Решение от 10.03.2021 по делу № 33-1581/2021 от 12.02.2021

Судья Воробьева Е.В. Дело № 33-1581/2021

№ 2-207/2020 УИД 22RS0057-01-2020-000306-39

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

10 марта 2021 года город Барнаул

Судебная коллегия по гражданским делам Алтайского краевого суда в составе:

председательствующего Юрьевой М.А.,

судей Ильиной Ю.В., Медведева А.А.,

при секретаре Богдан Л.Ф.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы истца Григорьева В. А., ответчика Министерства финансов Российской Федерации, третьего лица прокуратуры Алтайского края на решение Угловского районного суда Алтайского края от 2 декабря 2020 года по делу

по иску Григорьева В. А. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Алтайскому краю о компенсации морального вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности.

Заслушав доклад судьи Ильиной Ю.В., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

истец Григорьев В.А. обратился в суд с исковым заявлением к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Алтайскому краю, указывая, что ДД.ММ.ГГ было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 167 Уголовного кодекса Российской Федерации по сообщению об уничтожении путем поджога автомобиля «Шевроле Каптива». ДД.ММ.ГГ в принадлежащем ему доме произведен обыск, ДД.ММ.ГГ произведен обыск принадлежащего ему автомобиля. ДД.ММ.ГГ он был вызван по повестке в МО МВД России «Рубцовский» в <адрес> к 10 час., в 11 час. 35 мин. он был задержан в качестве подозреваемого и освобожден ДД.ММ.ГГ. ДД.ММ.ГГ и ДД.ММ.ГГ у него вновь произведен обыск, изъят мобильный телефон, который не возвращен до сих пор. ДД.ММ.ГГ в его адрес направлена копия постановления о прекращении уголовного преследования в отношении него. ДД.ММ.ГГ в его адрес направлено сообщение прокуратуры Алтайского края о праве на реабилитацию. В результате незаконного привлечения к уголовной ответственности ему причинены физические и нравственные страдания, выразившиеся в тяжести предъявленного обвинения, задержании и нахождении в условиях изолятора временного содержания, страхе осуждения за преступление. Это причинило ему нравственные страдания в виде душевных переживаний и волнений за свою судьбу. Он был дискредитирован как житель Угловского района. Незаконно избранная ему мера принуждения в виде задержания существенно ограничила его право на свободу передвижения, гарантированное каждому ст. 27 Конституции Российской Федерации. Компенсацию морального вреда он оценивает в размере 1000000руб. За время ведения уголовного дела он получал платную юридическую помощь. Вместе с ведением данного дела им оплачено за услуги представителя 45000 руб. Просит взыскать с ответчика в его пользу 1000000 руб. в качестве компенсации морального вреда, 45000 руб. в качестве расходов на услуги представителя.

02.12.2020 истец отказался от требований в части взыскания расходов на представителя в рамках уголовного дела в связи с намерением обратиться с заявлением о их взыскании в порядке Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Определением суда от 02.12.2020 производство по делу в указанной части прекращено.

Истец Григорьев В.А. в суде первой инстанции дополнительно пояснял, что он с 1993 года проживает в <адрес>, работал в правоохранительных органах, потом был индивидуальным предпринимателем, избирался депутатом. Его многие знают и характеризуют с положительной стороны, в связи с чем произошедшее необоснованное подозрение в совершении преступления повергло его в шок. Когда его вызвали в отдел полиции в <адрес>, следователь сообщил, что задерживает его, хотя ранее он (истец) никогда не уклонялся от допросов, явок в полицию, не препятствовал следствию. Это было для него неожиданностью, шоком. Ему пришлось идти в ИВС в том, в чем был на допросе, оставив машину в мороз на улице, не имея при себе средств личной гигиены. При помещении в ИВС металлоискателем проверяли обувь, ему пришлось ее снять, чтобы не повредили, ходил в ИВС босиком, потом ему принесли тапки. Также забрали ремень, из-за чего брюки сваливались. В камере он находился с курящим мужчиной, сам он не курит, поэтому приходилось просить мужчину курить в форточку. Он очень сильно переживал, и сейчас, вспоминая и рассказывая об этом, испытывает сильное волнение. Выпустили его через 48 часов, от этого задержания пострадал желудок, пострадала машина, так как стояла на морозе, пришлось её ремонтировать, в доме также пострадало отопление. От этого подозрения пострадали и его дети и коллеги по работе. После задержания у него было убитое, угнетенное состояние, он не хотел ни с кем разговаривать, испытывал опасения за себя и знакомых. Он понимал, что подозревается в совершении тяжкого преступления и переживал еще и из-за этого, относясь к этому серьезно. Он всегда активно участвовал в общественной жизни села, в спортивных мероприятиях, руководил спортивной секцией, в связи с чем, у него в селе очень много знакомых и друзей. После того, как стало известно, что он подозревается в поджоге, друзей, знакомых и просто здоровавшихся с ним ранее людей значительно поубавилось, заметил, что наполовину снизилось количество посещающих спортивную секцию. Его автомобиль до сих пор находится под ограничением, а ему и коллеге по работе не вернули телефоны.

Решением Угловского районного суда Алтайского края от 2 декабря 2020 года исковые требования удовлетворены частично.

С Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Григорьева В. А. взыскана компенсация морального вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, в размере 200000 руб., расходы на оплату услуг представителя в размере 5000 руб.

В апелляционной жалобе истец просит решение в части отказа в удовлетворении его требований отменить, иск удовлетворить в полном объеме. В обоснование доводов жалобы указал, что вывод суда о размере компенсации не соответствует перенесенным переживаниям, сроком уголовного преследования. Ошибочен вывод суда об обращении с иском по истечении 1,5 лет с момента прекращения уголовного преследования, истец испытал последствия подозрения в совершении поджога с апреля 2018 года, с начала проведения обысков и продолжает страдать от незаконного уголовного преследования до настоящего времени, поскольку ограничения с автомобиля не сняты, телефон не возвращен. Григорьев В.А. полагал, что уголовное дело до настоящего времени не прекращено, и может быть возобновлено преследование в любой момент.

Кроме того, на момент незаконного привлечения его к уголовной ответственности, он, являясь вдовцом, воспитывая один несовершеннолетнего сына, испытывал нравственные страдания, волнуясь за дальнейшую судьбу сына.

При задержании он не имел возможность с кем-либо связаться в связи с тем, что у него изъяли телефон, переживал за свое жилье, в котором могла разморозиться система отопления, за автомобиль, на котором я приехал в <адрес> по повестке, поскольку температура на улице составляла ниже - 30°.

Негативное отношение к нему жителей <адрес> и <адрес>, посетителей спортивной секции, в которой он преподавал, ощущается очень сильно, по сравнению с городом.

Таким образом, исходя из фактических обстоятельств дела, с учетом степени и характера физических и нравственных страданий, причиненных истцу, Григорьев В.А. полагал, что сумма компенсации, определенная судом занижена.

Также истец полагал заниженным размер расходов на представителя, ссылаясь на решение Совета НО Адвокатской палаты Алтайского края от 24.04.2015 о ставках вознаграждения работы адвоката в качестве представителя в гражданском процессе.

В апелляционной жалобе третье лицо прокуратура Алтайского края просит постановленное решение изменить, снизив размер взысканной компенсации морального вреда.

В обоснование жалобы, не оспаривая право истца на компенсацию моральных и нравственных страданий в связи с незаконным привлечением к уголовной ответственности, третье лицо полагало, что размер взысканной судом компенсации является завышенным, несоразмерным последствиям нарушенного права, не соответствующим требованиям разумности и справедливости и подлежит снижению.

Мера пресечения в виде изоляции от общества, ограничения имущественных прав в отношении истца не применялись. Период задержания носил непродолжительный характер, несколько часов, уголовное преследование длилось менее месяца. В период уголовного преследования истец находился в статусе подозреваемого, обвинение ему не предъявлялось. Каких либо тяжких последствий, таких как: нарушение права на жизнь и здоровье, жилище уголовное преследование не повлекло. Не представлены доказательства того, что нравственные переживания истца неизгладимо отразились на его психическом состоянии, повлекли причинение вреда здоровью.

Предметом судебного рассмотрения в рамках компенсации морального вреда вопросы о возврате телефона или снятии ограничения с автомобиля не являются. Законодателем предусмотрена процедура возврата предметов, вещественных доказательств в рамках уголовного дела, истцом данные права не реализованы. Судом необоснованно учтены данные обстоятельства при решении вопроса о размере компенсации морального вреда.

Истцом в судебном заседании доказательств, подтверждающих наличие статуса экономического субъекта, не предоставлено, в связи с чем, данный вывод суда является необоснованным, не должен быть учтен при определении размера компенсации морального вреда.

Министерство финансов в жалобе также полагало, что размер взысканной судом компенсации является завышенным, несоразмерным последствиям нарушенного права, не соответствующим требованиям разумности и справедливости, просило снизить ее размер.

Указало, что выводы суда о том, что сам факт незаконного уголовного преследования, свидетельствует о причинении истцу нравственных страдании, являются ошибочными. Наличие вреда, его характер и степень подлежит доказыванию истцом в соответствии с законодательством РФ. Судом не учтена в достаточной степени продолжительность уголовного преследования Григорьева В.А., продолжительность содержания под стражей. Довод о том, что фактически Григорьев В.А. испытывал последствия с подозрения в совершении преступления с апреля 2018, поскольку в это время у него был проведен обыск принят во внимание судом необоснованно, поскольку в апреле 2018 Григорьев В.А. не имел статуса подозреваемого по уголовному делу. Судом необоснованно принят во внимание довод о дискредитации истца как жителя <адрес>. Данные доводы не подтверждены доказательствами.

Показания свидетеля Кусаинова Е.Ш. следует оценивать критически, поскольку свидетель не дружил близко с Григорьевым В.А., семьями они не общались. При этом свидетель указывает, что когда узнал о содержании Григорьева В.А. в качестве подозреваемого (а это ДД.ММ.ГГ) полностью прекратил с ним общение, которое возобновилось после прекращения уголовного преследования истца. Свидетель и без указанных обстоятельств общался с истцом крайне редко во время случайных встреч на профессиональных праздниках.

Таким образом, в деле отсутствуют доказательства, подтверждающие негативное отношение к истцу со стороны жителей села, а также посетителей спортивной секции, в которой преподавал истец.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции истец поддержал доводы жалобы.

Представитель третьего лица Прокуратуры Алтайского края Фомина П.В., представитель ответчика Федосова А.В. поддержали доводы жалоб.

Выслушав участников процесса, изучив материалы дела, обсудив доводы жалоб, проверив законность и обоснованность решения суда в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционных жалоб, судебная коллегия не находит оснований для их удовлетворения.

В соответствии с п. 1 ст. 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

В отношении лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, такой порядок определен ст.ст. 133 - 139, 397 и 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ).

Исходя из содержания данных статей право на компенсацию морального вреда, причиненного незаконными действиями органов уголовного преследования, возникает только при наличии реабилитирующих оснований (вынесение в отношении подсудимого оправдательного приговора, а в отношении подозреваемого или обвиняемого - прекращение уголовного преследования по реабилитирующим основаниям). При этом установлено, что иски за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства (ст.136 УПК РФ).

В силу ч.1 ст.150 ГК РФ жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Согласно ст.151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В силу абзаца 3 ст.1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, ДД.ММ.ГГ старшим следователем следственного отдела по ЗАТО Сибирский СУ СК России по Алтайскому краю, прикомандированным к первому отделу по расследованию особо важных дел СУ СК России по Алтайскому краю в отношении Григорьева В.А., который подозревался в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 Уголовного кодекса Российской Федерации, вынесено постановление о прекращении уголовного преследования по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24, п. 2 ч. 1 ст.27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, то есть в связи с его непричастностью к совершению преступления. Григорьеву В.А. разъяснено право на реабилитацию, предусмотренное ст.ст. 133, 134, 135 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Из материалов уголовного дела ***, исследованного судом первой инстанции следует, что оно возбуждено постановление о возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГ по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 Уголовного кодекса Российской Федерации, по сообщению об умышленном уничтожении путем поджога имущества Клименко М.А. и Клименко Р.Ю.

Согласно протоколу обыска от ДД.ММ.ГГ на основании постановления судьи Октябрьского районного суда г. Барнаула от 22.03.2018 у Григорьева В.А. по месту жительства произведен обыск в целях отыскания средств поджога, устройств выхода в информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет», прочих документов и предметов, имеющих значение для уголовного дела.

ДД.ММ.ГГ при допросе в качестве свидетеля Григорьев В.А. отказался от дачи показаний, так как следователем заявлено, что проверяется его причастность к расследуемому преступлению.

Из протокола обыска от ДД.ММ.ГГ следует, что произведен обыск возле здания по <адрес> в целях отыскания и изъятия автомобиля «Тойота Королла» регистрационный знак <данные изъяты> и иных предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела. После обыска осмотрен автомобиль «Тойота Королла» регистрационный знак <данные изъяты> и передан на ответственное хранение Григорьеву В.А. до рассмотрения уголовного дела судом или принятия следователем решения о снятии наложенного ограничения с разъяснением ответственности по ст. 312 Уголовного кодекса Российской Федерации. Сведений о снятии наложенного ограничения в материалах дела не имеется, как и не имеется сведений о признании данных автомобиля в качестве вещественного доказательства по делу. На момент изъятия автомобиля и передачи на ответственное хранение Григорьев В.А. по делу никакого процессуального статуса не имел.

Согласно протоколу задержания подозреваемого от ДД.ММ.ГГ Григорьев В.А. задержан в 11 час. 15 мин. ДД.ММ.ГГ по основаниям п. 2 ч. 1 ст. 91 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации – потерпевшие или очевидцы указали на лицо как на совершившее преступление. Григорьеву В.А. сообщено, что он подозревается в совершении ДД.ММ.ГГ в период с 01 час. 00 мин. до 03 час. 00 мин. во дворе многоквартирного дома, расположенного по адресу: <адрес>, уничтожения путем поджога автомобиля «Шевроле Каптива», регистрационный знак <данные изъяты>, стоимостью 750000 руб., то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 Уголовного кодекса Российской Федерации. Произведен личный обыск Григорьева В.А., обнаружено и изъято: телефон марки «Декспи ИП-67» в корпусе черного цвета, связка из шести ключей и брелка от сигнализации, портмоне с документами на имя Григорьева В.А., картами Сбербанка, Россельхозбанка и деньгами.

    Из протокола допроса подозреваемого Григорьева В.А. от ДД.ММ.ГГ следует, что он заявлял о своей непричастности к поджогу автомобиля.

На основании постановления следователя ДД.ММ.ГГ в ходе выемки от ДД.ММ.ГГ изъят сотовый телефон марки «Престижио» в корпусе темного цвета.

    Согласно постановлению от ДД.ММ.ГГ Григорьев В.А. освобожден в связи с не подтверждением подозрения, возвращены изъятые при задержании и в ходе обыска вещи, кроме телефона марки «Престижио».

    На основании постановления следователя от ДД.ММ.ГГ у Григорьева В.А. ДД.ММ.ГГ произведена выемка телефона марки «DEXP IP-67». Сведения о возвращении указанного телефона в материалах дела отсутствуют.

Таким образом, факт незаконного уголовного преследования в отношении истца по ч.2 ст.167 УК РФ установлен и подтвержден материалами дела.

Суд первой инстанции, установив данные обстоятельства, правильно применил вышеназванные положения закона и пришёл к обоснованному выводу о взыскании в пользу истца компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование.

Судебная коллегия соглашается с выводом суда о доказанности факта незаконного уголовного преследования Григорьева В.А. по ч. 2 ст. 167 УК РФ, что является основанием для взыскания в ее пользу компенсации морального вреда.

Отклоняя доводы апелляционных жалоб о том, что суд, определив компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб., не в полной мере учел обстоятельства, имеющие значение для дела, судебная коллегия полагает необходимым отметить следующее.

Согласно ст.ст.1100, 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2011 года N 17 "О практике применения судами норм главы 18 УПК РФ, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве" при определении размера денежной компенсации морального вреда реабилитированному необходимо учитывать степень и характер физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе продолжительность судопроизводства, длительность и условия содержания под стражей, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, и другие обстоятельства, имеющие значение при определении размера компенсации морального вреда, а также требования разумности и справедливости.

Аналогичные положения закреплены в ч. 2 ст. 1101 ГК РФ и в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года N 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда".

Определяя размер компенсации морального вреда в размере 200 000 рублей, суд первой инстанции в полной мере учел все обстоятельства, влияющие на определение размера компенсации морального вреда, в том числе и требования разумности и справедливости.

Вопреки доводам жалоб, суд первой инстанции учел индивидуальные особенности истца (не судим, негативно относится к нарушению закона, ранее являлся сотрудником милиции), семейное положение, конкретные обстоятельства дела, ставшие основанием начала уголовного преследования в отношении истца, категорию преступления, в совершении которого подозревался Григорьев В.А., а также степень переживаний истца по поводу уголовного преследования, в том числе, принял во внимание общий срок уголовного преследования – менее одного месяца (с 4 по ДД.ММ.ГГ) допрос в качестве подозреваемого один раз, применение к Григорьеву В.А. задержания с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ в порядке ст. 91-92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, факта изъятия у истца автомобиля (ДД.ММ.ГГ) и телефона (декабрь 2018 года), ограничивавшего для него свободное пользование принадлежащим ему имуществом, по которому до настоящего времени (более двух лет по автомобилю и 1,5 лет по телефону) не принято процессуальное решение, проведение у истца с апреля 2018 года обысков, отсутствие снятий ограничений с автомобиля, невозвращение телефона. Меры пресечения к Григорьеву В.А. не применялись.

Суд первой инстанции обоснованно учел при определении размера компенсации то обстоятельство, что в результате незаконного уголовного преследования истцу были причинены нравственные страдания, заключавшиеся в беспокойстве за свое будущее, негативных эмоциях в связи с совершаемыми процессуальными действиями, ограничении его права на доброе имя, свободу, личную неприкосновенность, свободу передвижения.

Вопреки доводам жалоб ответчика и третьего лица, судом обоснованно учтены доводы истца о дискредитации истца как жителя <адрес>, т.к. суд принял во внимание индивидуальные особенности лица (создатель спортивной секции), конкретные обстоятельства дела (проживание истца в небольшом населенном пункте).

Надлежащих и допустимых доказательств ухудшения состояния здоровья истца, в связи с уголовным преследованием истцом не представлено.

В решении судом первой инстанции тщательно приведены и проанализированы этапы возбуждения уголовного дела по факту уничтожения чужого имущества; перечислены следственные действия, проведенные с участием Григорьева В.А., указаны ограничительные меры в отношении самого Григорьева В.А. и его имущества, личных неимущественных прав последнего.

Вопреки доводам жалобы прокуратуры, суд учел не материальный ущерб в отношении арестованного имущества, а нравственные переживания Григорьева В.А., связанные с ограничением его в имущественных правах, которое повлекло за собой незаконное уголовное преследование и беспокойстве за судьбу ценного имущества.

В соответствии с п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Конституция Российской Федерации, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства (статья 2), вместе с тем гарантирует каждому право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (статья 53); права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом, а государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 52).

Применительно к отношениям, складывающимся в связи с осуществлением уголовного судопроизводства, данное право получило конкретизацию и развитие в главе 18 УПК РФ, о чем указано выше.

Нормами данной главы УПК РФ, как видно из их содержания, в изъятие из общих начал гражданско-правовой ответственности, предусмотрено возмещение вреда независимо от вины должностных лиц соответствующих органов с целью реализации гражданско-правовой защиты конституционных прав каждого, прежде всего права граждан на свободу и личную неприкосновенность (статьи 2 и 22 Конституции РФ), если эти права были нарушены актами правоохранительных органов (что повлекло за собой причинение вреда).

Таким образом, действия (или бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц, причинившие вред любому лицу, влекут возникновение у государства обязанности этот вред возместить, а каждый пострадавший от незаконных действий органов государственной власти или их должностных лиц наделяется правом требовать от государства справедливого возмещения вреда.

Как разъясняется в Постановлении Пленума Верхового суда Российской Федерации от 28 мая 2019 г. N 13 «О некоторых вопросах применения судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации, связанных с исполнением судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации», субъектом, обязанным возместить вред по правилам статьи 1070 ГК РФ, и, соответственно, ответчиком по указанным искам является Российская Федерация, от имени которой в суде выступает Минфин России, поскольку эта обязанность ГК РФ, БК РФ или иными законами не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина (статья 1071 ГК РФ).

При удовлетворении иска о возмещении вреда в порядке, предусмотренном статьей 1070 ГК РФ, в резолютивной части решения суд указывает на взыскание вреда с Российской Федерации в лице Минфина России за счет казны Российской Федерации.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, при определении обстоятельств, свидетельствующих об объеме и степени страданий истца, судом первой инстанции верно учтены конкретные обстоятельства дела, период незаконного уголовного преследования, индивидуальные особенности личности истца, характер избранной меры процессуального принуждения, требования разумности и справедливости.

Критерии определения размера компенсации морального вреда, предусмотренные ст. ст. 151, 1101 ГК, судом применены правильно, исходя из оценки характера и степени причиненных истцу нравственных страданий, а также всех установленных судом конкретных обстоятельств дела. Размер компенсации морального вреда определен судом с учетом принципов разумности и справедливости.

Оснований для переоценки установленных по делу судом первой инстанции обстоятельств и определения иного размера возмещения морального вреда, судебная коллегия не усматривает.

Доводы апелляционных жалоб о заниженном или, наоборот, завышенном размере взысканной суммы компенсации подлежат отклонению, поскольку выводов суда не опровергают, сводятся к субъективной оценке обстоятельств по делу.

Также не подлежат основанием к изменению решения суда доводы жалобы истца о заниженном размере расходов на представителя.

В соответствии со ст. 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Исходя из разъяснений, содержащихся в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 года № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства. Разумность судебных издержек на оплату услуг представителя не может быть обоснована известностью представителя лица, участвующего в деле.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 17 июля 2007 года N 382-О-О, обязанность суда взыскивать расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах является одним из предусмотренных законом правовых способов, направленных против необоснованного завышения размера оплаты услуг представителя и тем самым - на реализацию требования статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Именно поэтому в части первой статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации речь идет, по существу, об обязанности суда установить баланс между правами лиц, участвующих в деле.

Взыскивая такие расходы в пользу истца, суд первой инстанции принял во внимание категорию спора и уровень его сложности, фактический объем и сложность проделанной представителем работы, а также количество времени, затраченного представителем с целью участия при рассмотрении спора, объем получившего защиту нарушенного права, средние расценки оплаты услуг представителя, сложившиеся на территории Алтайского края, а также требования разумности и справедливости.

С учетом изложенного, оснований для удовлетворения жалоб и изменения размера компенсации морального вреда не имеется.

Руководствуясь ст.ст. HYPERLINK "consultantplus://offline/ref=7D7A926A7AA2CC6EC31C5CD2E82B9742A929ED4DE830588774C100699E44E191258B7B28A9U1f6D" 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ 2 ░░░░░░░ 2020 ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░. ░., ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ - ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░:

░░░░░: