Решение по делу № 2-1366/2024 от 17.01.2024

Дело №2-1366/2024

УИД 36RS0006-01-2024-000451-81

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

25 декабря 2024 года Центральный районный суд г. Воронежа в составе:

председательствующего судьи Клочковой Е.В.,

при секретаре                           Анищенко Ю.И.,

с участием старшего помощника прокурора Центрального района г. Воронежа Бескороваевой М.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Данилиной Маргариты Николаевны к БУЗ ВО «ВОКОД» о взыскании суммы возмещения причиненного здоровью вреда в виде понесенных расходов на платные медицинские услуги, компенсации морального вреда,

                                                    у с т а н о в и л:

Истец Данилина М.Н. обратилась в суд с настоящим иском к БУЗ ВО «ВОКОД», указывая, что 30 августа 2023 года в БУЗ ВО «ВОКОД» истцу было проведено хирургическое вмешательство в виде <данные изъяты>. В ходе данного хирургического вмешательства была удалена <данные изъяты>

В последствии истец обратилась для проверки работы <данные изъяты> так как возможно было ухудшение их работы. В связи с чем, истец обратилась в ГБУЗ СК «Ставропольский краевой клинический онкологический диспансер», где ей была произведена <данные изъяты>. В результате чего было выявлено <данные изъяты> <данные изъяты>.

В результате исследований истцу была назначено повторное хирургическое вмешательство.

15.11.2023 в ГБУЗ СК «Ставропольский краевой клинический онкологический диспансер» истцу в ходе повторного проведения хирургического вмешательства была проведена <данные изъяты>.

20.11.2023 состояние истца было обсуждено на консилиуме, по результатам которого был поставлен диагноз: <данные изъяты>, состояние после нерадикального оперативного лечения (30.08.2023, <данные изъяты>). <данные изъяты>. Состояние после оперативного лечения (15.11.2023 г. <данные изъяты>).

Указывает, что в связи с некачественным проведением БУЗ ВО «ВОКОД» хирургического вмешательства истец была вынуждена обратиться в другую медицинскую организацию по платным услугам. Стоимость оказанных истцу медицинских услуг и медикаментов составила 107 394,68 рублей.

Указанные обстоятельства причиняли нравственные страдания истцу, находясь в состоянии стресса, переживала. Учитывая указанные обстоятельства, истец просит взыскать с ответчика сумму возмещения причиненного здоровью вреда в виде понесенных расходов на платные медицинские услуги в размере 107 394,68 рублей, компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей.

Истец Данилина М.Н. и ее представитель по ордеру адвокат Блинов О.В. исковые требования поддержали, просили удовлетворить в полном объеме. С заключением судебной экспертизы не согласны.

Представители ответчика по доверенностям Колесников А.А., Шипилова Л.К. с иском не согласились, в удовлетворении исковых требований просили отказать. Заключение судебной экспертизы не оспаривали.

Третье лицо Минакова Е.В. с иском не согласилась, в удовлетворении исковых требований просила отказать.

Третьи лица Департамент здравоохранения Воронежской области, Поварков С.М., СПАО «Ингосстрах», Министерство имущественных и земельных отношений Воронежской области, ГБУЗ СК «Ставропольский краевой клинический онкологический диспансер» в судебное заседание не явились, извещены надлежащим образом.

Суд, выслушав лиц, участвующих в деле, заключение прокурора, исследовав представленные письменные доказательства, приходит к следующим выводам.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Здоровье – состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (пункт 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Охрана здоровья граждан – это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В статье 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 названного закона).

Медицинская помощь – комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент – физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи – совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов), так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Из материалов дела судом установлено, что 15.08.2023 истец обратилась в поликлинику БУЗ ВО «ВОКОД», где была осмотрена врачом Поварковым С.М. Из анамнеза заболевания: считает себя больной с 2019 года, когда впервые были обнаружены <данные изъяты>. Объективно: общее состояние удовлетворительное. <данные изъяты>

При обращении в БУЗ ВО «ВОКОД» у истца на руках имелись следующие исследования:

УЗИ <данные изъяты> от 19.07.2023 (Ставропольский краевой эндокринологический диспансер) <данные изъяты>

Результаты тестирования цитологического исследования от 20.08.2019 (ГБУЗ СК «Краевой эндокринологический диспансер» Клинико-диагностическая лаборатория) Заключение: <данные изъяты>

Как установлено судом, в условиях поликлиники БУЗ ВО «ВОКОД» выполнено:

Анализ крови № 000023 от 17.08.2023: <данные изъяты>).

17.08.2023 выполнена ТИАПБ <данные изъяты>. Цитологический диагноз: от 17.08.2023 <данные изъяты>

21.08.2023 Данилина М.Н. консультирована врачом-онкологом (хирургом) онкологического отделения № БУЗ ВО «ВОКОД» Минаковой Е.С. Диагноз: <данные изъяты> Рекомендовано хирургическое лечение. Госпитализация на 29.08.2023.

29.08.2023 Данилина М.Н. госпитализирована на хирургическое лечение в онкологическое отделение № БУЗ ВО «ВОКОД».

30.08.2023 в онкологическом отделение № БУЗ ВО «ВОКОД» выполнено оперативное вмешательство - <данные изъяты>. Операционный материал, взятый для проведения морфологического исследования: <данные изъяты>

04.09.2023 Данилина М.Н. выписана. Рекомендована явка в онкологическое отделение № БУЗ ВО «ВОКОД» через 1 неделю за гистологическим заключением.

Согласно протоколу гистологического заключения № 41349 от 06.09.2023: <данные изъяты>

Учитывая данные гистологического заключения установлен диагноз на момент выписки: <данные изъяты>

Протокол №2693Р прижизненного патолого-атомического исследования биопсийного (операционного) материала от 20.09.2023: <данные изъяты>

С учетом данных ИГХИ (протокол №2693Р) в поликлинике БУЗ ВО «ВОКОД» проведен консилиум врачей. Протокол консилиума врачей № 7587 установлен диагноз: <данные изъяты> Решение консилиума: показано дальнейшее динамическое наблюдение пациента.

Как следует из материалов дела, истец обратилась в ГБУЗ СК «Ставропольский краевой клинический онкологический диспансер», где ей была произведена <данные изъяты>

В результате исследований истцу была назначено повторное хирургическое вмешательство.

15.11.2023 в ГБУЗ СК «Ставропольский краевой клинический онкологический диспансер» истцу в ходе повторного проведения хирургического вмешательства была проведена <данные изъяты>.

20.11.2023 состояние истца было обсуждено на консилиуме, по результатам которого был поставлен диагноз: <данные изъяты>

После лечения в ГБУЗ СК «Ставропольский краевой клинический онкологический диспансер» пациент Данилина М.Н. обратилась в БУЗ ВО «ВОКОД» 29.11.2023 для оформления направления на проведение радиойдотерапии в МРНЦ им. А.Ф. Цыба.

В связи с некачественным проведением хирургического вмешательства истец была вынуждена обратиться в другую медицинскую организацию по платным услугам. Стоимость оказанных истцу медицинских услуг и медикаментов составила 107 394,68 руб., что подтверждается договорами о предоставление платных услуг и актами о предоставление платных услуг.

Согласно абз. 1 п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Согласно п. 1 ст. 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации при причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, если установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 ГК РФ).

В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Из толкования положений статей 150, 151 ГК РФ, разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред – это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи.

В силу пункта 1 статьи 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 ГК РФ.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 ГК РФ, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Как разъяснено в пункте 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни. При определении размера компенсации морального вреда суду необходимо устанавливать, допущено причинителем вреда единичное или множественное нарушение прав гражданина или посягательство на принадлежащие ему нематериальные блага.

В пункте 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" даны разъяснения о том, что обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 ГК РФ).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий – если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Возражая относительно доводов истца, ответчик ссылался на отсутствие допущенных дефектов при оказании медицинской помощи, а также на недоказанность прямой причинно-следственной связи между действиями медицинских работников и наступившими последствиями.

Для проверки доводов сторон, по ходатайству стороны ответчика, судом назначалась комплексная комиссионная судебно-медицинская экспертиза.

Согласно заключению ОБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» г. Курска № 61/2 экспертной комиссией установлено следующее.

Данилина М.Н. с 2019 года наблюдалась по поводу <данные изъяты>. Истец периодически обращалась за медицинской помощью, проходила обследования - выполняла ультразвуковое исследование (УЗИ) <данные изъяты>, сдавала анализы на гормоны. 20.08.2019 года в ГБУЗ Ставропольского края «Краевой эндокринологический диспансер» ей выполнялась <данные изъяты>, где был выявлен <данные изъяты>. Спустя 4 года в этом же лечебном учреждении (19.07.2023 года) по данным УЗИ констатировано <данные изъяты>

15.08.2023 истец обратилась за амбулаторной медицинской помощью в «Воронежский областной клинический онкологический диспансер» (далее БУЗ ВО «ВОКОД») к врачу-онкологу. Пациентка предъявляла жалобы на <данные изъяты> Поставлен вопрос о возможном хирургическом лечении. Рекомендовано дообследование в виде <данные изъяты> Отклонений в анализе крови от 17.08.2024 года уровня <данные изъяты>. Цитограмма от этого же числа больше соответствовала <данные изъяты> После осмотров специалистами (кардиологом, неврологом, терапевтом), сдачи анализов крови, мочи, прохождения УЗИ органов брюшной полости, УЗИ сердца, вен нижних конечностей Данилина М.Н. была допущена до операции.

29.08.2023 года истец поступила на стационарное лечение в БУЗ ВО «ВОКОД» с диагнозом «<данные изъяты>» для планового оперативного вмешательства. В день поступления осмотрена лечащим врачом и заведующим отделением. Пациентка предъявляла жалобы на <данные изъяты>. <данные изъяты>. Пациенткой было подписано информированное добровольное согласие на анестезиологическое обеспечение и медицинское вмешательство. На следующие сутки, 30.08.2023 года, было выполнено хирургическое лечение <данные изъяты> По данным патологоанатомического исследования биопсийного материала (протокол №41349 от 31.08.2023 года) выявлена морфологическая картина <данные изъяты> При повторном судебно-гистологическом исследовании этого операционного материала подтверждено наличие <данные изъяты>. Послеоперационный период протекал без осложнений, истицу беспокоили незначительные боли и «дискомфорт» в послеоперационной области. 04.09.2023 года швы были сняты и пациентка выписана с рекомендациями. Данилиной М.Н. была рекомендована явка к хирургу по месту жительства 06.09.2023 года, медикаментозное лечение (эутирокс), контроль гормонального статуса через 1 месяц, уход за послеоперационным рубцом, УЗИ <данные изъяты> в динамике, контроль анализов крови, мочи, ограничение в физической нагрузке, динамическое наблюдение. Кроме этого, для уточнения гистогенеза и степени <данные изъяты> было рекомендовано проведение иммуногистохимического исследования (ИГХИ).

В послеоперационном периоде Данилина М.Н. обращалась за амбулаторной помощью к онкологу в поликлинику ФКУЗ «МСЧ МВД России по Воронежской области» 06.09.2023 года и 12.09.2023 года с жалобами на боли в области <данные изъяты>. Назначалось лечение по поводу обработки шва, а также витаминотерапия. 26.09.2023 года была осмотрена эндокринологом, которому предъявляла жалобы на <данные изъяты>.

После операции Данилина М.Н. обратилась к врачу-онкологу БУЗ ВО «ВОКОД» амбулаторно 11.10.2023 года, на осмотре которому предъявляла жалобы на ощущение <данные изъяты> Лечение заключалось в динамическом наблюдении у онколога и эндокринолога по месту жительства. Рекомендовано через 3 месяца выполнить УЗИ <данные изъяты>.

26.10.2023 года в ГБУЗ СК «Ставропольский краевой онкологический диспансер» истице выполнено УЗИ <данные изъяты>. Согласно заключения - <данные изъяты>. 31.10.2023 года в этом же учреждении Данилина М.Н. осмотрена врачом-онкологом, которым в ходе осмотра на <данные изъяты> Рекомендовано дообследование и оперативное лечение. 08.11.2023 года истица прошла обследование - <данные изъяты>

В период с 14.11.2023 года по 20.11.2023 года истица находилась на стационарном лечении в Ставропольском онкологическом диспансере, где 15.11.2023 года ей выполнена плановая операция в объёме <данные изъяты>. Послеоперационный период протекал без осложнений и 20.11.2023 года пациентка была выписана в удовлетворительном состоянии. При патологоанатомическом исследовании операционного материала обнаружены участки <данные изъяты>. При повторном гистологическом исследовании стёкол в рамках настоящей экспертизы микроскопическая картина вышеуказанных заболеваний была подтверждена.

В феврале 2024 года Данилина М.Н. проходила стационарное лечение в МРНЦ им. А.Ф. Цыба - Филиале ФГБУ «НМИЦ Радиологии» Минздрава России с сеансом <данные изъяты>.

При оказании истице медицинской помощи в БУЗ ВО «ВОКОД» необходимо было руководствоваться следующими действующими на тот момент нормативно-правовыми документами:

- Клиническими рекомендациями «<данные изъяты>» (утверждены Министерством здравоохранения РФ в 2020 году).

- Клиническими рекомендациями «<данные изъяты> (утверждены Министерством здравоохранения РФ в 2022 году).

В соответствии с вышеупомянутыми клиническими рекомендациями при наличии у пациентов <данные изъяты> обязательным является выполнение <данные изъяты> В случае с Данилиной М.Н. <данные изъяты> ей было выполнено в Ставропольском онкологическом диспансере 19.07.2023 года. При обращении за медицинской помощью в БУЗ ВО «ВОКОД» новое УЗИ <данные изъяты> пациентке не выполнялось, врачами учтены результаты последнего УЗИ из другого лечебного учреждения, что вполне допустимо, исходя из срока выполнения операции (30.08.2023 года). Однако невыполнение истице УЗИ <данные изъяты> на дооперационном этапе экс-14 пертная комиссия расценивает как недостаток диагностики.

В соответствии с клиническими рекомендациями одним из показаний к проведению ТАБ являются <данные изъяты>. Исходя из установленных на УЗИ <данные изъяты> Данилиной М.Н. было показано проведение ТАБ. В данном случае <данные изъяты> была выполнена Данилиной М.Н. 17.08.2023 года, однако полноценной оформленной записи о процедуре выполнения в медицинской документации с отражением даты и времени исследования, сведений о ходе манипуляции (обработки манипуляционного поля, использовании УЗИ, места пунктирования, наложении асептической наклейки), заключения отсутствует, что является недостатком оформления медицинской документации. По данным цитологического исследования морфологическая картина пунктата соответствовала <данные изъяты> Утверждать о наличии <данные изъяты> как диагностического недостатка не представляется возможным ввиду его отсутствия в распоряжении экспертной комиссии.

При поступлении Данилиной М.Н. на плановую операцию врачами в медицинских записях фигурирует диагноз <данные изъяты> что свидетельствовало о настороженности врачей в пользу <данные изъяты>. Аргументированных оснований считать, что клинический диагноз до операции врачами был установлен неверно, не имеется. Следует отметить, что <данные изъяты> до операции не повлияло на объём хирургического лечения. В соответствии с клиническими рекомендациями оперативное вмешательство в виде удаления <данные изъяты>

До операции истица была осмотрена узкими специалистами - неврологом, кардиологом, терапевтом. Учитывая, что у Данилиной М.Н. до операции были жалобы на <данные изъяты> следовало назначить консультацию врача-оториноларинголога либо на амбулаторном этапе, либо на этапе уже стационарного лечения (как это было сделано перед второй плановой операцией в Ставропольском онкодиспансере). Не назначение консультации врача-оториноларинголога перед первой плановой операцией является недостатком тактики.

Исходя из протокола операции, выполненной 30.08.2023 года, интраоперационно врачами описана картина, соответствующая дооперационным данным - <данные изъяты>. При патологоанатомическом исследовании операционного материала от 06.09.2023 года выявлена <данные изъяты>. При повторном гистологическом исследовании в рамках настоящей экспертизы <данные изъяты>. В последующем при ИГХ исследовании обнаруживалась <данные изъяты> По данным морфологического исследования, выполненного в БУЗ ВО «ВОКОД», указано, что в краях резекции <данные изъяты> При повторном гистологическом исследовании биопсийного материала в рамках экспертизы обнаружен <данные изъяты>, но достоверно судить об отношении препаратов к краям резекции не представляется возможным ввиду отсутствия соответствующей маркировки гистопрепаратов. То есть однозначно утверждать, имелась ли <данные изъяты> в краях резекции или нет, не представляется возможным.

После результатов морфологического исследования истице был установлен <данные изъяты>, КТ или МРТ шеи, анализ крови на онкомарёры и тиреостатус.

Суммируя всё вышеизложенное, комиссия экспертов приходит к мнению, что дооперационное обследование в БУЗ ВО «ВОКОД» Данилиной М.Н. выполнено не в полном объёме - не было выполнено УЗИ <данные изъяты>, не назначена консультация оториноларинголога. Несмотря на допущенные недостатки при оказании медицинской помощи, объём выполненных обследований был достаточным для принятия решения о показанности к оперативному лечению Данилиной М.Н. Относительно обнаруженной в послеоперационном периоде спустя несколько месяцев <данные изъяты> следует сказать, что по результатам стандартного предоперационного обследования, рекомендованного абсолютно всем пациентам (УЗИ и обзорной рентгенографии органов <данные изъяты>), ни у одного из специалистов не возникло даже подозрений о наличии <данные изъяты>. Соответственно не было показаний для дополнительных более чувствительных методов обследования - КТ, сцинтиграфии. В конкретном случае было получено достаточно объективных данных для проведения хирургического лечения в объёме удаления <данные изъяты>, которое выполнялось правильно, в адекватном объёме.

На момент выполнения операции 30.08.2023 года в БУЗ ВО «ВОКОД», с учётом имеющейся клинической ситуации, данных инструментальных методов обследования до операции, хирургическое лечение в объёме <данные изъяты> было обоснованно и допустимо. Радикальной в онкологии считается такая операция, во время которой полностью удаляют <данные изъяты>. Учитывая тот факт, что при проведении повторного гистологического исследования достоверно высказаться об отношении препаратов к краям резекции нельзя, то оценить радикальность операции по морфологическим критериям невозможно.

В процессе динамического наблюдения, которое было рекомендовано врачами БУЗ ВО «ВОКОД», возможно диагностировать <данные изъяты>. Это объясняется тем, что динамическое наблюдение подразумевает под собой выполнение ряда инструментальных методов исследования, в том числе и с учётом появляющихся в послеоперационном периоде жалоб и состояния пациента. По данным представленной медицинской документации истица осматривалась онкологом БУЗ ВО «ВОКОД» 11.10.2023 года, после чего обращалась за помощью в другое лечебное учреждение в другом городе.

В рассматриваемом случае <данные изъяты> не являлось «<данные изъяты>». В пользу этого свидетельствуют данные предоперационного обследования и обстоятельства выявления этого <данные изъяты> как находки при выполнении сцинтиграфии с изначальной целью визуализировать <данные изъяты>, а также данные послеоперационной гистологии - на доудалённой при второй операции <данные изъяты> не было следов предшествующего хирургического контакта, то есть оно никак не было ранее связано с <данные изъяты>. Всё это позволяет судить о том, что <данные изъяты>, протекавшим бессимптомно, вследствие чего оно было диагностировано при случайном стечении обстоятельств.

По данным специальной литературы сложной проблемой в диагностике <данные изъяты> в процессе её формирования с эмбрионального периода и появление <данные изъяты> <данные изъяты>. <данные изъяты> может становиться причиной развития различных заболеваний и состояний, включая формирование <данные изъяты> <данные изъяты> может развиваться в этих «заблудившихся» тканях, что, в свою очередь, не позволяет обнаружить её при проведении рутинного обследования. Наличие <данные изъяты> обычно никак не проявляются и не распознаются. Установить наличие <данные изъяты> бывает затруднительно из-за того, что эктопические очаги не проявляют себя клинически, в связи с чем на фоне нормального уровня гормонов, <данные изъяты> остаётся незамеченной до того как не достигнет значительных размеров. Первичная <данные изъяты> встречается очень редко. <данные изъяты> обычно диагностируются только после хирургического удаления, и большинство из них оказываются <данные изъяты>.

Таким образом, можно допускать, что спустя три месяца после удаления <данные изъяты> УЗИ и во время второй операции.

Общепринятые в медицине представления об этиологии, патогенезе, клинической картине и течении опухолевого процесса позволяют сделать вывод, что появление <данные изъяты> не связано с оказываемой медицинской помощью, в частности с проведенной операцией в БУЗ ВО «ВОКОД».

После операций на <данные изъяты> у пациентов в качестве осложнения может развиться так называемый послеоперационный <данные изъяты>, который носит транзиторный (временный) или хронический характер. Диагностика нарушения функции <данные изъяты> основывается на клинических, лабораторных и инструментальных данных. В соответствии с клиническими рекомендациями23 симптомами нарушения их функции могут быть <данные изъяты> и пр. При наличии подобных жалоб пациенту, как правило, назначают лабораторное определение уровня паратгормона (ПТГ), кальция и фосфора. Инструментальная диагностика включает УЗИ, КТ, сцинтиграфию.

В конкретном случае в послеоперационном периоде при оказании Данилиной М.Н. медицинской помощи в БУЗ ВО «ВОКОД» клинических данных о снижении функции <данные изъяты> в данном учреждении не зафиксировано (не было соответствующих жалоб, не было объективных признаков <данные изъяты>). Уровень паратгормона, определяемый 25.10.2023 года в Ставропольском онкодиспансере, был в пределах нормы - 35,43 пг/мл (норма - 15,0 - 65,0).

После первой операции истица осматривалась в БУЗ ВО «ВОКОД» амбулаторно онкологом только один раз и ей было рекомендовано динамическое наблюдение. При осуществлении рекомендованного динамического наблюдения в плановом порядке при наличии соответствующих жалоб выполнить лабораторное и инструментальное обследование с целью оценки функции <данные изъяты> было бы вполне возможно при условии наличия технической возможности выполнения таких обследований в БУЗ ВО «ВОКОД».

На момент операции 30.08.2023 года, выполняемой с предположительным диагнозом «<данные изъяты>», не было цели удаления <данные изъяты> так же как и не было никаких подозрений на их наличие, <данные изъяты> ни по данным дооперационного обследования, ни по картине интраоперационной ревизии.

При повторном гистологическом исследовании биопсийного (операционного) материала в рамках настоящей экспертизы признаков <данные изъяты> не выявлено. Выявленный в одном из срезов <данные изъяты>

<данные изъяты>, до первой операции стандартными методиками не могли быть диагностированы и не могли быть обнаружены интраоперационно, потому что на тот момент и <данные изъяты> и не могли быть замечены визуально или пальпаторно.

Оперативное вмешательство не привело к повторной операции 15.11.2023 года, так как оно было выполнено в адекватном объёме и, по сути, способствовало диагностике скрыто развивающейся <данные изъяты>. В случае, если бы больная не была прооперирована в первый раз, <данные изъяты> и была бы диагностирована позже, когда бы появились симптомы <данные изъяты>

Анализ представленной медицинской документации свидетельствует о том, что каких-либо последствий, обусловленных недостатками оказания медицинской помощи в БУЗ ВО «ВОКОД», у Данилиной М.Н. не наступило. В ходе динамического наблюдения в данном учреждении и дообследования в объёме УЗИ <данные изъяты> (в соответствии с клиническими рекомендациями выполняется спустя 3 месяца после операции, когда пройдут явления отёка в зоне операции), сцинтиграфии, КТ шеи с внутривенным контрастированием, анализа крови на онкомаркёры и тиреостатус в Воронеже было бы выявлено <данные изъяты> и впоследствии проведено его оперативное лечение. <данные изъяты> этот прогноз не ухудшают. В данном случае у пациентки после второй операции также осталась первая стадия заболевания, изменилась лишь классификация по TNM, возникли обоснованные показания для проведения радиойодтерапии, после выполнения которой признаков прогрессирования болезни не было. Прогноз для жизни Данилиной М.Н. остался благоприятным после проведенных лечебных манипуляций.

Следует отметить, что при хирургическом лечении заболеваний <данные изъяты>, независимо от объёма удаления (<данные изъяты>), у пациентов может возникать такое осложнение как <данные изъяты> (<данные изъяты>) разной степени выраженности - от <данные изъяты>. Возникновение такого осложнения объясняется близким анатомическим расположением к <данные изъяты>. Это делает неизбежной некоторую <данные изъяты>. По данным специальной литературы27,28 осложнение в виде <данные изъяты>%. В конкретном случае у истицы по данным протокола операции от 30.08.2023 года в <данные изъяты>).

Перед любым оперативным вмешательством врач обязан поставить в известность пациента о виде и объёме предстоящей медицинской помощи, о возможных осложнениях/последствиях оказанного лечения и получить согласие пациента на медицинское вмешательство, что подтверждается оформлением «Информированного добровольного согласия...» (далее ИДС). Оно заключается в добровольном принятии пациентом предложенного врачом медицинского вмешательства, разновидности обследования и лечения. В медицинской карте стационарного больного, заведенной в БУЗ ВО «ВОКОД», имеется ИДС, согласно тексту которого Данилина М.Н. была проинформирована о цели, методе, рисках и последствиях лечения, однако конкретный перечень возможных осложнений в ИДС отсутствует. Данный факт расценивается комиссией как недостаток оформления медицинской документации (полный перечень осложнений при операциях на <данные изъяты> представлен в ИДС, подписанном истицей в Ставропольском онкологическом диспансере).

Следует подчеркнуть, что в послеоперационном периоде у истицы не было зафиксировано объективных данных за <данные изъяты>, выполненной в БУЗ ВО «ВОКОД» 11.10.2023 года: <данные изъяты> выполненной в ГБУЗ СК «Ставропольский краевой клинический онкологический диспансер» 08.11.2023 года, <данные изъяты>).

Таким образом, описываемые в материалах дела истицей <данные изъяты>, нельзя считать следствием неправильно оказанной медицинской помощи.

Пунктом 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 года N 23 «О судебном решении» разъяснено, что судам следует иметь в виду, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 ГПК РФ). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Суд считает, что при принятии решения по настоящему спору следует руководствоваться именно указанным заключением судебной экспертизы, поскольку оно соответствует требованиям ст. 86 ГПК РФ. В ходе исследования экспертом использовались общепринятые методики; выводы экспертов мотивированы, основаны на всесторонней оценке обстоятельств дела, материалов проведенных исследований; эксперты предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения, судебное исследование произведено на основании материалов дела, не полагаясь на мнение сторон и их позиции по делу, без влияния на него какой либо из сторон, в связи с чем, у суда отсутствуют основания сомневаться в его правильности.

Таким образом, требование о взыскании с ответчика сумму возмещения причиненного здоровью вреда в виде понесенных расходов на платные медицинские услуги в размере 107 394,68 рублей удовлетворению не подлежит, поскольку отсутствует причинно-следственная связь между оказанием ответчиком медицинской помощи и необходимостью обращения в иное медицинское учреждение на платной основе.

При этом, оценивая в совокупности все имеющиеся в материалах дела доказательства, в том числе заключение судебной экспертизы, суд приходит к выводу о наличии оснований для взыскания компенсации морального вреда.

Указанные выводы экспертов, а также данные исследовательской части заключения, указывают на то, что дооперационное обследование в БУЗ ВО «ВОКОД» Данилиной М.Н. выполнено не в полном объёме - не было выполнено УЗИ <данные изъяты>, не назначена консультация оториноларинголога. Несмотря на допущенные недостатки при оказании медицинской помощи, объём выполненных обследований был достаточным для принятия решения о показанности к оперативному лечению Данилиной М.Н.

Таким образом, в настоящем деле судом установлено, что ответчиком были допущены незначительные дефекты оказания медицинской помощи, что привело к последствиям в виде нравственных страданий истца.

Определяя конкретный размер компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с ответчика, суд учитывает следующее.

Право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда.

Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Учитывая моральные страдания истца Данилиной М.Н., выраженные в опаске за свою жизнь, плохом самочувствии, наличии еще одной операции, тот факт, что истец одна воспитывает несовершеннолетних детей, суд полагает, что размер компенсации морального вреда следует определить в 100 000 рублей. Доказательств того, что истцу причинены нравственные страдания в большем размере, ей не представлено, объективных обстоятельств, которые бы могли повлиять на выводы суда о размере такой компенсации, в деле отсутствуют.

Согласно ст. 98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы. В соответствии со ст. 88 ГПК РФ судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела. Статья 94 ГПК РФ содержит перечень издержек, связанных с рассмотрением дела.

Определением суда от 14.08.2024 была назначена судебная экспертиза. Обязанность по оплате была возложена на истца и ответчика в равных долях. Истцом была оплачена экспертиза на счет экспертного учреждения в размере 53229 рублей. Таким образом, поскольку требования истца о взыскании компенсации морального вреда удовлетворены, с ответчика в пользу истца подлежат взысканию расходы за проведение судебной экспертизы в размере 53229 рублей.

Кроме того, как указывает ОБУЗ «Бюро СМЭ», стоимость проведения экспертизы составляет 81 799 рублей, плюс отдельно оплачивается работа врача-онколога ФИО1 в размере 30000 рублей. Истцом были внесены денежные средства в размере 53229 рублей на счет экспертного учреждения, в связи с чем, требуется доплатить 28 570 рублей (81 799 – 53229).

Поскольку ответчиком на депозит Управления Судебного департамента в Воронежской области были перечислены денежные средства в размере 53229 рублей, а с учетом перечисления с депозита Управления Судебного департамента в Воронежской области на расчетный счет привлеченного врача-онколога ФИО1 денежных средств в размере 30000 рублей, в пользу ОБУЗ «Бюро СМЭ» будет перечислена оставшаяся сумма 23 229 рублей. Таким образом, с ответчика в пользу ОБУЗ «Бюро СМЭ» подлежат взысканию денежные средства за проведение судебной экспертизы в размере 5 341 рубль.

Согласно ст. 103 ГПК РФ издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований. В этом случае взысканные суммы зачисляются в доход бюджета, за счет средств которого они были возмещены, а государственная пошлина - в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации.

Согласно ст. 61.1 Бюджетного кодекса РФ государственная пошлина по делам, рассматриваемым судами общей юрисдикции, мировыми судьями (за исключением Верховного Суда Российской Федерации) зачисляется в бюджеты муниципальных районов.

Учитывая, что истец освобожден от уплаты государственной пошлины при подаче настоящего иска в суд, государственная пошлина в размере 300 рублей подлежит взысканию с ответчика в доход муниципального бюджета городского округа город Воронеж.

Руководствуясь ст. ст. 12, 56, 194 - 198 ГПК РФ, суд

                                               р е ш и л:

Взыскать с БУЗ ВО «ВОКОД» в пользу Данилиной Маргариты Николаевны компенсацию морального вреда в размере 100 000 рублей.

В остальной части иска отказать.

Взыскать с БУЗ ВО «ВОКОД» в пользу Данилиной Маргариты Николаевны расходы за проведение судебной экспертизы в размере 53229 рублей.

Взыскать с БУЗ ВО «ВОКОД» в доход муниципального бюджета городского округа город Воронеж государственную пошлину в размере 300 рублей.

Взыскать с БУЗ ВО «ВОКОД» в пользу ОБУЗ «Бюро СМЭ» денежные средства за проведение судебной экспертизы в размере 5 341 рубль.

На решение может быть подана апелляционная жалоба, а прокурором принесено апелляционное представление, в Воронежский областной суд через Центральный районный суд г. Воронежа в течение месяца со дня его принятия судом в окончательной форме.

Судья                                                                                      Е.В. Клочкова

Решение в окончательной форме изготовлено 24.01.2025.