Решение по делу № 8Г-18095/2023 [88-18625/2023] от 10.08.2023

<данные изъяты>

ТРЕТИЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

№

№

<адрес> ДД.ММ.ГГГГ

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи                                      ФИО3,

судей                                                      ФИО4, ФИО6,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению ФИО1 к <данные изъяты>» о признании договора недействительным

     по кассационной жалобе <данные изъяты>» на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ

Заслушав доклад судьи ФИО6, пояснения представителя <данные изъяты>» ФИО5, поддержавшего доводы жалобы, судебная коллегия по гражданским делам ФИО2 кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

ФИО1, обратилась в суд с иском к <данные изъяты>» (далее - страховщик), уточненным в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в котором просила признать договор инвестиционного страхования жизни от ДД.ММ.ГГГГ № недействительным, применить последствия недействительности сделки, взыскать денежные средства в размере 993894 рублей 23 копеек, проценты за пользование чужими денежными средствами за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в размере 153 209 рублей 35 копеек, компенсацию морального вреда в размере 50 000 рублей, штраф в размере 496 947 рублей 11 копеек, мотивировав требования тем, что оспариваемый договор был заключен ею под влиянием обмана и заблуждения, поскольку в действительности истец имела намерение заключить договор банковского вклада.

Судом к участию в деле в качестве соответчика привлечено акционерное общество «<данные изъяты>).

Решением Тарногского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ в удовлетворении исковых требований ФИО1 к <данные изъяты> отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ решение Тарногского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ отменено в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО1 к <данные изъяты>» о признании договора инвестиционного страхования жизни недействительным.

В указанной части принято новое решение.

Исковые требования ФИО1 к <данные изъяты>» удовлетворены частично.

Договор инвестиционного страхования жизни «<данные изъяты>» от ДД.ММ.ГГГГ №, заключенный между <данные изъяты>» и ФИО1, признан недействительным.

Применены последствия недействительности сделки.

С <данные изъяты>» в пользу ФИО1 взысканы денежные средства в размере 993 894 рублей 23 копеек, проценты за пользование чужими денежными средствами за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в размере 153 200 рублей 61 копейки.

В удовлетворении остальной части иска отказано.

С <данные изъяты>» в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 13 935 рублей 47 копеек.

В остальной части решение Тарногского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ оставлено без изменения, апелляционная жалоба ФИО1 - без удовлетворения.

В кассационной жалобе <данные изъяты>» просит отменить апелляционное определение как незаконное.

В судебное заседание суда кассационной инстанции иные лица, участвующие в деле, не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены. Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 3795 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, отзыва на жалобу <данные изъяты>», судебная коллегия по гражданским делам ФИО2 кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

В соответствии с частью 1 статьи 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений в пределах доводов жалобы при рассмотрении настоящего дела судом апелляционной инстанции не допущено.

Разрешая спор и отказывая ФИО1 в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции, руководствуясь статьями 166, 167, 179, 420, 421, 927, 934, 942, 943 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 10. 15 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» (далее - Закон о защите прав потребителей), статьями 3. 10 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 года № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации», разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», исходил из того, что при заключении договора инвестиционного страхования жизни ФИО1 была предоставлена вся необходимая информация, указанный договор заключен истцом добровольно, содержит все существенные условия договора, собственноручные подписи в договоре, расписке о заключении договора, свидетельствуют о том, что ФИО1 осознанно и добровольно приняла на себя обязательства при заключении договора страхования, понимала характер и природу оспариваемой сделки.

При этом в качестве самостоятельного основания для отказа в удовлетворении исковых требований суд первой инстанции указал на пропуск ФИО1 срока исковой давности по требованию о признании сделки недействительной.

Судебная коллегия апелляционной инстанции с такими выводами суда первой инстанции не согласилась, указав следующее.

В силу пункта 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 указанной статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если: 1) сторона допустила очевидные оговорку, описку, опечатке и т.п.; 2) сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств которые в обороте рассматриваются как существенные: 3) сторона заблуждается в отношении природы сделки: 4) сторона заблуждается в отношении лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой; 5) сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку.

Согласно пункту 2 статьи 179 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Обманом считается также намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота.

Как следует из материалов дела, ДД.ММ.ГГГГ между ФИО1 (страхователь) и <данные изъяты>» (страховщик) заключен договор инвестиционного страхования жизни «<данные изъяты>» № <данные изъяты> сроком с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, страховая премия - 993 894 рубля 23 копейки. Выгодоприобретателем по договору является ФИО1, а в случае ее смерти - наследники; период охлаждения - с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ

Неотъемлемой частью данного договора страхования являются Правила страхования жизни <данные изъяты>, утвержденные приказом генерального директора страховщика от ДД.ММ.ГГГГ №-ОД (далее - Правила страхования). Порядок начисления дополнительного инвестиционного дохода (приложение №). Информация об условиях договора добровольного страхования (договора инвестиционного страхования жизни) (приложение №).

Указанным договором предусмотрены страховые риски: «Дожитие» с выплатой страховой суммы 993 рубля 89 копеек за каждый год в первые четыре года и в последний год (до ДД.ММ.ГГГГ) - 994 888 рублей 12 копеек; «Смерть по любой причине», «Смерть от несчастного случая», «Смерть в ДТП», «Инвалидность I группы в результате несчастного случая» с выплатой страховой суммы по каждому страховому риску в размере 993 894 рублей 23 копеек.

ДД.ММ.ГГГГ страховая сумма была переведена со счета ФИО1 на расчетный счет <данные изъяты>», что подтверждается платежным поручением от ДД.ММ.ГГГГ №.

В соответствии с пунктом 10 договора инвестиционный купон, влияющий на размер дополнительного инвестиционного дохода, составляет 8%. Инвестиционный купон начисляется ежегодно в случае соблюдения следующего условия: котировка каждого из активов, входящих в инвестиционную корзину, в дату наблюдения выше первоначального значения котировки. В случае невыполнения указанного условия, дополнительный инвестиционный доход за данный расчетный период не начисляется.

Таким образом, указанным договором предусматривалась возможность получения страхователем в случае его дожития до ДД.ММ.ГГГГ 994 888 рублей 12 копеек, а также дополнительного инвестиционного дохода - при его наличии.

При досрочном прекращении договора страхования по истечении «периода охлаждения» страхователю полагалась выплата выкупной суммы, соответствующей тому периоду страхования, на который приходится дата прекращения договора страхования в соответствии с таблицей выкупных сумм: в первый год действия договора 727 133 рубля 02 копейки, второй год - 774 044 рубля 83 копейки, ФИО2 год - 823 938 рублей 32 копейки, четвертый год - 877 111 рублей 66 копеек, пятый год - 933 664 рубля 24 копейки.

Пунктом 9.1.5.1 Правил страхования предусмотрено право страхователя отказаться от договора страхования в течение 14 календарных дней со дня его заключения с возвратом страхователю уплаченной страховой премии в полном объеме.

В иных случаях, не предусмотренных пунктом 9.1.5.1, при отказе страхователя от договора страхования уплаченная страховщику страховая премия возврату не подлежит (пункт 9.2 Правил страхования).

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 обратилась в <данные изъяты>» с заявлением на страховую выплату по вышеуказанному договору.

ДД.ММ.ГГГГ страховщик составил страховой акт, согласно которому ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 перечислена страховая выплата по риску «<данные изъяты>» в размере 993 рублей 89 копеек.

Письмом от ДД.ММ.ГГГГ № <данные изъяты> сообщило ФИО1 о том, что ежегодная выплата согласно условиям договора составила 993 рубля 89 копеек, инвестиционный купон равен 8%, дополнительный инвестиционный доход за первый отчетный период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ составил 0 рублей.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1, обратилась к страховщику с заявлением о предоставлении расчета дополнительного инвестиционного дохода за 2021 г.

В ответ на обращение ДД.ММ.ГГГГ <данные изъяты>» разъяснил ФИО1, что дополнительный инвестиционный доход по договору страхования жизни не гарантирован, согласно условиям страхования размер гарантированного инвестиционного дохода 0% годовых.

Между тем, из материалов дела следует и не оспаривалось ответчиками в ходе рассмотрения дела, что ФИО1 на протяжении ряда лет являлась клиентом <данные изъяты>», хранила на вкладах денежные средства, получала пенсию. ДД.ММ.ГГГГ она пришла в офис банка с намерением продлить срок действия договора банковского вклада либо заключить новый договор банковского вклада на более выгодных условиях с целью сохранения своих накоплений в сумме 993 894 рубля 23 копеек и получения процентов по вкладу. Работник банка, одновременно представлявший интересы <данные изъяты> на основании субагентского договора, предложил ей заключить договор инвестиционного страхования жизни, ссылаясь на то, что это более выгодное предложение, чем договор банковского вклада, поскольку доход от договора инвестиционного страхования жизни будет значительно превышать возможный доход от процентов по договору банковского вклада и будет составлять не менее 11-12% годовых от суммы страховой премии. При этом работник банка сообщил, что при заключении договора инвестиционного страхования денежные средства ФИО1 будут вложены в акции сверхдоходных компаний, имеющих стабильную и долгосрочную прибыль, которую истец будет получать в виде дивидендов с акций, приобретенных на ее денежные средства, и выплат по операциям с ценными бумагами на фондовой бирже. По пояснениям работника банка дополнительный доход по договору будет рассчитываться по специальной формуле, исходя из финансовых результатов деятельности компаний за каждый год действия договора.

Как указал суд апелляционной инстанции, ФИО1, которой на дату заключения договора инвестиционного страхования исполнилось 59 лет, не обладая специальными познаниями в области финансовых услуг и проведения операций на рынке ценных бумаг, доверяя сотруднику банка, полагая, что заключает договор непосредственно с <данные изъяты> поскольку оформление договора происходило в офисе банка, его сотрудником, не предъявившим никаких доверенностей от иных организаций, подписала все необходимые документы и внесла денежные средства в размере 993 894 рублей 23 копеек в качестве страховой премии по договору. О том, что договор в действительности заключен с <данные изъяты>» ФИО1 стало известно в феврале 2022 г., когда она пришла в офис банка за разъяснениями по поводу невыплаты ей процентов по договору.

Исходя из установленных по делу обстоятельств, по мнению суда второй инстанции, представляется очевидным, что истец, будучи пожилым человеком в течение ряда лет доверяла свои сбережения одному и тому же банку, от сотрудников которого она ожидала аналогичного доверительного отношения к себе, не предполагающего совершения каких-либо действий вопреки ее интересам.

Также судебная коллегия областного суда сослалась на информационное письмо Центрального Банка России от 13 января 2021 г.    № ИН-01-59/2, согласно которому договоры страхования жизни с участием страхователя в инвестиционном доходе страховщика, предусматривающие условие о единовременной уплате страховой премии либо выплаты по которым в соответствии с их условиями зависят от значений финансовых активов, предназначенных для квалифицированных инвесторов (далее - страховой продукт с инвестиционной составляющей), содержат высокие инвестиционные риски и являются сложными для понимания широкого круга физических лиц, не обладающих специальными знаниями в области финансов. Банк России в целях обеспечения защиты прав и законных интересов страхователей - физических лиц рекомендует страховым организациям воздерживаться от прямого и опосредованного (через посредников) предложения таким физическим лицам страховых продуктов с инвестиционной составляющей.

Кроме того, Центральный Банк России в своем Обзоре неприемлемых практик и рекомендаций (Информационно-аналитический материал) описывает аналогичную рассматриваемой ситуацию, когда в офисах банков гражданам пенсионного возраста, обратившимся за открытием переоформлением вклада, предлагаются ценные бумаги и финансовые инструменты, а также услуги доверительного управления в рамках стратегий со сложными параметрами определения дохода либо не гарантирующие получение дохода и или предусматривающие длительные сроки инвестирования (более года) с возможностью возврата денежных средств клиенту не в полном объеме в случае досрочного закрытия продукта (расторжения договора).

Предложение подобных продуктов и услуг не всегда отвечает интересам клиентов, относящихся к социально уязвимым категориям, к которым относятся также граждане, достигшие пенсионного возраста.

Указанная ситуация квалифицируется в обзоре как проблема, основная рекомендация к решению которой - не предлагать гражданам пенсионного возраста, обратившимся в банк по вопросам открытия/переоформления вклада, сложные для понимания финансовые продукты (в том числе услуги по доверительному управлению ценными бумагами), не гарантирующие получение дохода, а также предусматривающие возможность возврата клиентом средств не в полном объеме при досрочном выходе из продукта (расторжении договора доверительного управления).

Учитывая изложенное, судебная коллегия апелляционной инстанции пришла к выводу, что доводы ФИО1 о том, что заключая оспариваемый договор, она исходила из консультаций сотрудников банка, действовавших в интересах страховой компании (которая как следует из информации на ее официальном сайте в сети интернет входит в Группу <данные изъяты>»), а не из буквального текста подписываемого договора, представляются заслуживающими внимания.

Кроме того, суд второй инстанции отметил, что из обстоятельств дела следует, что ФИО1, обратившись в банк, желала сохранить свои сбережения и получать проценты за размещение и хранение своих денежных средств на счету финансовой организации, в связи с чем, судебная коллегия апелляционной инстанции с учетом анализа положений порядка начисления дополнительного инвестиционного дохода, условий договора страхования при его досрочном расторжении пришла к выводу, что заключая договор инвестиционного страхования жизни вместо договора банковского вклада, истец заблуждалась относительного его условий, поскольку не обладала необходимыми познаниями для правильного понимания сути заключаемой сделки, имела медицинское образование и всю жизнь проработала медицинским работником.

По мнению суда апелляционной инстанции, то обстоятельство, что в подписанном истцом договоре страхования, изготовленном компьютерным способом, отражены все существенные условия договора страхования, а также указано на добровольность принятия решения страхователем о заключении такого договора, само по себе не свидетельствует о том, что истец осознавал правовую природу заключаемой с ним сделки и последствия ее заключения, учитывая, что понятия, термины и формулировки, используемые в нем, не являются общедоступными для понимания, предполагают наличие хотя бы минимальных познаний в сфере инвестирования и финансовых услуг, а также то, что заключение договора страхования состоялось в здании банка и сотрудниками банка, действовавшими на основании субагентского договора в интересах страховщика.

С учетом изложенного, суд апелляционной инстанции сделал вывод, что ФИО1, несмотря на внешне безупречное выражение ей своей воли, при заключении договора инвестиционного страхования добросовестно заблуждалась относительно его содержания.

Судебная коллегия апелляционной инстанции не согласилась и с выводами суда первой инстанции о пропуске ФИО1 срока исковой давности для обращения в суд по мотивам, подробно изложенным в апелляционном определении.

Пори этом, суд кассационной инстанции полагает возможным отметить, что срок исковой давности о признании сделки недействительной составляет три года в силу пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации.

С учетом изложенного, решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО1 о признании договора инвестиционного страхования жизни «Бенефит. Недюжинный доход» от ДД.ММ.ГГГГ №И700110062347 и применении последствий недействительности сделки судом апелляционной инстанции отменено, с <данные изъяты>» в пользу ФИО1 взысканы денежные средства в размере страховой суммы по договору инвестиционного страхования жизни в размере 993 894 рублей 23 копеек.

На основании положений статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации с <данные изъяты>» в пользу ФИО1 взысканы проценты за пользование чужими денежными средствами за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в размере 153 200 рублей 61 копейки.

Вместе с тем, установив, что все условия договора инвестиционного страхования были доведены до истца в письменном виде, то есть формально страховщик свою обязанность перед страхователем по предоставлению информации о предлагаемой услуге выполнил, что, в данном случае не исключало заблуждения ФИО1 в отношении природы и предмета заключаемого договора, судебная коллегия не нашла оснований для взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда и штрафа, предусмотренных статьями 13, 15 Закона Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О защите прав потребителей».

На основании статьи 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статьи 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации с <данные изъяты>» в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 13 935 рублей 47 копеек.

Судебная коллегия Третьего кассационного суда общей юрисдикции полагает, что при вынесении обжалуемого судебного постановления судом апелляционной инстанции, с учетом верного определения правовой природы возникшего между сторонами спора, а также даты начала течения срока исковой давности, не было допущено нарушений норм права и оснований для отмены судебного постановления не имеется. Судом второй инстанции верно применены положения законодательства, регулирующие спорные правоотношения сторон.

Доводы кассационной жалобы заявителя о неправильном исчислении срока исковой давности, отсутствии оснований для признания сделки недействительной и применении последствий ее недействительности сводятся к несогласию с оценкой, данной судом апелляционной инстанции установленным по делу обстоятельствам и представленным доказательствам.

При этом в обжалуемом заявителем апелляционном определении отражены результаты оценки доказательств и приведены мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими, что соответствует положениям статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Несогласие заявителя жалобы с произведенной судом оценкой доказательств и установленными по делу обстоятельствами, которые послужили основанием для удовлетворения требований истца, не может быть признано основанием для отмены в кассационном порядке судебного постановления, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства по делу, которые не были установлены либо были отвергнуты судами первой или апелляционной инстанций, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

Суд апелляционной инстанции имел основания, установленные статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, для отмены решения суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска ФИО1 и удовлетворения требований истца в оспариваемой части.

Доводы кассационной жалобы со ссылкой на иную судебную практику не свидетельствует о нарушении судом при разрешении настоящего дела единообразия в толковании и применении норм материального права с учетом конкретных обстоятельств дела.

Предусмотренных статьей 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены апелляционного определения и оставления в силе решения суда первой инстанции судебной коллегией не установлено.

Руководствуясь статьями 390, 3901 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

ОПРЕДЕЛИЛА:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ оставить без изменения, кассационную жалобу <данные изъяты>» – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи