Решение от 30.11.2023 по делу № 33-3146/2023 от 30.10.2023

Судья Бузаев С.В. Дело № 2-24/2023

№ 33-3146/2023

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Курганского областного суда в составе:

судьи-председательствующего Ушаковой И.Г.

судей Доставаловой В.В., Душечкиной Н.С.,

с участием прокурора Меньщиковой Т.Н.

при секретаре судебного заседания ФИО6

рассмотрела в открытом судебном заседании в <адрес> 30 ноября 2023 года гражданское дело по исковому заявлению ФИО2 к Государственному бюджетному учреждению «Шадринская городская больница», Государственному бюджетному учреждению «Шадринская центральная районная больница» о взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе ФИО2 на решение Шадринского районного суда <адрес> от <...>.

Заслушав доклад судьи областного суда ФИО20 об обстоятельствах дела, пояснения истца ФИО2, заключение прокурора ФИО5, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО2 обратилась в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению «Шадринская больница скорой медицинской помощи» (далее – ГБУ «Шадринская БСМП»), Государственному бюджетному учреждению «Шадринская центральная районная больница» (далее – ГБУ «Шадринская ЦРБ») о компенсации морального вреда, причинённого в результате некачественного оказания медицинской помощи. В обоснование иска указала, что 2001 году встала на учёт по беременности в женской консультации ГБУ «Шадринская БСМП» (в 2001 году – ГБУ «Шадринский родильный дом»). Беременность протекала без особенностей, она соблюдала все медицинские рекомендации и указания. В ноябре - декабре 2001 года в связи с острыми болями в области живота она находилась в гинекологическом отделении ГБУ «Шадринская БСМП», откуда по итогам положительной динамики наблюдения была выписана. Затем вновь появились боли внизу живота, на что она жаловалась в женской консультации, но её не направили на ультразвуковое исследование или сдачу проб для анализов, а выдали направление на дородовую госпитализацию.

<...> она поступила в родильное отделение ГБУ «Шадринская ЦРБ» также с аналогичными симптомами и жалобами, в этот же день в 21:30 родила дочь ФИО1. В ночь с <...> на <...> состояние новорожденной стало резко ухудшаться. В 03 час. 00 мин. дежурным врачом зафиксировано состояние средней тяжести, беспокойство, монотонный крик и плач ребёнка в течение всей ночи, кожный покров выраженной бледности, мышечный тонус повышен, кисти рук сжаты, ноги перекрещены, кости головы очень плотные; поставлен диагноз: «Внутриутробное инфицирование под вопросом». <...> в 06 час. 15 мин. у ребёнка установлено резкое беспокойство, температура 37,5, состояние кожных покровов – мраморность на фоне бледности; <...> в 08 час. 50 мин. состояние новорожденной тяжёлое, мраморная бледность, почти постоянно стонет, крик чаше внезапный. <...> в 12 час. 00 мин. выставлен диагноз: «Поражение ЦНС смешанного генеза, субарахноидальное кровоизлияние, судорожный синдром, менингит, врождённый порок сердца под вопросом». Вечером <...> дочь переведена в реанимационное отделение ГБУ «Курганская областная детская клиническая больница имени Красного Креста» (далее - ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста») с указанием диагноза в виде: «Ранний внутриутробный гнойный менингит, отёк мозга, судорожный синдром, кефалогематома в области правой теменной кости, вторичный менингит, трахеобронхит, осл.внутрижелудочковое и внутримозговое кровотечение, отёк головного мозга». <...> в 10 час. 10 мин. ее дочь умерла в ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста».

Полагала, что медицинская помощь оказана ей и новорожденной некачественно, её жалобы не были приняты во внимание и не приняты по ним должные меры. Ссылалась на то, что у неё во время беременности протекал тяжёлый инфекционный процесс (флегмонозный аппендицит), в связи с чем у дочери развернулась клиника системной инфекции с первых суток жизни (судорожный синдром, менингиальный синдром, гнойный ликвор, анемия, лейкопения) с формированием пиемических очагов и полиорганной недостаточности, с последующим летальным исходом. Полагала, что имеется прямая причинно-следственная связь между инфекционным процессом, протекающим у неё, и развитием септического процесса с последующей смертью ребёнка. Считает, что в случае надлежащего оказания медицинской помощи и правильной диагностики было возможно избежать внутриутробного инфицирования и как следствие смерти дочери.

<адрес>не тяжело переживала и до сих пор переживает смерть ребёнка, длительное время не решалась повторно забеременеть, так как боялась повторения аналогичной ситуации. В связи с изложенным, просила взыскать с ГБУ «Шадринская ЦРБ» и ГБУ «Шадринская БСМП» в счёт компенсации морального вреда 10000000 руб.

В последующем ФИО2 изменила основание заявленного иска, указав, что по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза. В связи с постановкой экспертом вывода о причинах развития инфекционного процесса у ребёнка (внутриутробное врожденное заболевание по причине проникновения инфекции в организм ребёнка от матери) полагала, что надлежащим ответчиком по данному спору является ГБУ «Шадринская городская больница».

В обоснование указала, что при наблюдении беременной в условиях женской консультации лечащий врач по результатам анализов (мазок из влагалища и цервикального канала, УЗИ) был обязан отслеживать показатели, свидетельствующие о наличии инфекционного очага. Так, в случае превышения уровня лейкоцитов по результатам анализа (мазок и влагалища и цервикального канала) лечащий врач был обязан сделать вывод о наличии воспалительного процесса (в том числе инфекционного), назначить дополнительные обследования - бак посев, УЗИ, для уточнения диагноза и, как следствие назначить надлежащее лечение. При этом, она изначально указывала на оказание медицинской помощи ненадлежащего качества, начиная со стадии женской консультации. По ее мнению, материалами дела, в том числе и заключением судебно-медицинской экспертизы, подтвержден факт наличия вреда, который выразился в бездействии медицинских работников ГБУ «Шадринский родильный дом» (женской консультации) в части отсутствия своевременного и квалифицированного обследования и лечения, которое могло вовремя установить верный диагноз, принять своевременные меры по лечению выявленного инфекционного заболевания, избежать инфицирования ребёнка и, как следствие, его смерти. Полагала, что между бездействием сотрудников ответчика и смертью дочери имеется прямая причинно-следственная связь, поскольку дефекты (недостатки) оказания ей работниками ответчика медицинской помощи способствовали ухудшению состояния здоровья ее дочери и привели к неблагоприятному для нее исходу, то есть к смерти. При этом, ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (не постановка диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.), причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда. Указала, что дочь умерла мучительной смертью, испытывала сильную физическую боль, постоянно плакала, впоследствии у нее отказали все органы. Смерть дочери стала для нее тяжелым моральным и психологическим испытанием, более того, и в настоящее время воспоминания о прожитой трагедии причиняют боль и переживания. В обоснование требований к ГБУ «Шадринская центральная районная больница» указывает на наличие выявленных при проведении судебно-медицинской экспертизы дефектов при оказании медицинской помощи. Несмотря на то, что выявленные дефекты не стоят в прямой причинно-следственной связи со смертью ее ребёнка, полагала, что в связи с их наличием требования подлежат удовлетворению.

Постановлением <адрес> от <...> № ГБУ «Шадринский родильный дом» реорганизовано путём присоединения к ГБУ «Шадринская БСМП». Постановлением <адрес> от <...> № ГБУ «Шадринская БСМП» реорганизовано путём присоединения к ГБУ «Шадринская городская больница».

Определением Шадринского районного суда <адрес> от <...> ответчик ГБУ «Шадринская БСМП» заменен на правопреемника Государственное бюджетное учреждение «Шадринская городская больница» (далее – ГБУ «Шадринская городская больница») в связи с реорганизацией юридического лица, произошедшей в ходе рассмотрения дела.

В судебном заседании истец ФИО2 поддержала доводы и требования иска с учетом изменения его основания.

Представитель ответчика ГБУ «Шадринская городская больница» ФИО7 в судебном заседании полагала, что исковые требования к ГБУ «Шадринская городская больница» не подлежат удовлетворению, поддержав позицию, приведённую в письменном отзыве; пояснила, что ГБУ «Шадринская городская больница» данные о наблюдении истца во время беременности в период с 2001 по 2002 гг. в женской консультации ГБУ «Шадринский родильный дом» отсутствуют. Полагала, что в ходе судебного разбирательства виновное противоправное поведение ответчика не установлено, что исключает возложение на него обязанности по компенсации морального вреда.

Представитель ответчика ГБУ «Шадринская ЦРБ» ФИО8 иск ФИО2 не признал, поддержал письменные возражения относительно исковых требований. Полагал, что медицинская помощь новорожденной была оказана ГБУ «Шадринская ЦРБ» своевременно и надлежащим образом.

Представители третьих лиц Департамента здравоохранения <адрес>, ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста», третьи лица ФИО15, ФИО16, ФИО17, ФИО18, ФИО19 в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом.

От ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста» поступило ходатайство о рассмотрении дела без участия его представителя.

От ФИО16 поступило письменное заявление, в котором она указала, что каких-либо пояснений по данному делу у нее не имеется, поскольку в период с 2001 по 2002 гг. она не работала, в связи с чем не могла оказывать медицинскую помощь.

Ранее в судебном заседании третье лицо ФИО18, врач-гинеколог женской консультации ГБУ «Шадринский родильный дом» в 2001-2002 годах, объяснила, что не может выразить мнение по иску ФИО2, так как не помнит такой пациентки. ФИО18 заверила суд, что медицинский персонал женской консультации внимательно и ответственно относился к жалобам беременных женщин, оценке их состояния, поэтому при тех угрожающих здоровью обстоятельствах, на которые ссылается истец, она при сроке беременности свыше 20 недель была бы обязательно госпитализирована.

Третье лицо ФИО17, хирург ГБУ «Шадринская ЦРБ», ранее в судебном заседании пояснял, что выразить мнение по иску ФИО2 он не может, поскольку не оперировал истца <...>. Согласно истории болезни аппендэктомия ФИО22 (ФИО2) О.Н. была проведена хирургом ФИО9, он умер несколько лет назад. ФИО17 допустил, что возможно проводил послеоперационный осмотр как дежурный врач, но такой пациентки не помнит. Он также объяснил, что из описания в истории болезни хирургом ФИО9 хода операции следует, что была проведена типичная аппендэктомия без удаления какого-либо другого органа, связь между развитием у матери аппендицита и возникновением сепсиса у ребёнка отсутствует, так как нет контакта отростка аппендикса с маткой.

Участвующий в деле прокурор ФИО10 в заключении по делу полагал, что исковые требования ФИО2 к ГБУ «Шадринская городская больница» не обоснованы, а к ГБУ «Шадринская ЦРБ» подлежат частичному удовлетворению, поскольку медицинским учреждением допущены дефекты при оказании медицинской помощи новорожденной дочери истца.

Решением Шадринского районного суда <адрес> от <...> частично удовлетворены исковые требования ФИО2 к ГБУ «Шадринская городская больница», ГБУ «Шадринская ЦРБ» о взыскании компенсации морального вреда, с ГБУ «Шадринская ЦРБ» в пользу ФИО2 взыскана компенсация морального вреда в размере 150000 руб., в удовлетворении остальной части исковых требований отказано

Не согласившись с решением, истец ФИО2 обратилась в суд с апелляционной жалобой, в которой просит его изменить, удовлетворить исковые требования в полном объеме. В обоснование жалобы, ссылаясь на выводы экспертов, и повторяя доводы, изложенные в исковом заявлении, указывает, что ей была оказана медицинская помощь ненадлежащего качества еще на стадии наблюдения в женской консультации. Утверждает, что надлежащих доказательств отсутствия проявлений у нее инфекционного процесса в период наблюдения в женской консультации в ходе рассмотрения дела ответчиком не представлено, при этом, указывает на нарушение судом статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с освобождением ответчика ГБУ «Шадринская городская больница» от предоставления доказательств, подтверждающих оказание ей медицинской помощи надлежащего качества. Со ссылкой на положения действующего законодательства, регламентирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда, обращает внимание, что обязанность доказать отсутствие вины лежит именно на ответчике. Вместе с тем, полагает, что материалами дела, в том числе заключением судебно-медицинской экспертизы, подтвержден факт причинения ей вреда, выразившегося в бездействии медицинских работников ГБУ «Шадринский родильный дом» (в настоящее время - ГБУ «Шадринская городская больница») в части отсутствия своевременного выявления и квалифицированного лечения, инфекционного заболевания, повлекшего инфицирование ее ребенка, которое привело к его смерти. Считает, что между действием или бездействием медицинских работников ГБУ «Шадринская городская больница» и смертью ее дочери имеется прямая причинно-следственная связь, поскольку оказание некачественной медицинской помощи способствовало ухудшению состояния ее дочери, а впоследствии привело к ее смерти. Полагает, что вследствие неправильного применения норм материального права, судом первой инстанции не дана надлежащая оценка ее доводам, на которых она основывала свои исковые требования, а именно, что в случае своевременной постановки диагноза при наличии инфекционного процесса во время ее беременности, существовала реальная возможность избежать неблагоприятных последствий. Между тем, приведенные выше обстоятельства являются достаточным основанием для компенсации морального вреда. Кроме того, истец в жалобе выражает несогласие с взысканным судом размером компенсации морального вреда, указывая, что суд в своем решении не привел мотивов снижения размера компенсации.

Письменных возражений на апелляционную жалобу не поступило.

Истец ФИО2 в судебном заседании суда апелляционной инстанции доводы апелляционной жалобы поддержала.

Прокурор, участвующий в деле, возражал против удовлетворения апелляционной жалобы ответчика ФИО2, просил оставить решение суда первой инстанции без изменения.

Иные лица, участвующие при рассмотрении дела, в суд апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, о причинах неявки суду не сообщили, об отложении судебного разбирательства не просили.

На основании статей 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия определила рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность судебного решения в соответствии со статьей 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия не находит оснований для отмены состоявшегося по делу судебного акта.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, истец ФИО2 (ранее – ФИО22, Курочкина) является матерью ФИО1, родившейся <...> в родильном отделении ГБУ «Шадринская ЦРБ» в <адрес> и умершей <...> в ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста» в <адрес>; отцом ребёнка является ФИО15

Указанные обстоятельства подтверждаются справками о заключении брака № № от <...>, № № от <...>, свидетельствами о расторжении брака I-БС № от <...>, I-БС № от <...>, свидетельством о перемене имени I-БС № от <...>, справкой о рождении ФИО1 № от <...>, справкой о её смерти № от <...>.

В судебном заседании суда первой инстанции установлено, что истец ФИО2 (в 2001 году ФИО11) состояла на учёте по беременности в женской консультации ГБУ «Шадринский родильный дом» (<адрес>).

<...> в 14 час.30 мин. ФИО2 (ФИО22) О.Н. поступила в родильное отделение ГБУ «Шадринская ЦРБ» со сроком беременности 39 недель в удовлетворительном общем состоянии с жалобами на наличие нерегулярных болей внизу живота, схватками.

<...> в 21 час. 30 мин. родилась доношенная девочка, состояние ребёнка расценивалось как удовлетворительное.

<...> в связи с жалобами ФИО11 на боли в правой подвздошной области в проекции аппендикса, появившиеся, с её слов, 2 дня назад, истец была переведена в хирургическое отделение ГБУ «Шадринская ЦРБ», где прооперирована с диагнозом «острый аппендицит, острый флебит правой подвздошной вены»; <...> выписана в удовлетворительном состоянии.

<...> в 03 час. 00 мин. при осмотре врачом-педиатром у новорожденной девочки отмечено ухудшение состояния здоровья, назначены лечебные мероприятия, ребёнок оставлен под наблюдением медсестры, в последующем при осмотре ребёнка врачом-педиатром в 03 час. 57 мин., 06 час.15 мин. также отмечалось ухудшение состояния его здоровья, в 12 час. 00 мин. новорожденная осмотрена врачом-неонатологом, 18:30 девочка осмотрена врачом реанимационно-консультационного центра.

<...> в 21час. 40 мин. осуществлен перевод ребёнка с диагнозом: ранний внутриутробный гнойный менингит, отек мозга, судорожный синдром, в ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста», где <...> в 10 час.10 мин. зафиксирована ее смерть от врожденного сепсиса, обусловленного кишечной палочкой, гнойного менингоэнцефалита, гнойной бронхопневмонии, с осложнениями в виде внутрижелудочкового и внутримозгового кровоизлияний, отека головного мозга.

Все вышеперечисленные обстоятельства сторонами не оспаривались и подтверждаются представленными в материалы дела доказательствами, а именно справкой о рождении № от <...>, историей родов №, историей развития новорожденного №, медкартой стационарного больного №, протоколом патологоанатомического вскрытия от <...> №, справкой о смерти № от <...>, письмом Департамента здравоохранения <адрес> от <...> №, информацией ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста» от <...> №.

<...> ФИО2 обратилась в следственный отдел по <адрес> комитета Российской Федерации по <адрес> с заявлением о проведении проверки, полагая, что смерть дочери связана с неверными действиями врачей при ведении беременности и в родовом периоде, а также с неправильной диагностикой состояния ребёнка после родов.

В рамках проведения проверки по обращению ФИО2, Департаментом здравоохранения <адрес>, по поручению следователя по особо важным делам следственного отдела по <адрес> комитета Российской Федерации по <адрес> ФИО12, проведена внеплановая целевая документарная проверка соблюдения ГБУ «Шадринская ЦРБ» порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи в отношении ФИО11 и ФИО1, в результате которой составлено заключение о том, что при проведении родоразрешения дефектов оказания медицинской помощи не выявлено; острый флегмонозный аппендицит, осложнивший течение послеродового периода, имеет давность заболевания не более 2 суток, то есть начало заболевания возникло на 2 сутки послеродового периода, при этом причинно-следственная связь между развившейся хирургической патологией у ФИО11 в послеродовом периоде и смертью ребенка от врожденного сепсиса исключена, внутриутробное инфицирование плода произошло, возможно, во втором-третьем триместре беременности.

Назначенная следователем <...> комиссионная судебно-медицинская экспертиза, производство которой было поручено Курганскому областному бюро судебно-медицинской экспертизы, не была проведена ввиду отсутствия достаточных медицинских документов (письмо ГБУ «КОБСМЭ» от <...> №).

Постановлением от <...> в возбуждении уголовного дела отказано в связи с отсутствием событий преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 109, части 2 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации. Из содержания данного постановления следует, что смерть ФИО1 наступила <...> в ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста» от врожденного сепсиса, обусловленного кишечной палочкой, гнойного менингоэнцефалита, гнойной бронхопневмонии, с осложнениями в виде внутрижелудочкового и внутримозгового кровоизлияний, отёка головного мозга. В ходе проведенной проверки не установлено дефектов оказания медицинской помощи со стороны сотрудников ГБУ «Шадринская ЦРБ», которые могли бы послужить причиной наступления тяжких последствий в виде смерти ФИО1, что следует из материалов проверки №.

Кроме того, в результате проверки, проведенной ГБУ «Шадринская ЦРБ» в рамках внутреннего контроля качества и безопасности медицинской деятельности при оказании медицинской помощи ФИО11 и ее новорожденной дочери, установлено, что роды у ФИО11 протекали без осложнений; диагноз: острый флебит правой подвздошной вены, осложнённый вторичным флегмонозным аппендицитом диагностирован своевременно, лечение проведено своевременно и в полном объеме; оценка причинно-следственной связи между заболеванием ребёнка и заболеванием матери в послеродовом периоде невозможна ввиду отсутствия медицинских документов. Подкомиссия Врачебной комиссии приняла решение, что медицинская помощь, оказанная пациентке ФИО11 в стационаре ГБУ «Шадринская ЦРБ», признана адекватной, полной и своевременной (протокол заседания от <...> №, приказ ГБУ «Шадринская ЦРБ» от <...> №).

В результате экспертизы качества оказания медицинской помощи ФИО11, проведённой главным внештатным акушером-гинекологом Департамента здравоохранения <адрес> ФИО13 (т. 1 л.д. 196), сделан вывод о том, что при родоразрешении дефектов оказания медицинской помощи не выявлено; острый флегмонозный аппендицит, осложнивший течение послеродового периода, имеет давность заболевания не более 2 суток, то есть начало заболевания возникло на 2 сутки послеродового периода, в связи с чем причинно-следственной связи развившейся хирургической патологии в послеродовом периоде и смерти ребёнка от врожденного сепсиса не имеется. Внутриутробное инфицирование плода произошло, возможно, во втором-третьем триместре беременности.

ФИО14, являющейся заведующим отделением патологии новорожденных и недоношенных детей ГБУ «<адрес> перинатальный центр», проведена экспертиза контроля качества и безопасности медицинской деятельности при оказании работниками родильного отделения ГБУ «Шадринская ЦРБ» медицинской помощи ФИО1, в результате которой специалист пришла к выводу о том, что инфекция у новорожденной была внутриутробная, при такой тяжёлой патологии шансов выжить очень мало; помощь ребенку оказана исходя из возможностей лечебного учреждения; с замечанием о том, что бригаду реанимационно-консультативного центра нужно было вызвать к новорожденной намного раньше, как только у неё стало ухудшаться состояние (т. 1 л.д. 197).

<...> подкомиссией Врачебной комиссии по внутреннему контролю качества и безопасности медицинской деятельности ГБУ «Шадринская ЦРБ» также была проведена проверка качества оказания медицинской помощи ФИО11 и её новорожденной дочери, по результатам которой подкомиссия Врачебной комиссии пришла к выводам, что госпитализация пациентки в родильное отделение была своевременной, роды протекали в «штатном» режиме, наблюдение за пациенткой в послеродовом периоде было адекватное; диагноз «флебит подвздошной вены» выставлен врачом-хирургом необоснованно на основании сомнительных косвенных признаков, УЗИ сделано не было, соответственно данный диагноз не мог быть причиной возможного внутриутробного инфицирования плода; острый аппендицит у пациентки развился лишь спустя двое суток после родоразрешения, поэтому также не мог быть причиной возможного внутриутробного инфицирования плода; медицинская помощь ребёнку была оказана своевременно, качественно и в полном объёме; достоверно определить источник и путь инфицирования ребёнка без анализа предшествующей (обменная карта из женской консультации <адрес>) и последующей (медкарта с протоколом патологоанатомического вскрытия) медицинской документации не представляется возможным. Подкомиссия Врачебной комиссии приняла решение: считать медицинскую помощь пациентке ФИО11, а также её новорожденной дочери оказанной своевременно, качественно и в полном объёме (протокол заседания от <...> №) (т. 1 л.д. 243).

Согласно мнению специалистов, изложенному в письменной консультации ООО «Уральская Частная Судебно-медицинская Экспертиза» (<адрес>), проведенной в период с <...> по <...> по медицинским данным, представленных истцом в копиях истории родов №, истории развития новорожденного №, медкарты стационарного больного №, листа из журнала умерших, протокола патологоанатомического вскрытия, ответов Департамента здравоохранения <адрес> и ГБУ «КОДКБ им. Красного Креста» на запросы следователя, новорожденный от матери с тяжёлым инфекционным процессом развернул клинику системной инфекции с 1 суток с формированием пиемических очагов, полиорганной недостаточности и последующим летальным исходом. Медицинская помощь, оказываемая больному в раннем неонатальном периоде, была в полном объёме, своевременная, должного качества. Замечаний по оказанию медицинской помощи по порядкам и стандартам в 2002 году ребёнку ФИО22 не выявлено. Тем не менее, консультанты считали, что имеется прямая причинно-следственная связь между инфекционным процессом матери и развитием септического процесса и последующей смерти ребёнка.

В связи с имеющимися расхождениями в медицинских оценках событий и обстоятельств, сопутствующих оказанию врачебной помощи истцу и её дочери, судом на основании части 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза по материалам дела.

Согласно выводам экспертной комиссии, изложенным в заключении ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» № от <...>, за время пребывания ФИО22 (ФИО2) О.Н. в родильном отделении с <...> по <...> дефектов оказания медицинской помощи выявлено не было. При исследовании истории развития ребёнка ФИО1 были выявлены следующие дефекты оказания ей медицинской помощи: 1) Дефекты лечебно-диагностических мероприятий. Отсутствует результат рентгенографии лёгких (имеется запись о её назначении), его описание. При первом эпизоде ухудшения состояния ФИО1 (состояние расценено как средней степени тяжести) ребёнка следовало перевести в палату интенсивной терапии под наблюдение врача анестезиолога-реаниматолога, а не оставлять на месте под наблюдением медицинской сестры. При дальнейшем ухудшении состояния ребёнка ФИО1 (нарастании дыхательной недостаточности, сохраняющемся цианозе губ, одышке, частоте сердечных сокращений более 200 в минуту) у неё имелись показания для перевода на искусственную вентиляцию лёгких с последующим вызовом «на себя» реанимационной бригады, чего выполнено не было. 2) Дефекты оформления медицинской документации. На титульном листе истории развития новорожденной отсутствуют данные о течении беременности у матери, длительности безводного периода и не указана характеристика околоплодных вод. Оценка по шкале Апгар после рождения ребёнка указана с исправлением, непонятно, какие цифры оценки были первоначально выставлены, в заключении экспертизы качества оказания медицинской помощи ФИО11 указана оценка по Апгар 1/3 баллов. Отсутствует предварительный диагноз у ребёнка при рождении. Отсутствует трактовка анализа крови от <...>, нет ни одной записи о совместном осмотре ребёнка лечащим врачом с заведующим отделением для согласования тактики ведения. В дневниковой записи от <...> в 10:30 при оказании ребёнку респираторной поддержки отсутствует указание на способ её выполнения. После проведения патологоанатомического исследования установлен диагноз: «врождённый сепсис, обусловленный кишечной палочкой. Двусторонняя субтотальная гнойная бронхопневмония, гнойный менингит». Перечисленные дефекты лечебно-диагностических мероприятий и оформления медицинской документации не являлись решающими в ухудшении состояния здоровья ребёнка ФИО1 и не привели к наступлению неблагоприятного исхода – её смерти. Следовательно, причинно-следственная связь между дефектами оказания новорожденной ФИО1 медицинской помощи в стационаре ГБУ «Шадринская ЦРБ» и наступлением неблагоприятного исхода – смертью ребёнка отсутствует. Инфекционный процесс у ребёнка ФИО1 - внутриутробное врождённое заболевание, причиной которого являлось проникновение в организм ребёнка инфекции от матери во время беременности или во время родов при прохождении родовых путей, или в первые дни после родов. Более конкретно установить время инфицирования не представляется возможным ввиду отсутствия обменной карты и/или индивидуальной карты беременной женщины. При поступлении мамы ребёнка ФИО1 в ЛПУ для родоразрешения какие-либо отметки, свидетельствующие о наличии у плода ФИО11 врождённого инфицирования (отклонения внутриутробного развития плода, много- или маловодия и др. по ультразвуковому исследованию) отсутствовали. Дать оценку развития плода до родов не представляется возможным ввиду отсутствия индивидуальной карты беременной женщины или обменной карты. Диагностированная у ФИО22 (ФИО2) О.Н. острая хирургическая патология (аппендицит, флебит вен аппендикса, его брыжейки) через два дня после родов не повлияла на возникновение и развитие у ФИО1 врождённого сепсиса, обусловленного кишечной палочкой, двусторонней субтотальной гнойной бронхопневмонии, гнойного менингита с последующей смертью ребёнка. Следовательно, причинно-следственная связь между острой хирургической патологией у ФИО22 (ФИО2) О.Н. и врождённым сепсисом у её ребёнка ФИО1 отсутствует.

Разрешая спор по существу и частично удовлетворяя требования истца, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статьи 41 Конституции Российской Федерации, статей 2, 4, 19, 64, 98 Федерального закона от <...> № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации), статей 15, 150, 151, 1064, 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации № от <...> «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», приняв в качестве допустимого доказательства заключение проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы, исходил из того, что наличие причинно-следственной связи между острой хирургической патологией у ФИО22 (ФИО2) О.Н. и врождённым сепсисом у её ребёнка ФИО1 не установлено; между тем, установленные и подтверждённые экспертами дефекты оформления медицинской документации и лечебно-диагностических мероприятий, допущенные ГБУ «Шадринская ЦРБ» при оказании медицинской помощи новорожденной, которые хотя и не состоят в прямой причинно-следственной связи с ухудшением её состояния и наступлением смерти, но являются основанием для взыскания компенсации морального вреда в пользу истца.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции, учитывая степень нравственных страданий истца в связи со смертью новорожденной дочери, индивидуальные особенности потерпевшего, специфику ситуации оказаний истцу медицинской помощи, иные заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе отсутствие причинно-следственной связи между установленными дефектами оказания медицинской помощи и наступившими последствиями в виде смерти новорожденной, пришел к выводу о взыскании с ГБУ «Шадринская ЦРБ» в пользу истца компенсации морального вреда в размере 150000 руб.

Отказывая в удовлетворении требований истца о взыскании компенсации морального вреда с ГБУ «Шадринская городская больница», суд первой инстанции указал, что доводы ФИО2 о том, что истцу работниками женской консультации ГБУ «Шадринский родильный дом» была оказана некачественная медицинская помощь, повлекшая смерть дочери ФИО1, не нашли своего подтверждения в ходе рассмотрения дела, поскольку получить медицинские документы, такие как индивидуальная карта беременной, обменная карта беременной женщины на имя ФИО11, письменные сведения о стационарном лечении истца в гинекологическом отделении ГБУ «Шадринская БСМП», не представилось возможным, ввиду давности произошедших событий (более 20 лет).

Судебная коллегия находит приведенные выводы основанными на правильном применении и толковании норм материального права, регулирующих спорные отношения.

В соответствии со статьей 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Согласно пункту 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» под качеством медицинской помощи понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 данного Закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Пунктом 9 части 5 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В силу статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от <...> № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Согласно пункту 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <...> № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <...> № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина»).

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Анализ материалов дела свидетельствует о том, что выводы суда первой инстанции соответствуют фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, основаны на правильной системной оценке подлежащих применению норм материального права, отвечают правилам доказывания и оценки доказательств.

Вопреки доводам апелляционной жалобы выводы суда первой инстанции сделаны в соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при правильном распределении между сторонами бремени доказывания, установлении всех обстоятельств, имеющих значение для дела. Представленным сторонами доказательствам судом дана верная правовая оценка. Результаты оценки доказательств суд отразил в постановленном судебном акте. Нарушений требований процессуального законодательства, которые могли бы привести к неправильному разрешению спора, судом не допущено.

Судебная коллегия отмечает, что в данном случае судом первой инстанции установлены дефекты оказания медицинской помощи новорожденной ФИО1, которые не состоят в связи с ухудшением ее состояния и не повлияли на наступление неблагоприятного исхода ее смерти, однако реанимационные мероприятия в отношении ребенка были проведены несвоевременно. При этом, ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (постановка неправильного диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.), причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Доводы апелляционной жалобы о несогласии с решением суда об отказе в удовлетворении требований ФИО2 к ГБУ «Шадринская городская больница» в связи с непредоставлением ответчиком относимых и допустимых доказательств судебной коллегией отклоняются.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы усматривается, что установить время инфицирования ребенка не представляется возможным в связи с отсутствием обменной карты и (или) индивидуальной карты беременной женщины.

Однако как следует из материалов дела, индивидуальная карта беременной ФИО11 была уничтожена.

В соответствии с Приказом Минздрава СССР от <...> №, действовавшим в период возникновения спорных правоотношений, срок хранения обменной карты составляет 5 лет, в настоящее время установлен аналогичный срок хранения указанной медицинской документации в соответствии с Письмом Минздрава России от <...> N 13-2/1538. С иском истец обратилась в 2022 году.

Таким образом, в рассматриваемом случае отсутствует уклонение ответчика от предоставления медицинской документации в связи с ее уничтожением из-за истечения сроков хранения. Отсутствие актов об уничтожении не свидетельствует о том, что обменная карта не была ликвидирована по истечению срока хранения.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отказе в удовлетворении исковых требований истца к ГБУ «Шадринская городская больница» о компенсации морального вреда при отсутствии установленных недостатков оказания медицинской помощи истцу.

Также судебной коллегией отклоняются доводы апелляционной жалобы ФИО2 о несогласии с суммой компенсации морального вреда. Определение суммы, подлежащей взысканию в качестве компенсации морального вреда, отнесено к прерогативе суда, который, учитывая конкретные обстоятельства дела, личность лица, характер причиненных физических и нравственных страданий и другие заслуживающие внимание обстоятельства в каждом конкретном случае, принимает решение о возможности взыскания конкретной денежной суммы с учетом принципа разумности и справедливости.

Выводы о размере компенсации морального вреда судом достаточно аргументированы, с приведением доказательств и подробным исследованием последних. При рассмотрении дела судом полно и всесторонне проверены обстоятельства дела, правильно определен круг юридически значимых обстоятельств, дана объективная, соответствующая нормам процессуального права оценка доказательств. При определении размера компенсации морального вреда судом учтены все заслуживающие внимания обстоятельства, влияющие на размер взыскиваемой компенсации, а также учтены требования разумности, справедливости и соразмерности компенсации последствиям нарушения прав истца.

Иных доводов, имеющих правовое значение и способных повлиять на законность и обоснованность решения суда, апелляционная жалоба не содержит.

Таким образом, при рассмотрении дела судом первой инстанции нарушений или неправильного применения норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, не допущено, оснований для отмены или изменения состоявшегося по делу судебного акта, проверенного в пределах доводов апелляционных жалоб (статья 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), не имеется.

Руководствуясь статьями 199, 328 - 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ <░░░░░> ░░ <...> ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░2 – ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░ - ░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░:

░░░░░:

░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ <...>.