Решение от 29.05.2023 по делу № 22-2323/2023 от 03.05.2023

Судья 1-й инстанции: Склизков А.Н.          №

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

<адрес> 29 мая 2023 года

Судебная коллегия по уголовным делам Приморского краевого суда в составе:

председательствующего	Зиновьевой Н.В.
судей	Жуковой И.П.
Лихачева С.Г.
при ведении протокола помощником судьи Ермохиной Ю.В.,
с участием прокурора Зайцевой А.С.
адвокатов Белянцева Р.С., Белянцевой Н.С.
осужденного ФИО1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению заместителя прокурора района Коваль Р.Ю., апелляционной жалобе адвоката Белянцева Н.С. на приговор Ленинского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, которым

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, не судимый,

осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ - к 3 годам лишения свободы.

На основании ст. 73 УК РФ наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года, с возложением на осужденного обязанностей, указанных в резолютивной части приговора суда.

Мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении ФИО1 отменена, осужденный освобожден в зале суда (находился под стражей с ДД.ММ.ГГГГ).

Приговором также разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Зиновьевой Н.В., выступление прокурора Зайцевой А.С., поддержавшей доводы апелляционного представления об изменении приговора суда с усилением наказания осужденному, мнение осужденного ФИО1 и адвокатов Белянцева Р.С., Белянцевой Н.С., поддержавших доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия,

установила:

ФИО1 осужден за покушение на мошенничество, то есть покушение на хищение чужого имущества путем обмана, совершенное в особо крупном размере.

В суде первой инстанции ФИО1 вину по предъявленному обвинению не признал.

В апелляционном представлении заместитель прокурора района Коваль Р.Ю., не оспаривая фактические обстоятельства дела и квалификацию действий осужденного, считает приговор суда несправедливым ввиду чрезмерной мягкости назначенного ФИО1 наказания. Указывает, что при назначении наказания осужденному суд не в полном объеме учел характер, высокую степень общественной опасности совершенного преступления и фактические обстоятельства его совершения, а именно то, что ФИО1 совершил покушение на тяжкое преступление, направленное против собственности, при этом его преступные действия не были доведены до конца по независящим от него обстоятельствам. На основании изложенного, просит приговор суда изменить, усилить наказание ФИО1 путем исключения указания на применение положений ст. 73 УК РФ и назначить осужденному наказание в виде лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

В апелляционной жалобе адвокат Белянцева Н.С. не согласна с приговором суда, считает его незаконным и подлежащим отмене ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Оспаривает выводы суда о наличии в действиях ФИО1 состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, считает, что они не подтверждаются доказательствами по делу. В обоснование, ссылаясь на п. 26 Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам о мошенничестве…» и цитируя его содержание, а также на пояснения ФИО1 во время проведения ОРМ и задержания, указывает, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 прибыл в офис потерпевшего ФИО8 для того, чтобы забрать свой долг, и обращая в свою пользу денежные средства ФИО8, он преследовал не корыстную цель, а иную - обеспечение долгового обязательства, наличие которого подтверждается доказательствами по делу, в том числе: показаниями потерпевшего в ходе очной ставки от ДД.ММ.ГГГГ о том, что ДД.ММ.ГГГГ на момент передачи им 1 500 000 рублей ФИО1 он имел перед ним задолженность в размере не менее 2 300 000 рублей; решением Арбитражного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, которым с ... (генеральный директор ФИО8) в пользу ... (генеральный директор ФИО1) взыскана образовавшаяся с ДД.ММ.ГГГГ задолженность в сумме 1 507 172 рубля, а также проценты за пользование чужими денежными средствами, при этом несмотря на то, что данное решение суда вступило в законную силу ДД.ММ.ГГГГ, ФИО8 долг ФИО1 так и не вернул. Считает, что не имеет правого значения, каким образом были оформлены долговые обязательства ФИО8 перед ФИО1 – через подконтрольные им юрлица или через расписки, обращает внимание, что ДД.ММ.ГГГГ передача денежных средств потерпевшим происходила в рабочий день, в рабочее время, в служебном кабинете ФИО8, а потому разграничить в какой роли выступали потерпевший и подсудимый (в роли руководителей или физических лиц) невозможно. При таких данных, полагает, что корыстная цель ФИО1 не доказана, так как, обращая в свою пользу имущество – долг ФИО8, ФИО1 остался в убытке и никак не обогатился, а потому по предъявленному обвинению в мошенничестве он должен быть оправдан. Считает основанным на предположениях обвинение ФИО1 в том, что он пытался похитить денежные средства потерпевшего путем доведения до него ложной информации о якобы имеющейся у него возможности передать взятку сотруднику полиции в размере 2 000 000 рублей за решение вопроса о прекращении проверочных мероприятий в отношении ФИО8. Указывает, что потерпевший в суде сам пояснил, что не намеревался решать свои проблемы с полицией путем дачи взятки кому-либо и не обсуждал с ФИО1 должностное лицо, которому должна быть передана взятка. Свидетель ФИО10 в суде также пояснил, что при нем ФИО8 и ФИО1 тему взятки не обсуждали. Иных свидетелей бесед между ФИО1 и потерпевшим не имеется. Указывает, что к показаниям потерпевшего о сумме взятки в размере 2 млн. рублей следует отнестись критически, поскольку ФИО8 неоднократно менял свои показания и путался в них, а в суде заявил, что о взятке они с ФИО1 не говорили. Считает недопустимым доказательством аудио-файлы (фонограммы) с записью разговоров между ФИО1 и потерпевшим, поскольку согласно заключению фонографической экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ (т. 4 л.д. 21-59) невозможно установить дату и время разговоров, содержащихся в указанных аудио-файлах, часть из фонограмм не являются целыми разговорами, первоначально эксперт пришел к выводу о том, что голос собеседника ФИО8 не принадлежит ФИО1; кроме того, допрошенный в ходе предварительного следствия специалист ФИО19 (т. 4. л.д. 199-204) пояснила, что в представленных фонограммах не имеется какой-либо информации, свидетельствующей о хищении чего-либо, субъектом побуждения во всех разговорах выступает потерпевший ФИО8, а адресатом – его собеседник, при этом его волеизъявления носили характер просьбы, лингвистических признаков побуждения к передаче денежных средств в фонограммах нет. Не согласна с выводом суда о том, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО8, осознавая незаконный характер действий ФИО1, обратился в УФСБ России по ПК с заявлением о пресечении его противоправной деятельности, после чего ДД.ММ.ГГГГ дал свое согласие на участие в ОРМ «Оперативный эксперимент». В обоснование ссылается на показания потерпевшего в суде о том, что он обратился в ФСБ ранее ДД.ММ.ГГГГ, при это неоднократно писал письменные заявления и опрашивался на протокол, однако указанных заявлений и протоколов в уголовном деле нет, адвокатские запросы в ФСБ по данному факту остались без ответа, а ходатайство стороны защиты перед судом о запросе указанных документов было необоснованно отклонено. Ссылаясь на ст. 5 ФЗ «Об оперативно - розыскной деятельности», считает, что в отношении ФИО1 со стороны сотрудников ФСБ совершена провокация, которая выразилась в том, что ФИО8, являющийся должником подсудимого и, имея корыстную цель - не отдавать долг в размере более 2 300 000 рублей, вступил в сговор с сотрудниками ФСБ, которые провели фиктивное ОРМ «Оперативный эксперимент», в ходе которого ФИО1 был введен в заблуждение о содержимом черного непрозрачного пакета и, полагая, что речь идет о погашении долга перед ним, принял данный пакет, после чего был задержан. Утверждает, что ФИО8 выступал в роли агента ФСБ, так как сам пояснил о том, что сотрудники ФСБ давали ему указания по передаче денежных средств, при этом на видеозаписи ОРМ видно, что потерпевший говорит заранее подготовленные слова «здесь все», которые ввели ФИО1 в заблуждение о предназначении денежных средств, находящихся в пакете. Считает, что фальсификация ОРМ «Оперативный эксперимент» также выражается в том, что возврат части долга, о наличии которого было известно сотрудником ФСБ, был задокументирован ими как хищение (мошенничество) под предлогом посредничества в передаче взятки, хотя ДД.ММ.ГГГГ никто из участников встречи намерений о передачи денег в качестве взятки не высказывает, фамилии должностных лиц и сумму передаваемых денежных средств не называл, деньги на камеру не демонстрировали и не пересчитывали, при этом, согласно материалам дела, ФИО1 всячески уклонялся от разговоров с ФИО8 о взятке и воспринимал передаваемые ему деньги, как частичный возврат долга, о чем сразу заявил при задержании. В подтверждение версии о провокации и фальсификации ОРМ также указывает на то, что именно сотрудники ФСБ снабдили ФИО8 диском записей телефонных разговоров, якобы между ФИО1 и потерпевшим, происхождение которых ФИО8 подтвердить не смог, устройство на которое были сделаны эти записи не предъявил, при этом указал, что вмешивался в файлы этих записей, проставляя в них даты разговоров, что подтверждает доводы защиты о том, что фонограммы, переданные ФИО8, являются недопустимым доказательством. Утверждая о недопустимости результатов ОРМ «Оперативный эксперимент», также указывает о нарушении закона при получении вещественных доказательств – денежных средств. В обоснование ссылается на то, что в обвинении указано, что при проведении ОРМ ФИО1 было передано 30 000 рублей и муляж 1 470 000 рублей, а согласно протоколу ОРМ «обследование помещений, зданий…» от ДД.ММ.ГГГГ у ФИО1 было изъято 1 500 000 рублей. Также в протоколе данного ОРМ указано, что пакет с денежными средствами в размере 1 500 000 рублей был опечатан биркой с подписями всех участвующих лиц, в том числе ФИО1, однако в ходе предварительного следствия защите был предоставлен другой пакет – с денежными средствами 30 000 рублей и муляжом в размере 1 470 000 рублей, который был вскрыт и на котором подписи участвующих лиц, в том числе ФИО1, отсутствовали. Считает, что органы следствия также сфабриковали образец голоса ФИО1, на основании которого была проведена повторная экспертиза записи разговоров Воротинцева и предположительно ФИО1 (т. 4 л.д. 156-181). В обоснование указывает, что следователь предоставил эксперту для исследования и сравнения два диска, содержащих результаты ОРМ «Наблюдение» от ДД.ММ.ГГГГ и от ДД.ММ.ГГГГ, однако подобные доказательства не могут служить образцами голоса для сравнительного анализа в ходе судебной экспертизы, поскольку получены с нарушением ст.ст. 186, 202 УПК РФ. На основании изложенного, просит приговор суда в отношении ФИО1 – отменить, а осужденного оправдать в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В возражениях на апелляционное представление прокурора адвокат Белянцев Р.С. просит оставить его без удовлетворения, в обоснование приводит собственные суждения относительно несостоятельности позиции заместителя прокурора района Коваль Р.Ю., а также указывает, что выводы суда о виновности ФИО1 в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, не подтверждаются доказательствами, в действиях осужденного отсутствует состава данного преступления, поскольку из показаний ФИО1, данным в момент задержания, он прибыл в офис ФИО8 за тем, чтобы забрать свой долг, который на тот момент имелся у потерпевшего на сумму около 2 500 000 рублей.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционном представлении прокурора и в возражениях на него, в апелляционной жалобе адвоката, выслушав участников процесса, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Виновность ФИО1 в совершении инкриминируемого ему преступления установлена и подтверждена совокупностью исследованных в ходе судебного следствия доказательств, подробно приведенных в приговоре, в том числе показаниями потерпевшего ФИО8, свидетелей ФИО9, ФИО10, ФИО11, ФИО12, ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО17, ФИО18, результатами различных ОРМ, протоколами изъятия, выемки и осмотра предметов, в том числе оптического диска, содержащего аудиозаписи разговоров между осужденным и потерпевшим, иными письменными доказательствами.

Всем изложенным в приговоре доказательствам суд дал надлежащую оценку в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ, с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела. Все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, судом установлены полно и объективно.

Выводы суда являются мотивированными, как в части доказанности виновности ФИО1, так и в части квалификации его действий по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, они соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на проверенных в судебном заседании доказательствах.

Версия осужденного и его защитников о том, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 получил от ФИО8, участвующего в рамках ОРМ «оперативный эксперимент», 1 500 000 рублей (30 000 рублей и 1 470 000 имитированных рублей) в качестве возврата долга, а не для того, чтобы якобы передать их в качестве взятки сотруднику Находкинского ЛО МВД России на транспорте ФИО14 за решение вопроса по прекращению проверочных мероприятий в отношении ФИО8, проверялась судом и обоснованно отвергнута, как несостоятельная.

Данная версия, дублируемая защитой в апелляционных жалобах и в возражениях, опровергается показаниями потерпевшего Воротинцева о том, что за 3 млн. рублей ФИО1 пообещал ему решить вопрос о закрытии уголовного дела, сказав, что пока он (ФИО8) эту не отдаст эту сумму, претензии правоохранительных органов к нему не прекратятся; он попросил ФИО1 о снижении суммы, и в итоге тот снизил ее до 2 млн. рублей, а потом до 1,5 млн. рублей при условии передачи денег до ДД.ММ.ГГГГ; на его просьбу о личной встрече с сотрудником полиции, ФИО1 ответил отказом, только назвал фамилию сотрудника – ФИО14, и сказал, что учился с ним в одной школе; разговоров о долге с ФИО1 не было, тот говорил, что передаст эти деньги сотрудникам полиции для решения его вопроса.

Оснований ставить под сомнение достоверность данных показаний потерпевшего суд первой инстанции обоснованно не нашел, поскольку они согласуются с иными доказательствами по делу, в том числе с фонограммой телефонных разговоров, состоявшихся между Воротинцевым и ФИО1, содержание которых подробно приведено в приговоре.

Из показаний начальника полиции по оперативной работе Находкинского ЛО МВД России на транспорте ФИО14 следует, что с ФИО1 он состоит в приятельских отношениях, разговаривал с ним только на бытовые темы, вопросы своей служебной деятельностью никогда не обсуждал, ФИО8 ему не знаком, но он знает, что в декабре 2020 года в отношении него в линейном отделе полиции проводилась процессуальная проверка по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 174.1 УК РФ, по результатам которой принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела; об иных проверочных мероприятиях в отношении Воротинцева ему неизвестно, в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 с просьбой оказать содействие ФИО8 в части проводимых в отношении него проверочных мероприятий, к нему не обращался.

Эти показания свидетеля ФИО14 согласуются с показаниями свидетеля ФИО15 из которых следует, что он является оперуполномоченным ОЭБиПК Находкинского ЛО МВД России на транспорте, осуществлял оперативное сопровождение по уголовному делу в отношении ФИО8, также проводил в отношении него доследственную проверку, при этом ФИО1 ему не знаком, он с ним никогда не встречался, с просьбой оказать содействие в части проводимых в отношении Воротинцева проверочных мероприятий, ни он, никто либо другой к нему не обращался, от ФИО14 или других руководителей отдельных указаний по данным мероприятиям он также не получал, с самим ФИО8 общался только по телефону, предлагая ему приехать для опроса по обстоятельствам проводимых в отношении него мероприятий, на что тот под разными предлогами отказывался.

Аналогичные показания об отсутствии к ним обращений со стороны ФИО1 или иных лиц в части проводимых в отношении ФИО8 проверочных мероприятий, дали также оперативные сотрудники ОЭБиПК Находкинского ЛО МВД России на транспорте ФИО16, ФИО17, ФИО18

О том, что ФИО1 помогал ФИО8 якобы решить его проблемы с правоохранительными органами за 1 500 000 рублей, помимо потерпевшего, также показал суду свидетель ФИО10, которому эти обстоятельства были известны со слов ФИО1 и ФИО8, при этом свидетель пояснил, что ФИО1 ему уточнял, что данные денежные средства должны быть переданы ФИО8 за консультацию.

Проанализировав совокупность этих и других приведенных в приговоре доказательств, суд пришел к обоснованному выводу, что действия ФИО1 по получению им ДД.ММ.ГГГГ от ФИО8, действующего в рамках ОРМ, денежных средств в особо крупном размере - в сумме 1 500 000 рублей (30 000 подлинных рублей и 1 470 000 ксерокопий рублей), были связаны не с возвратом долга, как об этом утверждается стороной защиты, а с обещанной им помощью решить за указанную сумму вопрос о непривлечении ФИО8 к уголовной ответственности.

При таких обстоятельствах, а также учитывая, что наличие у ФИО1 каких-либо договоренностей с сотрудниками полиции о прекращении уголовного преследования ФИО8, материалами дела не подтверждено, судебная коллегия считает, что указанные действия осужденного правильно квалифицированы судом по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ – как покушение на мошенничество, то есть покушение на хищение чужого имущества путем обмана, совершенное в особо крупном размере.

Наличие в деле доказательств, на которые ссылаются защитники осужденного, в том числе копия решения Арбитражного Суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ о взыскании с ... в пользу ... задолженности по предварительной оплате товара в сумме 1 507 172 рублей и процентов за пользование чужими денежными средствами в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, не опровергает выводов суда первой инстанции о виновности ФИО1, основанных на достаточной совокупности имеющихся в деле доказательств, и, вопреки доводам адвокатов, не свидетельствует о неверном установлении судом фактических обстоятельств дела.

Доводы защиты о недопустимости таких доказательств, как протоколы осмотра CDR-дисков с аудиофайлами записи разговоров осужденного с ФИО8 от ДД.ММ.ГГГГ и от ДД.ММ.ГГГГ, являются несостоятельными, поскольку невозможность определения экспертом даты и времени создания каждого файла звуковых записей, а также отсутствие данных о техническом устройстве, на которое они были записаны потерпевшим, при наличии других необходимых данных не ставит под сомнение ни сам факт наличия указанных разговоров и их содержание, ни принадлежность голоса на аудиозаписи осужденному ФИО1 и потерпевшему ФИО8, что подтверждено не только потерпевшим при прослушивании данных аудиозаписей, но и объективно установлено заключением эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ. Данных о том, что имела место замена аудиофайлов, либо фальсификация записей, материалы дела не содержат, в связи с чем, оснований считать указанные доказательства недопустимыми, у суда первой инстанции не имелось.

Отсутствие в указанных разговорах признаков побуждения к передаче денежных средств, на которое защитник указывает в жалобе со ссылкой на показания специалиста ФИО19, не влияет на правильность установления юридически значимых фактов относительно виновности осужденного либо на квалификацию его действий.

Вопреки доводам адвоката, суд обоснованно положил в основу обвинительного приговора заключение экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, которое соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ. При этом судом не было установлено нарушений требований ст. 202 УПК РФ при назначении и производстве данной экспертизы, влекущих признания ее недопустимым доказательством в соответствии со ст. 75 УПК РФ.

Так, в соответствии с положениями ст. 202 УПК РФ в случае отказа субъекта преступления представить добровольно фонограммы голоса, закон не запрещает использовать в качестве таковых условно-свободные образцы, возникшие после возбуждения дела.

Как следует из материалов уголовного дела, в связи с возникшей необходимостью назначения повторной фоноскопической экспертизы и ранее состоявшимся отказом ФИО1 добровольно предоставить образцы своего голоса и речи, следователь обоснованно принял в качестве свободных образцов голоса осужденного, записанные оперативными сотрудниками ФСБ аудиозаписи оперативно-розыскного мероприятия «наблюдение» (от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ), результаты которого были предоставлены в орган следствия. При этом какие-либо права осужденного и интересы иных лиц, нарушены не были.

Размер денежных средств, на хищение которых путем обмана покушался ФИО1, судом определен верно, исходя из направленности умысла осужденного. При этом использование в ходе оперативно-розыскного мероприятия с целью выявления и пресечения противоправной деятельности ФИО1 муляжа денежных средств в размере 1 470 000 рублей, общая сумма которого вместе с подлинными банкнотами (30 000 рублей), аналогична той сумме денежных средств, на хищение которой был направлен умысел ФИО1, не исключает его уголовную ответственность, и не свидетельствует о несоответствии выводов суда в этой части, фактическим обстоятельствам дела.

По этой же причине не влияют на законность приговора и доводы адвоката о том, что изъятые у ФИО1 денежные средства в ходе ОРМ не пересчитывались, веером не раскладывались и на камеру не демонстрировались, поскольку при квалификации действий виновного как покушение на хищение, размер ущерба определяется исходя из той суммы, которой виновный собирался завладеть, но не смог этого сделать по независящим от него обстоятельствам (п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29).

Вопреки утверждению адвоката в жалобе, протокол ОРМ «обследование помещений, зданий…» от ДД.ММ.ГГГГ не содержит данных о том, что у ФИО1 было изъято именно 1 500 000 рублей. В нем указано о выдаче ФИО1 из внутреннего кармана куртки черного полиэтиленового пакета, в котором находятся три полиэтиленовые упаковки с денежными купюрами номиналом 5000 рублей в банковской упаковке, на каждой из которых указана сумма денежных средств в пачке – 500 000 рублей. При этом из фототаблицы, приобщенной к данному протоколу, усматривается, что все три выданные ФИО1 упаковки с денежными средствами, запаяны.

Такое описание предмета преступления в протоколе ОРМ «обследование помещений, зданий…» от ДД.ММ.ГГГГ согласуется с содержанием протокола вручения денежных средств ФИО8 от ДД.ММ.ГГГГ, из которого следует, что оперуполномоченным УФСБ РФ по ПК, в присутствии ФИО9, ФИО11 и ФИО8, был изготовлен муляж денежных средств, состоящий из 6 подлинных денежных купюр номиналом 5000 рублей и 294 ксерокопий купюр номиналом 5000 рублей. Данный муляж был разделен и помещен в три полиэтиленовых пакета, запаянных при помощи вакуумного упаковщика.

При таких данных, фактические обстоятельства дела, установленные судом в части того, что ДД.ММ.ГГГГ при проведении ОРМ ФИО1 получил муляж, состоящий из 30 000 рублей подлинными купюрами и 1 470 000 рублей ксерокопированными купюрами, не противоречат исследованным доказательствам, оснований для признания недопустимыми доказательствами результатов ОРМ от ДД.ММ.ГГГГ, у суда первой инстанции не имелось.

Доводы защиты о том, что сотрудниками ФСБ и Воротинцевым в отношении ФИО1 была совершена провокация, являются несостоятельными.

Как следует из материалов дела, ДД.ММ.ГГГГ заместителем начальника УФСБ России по <адрес> по материалу проверки вынесено постановление о проведении ОРМ «наблюдение» в отношении ФИО1, результаты которого, наряду с результатами ОРМ «опрос» ФИО8 от ДД.ММ.ГГГГ, явились основанием для проведения в отношении ФИО1 ОРМ «Оперативный эксперимент», по итогам которого ДД.ММ.ГГГГ в отношении него было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Основанием для проведения указанных оперативно-розыскных мероприятий послужили сведения о том, что ФИО1, представляясь посредником в передаче взятки якобы неустановленным сотрудникам Находкинского ЛО МВД России на транспорте, требовал от ФИО8 передачи ему денежных средств за решение вопроса о невозбуждении в отношении него уголовного дела.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что до момента пресечения преступных действий ФИО1, сотрудники ФСБ лишь контролировали совершаемое им преступление, а не провоцировали его.

Нарушений уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения, по делу не допущено.

Утверждения государственного обвинителя о том, что при назначении наказания осужденному ФИО1 суд недостаточно принял во внимание характер и степень общественной опасности совершенного преступления, что повлекло назначение ему чрезмерно мягкого наказания, являются безосновательными.

Из текста приговора прямо видно, что при назначении наказания ФИО1 суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного им тяжкого преступления, обусловленной его направленностью против собственности, а также установленные им фактические обстоятельства преступления.

При этом о фактическом учете указанных обстоятельств свидетельствует не только отказ суда в изменении категории совершенного осужденным преступления на менее тяжкую (ч. 6 ст. 15 УК РФ), но и срок назначенного ФИО1 наказания в виде лишения свободы (3 года), который далек от минимального срока лишения свободы, который мог быть назначен осужденному, исходя из положений ч. 2 ст. 56 УК РФ и санкции ч. 4 ст. 159 УК РФ, с учетом положений ч. 3 ст. 66 УК РФ.

Кроме того, как видно из приговора, суд в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ учел личность виновного и обстоятельства, смягчающие наказание, а именно, что ФИО1 не судим, имеет регистрацию и постоянно проживает на территории Приморского края, на учетах в ПНД и КНД не состоит, характеризуется положительно, социально адаптирован, имеет на иждивении малолетнего и несовершеннолетнего детей, неработающую супругу, а также мать, являющуюся пенсионером, обстоятельства, отягчающие наказание, отсутствуют.

Приняв во внимание все вышеизложенное, а также учитывая влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, суд пришел к убеждению о возможности исправления ФИО1 без реального отбывания назначенного ему наказания в виде лишения свободы, с возложением на него обязанностей, способствующих его исправлению.

Оснований для того, чтобы давать другую оценку тем фактическим обстоятельствам, которыми суд первой инстанции руководствовался при принятии указанного решения, судебная коллегия не находит. Иная же оценка этих обстоятельств государственным обвинителем в силу ст. 8.1, ст. 17 УПК РФ не свидетельствует о нарушениях закона, допущенных судом, а потому основанием для изменения обжалуемого приговора не является.

При таких данных, а также учитывая отсутствие по делу фактического ущерба и наличие у ФИО1 двоих несовершеннолетних детей, судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционного представления о чрезмерной мягкости наказания и считает, что принятое судом первой инстанции решение об условном осуждении ФИО1 соответствует требованиям ст. 73 УК РФ и является справедливым.

В связи с изложенным, оснований для изменения приговора и усиления назначенного осужденному наказания по доводам апелляционного представления, судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ <░░░░░> ░░ ░░.░░.░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░1 - ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ – ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░:	░░░░░░░░░ ░.░.
░░░░░:	░░░░░░ ░.░.
░░░░░░░ ░.░,