Решение по делу № 8Г-25225/2024 [88-27234/2024] от 16.10.2024

29RS0014-01-2021-008884-93

ТРЕТИЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

№ 88–27234/2024

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Санкт–Петербург                                                  16 декабря 2024 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего                  Шевчук Т.В.,

судей                                                  Смирновой О.В., Шлопак С.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело№ 2–1931/2022 по иску Парамонова Александра Александровича к Федеральному казённому учреждению «Следственный изолятор № 4» Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Архангельской области (далее – ФКУ «Следственный изолятор № 4»), Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации о компенсации морального вреда вследствие причинения вреда здоровью по кассационной жалобе Парамонова Александра Александровича на решение Ломоносовского районного суда города Архангельска от 18 августа 2022 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 30 июля 2024 г.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Смирновой О.В., заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Васильевой М.А., полагавшей судебные постановления законными и обоснованными, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Парамонов А.А. обратился в суд с иском к ФКУ «Следственный изолятор № 4», просил взыскать с ответчика в свою пользу компенсацию морального вреда вследствие причинения вреда здоровью в размере 1 500 000 руб.

Определением Ломоносовского районного суда города Архангельска к участию в деле в качестве соответчика привлечена Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации.

Решением Ломоносовского районного суда города Архангельска от 18 августа 2022 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 30 июля 2024 г., в удовлетворении исковых требований Парамонова А.А. отказано.

В кассационной жалобе Парамонова А.А. ставится вопрос об отмене судебных постановлений.

Дело рассмотрено в соответствии с частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский процессуальный кодекс) в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, извещённых надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие.

Проверив материалы дела в пределах доводов кассационной жалобы, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения судебных постановлений, предусмотренных статьёй 379.7 Гражданского процессуального кодекса.

Судом при рассмотрении дела установлено, что Парамонов А.А. содержался в ФКУ «Следственный изолятор № 4» с 19 июля 2021 г. по3 сентября 2021 г.

19 июля 2021 г. истец прибыл в ФКУ «Следственный изолятор № 4» из Федерального казённого учреждения «Исправительная колония № 1» Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Архангельской области, где перед убытием лабораторным путём проверён на отсутствие новой коронавирусной инфекции (далее – COVID–19).

По прибытии в учреждение Парамонов А.А. был размещён в общую камеру № 17, с 28 июля 2021 г. по 1 августа 2021 г. содержался в камере№ 45, с 1 августа 2021 г. по 3 августа 2021 г. – в камере № 33, с 3 августа 2021 г. по 5 августа 2021 г. – в камере № 51, с 5 августа 2021 г. по 12 августа 2021 г. – в камере № 53. На момент заселения в камерах больные с установленным диагнозом COVID-19, а также контактные лица не содержались.

Медицинский контроль состояния его здоровья осуществлялся работниками филиала «Медицинская часть № 2» Федерального казённого учреждения здравоохранения «Медико-санитарная часть № 29» Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации (далее – ФКУЗМСЧ- 29 ФСИН России) на время профилактических медицинских осмотров, обращений за медицинской помощью и диспансерного наблюдения.

В период нахождения в камере № 51 у одного из обвиняемых был установлен диагноз COVID-19.

Согласно пункту 2.3 постановления Главного государственного санитарного врача – начальника филиала «Центр государственного санитарно-эпидемиологического надзора» ФКУЗ МСЧ-29 ФСИН Россииот 4 августа 2021 г. № 85 «О продлении карантинно-ограничительных мероприятий в ФКУ «Следственный изолятор № 4» 4 августа 2021 г. в связи с тем, что истец контактировал с лицом, инфицированным COVID-19, его поместили в карантинную камеру на 14 суток с момента последнего контакта с заболевшим. В период изоляции у истца появились симптомы острого респираторного заболевания. Истец был осмотрен медицинским работником, по результатам которого установлен диагноз: острый фарингит. Проведена противовирусная терапия. Взят мазок на COVID-19. Результат от 10 августа 2021 г. был положительным, в связи с чем, запрошен наряд на этапирование в филиал «Больница» ФКУЗ «МСЧ-29 ФСИН России».

В период с 12 августа 2021 г. по 25 августа 2021 г. истец находился на лечении в инфекционном отделении филиала больницы. За время госпитализации проведён комплекс лабораторно-инструментальных исследований и клинико-диагностических мероприятий, по результатам которых проведена медикаментозная терапия.

В связи с отрицательным результатом исследования на COVID-19от 24 августа 2021 г. 27 августа 2021 г. истец выписан в удовлетворительном состоянии, с рекомендациями под наблюдением медицинских работников МЧ-2.

3 сентября 2021 г. Парамонов А.А. осмотрен медицинским работником перед этапированием из учреждения. Состояние пациента признано удовлетворительным. В оказании экстренной медицинской помощи он не нуждался.

Согласно автоматизированной базе ПТК АКУС ФКУ «Следственный изолятор № 4») в период с 27 июля 2020 г. по 5 августа 2021 г. в учреждении содержались осужденные ФИО6 и в период с 19 июля 2021 г. по3 сентября 2021 г. – Парамонов А.А. За период содержания в учреждении вышеуказанные осужденные в одной камере не содержались.

Данных о том, что лица, содержащиеся в камере № 51, являются контактными по COVID-19, в оперативный отдел при переводеПарамонова А.А. не поступало, так как осужденный ФИО6 был переведён в камеру № 48 с диагнозом «Острая респираторная вирусная инфекция». Диагноз «COVID-19» у ФИО6 подтверждён 4 августа 2021 г.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции, с выводами которого согласился суд апелляционной инстанции, руководствуясь статьёй 3 Конвенции от 4 ноября 1950 г. «О защите прав человека и основных свобод», статьёй 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, статьями 151, 1069, 1071, пунктом 2 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс), статьями 1, 8 Федерального закона от 30 марта 1999 г. № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения», статьями 4, 15 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ«О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (далее – Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ), разъяснениями, изложенными в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5«О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права международных договоров Российской Федерации», пунктом 18 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утверждённых приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 14 октября 2005 г. № 189, исходил из того, что данных о наличии контакта с заражёнными новой коронавирусной инфекции у лиц, содержащихся в камере № 51, в оперативный отдел при переводе Парамонова А.А. не поступало, осужденный ФИО6 переведён в камеру № 48 с диагнозом «Острая респираторная вирусная инфекция». Диагноз «COVID–19» у ФИО6 подтверждён 4 августа 2021 г., пришёл к выводу об отсутствии правовых оснований для взыскания компенсации морального вреда в связи с отсутствием нарушений прав истца со стороны исправительного учреждения.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции полагает, что выводы, содержащиеся в апелляционном определении, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судом, нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения – пунктам 1 и 2 статьи 1064, статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениям, содержащиеся в пункте 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», которыми предусмотрено, что моральный вред, причинённый гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит компенсации за счёт соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования при установлении виновности этих органов власти, их должностных лиц в совершении незаконных действий (бездействии) за исключением случаев, установленных законом.

В соответствии со статьёй 15 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ в местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Обеспечение режима возлагается на администрацию, а также на сотрудников мест содержания под стражей, которые несут установленную законом ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение служебных обязанностей.

Подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности (статья 23 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ).

Моральный вред, причинённый гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц, нарушающих имущественные права гражданина, исходя из норм статьи 1069 и пункта 2 статьи 1099 Гражданского кодекса, рассматриваемых во взаимосвязи, компенсации не подлежит. Вместе с тем моральный вред подлежит компенсации, если оспоренные действия (бездействие) повлекли последствия в виде нарушения личных неимущественных прав граждан.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенёс физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд исходил из того, что эпидемиологическая тактика при COVID-19 включает соблюдение больными COVID-19 и находившимися в контакте с больными COVID-19, обязательного режима изоляции не менее 14-ти календарных дней, при этом выписка таких лиц к занятию трудовой деятельностью (обучению), допуск в организованные коллективы после проведенного лечения и выздоровления осуществляются при получении одного отрицательного результата лабораторного исследования. Достоверно установив отсутствие факта содержания в одной камере Парамонова А.А. и ФИО6, то есть нахождение в контакте с больным COVID-19, правомерно указал на отсутствие законных оснований для взыскания компенсации морального вреда в пользу истца. Сам факт выявления у Парамонова А.А. заболевания во время нахождения в СИЗО-4 не может служить бесспорным доказательством того, что в заражении имеется вина администрации следственного изолятора или свидетельством того, что заболевание возникло вследствие его ненадлежащего содержания в СИЗО-4.

Доводы кассационной жалобы о бездействии администрации ФКУ «Следственный изолятор № 4», выразившееся в необеспечении изоляции инфицированных новой коронавирусной инфекции подозреваемых от иных лиц, содержащихся в камере, квалифицируются судебной коллегией как направленные на переоценку установленных судом обстоятельств и не свидетельствуют о нарушении норм процессуального права – статьи 67 Гражданского процессуального кодекса, определяющей требования к оценке доказательств на предмет их соответствия принципам относимости и допустимости, устанавливая достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Кроме того, в силу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса, кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены вступивших в законную силу судебных актов.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Ломоносовского районного суда города Архангельска от 18 августа 2022 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Архангельского областного суда от 30 июля 2024 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Парамонова Александра Александровича – без удовлетворения.

Председательствующий

судьи

Мотивированное определение изготовлено 25 декабря 2024 г.