Решение от 12.09.2024 по делу № 8Г-14827/2024 [88-16033/2024] от 24.07.2024

УИД 72RS0019-01-2022-002470-66

№88-16033/2024

Мотивированное определение

составлено 30 сентября 2024 года

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Челябинск                                                                12 сентября 2024 года

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

        председательствующего        Козиной Н.М.

        судей                        Жуковой Н.А., Ложкарёвой О.А.

        с участием прокурора            Тепловой М.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело               №2-23/2023 по иску Поповой Ирины Николаевны к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Тюменской области «Областная больница №3» (г. Тобольск) о взыскании компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе Поповой Ирины Николаевны и кассационному представлению прокурора Тюменской области на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 08 апреля 2024 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Ложкарёвой О.А. об обстоятельствах дела, принятых судебных постановлениях, доводах кассационной жалобы, заключение прокурора пятого отдела апелляционно - кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Тепловой М.Н., поддержавшей доводы кассационного представления, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Попова И.Н. обратилась в суд с требованием к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Тюменской области «Областная больница №3» (г. Тобольск) (далее – ГБУЗ «Областная больница №3») о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 000 000 руб.

Требования мотивирует тем, что 11 мая 2021 года ее муж <данные изъяты> был госпитализирован в ГБУЗ «Областная больница №3» и ранее находился там же на лечении: в декабре 2020 года, в январе 2021 года, с                  18 апреля 2021 года по 27 апреля 2021 года, обращался с жалобами на частый кашель с трудно отделяемой мокротой, одышку при ходьбе и физических нагрузках, нехватка воздуха, отёчность на лице и появление синих пятен по телу. Врачом ответчика установлен диагноз «<данные изъяты> Сопутствующее заболевание злокачественное новообразование неуточнённое». После госпитализации состояние супруга существенно ухудшалось, после неоднократных звонков в Департамент здравоохранения, была сделана компьютерная томография, однако, лечение своевременно начато не было, слишком много времени потеряно, в том числе, в связи с постановкой неправильного диагноза, в результате чего, <данные изъяты> года муж умер. По данному факту возбуждено уголовное дело. 10 ноября 2021 экспертами дано заключение №572, из которого следует, что ключевым недостатком оказания медицинской помощи <данные изъяты> в период с декабря 2020 года по июнь 2020 года является длительное недиагностирование рецидива онкологического заболевания - рака лёгкого, хотя имевшиеся симптомы и данные результатов инструментальных исследований с учётом ранее перенесённого онкологического процесса позволяли его заподозрить. Допущенные дефекты оказания медицинской помощи, выразившиеся в неправильной постановке диагноза и отсутствие лечения имеющегося заболевания, привели к ухудшению состояния здоровья <данные изъяты> и к его смерти.

Решением Тобольского городского суда Тюменской области от                       26 декабря 2023 года исковые требования Поповой И.Н. удовлетворены частично. С ГБУЗ «Областная больница №3» в пользу Поповой И.Н. взыскана компенсация морального вреда в размере 350 000 руб. Также с ГБУЗ «Областная больница №3» в пользу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» взысканы судебные расходы, понесенные проведением экспертизы, в размере 128 790 руб. и в соответствующий бюджет взыскана государственная пошлина в размере 300 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 08 апреля 2024 года решение Тобольского городского суда Тюменской области от 26 декабря 2023 года отменено, принято по делу новое решение, которым Поповой И.Н. в удовлетворении требований отказано. Также с Поповой И.Н. в пользу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» взысканы судебные расходы по оплате услуг эксперта в размере 128 790 руб.

В кассационной жалобе Попова И.Н. и кассационном представлении прокурор Тюменской области ставят вопрос об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Тюменского областного суда от 08 апреля 2024 года, ссылаясь на его незаконность.

Лица, участвующие в деле, в судебное заседание кассационной инстанции не явились, извещены, ходатайств об отложении рассмотрения дела не заявляли. Судебная коллегия в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 3795 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии с частью 1 статьи 3976 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

        Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

        Обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы гражданского дела, судебная коллегия считает, что имеются основания для отмены судебных постановлений.

Судами установлено и следует из материалов дела, что Попова И.Н. является женой <данные изъяты>, умершего <данные изъяты> года.

Согласно выписных эпикризов и медицинских документов <данные изъяты> находился на стационарном лечении в ГБУЗ «Областная больница №3» в период с 21 декабря 2020 года по 28 декабря 2020 года, с 04 января 2021 года по 20 января 2021 года с диагнозом: «<данные изъяты>», с 18 апреля 2021 года по 27 апреля 2021 года - «<данные изъяты>», с 11 мая 2021 года 02 июня 2021 года - «ЗНО средостения (рецидив опухоли легкого) Резекция легкого 2012 г. (С78.1.). Сдавление верхней полой вены опухолью. Сдавление правых нижнего и промежуточного бронхов опухолью».

Из посмертного эпикриза и медицинского свидетельства о смерти следует, что причиной смерти <данные изъяты> является: «<данные изъяты>

Постановлением следственного отдела по городу Тобольску Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Тюменской области от 15 апреля 2022 года прекращено уголовное дело на основании пункта 1 части 1 статьи 24, пункта 2 части 1 статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием события преступления, предусмотренного частью <данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации, возбужденное по факту причинения смерти по неосторожности <данные изъяты> вследствие ненадлежащего исполнения неустановленными медицинскими работниками ГБУЗ «Областная больница №3» своих профессиональных обязанностей.

Для разрешения настоящего дела, с целью определения качества оказанной медицинской помощи во время лечения <данные изъяты>, определением суда от 26 февраля 2022 года судом первой инстанции назначена судебно-медицинская посмертная экспертиза, производство которой поручено экспертам государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Из заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 345 от 31 октября 2023 года следует, что:

согласно представленным медицинским документам и результатам повторного исследования в рамках данной экспертизы гистологических препаратов операционного и аутопсийного материалов, у <данные изъяты> к моменту обращения 10 декабря 2020 года в ГБУЗ «Областная больница №3» имелись следующие заболевания/патологические состояния:

в легких атипическая альвеолярная гиперплазия, очаговые пневмосклероз и антракоз; гиперплазия лимфоидной ткани по типу синусового гистиоцитоза в лимфатических узлах; морфологических признаков опухолевого роста в исследуемых препаратах не обнаружено, соответственно, диагностированная пациенту периферическая опухоль верхней доли правого легкого, полостная форма T1N0M0, стадия 1, клиническая группа 111 (по результатам биопсии от 15 июня 2012 года) (бронхиолоальвеолярная карцинома) объективными данными не подтверждена;

        - <данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

        <данные изъяты>

10 декабря 2020 года обращение в ГБУЗ «Областная больница №3» диагноз «<данные изъяты>. Назначенное лечение не эффективно, улучшение состояния <данные изъяты> не наступило.

12 декабря 2020 года при обращении в поликлинику и рентгенографии легких выявлены инфильтративные изменения в верхнем отделе правого легкого; <данные изъяты> госпитализирован в инфекционное отделение ГБУЗ «Областная больница №3», где находился на стационарном лечении по                  28 декабря 2020 года с диагнозом: «<данные изъяты>

В период 04 января 2021 года по 21 января 2021 года в связи с ухудшением состояния (повышение температуры до 38°С) стационарное лечение в инфекционном отделении с диагнозом: «<данные изъяты>, вирус не идентифицирован, средней степени тяжести. Осложнение - внебольничная двусторонняя полисегментарная пневмония. ДН 0».

    18 апреля 2024 года <данные изъяты> госпитализирован в терапевтическое отделение ГБУЗ «Областная больница №3» с подозрением рецидива злокачественного новообразования правого легкого и развития синдрома сдавления верхней полой вены. По данным обследования установлен клинический диагноз: «<данные изъяты> пациент выписан на амбулаторный этап лечения с рекомендациями, на момент выписки сохранились жалобы на незначительную отечность лица.

11 мая 2021 года <данные изъяты> вновь обратился в приемное отделение ГБУЗ «Областная больница №3». По результатам первичного осмотра выставлен предварительный диагноз: «<данные изъяты>; по решению консилиума для дальнейшего лечения пациент госпитализирован в хирургическое отделение; в периоды 19-21 мая 2021 года 26-27 мая 2021 года в связи с ухудшением состоянии до стабилизации показателей функции сердечнососудистой и дыхательной систем продолжал лечение в отделении анестезиологии и реанимации.

<данные изъяты> года в 15 час. 20 мин. констатирована биологическая смерть <данные изъяты> Заключительный клинический диагноз «<данные изъяты> <данные изъяты>

        При повторной микроскопии гистологических препаратов аутопсийного материала с маркировкой «опухолевая ткань» в рамках данной экспертизы (заключение эксперта № 000891 от 16 марта -23 мая 2023 года) выявлены морфологические признаки инвазивного роста недифференцированного рака (не исключена нейроэндокринная карцинома) с выраженными вторичными дистрофическими изменениями (некроз и распад опухолевой ткани).

    С учетом данных медицинской карты № <данные изъяты> протокола патологоанатомического вскрытия № 311 и результатов повторной микроскопии гистологических препаратов аутопсийного материала, основной причиной смерти явилось онкологическое заболевание - рак правого легкого (гистологически - недифференцированный рак, не исключается нейроэндокринная карцинома) с метастазами в лимфатические узлы средостения с выраженными вторичными дистрофическими изменениями (некроз и распад опухолевой ткани), осложнившееся раковой интоксикацией с явлениями полиорганной (церебральной, дыхательной, сердечнососудистой, печеночной, почечной) недостаточности, что подтверждается:

     клинической картиной,

    -    рентгенологической картиной (начиная с 23 декабря 2023 года при исследовании груди определяются изменения лимфатических узлов в виде увеличения их размеров и топографии),

-         макроскопической морфологической картиной: в переднем средостении над сердцем узел до 10 см в диаметре, бугристый, на разрезе белесый с сероватыми полями, в органы не прорастает; сращения и жидкость в плевральных полостях: спайки верхней доли правого легкого, жидкость кровянистая, по 50 мл; легкие уплотнены в нижних долях, патологических образований нет, прикорневые лимфоузлы до 3 см в диаметре, с белесой инфильтрацией,

-         микроскопической морфологической картиной: легкие - очаги эмфиземы и дистелектазов, интерстициальный и интраальвеолярный стек. периваскулярный, перибронхиальный фиброз с лимфоидной инфильтрацией, крупноочаговая лейкоцитарная интраальвеолярная инфильтрация; опухолевый узел - пласты овальных и вытянутых темных клеток, ядерный полиморфизм, единичные митозы, выраженная лейкоцитарная инфильтрация стромы, крупные очаги фибриноидного некроза;

При оказании <данные изъяты> медицинской помощи в ГБУЗ «Областная больница №3» в периоде 21-28 декабря 2020 года допущены недостатки (дефекты):

- диагностики и организационно-тактических мероприятий:

    с учетом анамнеза заболевания при поступлении предпочтительнее было выполнить более информативное визуализирующее исследование - компьютерную томографию органов грудной полости вместо рентгенографии,

        отсутствует интерпретация лабораторных исследований при выписке — в общем анализе крови от 27 декабря 2020 года - лейкоцитоз (18 10*9/л), тромбоцитоз (637 10*9/л), повышенное содержание нейтрофилов (12, 61 10*9/л),

        некорректное описание компьютерной томографии органов грудной полости от 23 декабря 2020 года, не описаны имеющиеся структурные изменения легочной ткани, лимфоузлов, сосудов и бронхов в правом легком, в области средостения,

        как следствие неверной интерпретации КТ-исследования не назначена и не проведена необходимая в данном случае консультация онколога,

- лечения: антибактериальная терапия проводилась без учета чувствительности возбудителя к препаратам и клинической оценки эффективности.

В остальном медицинская помощь <данные изъяты> в ГБУЗ «Областная больница №3» в период 21-28 декабря 2020 года оказана правильно, в соответствии с требованиями регламентирующих документов.

Все выявленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи не явились причиной развития у <данные изъяты> онкологического заболевания легких, в прямой причинно-следственной связи с наступлением его смерти не находятся, в связи с чем, как причинение вреда здоровью не рассматриваются.

При этом данные недостатки в совокупности явились неблагоприятным условием для течения онкопатологии; установить долевой вклад каждого из них (недостатков) в прогрессирование заболевания не представляется возможным. Кроме того, послужившее причиной смерти заболевание само по себе характеризуется тяжелым прогрессивным течением и высокой летальностью. Следовательно, высказаться о наличии либо отсутствии косвенной связи межу выявленными на данном этапе лечения недостатками оказания медицинской помощи и неблагоприятным исходом болезни в виде наступления смерти <данные изъяты> не представляется возможным.

При оказании <данные изъяты> медицинской помощи в ГБУЗ «Областная больница №3» в период с 04-21 января 2021 года допущены недостатки (дефекты) лечения:

- антибактериальная терапия проводилась без учета чувствительности возбудителя к препаратам,

- ведения медицинской документации:

               - запись о проведенном КТ-исследовании в амбулаторной карте от              18 января 2021 года, в стационарной карте записей нет, пациент в этот период находился на стационарном лечении,

    - некорректное ведения записей, а именно за 21 января 2021 года имеется дневниковая запись, выписной эпикриз, а на титульном листе истории болезни указана дата выписки 20 января 2021 года.

Все выявленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи не явились причиной развития у <данные изъяты> онкологического заболевания легких, в прямой причинно-следственной связи с наступлением его смерти не находятся, в связи с чем как причинение вреда здоровью не рассматриваются.

Недостаток лечения в виде проведения эмпирической антибактериальной терапии явился неблагоприятным условием для течения онкозаболевания, при этом установить его долевой вклад в прогрессирование болезни, а, следовательно, и высказаться о наличии либо отсутствии косвенной связи между данным недостатком и наступлением смерти не представляется возможным.

Недостатки ведения медицинской документации какого-либо влияния на течение онкозаболевания у <данные изъяты> не оказали.

При оказании <данные изъяты> медицинской помощи в ГБУЗ «Областная больница №3» в период 18-27 апреля 2021 года допущены недостатки (дефекты) диагностики, организационно-тактических мероприятий и лечения:

- диагноз «отек Квинке» установлен неверно (данный диагноз мог быть правомерным только на первом этапе появления сходной с ним клинической картины, но при неэффективности проводимого лечения необходимо было продолжить диагностический поиск),

    проведение КТ-исследования органов грудной полости 18 апреля 2021 года без контрастного усиления для исследования сосудов (что является необходимым и информативным при подозрении на тромбоз ветвей легочной артерии),

    после ультразвукового исследования (УЗИ) мягких тканей 18 апреля 2021 года не проведена биопсия увеличенных лимфатических узлов шеи,

    отсутствует интерпретация выявленных при УЗИ органов брюшной полости изменений в печени и лимфатических узлов брюшной полости,

    очаговое образование печени не вынесено в диагноз, не даны рекомендации по дальнейшим тактике / наблюдению,

    с учетом выявленных при инструментальном обследовании (КТ, УЗИ) изменений не назначена консультация онколога и не согласована с ним дальнейшая тактика,

    как следствие, не диагностировано имевшееся у <данные изъяты> онкозаболевание - рак легкого и не начато его лечение.

        Эксперты указали, что синдром верхней полой вены - неотложное состояние, связанное с нарушением кровообращения в бассейне верхней полой вены. Одной из причин возникновения могут быть онкологические заболевания. К злокачественным опухолям, которые наиболее часто (80-90%) осложняются СВПВ, относятся следующие: рак легкого (чаще - мелкоклеточный), неходжкинские лимфомы, метастатические формы рака молочной железы, герминогенных опухолей, желудочно-кишечного тракта, мягкотканые саркомы, особенно злокачественная фиброзная гистиоцитома, меланома. Необходимо отметить, что СВПВ чаще встречается при мелкоклеточном раке легкого, чем при других морфологических формах.

Клиническая картина СВПВ связана с повышением внутрисосудистого венозного давления в зонах, венозный отток из которых в норме дренируется через верхнюю полую вену или образующие ее безымянные вены. Замедление скорости кровотока, развитие венозных коллатералей, симптомы, связанные с основным заболеванием, являются компонентами СВПВ. Выраженность различных признаков СВПВ зависит от скорости развития патологического процесса, уровня и степени сдавления просвета верхней полой вены и адекватности коллатерального кровообращения. Жалобы крайне разнообразны: головная боль, тошнота, головокружение, изменение внешности, осиплость голоса, кашель, дисфагия, боли в грудной клетке, затрудненное дыхание, одышка, сонливость, обмороки, судороги. При физикальном обследовании выявляются наиболее характерные признаки СВПВ: расширение, набухание вен шеи, грудной стенки и верхних конечностей, отек лица, шеи или верхнего плечевого пояса, цианоз или полнокровие лица (плетора), тахипноэ.

Отек Квинке, в свою очередь, это патологическая реакция человеческого организма на аллергены, инфекционные и аутоиммунные заболевания, характеризующийся острым развитием. Ангионевротический отек поражает кожные покровы, подкожную клетчатку и слизистые оболочки внутренних органов пациента. Основная проблема подобных состояний заключается в риске асфиксии на фоне сдавления трахеи. Первый признак — быстрое набухание кожи, вовлекается не только кожа, но и подкожная клетчатка со слизистыми тканями, пораженная часть тела увеличивается в размерах. Оттенок кожных покровов остается естественным. Может появиться зуд, который сменяется болью и сильным жжением. Наиболее часто ангионевротический отек развивается в зоне щек, губ, рта, половых органов и других мест, богатых подкожной клетчаткой. При отеке слизистой оболочки дыхательных путей может возникнуть охриплость голоса, лающий кашель, затрудненное дыхание (сначала выдох, потом вдох), шумное дыхание, лицо гиперемированное, затем резко бледнеет.

В данном случае у <данные изъяты> из-за прогрессирования онкологического заболевания, поражения органов грудной клетки и проявление симптоматики, схожей с отеком Квинке, сразу не удалось отдифференцировать синдром верхней полой вены (СВИВ) от системной аллергической реакции. После назначения гормональной терапии и отсутствия положительной динамики «на игле» в виде уменьшения отеков на лице, диагностический поиск прекратился. Так как назначенное лечение не соответствует верному диагнозу, то и лечебный эффект достигнут не был. Без какой-либо существенной динамики <данные изъяты> выписывают на амбулаторный этап 27 апреля 2021 года.

Все выявленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи не явились причиной развития у <данные изъяты> онкологического заболевания легких, в прямой причинно-следственной связи с наступлением его смерти не находятся, в связи с чем как причинение вреда здоровью не рассматриваются.

При этом, данные недостатки в совокупности явились неблагоприятным условием для течения онкопатологии; установить долевой вклад каждого из них (недостатков) в прогрессирование заболевания не представляется возможным. Кроме того, послужившее причиной смерти заболевание само по себе характеризуется тяжелым прогрессивным течением и высокой летальностью. Следовательно, высказаться о наличии либо отсутствии косвенной связи межу выявленными на данном этапе лечения недостатками оказания медицинской помощи и неблагоприятным исходом болезни в виде наступления смерти <данные изъяты> не представляется возможным.

Антибактериальная терапия назначалась эмпирически, проводилась без учета чувствительности возбудителя к препаратам, оценить ее эффективность / отсутствие таковой не представляется возможным.

При оказании <данные изъяты> медицинской помощи в отделении гнойной хирургии ГБУЗ ТО «Областная больница № 3» (г. Тобольск) в период с 11 мая - 04(02) июня 2021 года допущен недостаток (дефект) ведения медицинской документации в виде некорректного ведения записей в части указания даты смерти пациента, а именно, на титульном листе стационарной карты указана дата смерти 04 июня 2021 года при фактическом ее наступлении 02 июня 2021 года.

Выявленный недостаток не оказал какого-либо влияния на течение и исход имевшихся у <данные изъяты> заболеваний.

В остальном медицинская помощь <данные изъяты> в ГБУЗ «Областная больница №3» в данный период оказана правильно в соответствии с требованиями регламентирующих документов.

Развитие осложнений (синдром верхней полой вены, раковая интоксикация, полиорганная недостаточность) и наступление смерти <данные изъяты> в прямой причинно-следственной связи находятся с наличием и прогрессированием у него онкозаболевания второй локализации (рака легких).

Проводимое в вышеуказанные периоды лечения обследование не было достаточно полным, что не позволило заподозрить наличие у <данные изъяты> онкологического заболевания второй локализации (выявленные недостатки (дефекты) диагностики приведены выше) и как можно быстрее начать его лечение.

Вопрос о возможности предотвращения развития у <данные изъяты> летального исхода в случае своевременной диагностики заболевания является прогностическим, и дать объективный научно обоснованный ответ на него не представляется возможным, ввиду зависимости течения патологического процесса от исходного состояния, реактивности и индивидуальных особенностей организма пациента, наличия у него сопутствующих заболеваний, а также от реакции организма на проведение лечения - хирургического, лучевая терапия, химиотерапия (от ее эффективности).

Основываясь на анализе медицинских документов и материалов дела, учитывая множество и значимость допущенных нарушений (недостатков) оказания медицинской помощи в период нахождения <данные изъяты> на этапе стационарного лечения в ГБУЗ «Областная больница №3», судебно-медицинская комиссия экспертная комиссия не исключает, что в данном случае, ненадлежащее оказание медицинской помощи (несвоевременное интерпретирование результатов лабораторных исследований, несвоевременное проведение комплекса лечебно-диагностических мероприятий) способствовало прогрессированию повреждения и могло привести к неблагоприятному исходу (смерти <данные изъяты>).

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 15, 151, 1064, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», разъяснениями, содержащимися в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от                  26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» и от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», оценив заключение судебно-медицинской экспертизы, исходил из того, что проводимое <данные изъяты> у ответчика лечение не было полным ввиду несвоевременного интерпретирования результатов лабораторных исследований и проведения комплекса лечебно-диагностических мероприятий, из-за чего врачи не заподозрили наличие у <данные изъяты> онкологического заболевания второй локализации и не начали как можно быстрее его лечение, что способствовало прогрессированию повреждения и могло привести к неблагоприятному исходу (смерти <данные изъяты>), в связи с чем фактически пришел к выводу о наличии в действиях ответчика дефектов оказания медицинской помощи и наличия правовых оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции учел фактические обстоятельства дела, характер и степень причиненных истцу нравственных страданий, вызванных невосполнимой потерей близкого человека, требования разумности и справедливости, взыскав с ответчика в пользу истца 350 000 руб.

Установив, что расходы по проведению комиссионной судебно-медицинской экспертизы составили 128 790 руб., суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 85, 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, взыскал их с ответчика в пользу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Руководствуясь статьей 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции взыскал с ответчика в доход местного бюджета государственную пошлину в сумме 300 руб.

Проверяя законность решения суда, суд апелляционной инстанции, не согласился с выводами суда первой инстанции.

Отменяя решение суда первой инстанции в части взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда и принимая новое решение об отказе в удовлетворении указанных требований, суд апелляционной инстанции исходил из отсутствия доказательств того, что между допущенными со стороны ответчика дефектами оказания медицинской помощи в виде диагностики, организационно-тактических мероприятий и лечения <данные изъяты> и его смертью имеется причинно-следственная связь; выявленные по результатам проведения судебно-медицинской экспертизы дефекты не усугубили состояние здоровья пациента и течение его болезни, в связи с чем оснований для возложения на ответчика ответственности в виде взыскания в пользу истца компенсации морального вреда не имеется.

Руководствуясь статьей 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции, сославшись на то, истцу в удовлетворении исковых требований отказано, произвел взыскание с Поповой И.Н. в пользу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» расходов по проведению комиссионной судебно-медицинской экспертизы в сумме 128 790 руб.

    Судебная коллегия находит апелляционное определение не соответствующим нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения, полагая заслуживающими внимания доводы кассационной жалобы и кассационного представления относительно выводов суда апелляционной инстанции об отсутствии оснований для взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда.

        Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее также - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

        Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        В статье 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        Медицинская услуга - это медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение (пункт 4 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        Пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункт 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

        В соответствии с частью 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; на основе клинических рекомендаций; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

        Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи и клинических рекомендаций и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

        Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

        Пунктом 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

        Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

        Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

        В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

        В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

        Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

        В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

        Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

        В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

        Как разъяснено в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

        Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

        При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

        На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

        Согласно пункту 49 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

        По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

        В случае причинения работниками медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

        Необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности медицинской организации за причиненный при оказании медицинской помощи вред являются: причинение вреда пациенту; противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинской организации (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда - медицинской организации или его работников.

        Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и причиненным вредом, в том числе моральным, означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде причиненного потерпевшему вреда.

Согласно части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В силу статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (части 1 и 4 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В мотивировочной части решения суда должны быть указаны: фактические и иные обстоятельства дела, установленные судом; выводы суда, вытекающие из установленных им обстоятельств дела, доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения, мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле; законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии решения, и мотивы, по которым суд не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле (часть 4 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с частью 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению.

Согласно части 1 статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решение суда должно быть законным и обоснованным.

Решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению (пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении»).

Как разъяснено в пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года № 23 "О судебном решении», решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Таким образом, в соответствии с приведенными положениями процессуального закона и разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости. Суд оценивает доказательства и их совокупность по своему внутреннему убеждению, однако это не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом. Результаты оценки доказательств суд должен указать в мотивировочной части судебного постановления, в том числе доводы, по которым он отвергает те или иные доказательства или отдает предпочтение одним доказательствам перед другими. В противном случае нарушаются задачи и смысл судопроизводства, установленные статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Указанные выше требования в силу абзаца второго части 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации распространяются и на суд апелляционной инстанции, который повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 данного кодекса.

Суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления (часть 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В апелляционном определении должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии постановления, мотивы, по которым суд отклонил те или иные доказательства и не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле (пункт 5 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В пункте 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 года № 16 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» разъяснено, что по смыслу статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционных жалобы, представления и в рамках тех требований, которые уже были предметом рассмотрения в суде первой инстанции.

Приведенным требованиям закона обжалуемое апелляционное определение не отвечает.

        Разрешая настоящий спор, суд апелляционной инстанции не учел, что по спорам о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

Из материалов дела следует и судом первой инстанции установлено, что в период лечения <данные изъяты> в ГБУЗ «Областная больница №3» с              21 декабря 2020 года по 28 декабря 2020 года, с 04 января 2021 года по                 20 января 2021 года, с 18 апреля 2021 года по 27 апреля 2021 года, с 11 мая 2021 года по 02 июня 2021 года проводимое ему у ответчика лечение не было полным ввиду несвоевременного интерпретирования результатов лабораторных исследований и проведения комплекса лечебно-диагностических мероприятий, из-за чего врачи не заподозрили наличие у него онкологического заболевания второй локализации и не начали как можно быстрее его лечение, что способствовало прогрессированию повреждения и могло привести к неблагоприятному исходу (смерти).

        Проведенной по делу судебно-медицинской экспертизой установлено, что в прямой причинно-следственной связи со смертью <данные изъяты> находится развитие у него осложнений (синдром верхней полой вены, раковая интоксикация, полиорганная недостаточность) и прогрессированием онкозаболевания второй локализации (рака легких).

Вместе с тем, экспертами не исключено то, что ненадлежащее оказание медицинской помощи в виде несвоевременной интерпретации полученных результатов лабораторных исследований и проведения организационно - тактических мероприятий способствовало прогрессированию у <данные изъяты> осложнений и могло привести к неблагоприятному исходу (смерти).

Выявленные недостатки в совокупности явились неблагоприятным условием для течения онкопатологии, несмотря на то, что установить долевой вклад каждого из них в прогрессирование заболевания не представляется возможным.

Таким образом, суд первой инстанции, рассматривая исковые требования Поповой И.Н., оценив все представленные в материалы дела доказательства, в том числе выводы судебно-медицинской экспертизы, установил юридически значимые обстоятельства для правильного разрешения спора, а именно: наличие в действиях ответчика недостатков оказания <данные изъяты> медицинской помощи, которые могли способствовать прогрессированию имеющегося у него осложнения и привести к неблагоприятному исходу (смерти), то есть фактически установил наличие косвенной причинно-следственной связи, в связи с чем пришел к выводу о наличии правовых оснований для взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда, определив ее размер с учетом всех имеющихся обстоятельств по делу, в сумме 350 000 руб.

Суд апелляционной инстанции, рассмотрев дело по апелляционной жалобе ГБУЗ «Областная больница №3», не согласился с выводами суда первой инстанции о наличии правовых оснований для удовлетворения исковых требований, приняв по делу новое решение об отказе в удовлетворении заявленных Поповой И.Н. исковых требований в полном объеме. При этом суд апелляционной инстанции, не установив каких-либо новых обстоятельств, не исследовав новых доказательств, сделал прямо противоположный вывод об отсутствии правовых оснований для взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда, ввиду отсутствия какой-либо причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) ответчика и наступившими последствиями, произведя иную оценку представленных в материалы дела доказательств, в том числе выводы судебно-медицинской экспертизы.

В нарушение приведенных выше норм права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению суд апелляционной инстанции в обоснование своего вывода об отсутствии правовых оснований для удовлетворения требований истца не привел мотивы, по которым не согласился с выводом суда первой инстанции о том, что выводы проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы, представленных письменных доказательств, не подтверждают наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) ответчика и наступившими последствиями в виде смерти <данные изъяты>, сославшись при этом на то, что допущенные ответчиком дефекты не усугубили состояние здоровья пациента и течение его болезни.

Между тем, из материалов дела следует, что ненадлежащее оказание медицинской помощи в виде несвоевременной интерпретации полученных результатов лабораторных исследований и проведения организационно - тактических мероприятий способствовало прогрессированию у <данные изъяты> осложнений, то есть как раз усугубило состояние его здоровья и могло привести к неблагоприятному исходу (смерти), что свидетельствует о наличии в действиях (бездействиях) больницы признаков косвенной причинно-следственной связи. Данные обстоятельства были приняты во внимание судом первой инстанции при разрешении спора.

Ввиду изложенного у суда апелляционной инстанции не имелось предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены решения суда первой инстанции об удовлетворении исковых требований Поповой И.Н. и принятия нового решения об отказе в удовлетворении требований в полном объеме.

С учетом изложенного обжалуемое апелляционное определение нельзя признать законным, оно принято с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможна защита нарушенных прав и законных интересов подателя кассационной жалобы, что согласно статье 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены указанного судебного постановления и оставления в силе решения суда первой инстанции, разрешившего спор в соответствии с установленными обстоятельствами и подлежащими применению к спорным отношениям нормами материального права.

        Руководствуясь статьями 390, 3901 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции,

                              определила:

░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ 08 ░░░░░░ 2024 ░░░░ ░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 26 ░░░░░░░ 2023 ░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░

░░░░░