Решение по делу № 2-25/2015 (2-1975/2014;) от 17.10.2014

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

Дата                                                             г. Мценск

Мценский районный суд Орловской области в составе:

председательствующего судьи Тульской С.Г.,

при секретаре Константиновой Т.В.,

с участием истца Луговых С.Е.,

представителя ответчика БУЗ ОО «Мценская ЦРБ» Никишовой С.А., действующей на основании доверенности,

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении районного суда гражданское дело по иску Луговых С.Е. к бюджетному учреждению здравоохранения Орловской области «Мценская Центральная районная больница» о неоказании надлежащей медицинской помощи, повлекшей смерть, и компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Истец Луговых С.Е. обратился в суд к ответчику БУЗ ОО «Мценская ЦРБ» о неоказании надлежащей медицинской помощи, повлекшей смерть, и компенсации морального вреда. Просит признать, что врачи Мценской ЦРБ С.В., А.А. и Е.В. не оказали Е.А. квалифицированную медицинскую помощь, что повлекло его преждевременную смерть и взыскать в его пользу компенсацию морального вреда в размере <...> рублей

В обоснование заявленных требований указал, что 16 марта 2011 года он вызвал своему отцу, Е.А. бригаду «скорой помощи». После осмотра отца врачами А.А. и Т.С., его отцу был сделан укол, сделана электрокардиограмма, после чего отец был доставлен в Мценскую ЦРБ. При этом согласие его отца на медицинское вмешательство не спрашивалось, запись об интерпретации электрокардиограммы отсутствует, так же нет указания в медицинской документации на учреждение, куда был госпитализирован его отец. Карта вызова скорой медицинской помощи № от Дата была оформлена с многочисленными нарушениями: без указания номеров фельдшера, принявшего вызов; номера станции отделения; номера бригады скорой медицинской помощи; времени начала транспортировки пациента; времени прибытия в медицинское учреждение; времени, затраченного на выполнение вызова; номера телефона вызывающего; способа доставки пациента; наименования больницы, куда был доставлен пациент; километража вызова. Кроме того, в документах имеются расхождения в части вводимых пациенту лекарств, отсутствуют подписи врача и фельдшера бригады скорой помощи в конце учетной формы. Поставленный его отцу диагноз не соответствует требованиям Федерального стандарта при данном заболевании, в приемном покое МУЗ «Мценскй ЦРБ» его отец был осмотрен дежурным врачом - хирургом и госпитализирован в хирургическое отделение, при этом осмотр был проведен поверхностно, отсутствуют сведения о наличии у пациента ранее перенесенных заболеваний и мерцательной аритмии. Находившиеся в приемном покое врач-терапевт С.В. и начальник медицинской части Е.В. проигнорировали прием его отца в больницу, вследствие чего его отцу была оказана медицинская помощь несвоевременно, неправильно и не в полном объеме. Лекарственный препарат «эуфиллин» не должен был применяться, поскольку при нарушении сердечного ритма его применение противопоказано. После поступления пациента в больницу, ему не была сделана повторная электрокардиограмма, так как первая электрокардиограмма была низкого качества. Врачами Мценской ЦРБ А.А., С.В. и Е.В. не был поставлен правильный диагноз.

В судебном заседании истец Луговых С.Е. исковые требования уточнил, указав, что просит взыскать с ответчика в его пользу <...> рублей. Кроме того, пояснил, что квалифицированная помощь была оказана его отцу не своевременно, не в полном объеме и повлекла его смерть. 16 апреля 2011 года он приехал в д. Волково Мценского района к своим родителям. Придя в дом родителей, увидел, что его отец лежал на диване и жаловался на боль в области грудной клетки. Он вызвал «скорую помощь». Приехал врач А.А. и фельдшер Т.С. Они сделали ему укол без получения согласия отца и сделали электрокардиограмму сердца. Отец лежал полубоком. Кардиограмма сердца на момент смерти моего отца была не расшифрована. После осмотра А.А. забрал его отца в больницу. У его отца на тот момент были синие губы и пальцы рук. Ранее его отец не страдал болезнями сердца и желудка. Врач А.А. допустил много нарушений, поскольку ему сказали, что отцу ввели лекарство «кеторол», а в журнале списания лекарств написано «кеторолак», не было документально оформлено, что приезжала «скорая помощь», электрокардиограмма не была расшифрована, согласие на медицинское вмешательство у его отца не спрашивали. В машине «скорой помощи» его отец сидел. В приемном покое после сдачи анализов в течение часа пришел дежурный врач-хирург А.А. Он померил ему артериальное давление, осмотрел и дал поручение медсестре сделать ему укол внутримышечно, который ему сделали прямо на кушетке. Затем зашла заместитель главного врача Е.В. и ей врач А.А. сообщил, что врач С.В. отказался осматривать его отца в приемном покое. Просцевич сказала: «Как плохо выглядит Ваш дедушка». Никаких мер для облегчения состоянии его отца она не предприняла и больше не зашла. С.В. зашел в приемный покой, и осмотрел другого пациента в приемном покое. Его отцу легче не становилось, ему сделали еще один укол. В титульном листе № был обозначен предварительный диагноз - «хронический пиелонефрит, хронический панкреатит в стадии обострения, язва желудка». В сопроводительном листе № было написано «болезнь желудка, болевой синдром». При этом А.А. сказал ему, что он его отца положил в больницу из жалости. В хирургическое отделение его отец зашел самостоятельно, так как инвалидная коляска была в плохом состоянии. На вопрос медсестры о диагнозе его отца доктор Фролов сказал: «Сейчас что-нибудь придумаем». В это время его отца уже рвало кровью. Он об этом сообщил врачу Фролову, который сказал, что при язве желудка такое бывает. Его положили в палату №8, где находилось еще два пациента. Он ушел из больницы примерно в 13 часов 10 минут, когда он вернулся около 16 часов 45 минут, его отец уже лежал в палате. Отец сообщил, что ему поставили две капельницы, и ему стало легче. После этого он ушел, и вернулся на следующий день в 9 часов утра. Койка его отца была пуста, соседи по палате сказали ему, что его отец умер. На вахте журнал был еще не заполнен. Тело отца находилось в морге. Он направился в полицию и написал заявление, после чего они произвели выемку всех документов. Просит признать, что врачи Мценской ЦРБ С.В., А.А., Е.В. не оказали квалифицированную медицинскую помощь его отцу, что повлекло его преждевременную смерть и взыскать в его пользу моральный вред в размере <...> рублей.

В судебном заседании представитель ответчика Никишова С.А. исковые требования не признала в полном объеме. Суду пояснила, что имелись нарушения ведения медицинской документации при оказании медицинской помощи Е.А. Но эти дефекты не явились причиной наступления его смерти. Тяжесть и характер имевшегося у пациента заболевания - острого инфаркта миокарда с разрывом его стенки и тампонадой перикарда, были не совместимы с жизнью больного, и поэтому указанные дефекты не находятся в прямой причинной связи со смертью Е.А. Временной промежуток не позволил выполнить стандарт специализированной медицинской помощи при язвенной болезни желудка, подозрения на которую имелись у врачей. Пациенту Е.А. была проведена одна электрокардиограмма в соответствии с указанным стандартом, повторная электрокардиограмма не принесла бы дополнительной информации. При осмотре пациента терапевтом отмечались признаки сердечной недостаточности, но данные симптомы характерны для многих заболеваний сердца, в том числе и для мерцательной аритмии, установленной у пациента. Анализ динамики состояния пациента позволяет исключить нарастание сердечной недостаточности. Составленный план обследования свидетельствует о том, что специалисты стационара сразу же начали процесс дифференциальной диагностики между патологией в брюшной полости и со стороны сердечно-сосудистой системы, который не был завершен в связи с быстро наступившей смертью больного. Не смотря на то, что исследование ЭКГ было проведено однократно, она была читаема, по ней было возможно определить отсутствие изменений, характерных для острого инфаркта миокарда. Е.А. страдал ишемической болезнью сердца, осложнившимся острым инфарктом миокарда с разрывом стенки левого желудочка сердца, кровоизлиянием в полость сердечной сумки и тампонадой сердца. Своевременно диагностировать и лечить больных с разрывом миокарда удается исключительно редко в специализированных кардиологических центрах при условии ранней госпитализации. Проводимые проверки и экспертизы не находят в действиях врачей Мценской ЦРБ при оказании ими медицинской помощи нарушений, повлекших преждевременную смерть пациента. Кроме того, в судебном заседании представитель ответчика пояснила, что эффективным проводимое лечение не было, поскольку смерть Е.А. была неотвратима.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, Е.В. в судебное заседание не явилась, о слушании дела извещена надлежащем образом. Ранее в судебном заседании 20 ноября 2014 года против удовлетворения исковых требований возражала. Суду пояснила, что в оказании медицинской помощи отцу истца она участия не принимала. Пациентом занимался врач А.А. и врач С.В. Они оказывали помощь в меру своей квалификации. Согласно заключению экспертизы, проведенной в рамках уголовного дела, смерть пациента была не предотвратима. Данные после обследования пациента при его поступлении сразу не показали, что у больного инфаркт миокарда с разрывом стенки левого желудочка сердца. При жизни диагноз не был поставлен. Мероприятия, которые должны были провести дежурные врачи, прописаны в должностной инструкции врача терапевта и хирурга. Когда она была в приемном отделении, она распорядилась направить больного в отделение и дальнейшее разбирательство должно было проходить с больным в отделении. Доктор С.В. осмотрел больного в отделении, а не в приемном покое, так как был занят с другим пациентом. Она проходила через приемный покой в нерабочее время, в это время не находилась на службе. Выполнять функцию дежурных врачей по осмотру пациента она не должна. Полагает, что со стороны врачей были сделаны все необходимые процедуры, так как анамнез был собран. Исследование на наличие «геликобактер», которое согласно заключению эксперта не было проведено, не принципиально. Гастроскопия так же не была сделана пациенту, так как в данном случае это могло привести к его смерти. В проведении электрокардиограммы повторно не было необходимости, поскольку каких-либо отклонений от нормы не было. Дежурный терапевт видел исследование-ЭКГ и поставил диагноз «ишемическая болезнь сердца, мерцательная аритмия». Поскольку после проведения первой электрокардиограммы не было характерных изветвлений и инфаркт не был заподозрен, в вызове специалиста кардиолога не было необходимости. Нарушение оформления медицинских документов не повлияли на лечение пациента. Препарат «эуфиллин» пациенту могли ввести по показаниям.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, Т.С. в судебное заседание не явилась, о слушании дела извещена надлежащем образом. Ранее в судебном заседании 20 ноября 2014 года в части заявленных исковых требований полагалась на усмотрение суда. Суду пояснила, что работает фельдшером в службе скорой помощи. После поступления вызова она и врач А.А. выехали на вызов. Сын пациента - Е.А. - их встретил. Жалобы у пациента были на боль в эпигастральной области. Ему сделали электрокардиограмму. Е.А. лежал на диване, состояние его было средней тяжести. Он сказал, что раньше таких жалоб не было. По назначению врача она сделала ему укол препарата «кеторолак» внутримышечно. Его госпитализировали, в машине «скорой помощи» он сидел. Пациента доставили в приемный покой, после чего к его обследованию должен приступить дежурный врач.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, А.А. в судебное заседание не явился, о слушании дела извещен надлежащем образом. Ранее в судебном заседании 25 ноября 2014 года против удовлетворения исковых требований возражал. Суду пояснил, что изначально больной был доставлен в приемное отделение Центральной районной больницы с диагнозом «рак желудка». Он, как дежурный хирург, осмотрел больного в приемном отделении. У пациента были жалобы на острую боль в эпигастральной области и левом подреберье, в связи с чем у него были подозрения на острую хирургическую патологию. Поэтому пациента он госпитализировал в хирургическое отделение, назначил ему терапию для купирования болевого синдрома и назначил продолжение обследования в течение времени. Для установления доброкачественности или злокачественности образования дается трое суток. После проведения начального этапа терапии у пациента отметилось снижение болевого синдрома. После проведения инфузионной терапии со слов пациентов больной сходил в туалет, когда вернулся, потерял сознание и упал на кровать. Реанимационные мероприятия не привели к эффекту. В приемном отделении он сделал укол пациенту, померил артериальное давление, назначил анализ мочи и крови. Нарушений сердечной деятельности электрокардиограмма не показала, поэтому необходимости в проведении второй электрокардиограммы не было. Сообщить по телефону о состоянии здоровья пациента он не имеет права, поскольку сообщать о здоровье пациента врач имеет право только с его согласия. Исходя из проведенной в рамках уголовного дела экспертизы, по стандарту необходимых обследований Е.А. было проведено 10 из 17 необходимых. Препарат «эуфиллин» он назначил в маленькой дозе 2,4%- 10,0 мл. на 400,0 мл. физраствора внутривенно капельно, этот препарат назначают при нарушении ритма сердца, при патологии поджелудочной железы для снятия болевого синдрома. Диагноз «инфаркт» был поставлен посмертно, как видно из медицинских документов Е.А. не обращался ранее к врачу с жалобами на сердце.

Третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, С.В. в судебное заседание не явился, о слушании дела извещен надлежащем образом. Ранее в судебном заседании 25 ноября 2014 года против удовлетворения исковых требований возражал. Суду пояснил, что 16 марта 2011 года ему стало известно, что поступил пациент Е.А., ему были назначены анализы мочи, крови, сделана электрокардиограмма. В приемном отделении находился врач хирург А.А. Он в это время находился в терапевтическом отделении, которое находится в другом здании больницы. Его ожидали так же в отделении реанимации, где находился тяжелый больной его профиля. Ему позвонила медицинская сестра и сказала, что Е.А. госпитализируют в хирургическое отделение для проведения диагностики и лечения, и им требуется консультация терапевта. Поскольку пациент Е.А. был не его профиля, он его осмотрел в отделении хирургии. После осмотра пациента в реанимации, он осмотрел больного Е.А. При осмотре он не обнаружил нарушений частоты дыхания, был «акроцианоз» кожных покровов, но не резко выраженный, не было резко выраженных периферических отеков. Сам Е.А. ему сказал, что боли в сердце ранее у него не было, одышку он отмечал и раньше, но по этому поводу никогда не обращался. Артериальное давление было в удовлетворительных пределах. На сильные боли он не жаловался. Результаты электрокардиограммы показали в хронической форме мерцательную аритмию, что указывало на то, что она у него давно, при этом не было признаков инфаркта миокарда. При остром периоде аритмия плохо переносится. По анамнезу не было видно, что ситуация экстренная. Врачи функциональной диагностики написали, что острых нарушений, которые могли были вызвать подозрение на инфаркт, не было. Вызывать врача кардиолога, не было необходимости. Он назначил пациенту препараты в соответствии с выставленным диагнозом: «эполоприл», уменьшающий нагрузку сердца, «верошпирон», «строфантин»-группа сердечных гликозидов. Больному была назначена инфузионная терапия хирургом для профилактики застоя в легких. В назначении пациенту «эуфиллина», который не рекомендован при инфаркте миокарда, нарушений не было, так как диагноз не был выставлен окончательно. Если и имелись были упущения в объеме диагностики, то это не значит, что к пациенту отнеслись недобросовестно. После осмотра он продолжил заниматься другими пациентами. Расшифровывать кардиограмму он не уполномочен, это делает врач функциональной диагностики. При жизни окончательно диагноз не был поставлен, инфаркт миокарда поставили по результатам вскрытия. Но в его записях указано «ИБС- ишемическая болезнь сердца», а инфаркт миокарда является одной из разновидностей ишемической болезни сердца. Согласно мнению экспертизы миокард у пациента Е.А. был в очень плохом состоянии, он никогда не обследовался, не ходил к врачу. Миокард был дряблым и поэтому возник разрыв миокарда. Произошла скоропостижная кончина Е.А.

Представитель ответчика - Департамента здравоохранения и социального развития Орловской области в судебное заседание не явился. О слушании дела извещен надлежащим образом, просит закончить рассмотрение дела в его отсутствие. В соответствии с письменными возражениями от 16 декабря 2014 года просит в удовлетворении требований к Департаменту здравоохранения и социального развития отказать. Поскольку спорные отношения возникли в 2011 году, полагает, что суду необходимо руководствоваться нормами части первой ГК РФ в редакции действовавшей в указанный период, то есть без учета изменений, внесенных в нормы ГК РФ ФЗ от 5 мая 2014 года №99-ФЗ, в частности, новелл параграфа 7, веденных указанным законом. Согласно п.2 ст. 120 ГК РФ, действовавшей на момент возникших правоотношений, собственник имущества бюджетного учреждения не несет ответственности по обязательствам бюджетного учреждения.

Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, - Территориального фонда обязательного медицинского страхования Орловской области в судебное заседание не явился. О слушании дела извещен надлежащим образом, в соответствии с письменных ходатайством просит закончить рассмотрение в его отсутствие. Ранее в судебном заседании 16 декабря 2014 года представитель ТФОМС Орловской области Ломакина О.Л. пояснила, что взыскание в судебном порядке денежных средств с медицинской организации в пользу истца вследствие некачественного оказания медицинских услуг может осуществляться за счет средств обязательного медицинского страхования, однако финансовые средства на вышеуказанные цели БУЗ Орловской области «Мценска ЦРБ» в 2014 году не предусматривались. Отвлечение денежных средств на указанные расходы может привести к срыву реализации Указа президента от 7 мая 2012 года «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики», что недопустимо.

Выслушав стороны, исследовав материалы дела, суд приходит к выводу о частичном удовлетворении исковых требований.

Согласно п.1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (п.2 ст. 1064 ГК РФ).

Статьей 1068 ГК РФ установлена ответственность юридического лица за вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В соответствии со ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и ст. 151 настоящего Кодекса.

Положениями ст. 151 ГК РФ определено, что если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Как следует из материалов дела, 16 апреля 2011 года с 17 часов 30 минут до 18 часов 30 минут в БУЗ ОО Мценской ЦРБ, расположенной по адресу: <адрес>, ул. Дата, констатирована смерть гражданина Е.А.

Согласно акту № от 22 июня 2011 года судебно-медицинского исследования трупа смерть Е.А. наступила при явлениях гемотампонады перикарда, что обусловлено острым трансмуральным инфарктом миокарда передней стенки левого желудочка сердца, осложненным миомаляцией и разрывом стенки левого желудочка.

7 октября 2013 года правоохранительными органами возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст. 109 УК РФ по факту причинения смерти Е.А.

В рамках указанного уголовного дела была проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза Санкт-Петербургским ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» по материалам уголовного дела по факту смерти Е.А., Дата года рождения.

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы, составленной экспертами Санкт-Петербургского ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы», имеются нарушения ведения медицинской документации, допущенные при оказании медицинской помощи Е.А.: в «карте вызова «скорой медицинской помощи» № от Дата жалобы и анамнез заболевания у Е.А. не детализированы, осмотр проведен поверхностно; отсутствуют сведения о наличии у пациента ранее перенесенных заболеваний и мерцательной аритмии, получении им какой-либо лекарственной терапии ранее; в карте вызова заключение по ЭКГ отсутствует; врачом скорой медицинской помощи у Е.А. установлен диагноз «опухоль желудка? болевой синдром» безосновательно, но тактическое решение о госпитализации верно; отсутствует подпись пациента (или его законного представителя) о согласии или об отказе от медицинского вмешательства в «карте вызова скорой медицинской помощи», что является нарушением ст. 30, 32, 33 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года; в сопроводительном письме № станции скорой медицинской помощи» в истории болезни и «карте вызова скорой медицинской помощи» отсутствует наименование учреждения, в приемное отделение которого был доставлен Е.А., а также же время доставки и подпись дежурного персонала приемного отделения. В «карте вызова скорой медицинской помощи» не указаны номера фельдшера, принявшего вызов, номер станции (подстанции) отделения; номер бригады «скорой медицинской помощи»; время начала транспортировки больного; время прибытия в медицинскую организацию; время окончания вызова; номер телефона вызывающего; не заполнено информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство; способ доставки больного в автомобиль «скорой медицинской помощи», не имеется указания, что с целью обезболивания был введен препарат «кеторал» 1,0мг внутримышечно; отсутствуют подписи врача и фельдшера бригады скорой медицинской помощи в конце учетной формы. Так же согласно заключению эксперта имеются нарушения требований приказа Минздравсоцразвития РФ от 2 декабря 2009 года №942 «Об утверждении статистического инструментария станции (отделения), больницы скорой медицинской помощи» при оформлении сопроводительного листа и талона к сопроводительному листу №7244. В записях в медицинской карте стационарного больного №3301/382 при осмотре Е.А. врачом-хирургом и врачом-терапевтом отсутствуют детализации жалоб, анамнез жизни и заболевания. На титульном листе медицинской карты стационарного больного имеется несоответствие указанного диагноза «хр. пиелонефрит, хр. панкреатит, обострение. язва желудка», диагнозу, с которым пациент был доставлен в больницу. Кроме того, при заполнении медицинской карты стационарного больного установлены организационно-методические нарушения: отсутствует лист назначения, не в полном объеме заполнено информационное добровольное согласие на медицинское вмешательство; не указаны ФИО пациента и врача, а так же сведения о лицах, которым пациент разрешает сообщить о состоянии своего здоровья; диагностика «язвы желудка» не соответствует требованиям федерального стандарта оказания медицинской помощи при данном заболевании; пациенту был назначен препарат «эуфиллин», который противопоказан при нарушениях ритма (у пациента мерцательная аритмия); у пациента отмечена клиническая симптоматика сердечной недостаточности, однако врачами хирургом и терапевтом не назначается повторное проведение электрокардиограммы в экстренном порядке.

Между тем, указанные нарушения при ведении и заполнении медицинской документации и оказании медицинской помощи, согласно заключению эксперта, не явились причиной наступления смерти пациента Е.А. и не находятся в прямой причинной связи со смертью Е.А.

Однако согласно этому же заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы правильный диагноз Е.А. медицинскими работниками (врачом скорой медицинской помощи сотрудниками БУЗ ООО «Мценская ЦРБ») не был поставлен при жизни. Острый инфаркт миокарда не был установлен, но медицинский персонал должен и обязан был знать, что болевой синдром в брюшной полости (эпигастрии) может быть проявлением и гастрологической формы острого инфаркта миокарда. Отмечено, что наличие нарушений сердечного ритма, возраст пациента, выраженный в болевой синдром, гемодинамические нарушения (пульс 100-тахикардия, в минуту, артериальное давление -110/80 мм рт.ст), наличие признаков сердечной недостаточности (акроцианоз, увеличение печени) давали основание заподозрить у Е.А. «острый инфаркт миокарда» или исключить его в ходе дифференциальной диагностики. Необходимо было провести обследование Е.А. (контролировать электрокардиограмму в динамике, выполнить эзокардиографию, и исследовать кровь на маркеры повреждения мышцы сердца: тропонин, миоглобин).

Кроме того, в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы, составленной экспертами Санкт-Петербургского ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» указано, что медицинская помощь Е.А. была оказано не своевременно, не правильно и не в полном объеме в связи с не установлением правильного диагноза и не назначением адекватной терапии, что в совокупности с особенностями течения заболевания привело к летальному исходу. В связи с неправильным установлением диагноза проводимая Е.А. терапия была направлена только на купирование болевого синдрома и носила симптоматический характер. Выявленные посмертно изменения - разрыв миокарда, были несовместимы с жизнью больного.

Врачи стационара должны были безусловно назначить повторное проведение электрокардиограммы, чего не было сделано, поскольку электрокардиограмма представляет собой регистрацию разности потенциалов электрической активности сердца в момент ее проведения. Выполненная сотрудниками «скорой помощи» электрокардиограмма имеет погрешности, затрудняющие ее интерпретацию. Повторное исследование ЭКГ при поступлении в приемное отделение является стандартной процедурой, чего не было сделано.

Таким образом, дефекты оказания медицинской помощи, допущенные врачами БУЗ ОО «Мценская ЦРБ», не явились причиной неблагоприятного исхода (инфаркта миокарда), они могли лишь снижать эффективность проводимого лечения и не позволили своевременно начать адекватную терапию Е.А., что в совокупности с особенностями заболевания привело к летальному исходу. Следовательно, между дефектами оказания медицинской помощи (не своевременной, не правильной и не в полном объеме) и снижением эффективности проводимого лечения может усматриваться непрямая причинно-следственная связь. Однако снижение эффективности проводимого лечения не явилось причиной смерти пациента, поскольку согласно заключению эксперта выявленные при вскрытии Е.А. изменения в миокарде были несовместимы с жизнью.

Данные обстоятельства подтверждаются и показаниями допрошенного в рамках уголовного дела эксперта С.А., согласно которым между допущенными дефектами медицинской помощи и неблагоприятным исходом - смертью Е.А. имеется не прямая причинно-следственная связь, так как данные эффекты снижали эффективность проводимых лечебных мероприятий, не прервали паталогический процесс, не уменьшили степень его выраженности, но причиной инфаркта миокарда не явились.

Поскольку факт оказания Е.А. некачественной медицинской помощи сотрудниками БУЗ ОО «Мценская ЦРБ», повлиявший на эффективность проводимого лечения пациенту, нашел свое подтверждение, суд приходит к выводу о признании за истцом Луговых С.Е. право на компенсацию морального вреда.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Суд также учитывает, что согласно положениям Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства (ст. 2); каждый имеет право на жизнь (п.1 ст. 20); право на жизнь и охрану здоровья относится к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите; РФ является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека (п.1 ст. 41).

Поскольку моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

Утрата близкого человека (родственника) рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, влекущего состояние субъективного дистресса и эмоционального расстройства, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам.

Исходя из вышеизложенного, поскольку близкие родственники во всех случаях испытывают нравственные страдания, вызванные смертью потерпевшего, факт причинения им морального вреда предполагается и установлению подлежит лишь размер его компенсации.

При определении размера компенсации морального вреда суд принимает во внимание, что истец претерпел утрату родного человека - отца, что само по себе является травмирующим фактором, учитывает то обстоятельство, что истец, имея свою семью и проживая отдельно от отца, еженедельно навещал его и оказывал ему помощь, учитывает преклонный возраст умершего Е.А.

Кроме того, суд считает необходимым принять во внимание так же то, что медицинские работники БУЗ «Мценская ЦРБ» не могли отказаться от осмотра пациента Е.А. в приемном покое в силу своего статуса - медицинские работники - и были обязаны оказать ему медицинскую помощь вне зависимости от места нахождения в больнице (врач Е.В. проходила через приемный покой в нерабочее время, врач С.В. отказался осмотреть пациента в приемном покое, осмотрел пациента в отделении хирургии). Данные обстоятельства, происходившие в присутствии истца Луговых С.Е., не могли не причинить истцу нравственных страданий.

С учетом указанных обстоятельств суд полагает необходимым взыскать в пользу истца компенсацию морального вреда в размере <...> рублей.

Требование истца Луговых С.Е. о признании оказанной медицинской помощи врачами С.В., А.А. и Е.В. неквалифицированной, самостоятельным по своей сути не является, однако, сам факт оказания Е.А. некачественной медицинской помощи в судебном заседании был установлен.

В соответствии с п.2 ст. 120 ГК РФ собственник имущества учреждения несет субсидиарную ответственность по его обязательствам только при недостаточности у учреждения находящихся в его распоряжении денежных средств.

По смыслу п.1 ст. 161 БК РФ с учетом положений ст. 120 ГК РФ учредителем и собственником имущества учреждения, а также надлежащим ответчиком в порядке субсидиарной ответственности по обязательствам этого учреждения является соответствующее публично-правовое образование.

Согласно п. 10 ст. 158 БК РФ от имени муниципального образования по искам, предъявленным в порядке субсидиарной ответственности к публично-правовым образованием по обязательствам созданных ими учреждений, выступает соответствующий главный распорядитель бюджетных средств.

Как следует из Устава БУЗ ОО «Мценская ЦРБ», функции учредителя осуществляет Департамент здравоохранения и социального развития Орловской области. Следовательно, при недостаточности у БУЗ ОО «Мценская ЦРБ» денежных средств для исполнения решения суда, взыскание в пользу Луговых С.Е. следует произвести с субсидиарного должника - Департамента здравоохранения и социального развития Орловской области.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст.194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования Луговых С.Е. к бюджетному учреждению здравоохранения Орловской области «Мценская ЦРБ» о неоказании надлежащей медицинской помощи, повлекшей смерть, и компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с бюджетного учреждения здравоохранения Орловской области «Мценская Центральная районная больница» в пользу Луговых С.Е. денежную компенсацию морального вреда в размере <...> (<...>) рублей.

При недостаточности средств у бюджетного учреждения здравоохранения Орловской области «Мценская Центральная районная больница» субсидиарную ответственность возложить на учредителя - Департамент здравоохранения и социального развития Орловской области.

В удовлетворении остальных исковых требований отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Орловский областной суд через Мценский районный суд Орловской области в течение месяца со дня его принятия в окончательной форме.

Мотивированный текст решения изготовлен 2 февраля 2015 года.

Председательствующий                                             С.Г. Тульская