.А., принимавшей участие в судебном заседании посредством системы видеоконференц-связи, и ее защитника Почкиной Н.А., поддержавших доводы апелляционных жалоб, прокурора Гаан Н.Н., возражавшей против их удовлетворения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Сорока О.А. при обстоятельствах, описанных в обжалуемом приговоре, признана виновной и осуждена за:

незаконный сбыт наркотического средства в крупном размере – мефедрона (4-метилметкатинона) массой не менее 45,92 грамма, совершенный группой лиц по предварительному сговору;

незаконные приобретение и хранение без цели сбыта наркотического средства в крупном размере – мефедрона (4-метилметкатинона) массой не менее 3,29 грамма;

приготовление к незаконному сбыту наркотического средства в крупном размере – метил 2-(1-(5-фторпентил)-1Н-индол-3-карбоксамидо)-3-3-диметилбутаноата, являющегося производным метилового эфира 3-метил-2-(1-пентил-1Н-индол-3-карбоксамидо)бутановой кислоты, массой не менее 1,98 грамма, совершенное группой лиц по предварительному сговору.

В апелляционной жалобе адвокат Нечаев К.А. оспаривая правильность осуждения Сорока О.А. за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, просит изменить приговор по основанию, закрепленному в п. 3 ст. 389.15 и ч. 1 ст. 389.18 УПК РФ, – ввиду неправильного применения уголовного закона, и оправдать его подзащитную за приготовление к незаконному сбыту наркотического средства.

Ссылаясь на показания Сорока О.А., отрицавшей в суде первой инстанции свою виновность в этом деянии, защитник апеллирует к тому, что ее пояснения иными доказательствами по уголовному делу не опровергнуты.

Осужденная Сорока О.А. в своей апелляционной жалобе также указывает о недоказанности своей вины в приготовлении к сбыту наркотического средства, утверждая, что в данной части доказательства «сфабрикованы» на следствии, а ее показания и иные подтверждающие данное обстоятельство факты, напротив, не были приняты во внимание.

Кроме того, по мнению автора жалобы, ч. 2 ст. 228 УК РФ вменена ей излишне, поскольку оно образует одно оконченное преступление с деянием, предусмотренным ч. 4 ст. 228 УК РФ.

При этом судом не было учтено ее содействие следствию и чистосердечное раскаяние, равно как и не приняты во внимание смягчающие наказание обстоятельства, что в совокупности повлекло назначение ей чрезмерно сурового наказания.

По указанным основаниям Сорока О.А. просит об отмене приговора как незаконного и необоснованного с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство.

В дополнении к апелляционной жалобе осужденная, настаивает на том, что по эпизоду приготовления к сбыту метил 2-(1-(5-фторпентил)-1Н-индол-3-карбоксамидо)-3-3-диметилбутаноата, который ею именуется «реагент» или «рега», суду представлена не в полном объеме ее переписка с неустановленным следствием лицом, чем искажена суть диалога между ними.

Сорока О.А. утверждает, что в переписке имеются и иные ее текстовые и голосовые сообщения, из которых следует общий характер «разговора» о «реагенте» с неустановленным следователем соучастником, которого она называла «босс» (он же – лицо, использующее сетевой псевдоним – <данные изъяты>). Данное наркотическое средство она сама не заказывала, не оплачивала, место его нахождения было переслано на ее телефон, который был изъят уже после ее задержания. Сама она приготовлением с его использованием так называемого «спайса» не занималась. Сорока О.А. заявляет, что эти действия осуществляло иное лицо, а она лишь передавала получаемую от него информацию «боссу».

Утверждения о том, что она намеревалась сбыть данное наркотическое средство, бездоказательны и носят предположительный характер. В исследовании переписки с сетевым псевдонимом «Стик», что могло бы подтвердить ее показания, следователем было отказано.

Наличие следовых остатков «реагента» на электронных весах, обнаруженных при обыске в ее жилище, осужденная объясняет их использованием ее наркозависимый сожитель М. С.В. при употребления наркотических средств, ссылаясь в обоснование данного довода как на показания последнего, так и на показания свидетеля А.М.В.

Автор жалобы полагает, что следователь С.О.А. изначально ввела в заблуждение свидетеля П.А.А., сообщив тому, что именно она приобрела «реагент» за деньги. Осужденная считает, что данный свидетель дает показания со слов следователя.

Осужденная просит учесть, что она давала полные и правдивые показания относительно круга лиц, причастных к незаконному обороту наркотических средств, в связи с чем заявлялось ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Однако часть показаний названный следователь в протокол не внесла, ссылаясь на необходимость проведения «оперативной работы», а в части исказила, после чего вынесла постановление об отказе в удовлетворении такого ходатайства со ссылкой на общий характер сообщенных Сорока О.А., сведений, не желая вести расследование по всем тем фактам, которые она сообщила. По этим же мотивам следователь также вернула телефон М. С.В., хотя переписка в нем могла помочь выявить личность неустановленного соучастника. При этом ей не сообщили об отказе в удовлетворении ходатайства и о возбуждении уголовного дела по эпизоду сбыта «реагента», что повлекло для нее невозможность обжалования данных процессуальных решений.

Кроме того, Сорока О.А. указывает, что суд первой инстанции необоснованно отказал ей в возвращении блокнота розового цвета, поскольку в нем не имелось записей, имеющих отношения к уголовному делу.

Отмечая, что ранее вела социально одобряемый образ жизни, работая с детьми-сиротами и малообеспеченными семьями, Сорока О.А., ссылается на то, что к наркотической зависимости ее привели тяжелые жизненные обстоятельства, в связи с чем просит о смягчении чрезмерно сурового наказания с применением ст. 62 и 64 УК РФ.

Приговор суда в отношении Сорока О.А. стороной обвинения в апелляционном порядке не обжалован.

Изучив материалы уголовного дела, заслушав участников судебного разбирательства, обсудив аргументы апелляционных жалоб защиты, суд апелляционной инстанции приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены приговора.

Вывод суда о причастности Сорока О.А. к преступлениям, связанным с незаконным оборотом наркотического средства мефедрон соответствует фактическим обстоятельствам, установленным судом первой инстанции, и подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании допустимых доказательств, содержание которых достаточно подробно приведено в приговоре.

В судебном заседании Сорока О.А. вину по факту незаконного сбыта мефедрона, а также в приобретении и хранении части этого же наркотического средства для личного употребления признала полностью.

Из ее пояснений в суде первой инстанции следует, что Сорока О.А., <данные изъяты>. Кроме того, она занималась различными видами деятельности, связанной со сбытом наркотических средств, в том числе, после переезда в г. Челябинск в период с февраля по июнь 2019 года выполняла функцию так называемого «склада» для <данные изъяты>, в связи с чем получала «задания» от неустановленного в ходе производства по уголовному делу лица, именуемого осужденной «босс». От него Сорока О.А., использовавшая сетевой псевдоним <данные изъяты> в «Интернет»-мессенджере «Телеграмм», получала указания, связанные со сбытом наркотических средств.

После получения наркотического средства большой массы, в ее задачи входила, в том числе, перевозка его части в г. Магнитогорск Челябинской области для размещения в тайнике. В связи с этим она не оспаривает своего соучастия в незаконном сбыте мефедрона в крупном размере, поскольку накануне дня выявления ее действий, она увезла и сделала два тайниковых вложения этого наркотического средства общей массой около 92 грамма в г. Магнитогорске, одно из которых было обнаружено и изъято.

Помимо показаний осужденной ее вина нашла свое полное подтверждение и иными исследованными судом первой инстанции доказательствами. В частности, из протокола обследования зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств от 14 июня 2019 видно, что на участке местности, расположенном в лесополосе между домами <адрес>, у основания куста, расположенного по координатам: <адрес>, в листве был обнаружен и изъят полимерный сверток, обмотанный скотч-лентой, внутри которого находится порошкообразное вещество (т. 1, л.д. 139-141); которое согласно заключению эксперта № 1325 от 21 июня 2019 года является наркотическим средством – мефедроном (4-метилметкатиноном) массой 45,92 грамма (т. 1, л.д. 144-146).

Из показаний свидетеля У.А.В. (оперуполномоченного УНК ГУ МВД России по Челябинской области) усматривается, что названное оперативно-розыскное мероприятие проводилось в связи с получением поручения от следователя, в чьем производстве находилось уголовное дело в отношении Сорока О.А., ввиду обнаружения в ходе осмотра сотового телефона, принадлежащего последней, текстовых сообщений и фотографий места (в том числе, географических координат) тайникового вложения наркотического средства. Вышеописанные ход и результаты осмотра участка местности отражены им в названном протоколе, правильность и полнота содержания которого удостоверена понятыми (т. 1, л.д. 216-219).

Из показаний свидетеля Я.А.А. видно, что у нее, равно как и у второй понятой, принимавшей участие в проведении осмотра участка местности, не имелось каких-либо замечаний относительно фиксации в одноименном протоколе хода проведения, обнаружения, изъятия и упаковки обнаруженного полиэтиленового свертка с веществом (т. 1, л.д. 243-245).

Согласно протоколу осмотра от 14 июня 2019 года в мобильном телефоне, изъятом 13 июня 2019 в ходе обыска в жилище Сорока О.А., обнаружена переписка в приложении «Telegram» между пользователями <данные изъяты> и <данные изъяты>. Из нее, в частности, усматривается, что первым из названных абонентов утром 12 июня 2019 года второму направлены две фотографии с участками местности, один из которых имеет координаты <адрес>. Фотографии сопровождаются двумя тестовыми сообщениями с использованием жаргонного названия мефедрона и указанием в каждом случае его массы – 46 граммов (т. 1, л.д. 133-134).

Указанные и иные приведенные в приговоре доказательства в полной мере сообразуются между собой относительно всех подлежащих установлению обстоятельств сбыта наркотического средства, за которые осуждена обжалуемым приговором Сорока О.А.

Вместе с тем, согласно ч. 1 ст. 389.19 УПК РФ суд при рассмотрении дела в апелляционном порядке не связан доводами апелляционных жалоб, и вправе проверить производство по делу в полном объеме и вынести одно из решений, предусмотренных в ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ.

Судебная коллегия, проанализировав установленные судом первой инстанции фактические обстоятельства уголовного дела, не может согласиться с квалификацией действий Сорока О.А. как оконченного преступления, предусмотренного п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, по следующим основаниям.

Согласно п. 13.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 года № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» незаконный сбыт следует считать оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств, веществ, растений независимо от их фактического получения приобретателем.

Так, из приговора следует, что распространение наркотических средств осуществлялось группой лиц по предварительному сговору, в которую входили Сорока О.А. и неустановленное следствием лицо, следующим способом: Сорока О.А. раскладывала заранее расфасованные ею наркотические средства по тайникам, расположенным в различных местах на территории г. Челябинска и г. Магнитогорска Челябинской области, и сообщала о местонахождении тайников соучастнику преступления – неустановленному следствием лицу, зарегистрированному под именем пользователя <данные изъяты> в программе обмена мгновенными сообщениями «Telegram» сети «Интернет». Последний, в свою очередь, сообщал лицам, склонным к употреблению наркотических средств, о месте тайников, и получал вознаграждение за проданные наркотические средства, часть которого передавал Сорока О.А.

Таким образом, согласно описанным органами следствия в обвинительном заключении и установленным судом обстоятельствам сама Сорока О.А. с приобретателями наркотических средств не взаимодействовала.

Сбыт наркотических средств при данном способе совершения этого преступления возможно расценить как оконченный только при направлении приобретателям информации о месте нахождения наркотического средства – мефедрона (4-метилметкатинона) массой не менее 45,92 грамма. Доказательств этого в материалах уголовного дела не имеется.

Следовательно, в силу требований ст. 14 УПК РФ, не имеется оснований для квалификации совершенного осужденной Сорока О.А. преступления как оконченного, а потому суд первой инстанции неправильно применил уголовный закон, что влечет изменение приговора путем переквалификации действий Сорока О.А. в отношении наркотического средства мефедрона (4-метилметкатинона) массой не менее 45,92 грамма на ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ – покушение на незаконный сбыт наркотического средства в крупном размере, совершенный группой лиц по предварительному сговору.

Относительно незаконных приобретения и хранения мефедрона суть показаний осужденной в суде первой инстанции сводится к тому, что с разрешения «босса» она оставила для личного употребления небольшую часть этого наркотического средства, ранее полученного от последнего для сбыта. После возвращения из г. Магнитогорска Челябинской области 12 июня 2019 года, она употребила некоторое его количество, а оставшийся мефедрон был впоследствии изъят в ходе обыска в ее жилище сотрудниками полиции.

Согласно протоколу обыска от 13 июня 2019 по месту проживания Сорока О.А. в «косметичке» было обнаружено и изъято два полимерных пакета с веществом светлого цвета (т. 1, л.д. 82-85), которое как видно из справки об исследовании № 891 от 14 июня 2019 (т. 1, л.д. 87) и заключения эксперта № 1322 от 18 июня 2019, является наркотическим средством – мефедроном (4-метилметкатиноном), общей массой 3,27 грамма (т. 1, л.д. 90-92).

При этом указание в обжалуемом приговоре неверного листа дела в томе № 1, на котором находится названная справка – 21 вместо 87, суд апелляционной инстанции расценивает как явную описку, подлежащую устранению на основании п. 5 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ. Поскольку соответствующая справка согласно протоколу судебного заседания суда первой инстанции непосредственно исследовалась в ходе судебного следствия, ее содержание правомерно приведено в приговоре.

Обстоятельства производства обыска, отраженные в названном протоколе, сообразуются и с иными доказательствами изученными судом первой инстанции. Как правильно указано приговоре, показания Сорока О.А. об оставлении ею себе 5 граммов наркотического средства для личного употребления, в полной мере подтверждаются содержанием переписки, обнаруженной в ее телефоне (т. 1, л.д. 184-201). Так, в частности, из нее усматривается, что перед поездкой в г. Магнитогорск Челябинской области Сорока О.А. написала неустановленному лицу, использующему сетевой псевдоним <данные изъяты> в «Интернет»-мессенджере «Телеграмм»: «ты мне скок разрешишь оставить?», получив ответ: «5 себе оставь, остальное в мнг.».

Что касается противоречий в показаниях осужденной относительно того, где ею было оставлено наркотическое средство – на столе или в ее «косметичке», его массы и состава, то они существенного значения для квалификации содеянного не имеют. Как следует из пояснений Сорока О.А. в суде первой инстанции, часть мефедрона, помимо 5 граммов, она взяла без разрешения «босса» из массы наркотического средства, предназначенного к перевозке в г. Магнитогорск, досыпав недостающее количество аскорбиновой кислотой. При этом некоторую часть наркотика она употребила. Сорока О.А. также сообщила суду, что обнаруженный именно в ее косметичке мефедрон предназначался для личного употребления (т. 3, л.д. 53, об.)

Доводы осужденной о том, что преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 228 УК РФ и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, надлежит рассматривать как одно преступление, основаны на неверном понимании уголовного закона, по смыслу которого под незаконным приобретением без цели сбыта наркотических средств надлежит считать их получение любым способом, в том числе покупку, получение в дар, а также в качестве средства взаиморасчета за проделанную работу; а под их незаконным хранением следует понимать действия лица, связанные с незаконным владением этими средствами или веществами, в том числе, для личного потребления.

Поскольку Сорока О.А. обособила не менее 3,27 граммов мефедрона, который она намеревалась употребить сама, от большей части данного наркотического средства, которая предназначалась для сбыта, ее действия получили правильную правовую оценку в качестве совокупности преступлений. В содеянном ею содержатся все признаки названных составов самостоятельных преступлений, эти действия совершены в различные временные промежутки, и с различным умыслом, что непосредственно следует из показаний самой Сорока О.А.

Заблуждение осужденной относительно обоснованности юридической оценки ею содеянного не ставит под сомнение правильных выводов суда о необходимости квалификации ее действий по совокупности преступлений.

Верными являются и выводы суда относительно доказанности вины Сорока О.А. в приготовлении ее к незаконному сбыту метил 2-(1-(5-фторпентил)-1Н-индол-3-карбоксамидо)-3-3-диметилбутаноата.

Защитная позиция осужденной, как следует из ее показаний в судах первой и апелляционной инстанций, сводится к версии о том, что информация о названном наркотическом средстве поступила на ее телефон от неустановленного лицa с сетевыми псевдонимом <данные изъяты> в программе обмена мгновенными сообщениями «Телеграмм», уже после ее фактического задержания.

Она к этому наркотическому средству отношения не имеет, использовать его для так называемой «разварки», то есть размешивания с растительной основой для приготовления «спайса», она не желала, передать его кому-либо ее не просили. Ее пояснения об обратном по данному эпизоду обвинения были вызваны обманом со стороны сотрудников правоохранительных органов.

Осужденная предполагает, что переписку с соучастником от ее имени могли вести оперативные сотрудники полиции, у одного из которых она видела телефон после ее доставления в отдел полиции, они же, возможно, могли удалить часть сообщений.

Данная версия осужденной была обоснованно оценена судом критически, с чем суд апелляционной инстанции соглашается, также расценивая позицию Сорока О.А. как защитную, поскольку она проверена судом и опровергается материалами уголовного дела.

У судебной коллегии не имеется оснований не согласиться с мотивированными суждениями суда, основанными на анализе исследованных доказательств.

Как установлено судом, Сорока О.А. вступила в предварительный сговор на сбыт наркотических средств с неустановленным следствием лицом, зарегистрированным под именем пользователя <данные изъяты> в программе обмена мгновенными сообщениями «Telegram» сети «Интернет». Действуя согласно отведенной ей роли, она забирала из тайника вышеуказанные наркотические средства, которые незаконно хранила при себе и месту своего проживания с целью последующего незаконного сбыта лицам, склонным к употреблению наркотических средств. При этом Сорока О.А., раскладывала заранее расфасованные ею наркотические средства по тайникам, расположенным в различных местах на территории г. Челябинска и г. Магнитогорска Челябинской области, и сообщала о местонахождении тайников неустановленному соучастнику преступления.

Позиция осужденной, вопреки ее доводам, с очевидностью обусловлена спецификой хода производства следствия по уголовному делу и осведомленностью Сорока О.А. об объеме и содержании доказательств обвинения, что усматривается из анализа времени совершения отдельных следственных и процессуальных действий.

Показания Сорока О.А. относительно обвинения в приготовлении к сбыту наркотического средства на протяжении производства по уголовному делу непоследовательны.

Так, из ее показаний в качестве подозреваемой 14 июля 2019 года усматривается, в частности, что с августа 2018 года она «работала» так называемым «закладчиком», осуществляя раскладку наркотического средства со сленговым названием «спайс», с октября 2018 года она занималась такой деятельностью у «оператора», который использовал сетевой псевдоним <данные изъяты> до момента ее задержания сотрудниками полиции с 39 свертками с данным наркотическим средством.

В Челябинск она переехала в феврале 2019 года по предложению лица, использовавшего никнейм <данные изъяты> для того, чтобы стать «крупным закладчиком», для чего забирать наркотическое средство «спайс» в виде «реагента», смешивать его с основой, то есть травянистой массой – ромашковой травой. Размешивание «реагента» («варка») оплачивались в размере 50 рублей за пакетик. Из грамма «реагента» выходило около 30 граммов «спайса», которые она расфасовывала по пакетикам-«грипперам» массой по 1 или 3 грамма», обматывала изолентой и размещала в местах скрытого хранения, что оплачивалось отдельно. Фото «закладок и их координаты она высылала посредством мессенджера «Телеграм» «боссу», отчитываясь о выполненной «работе». Вес наркотиков в «закладках» и оплату за них она записывала в разовый блокнот, который был изъят у нее в ходе обыска.

13 июня 2019 года в момент нахождения ее в УНК ГУ МВД России по Челябинской области на ее аккаунт в мессенджере «Телеграмм» пришел адрес расположения «закладки» с двумя граммами «реагента», предназначавшегося для приготовления наркотика «спайс». Она ждала этой «закладки», так как ранее писала «боссу», что у нее закончился «спайс» и ей нужен «реагент» для приготовления наркотика (т. 1, л.д. 20-22).

Будучи допрошенной в этот же день в качестве обвиняемой, Сорока О.А. заявила о подтверждении ранее данных ею показаний (т.1, л.д. 31-32).

Кроме того, в ходе допроса в качестве обвиняемой 01 августа 2018 года Сорока О.А. показала, что в момент нахождения в отделе полиции оперативные сотрудники пояснили, что на изъятый у нее сотовый телефон пришло сообщение с координатами нахождения «реагента». Они проследовали в лесной массив, расположенный за памятником Курчатову, где наркотическое средство было изъято в ходе осмотра. Обвиняемая пояснила, что к указанному наркотическому средству она отношения не имеет, она должна была забрать его для последующей реализации, но не смогла этого сделать, поскольку была задержана (т. 2, л.д. 37-42).

При допросе в качестве обвиняемой 13 августа 2019 года Сорока О.А. также сообщила, что из «реагента», место нахождения которого было сообщено лицом с сетевым псевдонимом <данные изъяты> уже после ее задержания, она по указанию последнего должна была изготовить «спайс» (т. 2, л.д. 52-56).

После возбуждения уголовного дела непосредственно по эпизоду приготовления к сбыту наркотического средства 24 августа 2019 года (т. 2, л.д. 140), Сорока О.А., будучи допрошенной непосредственно по данному обвинению сообщила 26 августа 2019 года о том, что переписку с лицом, использующим никнейм <данные изъяты>, от ее имени вели оперативные сотрудники (т. 2 л.д. 164-168).

Аналогичную версию выдвинула обвиняемая и в ходе судебного следствия, заявив об обмане ее оперативниками (т. 3, л.д. 49-50).

Исследовав показания осужденной в ходе предварительного следствия, учитывая, что в ходе допросов Сорока О.А. в качестве подозреваемой и обвиняемой были соблюдены требования уголовно-процессуального законодательства: она допрашивалась с участием защитника, с разъяснением положений об использовании ее показаний в качестве доказательств по делу, в том числе и в случае отказа от данных показаний, судебная коллегия приходит к выводу о соблюдении органами следствия права на ее защиту, и в целом, о допустимости показаний осужденной, данных в ходе досудебного производства, в качестве доказательств по уголовному делу. Достоверность сведений, содержащихся в протоколах, удостоверена подписями осужденной и ее адвоката. Каких-либо заявлений относительно ненадлежащего отражения пояснений Сорока О.А. у стороны защиты не имелось, о невозможности участвовать в допросе по причине ненадлежащего состояния здоровья, в том числе по причине нахождения в состоянии наркотического опьянения, последняя не заявляла.

Оснований сомневаться в том, что Сорока О.А, давала показания добровольно и самостоятельно, сообщая обо всех взаимосвязанных обстоятельствах ее деятельности, связанной с незаконным оборотом наркотических средств, у суда апелляционной инстанции не имеется.

То обстоятельство, что следователем уголовное дело по факту приготовления к незаконному сбыту наркотического средства было возбуждено только 24 августа 2019 года (т. 2, л.д. 140) после получения указаний руководителя следственного органа в порядке п. 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ (т. 2, л.д. 135-136), не свидетельствует о каком-либо «обмане» обвиняемой или фальсификации материалов уголовного дела либо недопустимости первоначальных показаний Сорока О.А.

Осуществление ее уголовного преследования было начато в установленном законом порядке, в связи с чем она допрашивалась и давала показания о фактических обстоятельствах совместных действий ее и лица с никнеймом <данные изъяты>.

То, что сообщенные ею сведения послужили основанием для возбуждения еще одного уголовного дела по признакам деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, не могут исключать допустимости этих доказательств.

Равным образом суд первой инстанции обоснованно не усмотрел оснований для признания недопустимыми доказательств, касающихся обнаружения и изъятия в ходе обысков жилища и осмотров участков местности наркотических средств, а равно производных доказательств.

В частности, требованиям уголовно-процессуального закона не противоречит участие Сорока О.А. в проведении осмотра места происшествия 14 июня 2019 года, в ходе которого на участке местности, расположенной в 300 метрах от <адрес>, с ее помощью было обнаружено место «закладки» наркотического средства (т. 1, л.д. 150-152).

При этом пояснения Сорока О.А. в ходе проведения осмотра, свидетельствующие о ее причастности к незаконному обороту данного наркотического средства, судом первой инстанции во внимание не приняты и в обжалуемом приговоре не приведены, что является верным, поскольку в момент сообщения Сорока А.С. данных сведений защитник отсутствовал. Протокол следственного действия и его результаты обоснованно оценены судом лишь в части фиксации объективных фактов, связанных с обнаружением наркотического средства.

Кроме того, какие-либо сведения, сообщенные Сорока А.С., в отношении которой с очевидностью возникли подозрения в причастности к незаконному обороту наркотических средств ввиду обстоятельств ее задержания, при даче объяснений и допросе в качестве свидетеля в процессе доказывания стороной обвинения не использовались и суду не представлялись.

Вместе с тем, суд обоснованно сослался на показания свидетеля П.А.А. в суде (т. 3, л.д. 59-60), а также показания свидетеля Ж.Д.Н. в ходе следствия (т. 1, л.д. 235-239).

Из этих показаний следует, что данные лица были приглашены для участия в качестве понятых при проведении осмотра места происшествия 14 июня 2019 года с участием Сорока О.А. Свидетели не отрицали того, что со слов полицейских им стало известно, что последняя была задержана по подозрению в сбыте наркотических средств, на изъятом у нее мобильном телефоне им продемонстрировали фотографию с местом «закладки». Именно на месте, изображенном на фотографии, был обнаружен сверток, перемотанный полимерной липкой лентой желтого цвета.

При этом Ж.Д.Н. 05 августа 2019 года сообщил о том, что задержанная женщина пояснила, что в свертке должно находиться наркотическое средство – «реагент», который она получила через сеть «Интернет».

П.А.А. же пояснил суду, что именно Сорока О.А. нашла сверток, поскольку сотрудники полиции сами не смогли этого сделать, она же сообщила, что в свертке находится наркотик.

Доводы осужденной о том, что показания свидетеля П.А.А. даны под воздействием следователя, неубедительны. Из них следует, что для этих свидетелей был очевиден и факт задержания Сорока О.А., и изъятия у нее телефона, и оказания последней добровольного содействия в поиске наркотического средства. Обо всех произошедших действиях они дали подробные и последовательные показания. Поэтому не доверять этим показаниям лишь в части, которая противоречит защитной версии осужденной, оснований не имеется. Уместно отметить, что Ж.Д.Н. допрашивался до возбуждения уголовного дела 24 августа 2019 года, тио есть в тот период, когда и сама Сорока А.С. признавала, что она ожидала «реагент» для приготовления наркотика.

Доводы осужденной, связанные с обстоятельствами отказа в удовлетворении ее ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, суд апелляционной инстанции отклоняет.

Заявления осужденной о фальсификации доказательств и введении ее в заблуждение следователями и сотрудниками правоохранительных органов носят явно надуманный характер. Согласно материалам уголовного дела задержана в порядке ст. 91 УПК РФ она была в 12:15 14 июня 2019 года (т. 2, л.д. 14-15), после чего допрошена и заявила ходатайство о заключении с нею досудебного соглашения о сотрудничестве (т. 2, л.д. 23), в удовлетворении которого было отказано 16 июня 2019 года (т. 2, л.д. 24). В этот же день подозреваемой было сообщено о принятом процессуальном решении по месту содержания под стражей (т. 2, л.д. 25).

Уведомлялась Сорока О.А. и о возбуждении уголовного дела 24 августа 2019 года (т. 2, л.д. 196). При этом 26 августа 2019 года ей было предъявлено обвинение в приготовлении к сбыту наркотического средства.

В связи с заявлениями Сорока О.А. в суде апелляционной инстанции о применении к ней незаконных методов расследования, а равно фальсификации доказательств, в установленном законом порядке 22 июня 2020 года отказано в возбуждении уголовного дела, в том числе по факту якобы имевшего место ведения сотрудниками полиции переписки от имени задержанной с использованием изъятого у нее телефона.

Судебная коллегия также не усматривает оснований для того, чтобы констатировать наличие незаконных форм следствия в ходе досудебного производства по уголовному делу в отношении Сорока А.С. В ходе проверки в порядке ст. 144 УПК РФ не выявлено фактов, свидетельствующих о провокации преступления со стороны сотрудников полиции либо фальсификации доказательств по уголовному делу, которые ставили бы под сомнение доказательства обвинения, полученные в ходе следствия.

Как правильно указано в приговоре, доказательством совершения действий о приготовлении к сбыту наркотического средства метил 2-(1-(5-фторпентил)-1Н-индол-3-карбоксамидо)-3-3-диметилбутаноата, массой не менее 1,98 грамма, является переписка, обнаруженная в ходе дополнительного осмотра телефона Сорока О.А., согласно которой та, просила передать неустановленным следствием лицом, зарегистрированным под именем пользователя <данные изъяты> в программе «Телеграмм» «реагент» для изготовления наркотика (т. 1, л.д., 184-201).

Непосредственно осмотрев данный телефон в судебном заседании и изучив переписку, содержащуюся в программе обмена мгновенными сообщениями «Telegram» сети «Интернет» с различными пользователями, судебная коллегия не находит оснований поставить под сомнение выводы суда первой инстанции, поскольку они в полной мере сообразуются и подтверждаются всей совокупностью вышеперечисленных доказательств, в том числе с первоначальными показаниями Сорока О.А. в качестве подозреваемой и обвиняемой.

Обыск по месту жительства Сороки О.А. был проведен 13 июня 2019 года с 19:46 до 21:30 (т. 1, л.д. 82-85), тогда как ее последнее исходящее сообщение пользователю <данные изъяты> в программе «Телеграмм» отправлено в 13:08. Также имеется сообщение от последнего в 18:52. Вопреки утверждениям осужденной, каких-либо голосовых или текстовых сообщений между этим сообщением и сообщением, поступившем от лица с сетевым псевдонимом <данные изъяты> 13 июня 2019 года в 23:59, содержащем сведения о месте нахождении тайникового вложения в г. Челябинске, где находится вещество «рега» массой 2 грамма в желтом «паке», в переписке отсутствуют. Также не отображены в программе «Телеграмм» и какие-либо отметки об удалении текстовых и голосовых сообщений.

Что касается доступа к содержащейся в сотовом телефоне осужденной переписки, то, как видно из исследованных судом первой инстанции материалов дела, он был изъят без упаковки, что подтверждается как самим протоколом обыска, так и показаниями свидетелей А.М.Е. и К.А.Э., оглашенных судом первой инстанции в установленном законом порядке (т. 3, л.д. 48, 57-59; т. 1, л.д. 228-231, л.д. 224-227).

Телефон был направлен вместе с материалом доследственной проверки 14 июня 2019 года в адрес начальника отдела полиции «Курчатовский» УМВД России по г. Челябинску (т. 1, л.д. 18) и впоследствии был осмотрен следователем в установленном законом порядке 14 июня 2019 года с 12:40 до 12:55. (т. 1, л.д. 133-134)

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ проведение осмотра с целью получения имеющей значение для уголовного дела информации, находящейся в электронной памяти абонентских устройств (а равно иных технических средств), изъятых в установленном законом порядке, не предполагает вынесения об этом специального судебного решения (определения от 25 января 2018 года № 189-О и от 17 июля 2018 года № 1955-О).

Из содержания переписки Сорока О.А. следует, что она в ходе общения с неустановленным следствием лицом посредством программы «Интернет»-мессенджера «Телеграмм» активно обсуждает с последним качество, источники приобретения и стоимость различных наркотических средств, сообщает о фасовке ею таковых и приобретении для этой цели упаковочных средств – «грипперов», местах тайниковых вложений с наркотическими средствами.

Так, в частности, лицу с сетевым псевдонимом <данные изъяты> адресуются текстовые сообщения, в которых Сорока А.С. с использованием слэнговых выражений: просит добавить «складу» зарплату за фасовку, говорит о том, что она «фасует дома сегодня», указывает на отсутствие «гриперов» для фасовки, задает вопрос о том, «сколько делать граммовых», сообщает об «отфасовке» различных масс наркотических средств («120/3», «173/1» и т.п.), сообщает, что тот должен ей 84 800, пишет о том, что она делает «клады».

При этом 12 июня 2019 года Сорока О.А. направила неустановленному лицу сообщение «регу в челик надо срочно», а 13 июня 2019 года в 23:59 ей им было направлено сообщение о местонахождении тайникового вложения в г. Челябинске, где находится такое вещество массой 2 грамма в жетотом «паке», которое и было впоследствии изъято 14 июня 2019 года.

Между данными сообщениями имеется переписка следующего содержания: Сорока О.А. в 06:04: «Щас отпишу последние катлетки что давала тогда и оф», в 06:11: «Катлеты 7/3+9/1,,5/1+5/3,,5/1+5/3,,фасовка что доделала 57/3 70/1»; <данные изъяты> в 12:38: «До конца отфасуй»; Сорока О.А. в 13:04: «Всё».; в 13:04: «Больше нету у меня пусто»; в 13:08: «Я пустая, я все сдала в магазин, у меня ни одной травиночки нету. Пустой склад».

Версия осужденной о том, что данные сообщения отражают не ее действия лично, а «работу» иных лиц – «курьера» и «фасовщика», носит явно надуманный характер, не подтверждается содержанием переписки между ними, исследованной в заседании суда апелляционной инстанции, и представляет собой попытку Сорока О.А. уменьшить степень своей ответственности. Содержание данной переписки, вопреки ее утверждениям, не свидетельствует о том, что она самостоятельно не осуществляла приготовление «спайса» и его фасовку, как это следует из ее первоначальных показаний и содержания ведшейся переписки с лицом с никнеймом <данные изъяты>.

Что касается изъятого у обвиняемой блокнота, то из протокола его осмотра следует, что в нем содержатся преимущественно наименования сайтов и пароли к ним (в том числе, конкретного «магазина» по продаже наркотических средств, обсуждавшегося в переписке Сорока О.А.), географические координаты, телефоны, математические подсчеты с вкраплениями сленговых выражений «разварка», «рега», данные о доступе к банковским программам (т. 1, л.д. 202-212).

Содержание данных записей в полной мере сообразуется с признательными показаниями осужденной, в связи с чем оснований признавать решение суда о необходимости его уничтожения, необоснованным не имеется. Оно соответствует положениям п. 1 ч. 3 ст. 81 УПК РФ. Все записи подробно отражены в протоколе осмотра, зафиксированы на фотографиях, в связи с чем дальнейшее хранение блокнота при уголовном деле нецелесообразно.

В ходе обыска по месту жительства Сорока О.А были изъяты, в том числе, пустые полимерные пакеты и электронные весы (т. 1, л.д. 82-85), на поверхностях которых также обнаружены следовые количества иного наркотического средства, которое также является производным метилового эфира 3-метил-2-(1-пентил-1Н-индол-3- карбоксамидо)бутановой кислоты (т. 1, л.д. 96-98).

Действительно, из показаний свидетеля А.М.Е. следует, что в ходе обыска С. (М.) пояснил, что весы предназначены для взвешивания наркотических средств, которые он приобретает для личного употребления. Вместе с тем в ходе обысков также было обнаружено большое количество магнитов, относительно которых Сорока О.А. пояснила, что она использовала их, чтобы делать «закладки» (т. 1, л.д. 228-231).

В переписке с пользователем Телеграмм» <данные изъяты> имеется фотография с изображением впоследствии изъятых весов, на котором находится пакет с веществом, имеются сообщения Сорока А.С. относительно массы этого вещества, в связи с чем выводы суда первой инстанции о том, что наличие весов подтверждает умысел осужденной на сбыт наркотических средств с учетом всей совокупности доказательств по уголовному делу, является верным.

Как следует из приговора, в нем приведены показания свидетеля Черепанова Д.А., данные им в ходе предварительного расследования и в суде (т. 1, л.д. 220-223, т.3, л.д. 55-57). Поскольку последний является сотрудником правоохранительного органа, а его показания содержат данные об обстоятельствах, которые стали ему известны со слов Сорока О.А. в ходе проведения обыска, то отражение их показаний в данной части недопустимо по смыслу закона (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ) и в соответствии с правовой позицией, изложенной в Определении Конституционного Суда РФ от 6 февраля 2004 года № 44-О.

В данной части приговор подлежит изменению на основании ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ, что не влечет необходимости переоценки доказательства, поскольку оправдательная версия осужденной отвергнута не на основании исключаемых сведений.

Совокупность иных доказательств является достаточной для признания Сорока О.А. виновной в совершении инкриминированного преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228 УК РФ.

Оценив указанные обстоятельства в совокупности, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о наличии у Сорока О.А. умысла именно на сбыт наркотического средства. С учетом обстоятельств выявления данного преступления ее действия верно расценены как пресеченные на стадии приготовления.

Поскольку, вступив в предварительный сговор, соучастники согласовали и распределили между собой роли по незаконным приобретению, хранению и последующему сбыту наркотических средств, и впоследствии действовали с этой целью согласованно и в соответствии с распределенными ролями, а в силу ч. 1 ст. 30 УК РФ приготовлением к преступлению признаются приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления и иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от виновного обстоятельствам, то юридическая оценка действий осужденной в данной части является верной.

Пояснения осужденной о том, что она являлась, «оператором» и сообщала «боссу» сведения относительно деятельности иных причастных к незаконному обороту наркотических средств лиц и их нуждаемости в «реагенте» уже сами по себе свидетельствует об умышленном создании ею условий для совершения преступления. Выдвигая эту версию, Сорока О.А. пытается преуменьшить степень своего участия в совершении преступления, оспаривая лишь свою непосредственную причастность к осуществлению приготовления из «реагента» наркотического средства (так называемого «спайса») и действий, направленных на осуществление его тайниковых вложений.

Невозможность реализации действий, направленных на незаконный сбыт наркотических средств, была обусловлена фактическим пресечением действий по незаконному сбыту сотрудниками полиции, начавшими производство обыска в жилище Сорока О.А. в 19:46 13 июня 2019 года. Вместе с тем данное обстоятельство, как объективно препятствующее ей в реализации задуманного, послужило основанием для того, чтобы расценить ее действия как приготовление, а не как покушение на сбыт наркотического средства.

Таким образом, вывод о необходимости осуждения Сорока О.А. по итогам рассмотрения уголовного дела суд апелляционной инстанции расценивает как соответствующий установленным при его рассмотрении фактам, поскольку он базируется на достаточной совокупности относимых, допустимых и достоверных доказательств.

Их достаточно подробный анализ приведен в обжалуемом приговоре по итогам проверки сведений, которыми установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию. Оценка доказательств в целом дана судом первой инстанции в соответствии с требованиями ст.ст. 85-88 УПК РФ.

При назначении наказания Сорока О.А. суд обоснованно, в соответствии с требованиями ст.ст. 6, 43 и 60 УК РФ учел характер и степень общественной опасности, а также тяжесть совершенных преступлений, данные о ее личности, а также влияние наказания на ее исправление, а также условия жизни ее семьи.

В качестве смягчающих ее наказание обстоятельств судом в должной мере учтены применительно ко всем преступлениям – активное способствование их расследованию и раскрытию, раскаяние в содеянном, состояние здоровья Сорока О.А., наличие на иждивении несовершеннолетнего ребенка; а в отношении деяний, предметом которых явилось наркотическое средство мефедрон (4-метилметкатинон) – также явка с повинной, оформленная в виде объяснений от 14 июня 2019 года (т. 2, л.д. 10-13).

Как видно из материалов дела, сообщение Сорока О.А. о совершенном с ее участием приготовлении к сбыту наркотических средств не носило добровольного характера, а было обусловлено ее доставлением в отдел полиции и проведением оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в связи с получением информации о ее причастности к незаконному обороту наркотических средств, в связи с чем в отношении данного преступления суд первой инстанции обоснованно не признал явку с повинной в качестве смягчающего наказание обстоятельства, правильно расценив действия Сорока О.А. как активное способствование раскрытию и расследованию преступления, поскольку она подробно сообщила о своей роли в приготовлении к сбыту наркотического средства, а впоследствии оказала оперативным сотрудникам помощь в его изъятии из места тайникового вложения.

Обстоятельств, отягчающих наказание, при производстве по делу не установлено, в связи с чем при назначении наказания Сорока О.А. обоснованно применены положения ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Обстоятельств, прямо предусмотренных уголовным законом в качестве смягчающих, достоверные сведения о которых имеются в материалах дела, но не учтенных при назначении наказания судом, в ходе апелляционного производства по уголовному делу не установлено.

Не усматриваются судебной коллегией и иные обстоятельства, которые применительно к совершенным деяниям и личности осужденной в данном конкретном случае должны были бы быть признаны смягчающими наказание.

С достаточной полнотой отражены в приговоре и все иные юридически значимые сведения, характеризующие личность осужденной.

Проанализировав характер и степень общественной опасности каждого из трех преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, суд обоснованно не усмотрел оснований для применения по уголовному делу положений ч. 6 ст. 15, ст.ст. 64 и 73 УК РФ.

С учетом фактических обстоятельств совершения преступлений судебная коллегия соглашается с выводом суда о невозможности изменения категории преступления согласно ч. 6 ст. 15 УК РФ.

Учитывая отсутствие каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с поведением Сорока О.А. во время и непосредственно после преступлений, а равно отсутствие иных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности содеянного, суд первой инстанции обоснованно не счел возможным применить по уголовному делу положения ст. 64 УК РФ, что исключало возможность назначения осужденной любого иного вида наказания кроме лишения свободы. Исходя из того, что степень общественной опасности преступного деяния определяется именно конкретными обстоятельствами его совершения, в частности, способом, видом умысла, а также обстоятельствами, смягчающими наказание, относящимися к преступлению, оснований для переоценки данного вывода, суд апелляционной инстанции также не усматривает.

Продолжительность срока наказания за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ определена судом с учетом требований ч. 2 ст. 66 и ч. 1 ст. 62 УК РФ, ниже низшего предела санкции ч. 4 ст. 228.1 УК РФ без применения положений ст. 64 УК РФ, поскольку по делу установлены и иные смягчающие наказание обстоятельства, помимо предусмотренных п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ.

Ввиду отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, с учетом данных о личности осужденной, судом определена минимальная продолжительность срока лишения свободы за иные преступления. В отношении Сорока О.А. также обоснованно не применены дополнительные виды наказания – лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью и штраф.

Вид исправительного учреждения, предназначенного для отбывания наказания в виде лишения свободы, – исправительная колония общего режима – судом определен в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ верно.

В силу положений ч. 2 ст. 73 УК РФ об учете при признания осуждения условным характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, суд обоснованно счел, что для достижения целей наказания, Сорока О.А. надлежит отбывать лишение свободы реально.

Таким образом, мотивы избрания вида и срока наказания, приведены в приговоре и основаны на требованиях уголовного закона. Оно соответствует характеру и степени общественной опасности преступлений, обстоятельствам его совершения и личности осужденной, поэтому оснований для признания его несправедливым ввиду чрезмерной суровости судом апелляционной инстанции не усматривается.

Переквалификация действий Сорока О.А. по обвинению в сбыте наркотического средства в крупном размере – мефедрона (4-метилметкатинона) массой не менее 45,92 грамма с п. «г» ч. 4 ст. 228.1 на ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ влечет соразмерное смягчение наказания, назначенного за совершение данного деяния с учетом требований ч. 3 ст. 66 УК РФ.

Назначая наказание по совокупности данных преступлений, с учетом характера и степени опасности совершенных осужденной преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств, судебная коллегия учитывает всю совокупность смягчающих наказание обстоятельств, установленных при производстве по уголовному делу, данные о личности Сорока О.А. и условиях жизни ее семьи, применяя, как и суд первой инстанции, принцип частичного сложения наказаний.

Нарушений норм уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену или иные изменения приговора, не допущено.

Руководствуясь п. 3 ст. 389.15, ч. 1 ст. 389.18, п. 9 ч. 1 ст. 389.20, 389.26, 389.28, ч. 2 ст. 389.33 УПК РФ,

ОПРЕДЕЛИЛ:

приговор Правобережного районного суда г. Магнитогорска Челябинской области от 18 февраля 2020 года в отношении Сорока Олеси Александровны изменить:

исключить из его описательно-мотивировочной части ссылку на показания свидетеля Черепанова Д.А. в части сообщения им данных об обстоятельствах, которые стали ему известны со слов Сорока О.А. в ходе проведения обыска;

    исключить из его описательно-мотивировочной части указание на неверное отображение данных о томе и листе дела относительно справки об исследовании № 891 от 14 июня 2019 – т. 1, л.д. 21, дополнив ее правильным указанием на т. 1, л.д. 87;

переквалифицировать действия Сорока О.А. с п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, по которой назначить ей наказание в виде лишения свободы на срок 8 лет;

на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 228; ч. 1 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1, ч. 3 ст. 30 и п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ, путем частичного сложения назначенных за их совершение наказаний окончательно назначить Сорока Олесе Александровне наказание в виде лишения свободы на срок 11 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы адвоката Нечаева К.А. и осужденной Сорока О.А. (с дополнением) – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>