Решение от 17.01.2023 по делу № 2-102/2023 (2-2610/2022; 2-12657/2021;) от 01.10.2021

Копия

Дело №

24RS0№-49

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

17 января 2023 года Советский районный суд <адрес> в составе:

председательствующего судьи – Татарниковой Е.В.,

с участием помощника прокурора ФИО2,

при секретаре ФИО3,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению ФИО1 к КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4» о компенсации морального вреда в связи с причинением вреда здоровью,

У С Т А Н О В И Л :

ФИО1 обратилась в суд с иском к КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4» о компенсации морального вреда. Требования мотивировала тем, что ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ она находилась на стационарном лечении в онкохирургическом отделении головы и шей КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4». ДД.ММ.ГГГГ в отношении нее проведена операция - тиреоидэктомия с микрохирургическим невролизом возвратного гортанного нерва, биопсия лимфоузла шеи слева. Вместе с тем она согласие на проведение указанной операции не давала. Ею было подписано информированное добровольное согласие на тиреоидэктомию, лимофодиссекция, биопсия лимфоузла. При этом между истцом и лечащим врачом была достигнута устная договоренность о том, что будет удален лимфоузел, после чего будет проведена срочное гистологическое исследование лимфоузла. И в случае если будет установлено наличие доброкачественного образования, то будет удалена только левая доля щитовидной железы, если же злокачественное – дано согласие на удаление щитовидной железы. Кроме того, по мнению истца, ответчиком не были проведены все необходимые обследования щитовидной железы с целью выяснения точной диагностики, а также в информированном добровольном согласии не определены виды медицинских вмешательств на щитовидной железе при подтверждении доброкачественного лимфоузла. Истец полагает, что ненадлежащее оказание ответчиком медицинской помощи, недообследвоание, проведение медицинского вмешательства, в том объеме разрешение на которое она не давала, привело к причинению вреда здоровью. По данным основаниям просит взыскать с ответчика в счет компенсации морального вреда 2 000 000 руб.

В судебном заседании истец ФИО1 и ее представитель ФИО5 (полномочия подтверждены) исковые требования по обстоятельствам, изложенным в иске, поддержали. Кроме того, ФИО1 указала, что в связи с удалением щитовидной железы, показаний по осуществлению которой не имелось, она лишилась важного органа, испытывала и по настоящее время испытывает нравственные страдания, вынуждена была обращаться за помощью к психологу, находилась в сильной депрессии.

Представитель ответчика ГКБУЗ «Красноярская клиническая больница» КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4» ФИО6 (полномочия подтверждены) заявленные исковые требования не признала. Указал, что перед оперативным лечением в отношении истца проведено обследование, которое, по мнению стороны ответчика, указывало на предраковое состояние щитовидной железы. Также в соответствии с результатами срочного гистологического исследования подтверждено предраковой состояние и обоснованность проведения операции в объеме тиреоидэктомия, биопсия лимфоузла, шейная лимфодиссекция слева. Также представитель ответчика указала на то, что на проведение указанного оперативного вмешательства у истца дважды отобрано согласие: ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, объем операции строго указан, о последствиях предупреждена. Кроме того, сторона ответчика заявила ходатайство о признании проведенную ООО АНО «Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки» по ходатайству истца судебную медицинскую экспертизу недопустимым доказательством.

Третье лицо ФИО7 полагал, что заявленные требования истца ФИО1 являются необоснованными. Пояснил, что является врачом-хирургом ГКБУЗ «Красноярская клиническая больница» КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4», проводил ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 операцию - тиреоидэктомию с микрохирургическим невролизом возвратного гортанного нерва, которая проведена качественно, без осложнений. Истец неоднократно перед операцией подходила к нему, он подробно изложил порядок проведения операции, последствия операции, отобрал согласие на проведение тиреоидэктомии. В ходе операции визуально им установлено, что щитовидная железа пациентки представляла множественные узловые образования. С учетом его большого клинического опыта, более сотни проведенных операций, оставлять такую ткань, по мнению третьего лица, не имело смысла, пациентка через полгода снова бы обратилась в онкологию за медицинской помощью и возможно бы тогда ситуация была бы осложнена наличием рака. В его практике имелись случаи, когда узловой зоб предшествовал наступлению рака. Полагает, что медицинская помощь истцу оказана качественно, удаление щитовидной железы на качество жизни не влияет при наличии медикаментозной гормональной поддержке. Полает, что удалив щитовидную железу истца, тем самым вылечил ее.

Выслушав доводы лиц, участвующих в деле, заслушав заключение помощника прокурора, полагавшего исковые требования подлежащими удовлетворению частично, исследовав материалы дела, суд приходит к следующим выводам.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В статье 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, следует, что право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

По общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Согласно ст. 151 ГК РФ под моральным вредом понимается причинение гражданину физических или нравственных страданий, действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага.

В силу ст. 1101 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Из разъяснений в п.п. 14,15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" следует, что под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной <данные изъяты>, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции). Причинение морального вреда потерпевшему в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях предполагается, и сам факт причинения вреда здоровью, в том числе при отсутствии возможности точного определения его степени тяжести, является достаточным основанием для удовлетворения иска о компенсации морального вреда.

На основании ст. 1095 ГК РФ, вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, а также вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге), подлежит возмещению продавцом или изготовителем товара, лицом, выполнившим работу или оказавшим услугу (исполнителем), независимо от их вины и от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет.

На основании п. 2 ст. 1096 ГК РФ вред, причиненный вследствие недостатков работы или услуги, подлежит возмещению лицом, выполнившим работу или оказавшим услугу (исполнителем).

На основании ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В силу п. п. 1 - 3 статьи 14 Закона РФ "О защите прав потребителей" вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков товара (работы, услуги), подлежит возмещению в полном объеме. Право требовать возмещения вреда, причиненного вследствие недостатков товара (работы, услуги), признается за любым потерпевшим независимо от того, состоял он в договорных отношениях с продавцом (исполнителем) или нет. Вред, причиненный вследствие недостатков работы или услуги, подлежит возмещению исполнителем.

В силу ч. 5 ст. 14 Закона исполнитель освобождается от ответственности, если докажет, что вред причинен вследствие непреодолимой силы или нарушения потребителем установленных правил использования услуги.

Согласно п. 48 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Согласно разъяснениям, содержащимся пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 1 от ДД.ММ.ГГГГ "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", установленная статьей 1064 ГК Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда (п. 32).

Таким образом, из системного анализа названных положений законодательства следует, что законодатель установил принцип презумпции вины причинителя вреда. Применение указанного принципа предполагает необходимость распределения бремени доказывания: на истца возлагается обязанность представить доказательства, подтверждающие факт причинения увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда, на ответчике, в том числе как на лице, оказавшему услугу, - доказательства, что вред был причинен не по его вине.

В соответствии со ст. 70 ФЗ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» на лечащего врача возлагается обязанность в организации своевременного квалифицированного обследования и лечения пациента.

Как следует из материалов дела и не оспаривалось сторонами, ДД.ММ.ГГГГ истцу ФИО1 при амбулаторном обследовании ответчиком КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4» был постановлен диагноз: Лимфома щитовидной железы. Узловой зоб. ДД.ММ.ГГГГ выдано направление на ВК с решением вопроса о проведении операции.

В соответствии со стационарной картой №/С2021 истец ДД.ММ.ГГГГ поступила в отделение онкохирургическое опухолей головы и шеи КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4» с целью оперативного лечение (наблюдается у эндокринолога по поводу узлового зоба с 2000 года).

При этом истец наблюдается у невролога с диагнозом: Дискогенная цервикокраниалгия с мышечно-тоническим синдромом, с синдромом позвоночной артерии, функциональная стадия с легкими дискоординаторными нарушениями на фоне грыж диска С5/С6, нестабильность С2/С6. Аномалии Кимерли. Аномалии Артнольда-Киари 2 типа. Эктазия правой внутренней яремной вены. Мышечное сдавление позвоночных вен с их дисфункцией.

Также истец имеет заболевание - Эрозивный гастрит.

При поступлении ДД.ММ.ГГГГ на стационарное лечение к ответчику истцу установлен диагноз: Доброкачественное новообразование соединительной и других мягких тканей неуточненной локализации (Код по МКБ10: D21.9 (1623)). Установлен План ведения: 1.обследование, анализы, 2. операция: биопсия лимфоузла шеи слева, со срочным гистологическим исследованием, при получении диагноза метастаз рака щитовидной железы, лимфаденэктомия шеи слева, тиреоидэктомия, 3. послеоперационное ведение.

ДД.ММ.ГГГГ осуществлено цитологическое исследование, согласно заключению которого определяются в большом количестве мономорфные лимфоидные элементы, единичные с полиморфизмом. Данную цитограмму трудно дифференцировать между реактивной гиперплазией и лимфопролиферативным заболеванием. Данная цитограмма возможна при пролиферирующем зобе.

ДД.ММ.ГГГГ была выписана из КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4».

ДД.ММ.ГГГГ вновь поступила в отделение онкохирургическое опухолей головы и шеи КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4», установлен диагноз: Новообразование неопределенного или неизвестного характера щитовидной железы (код по МКБ10: D44.0 (1767)).

ДД.ММ.ГГГГ истцу проведена операция: Тиреоидэктомия с микрохирургическим невролизом возвратного гортанного нерва. Гистологическое исследование: левая доля -картина макро микрофолликулярного зоба, правая доля макромикрофолликулярный зоб с очаговой лимфоидной инфильтрацией. Картина реактивного лимфаденита.

ДД.ММ.ГГГГ истец была выписана со стационарного лечения с диагнозом: Доброкачественное новообразование щитовидной железы (код по МКБ10: D34 (1699)). Рекомендовано: снять швы по месту жительства, наблюдение эндокринолога по месту жительства.

Кроме того, ДД.ММ.ГГГГ проводилось гистологическое исследование, на освоении заключения которого определен диагноз: Нетоксический многоузловой зоб. Морфологическая картина реактивного лимфаденита.

В ходе судебного разбирательства по ходатайству стороны истца с целью выяснения была ли необходимость и медицинские показания к тиреоидэктомии с микрохирургическим невролизом возвратного гортанного нерва при установленном диагнозе и выявленных в ходе операции данных, требовалось при имеющихся и установленных в ходе операции данных удаление щитовидной железы либо удаление лишь левой ее доли, в полном объем ли была проинформирована ФИО1 о проведении осуществленной ДД.ММ.ГГГГ операции, имело ли место со стороны медицинского учреждения выход за пределы информированного добровольного согласия, являлось ли оно необходимым, соответствовало ли действующим правилам, была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза в ООО АНО «Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки».

Как следует из заключения экспертов ООО АНО «Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки» № от ДД.ММ.ГГГГ согласно клиническим рекомендациям показания к оперативному лечению при узловом пролиферирующем зобе является наличие:

-Узлового (многоузлового) зоба с имеющимися признаками компрессии окружающих органов и/или косметическим дефектом.

-Узлового (многоузлового) зоба при наличии декомпенсированной функциональной автономии щитовидной железы (токсический зоб) или при высоком риске ее декомпенсации.

Вместе с тем, исходя из медицинской документации направленной на экспертное исследование, эксперты пришли к выводу, что ни одного из этих выше указанных признаков у истца не имелось.

При цитологическом исследовании пунктатов щитовидной железы получены результаты доброкачественного процесса, о чем так же свидетельствуют данные лабораторно-инструментальных исследований (УЗИ щитовидной железы, МРТ мягких тканей шей, сцинтиграфия щитовидной железы), длительного анамнеза заболевания.

Срочное гистологическое исследование в ходе операции ДД.ММ.ГГГГ также подтвердило у пациентки доброкачественный характер заболевания щитовидной железы.

При исследовании протокола операции экспертами установлено, что пациентке выполнена стандартная тиреоидэктомия. Однако в протоколе отсутствует описание микрохирургического невролиза возвратных нервов; нет достаточного обоснования в отношении принятого решения об интраоперационном исследовании ткани щитовидной железы; также отсутствует обоснование решения о выполнении тиреоидэктомии при получении срочного гистологического ответа – узловой зоб.

Таким образом, эксперты пришли к выводу, что оказание медицинской помощи не соответствует в полной мере клиническим рекомендациям, установленным порядкам и стандартам в отношении заболеваний щитовидной железы.

Также согласно выводам экспертов всем пациентам с подозрением на злокачественные лимфопролеферативные заболевания, согласно клиническим рекомендациям назначается ПЭТ/КТ всего тела с туморотропным препаратам с целью определения возможного распространенности процесса. В представленных экспертам медицинских картах не содержатся данные о проведении данного исследования ФИО1

Пациентка поступила в отделение с подозрением на диагноз лимфома щитовидной железы. Диагноз основывался на цитологическом исследовании лимфатического узла шеи слева. Пациентке была рекомендована тотальная биопсия лимфатического узла шеи слева со срочным гистологическим исследованием. Что и было выполнено. Срочное гистологическое исследование операционного материала при подозрениях на лимфому не проводится, так как необходимо иммуногистохимическое исследование с целью определение фенотипа лимфомы и назначения дальнейшей противоопухолевой лекарственной терапии. В данной клинической ситуации пациентке было показана тотальная биопсия лимфатического узла шеи с плановым гистологическим исследованием. Объем оперативного вмешательства этим и должен был ограничен даже при подтверждении диагноза лимфома. Предшествующие оперативному лечению клинико-инструментальные исследования не имели данных за лимфому щитовидной железы.

Таким образом, эксперты пришли к выводу, что обследование не было полным в отношении ФИО1 перед оперативным вмешательством.

Необходимости и медицинских показаний к тиреоидэктомии с микрохирургическим невролизом возвратного гортанного нерва при установленном диагнозе и выявленных в ходе операции данных не было. Не было достаточных оснований при имеющихся и установленных в ходе операции данных для удаления щитовидной железы либо удаления лишь левой ее доли.

Указанный объём оперативного вмешательства в согласии на оперативное лечение (медицинское вмешательство) мог быть обоснованным в случае подтверждения у пациентки при срочном гистологическом исследовании рака щитовидной железы. Данные срочного гистологического исследования при проведении оперативного вмешательства – узловой зоб. Рака щитовидной железы у пациентки не было.

Таким образом, с учетом имеющихся данных в медицинской документации эксперты пришли к выводу, что не в полном объеме была проинформирована ФИО1 о проведении осуществленной ДД.ММ.ГГГГ операции, а также имело место со стороны медицинского учреждения выход за пределы полученного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство. Превышение объема оперативного вмешательства не было обоснованным. Следовательно, оформление информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство со стороны медицинского учреждения не соответствовало в полной мере положениям ст. 20 п.1 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ (ред. от ДД.ММ.ГГГГ) "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации".

Оперативное вмешательство в объёме тиреоидэктомии (удаление щитовидной железы) не было показано ФИО1, что экспертами было расценено как дефект оказания медицинской помощи, приведший к неблагоприятным последствиям для здоровья ФИО1 - потеря функции щитовидной железы с наступлением стойких умеренных нарушений функций организма.

Не согласившись с результатами заключения указанной экспертизы, ответчик заявил ходатайство о признании проведенной ООО АНО «Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки» по ходатайству истца судебной медицинской экспертизы недопустимым доказательством, исключении ее из материалов дела, назначении повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы. При этом сторона ответчика ссылалась на то, что клинические рекомендации о предоперационном обследовании истца и операции истца носили рекомендательный характер, а, следовательно, их несоблюдение не может расцениваться как наличие недостатка оказания медицинской помощи. Ответчик руководствовался в своей деятельности действовавшими порядками и стандартами оказания медицинской помощи, а также научной и исследовательской литературой. Настаивали на том, что пролиферирующий узловой зоб и зоб с лимфоидной инфильтрацией являются облигатным предраком, о чем также свидетельствовала реакция лимфоузлов, результаты срочного гистологическое исследование во время операции. Ответчик полагал, что при наличии заболевания зоб, лимфоузлы бы не реагировали. Также в данном ходатайстве ответчик настаивал на том, что пациент (истец) была в полном объеме проинформирована о проведенном оперативном вмешательстве, дала согласие на тиреоидэктомию, что подразумевает полное удаление щитовидной железы без удаления паращитовидных желез.

Указанное ходатайство направлено экспертам ООО АНО «Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки», которые не увидели противоречий между выводами проведенной судебной медицинской экспертизой и доводами стороны ответчика в названном ходатайстве. Настаивали на необходимости проведения ПЭТ/КТ обследовании с целью определения возможного распространения болезненно процесса в организме пациента. Указали на неверное умозаключение ответчика о том, что пролиферирующий узловой зоб и зоб с лимфоидной инфильтрацией являются облигатным предраком. Представленные результаты исследования в отношении ФИО1, по мнению экспертов, свидетельствовали о доброкачественном процессе, а объем операции в виде тиреоидэктомии был подписан истцом в случае подтверждения у пациента при срочном гистологическом исследовании рака щитовидной железы. Вместе с тем по результатам гистологическом исследования у пациента было подтверждено наличие узлового зоба. Рассуждения ответчика в данном ходатайстве, по мнению экспертов, носят предположительный характер.

С учетом изложенного, у суда нет оснований не доверять вышеуказанному экспертному заключению, так как оно в полном объеме отвечает требованиям статей 55, 59 - 60 ГПК РФ, поскольку содержит подробное описание произведенных исследований, сделанные в результате их выводы и научно обоснованный ответ на поставленные вопросы, в обоснование сделанных выводов эксперт приводит соответствующие данные, полученные из представленных документов, указывает на применение научной и методической литературы, средств измерения, основывается на исходных объективных данных, в заключении имеются данные о квалификации специалистов, их образовании, выводы специалистов обоснованы сведениями, полученными в результате подробного исследования медицинской документации, а, кроме того, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ.

При таких обстоятельствах суд не усматривает оснований ставить под сомнение достоверность экспертного заключения, поскольку акт экспертизы составлен компетентными специалистами, при этом заключение соответствует требованиям действующего процессуального законодательства, не противоречит иным представленным в материалы доказательствам.

В этой связи у суда отсутствовали основания для проведения повторной экспертизы, о назначении которой было заявлено стороной ответчика.

Со стороны ответчика было проведено заседание врачебной подкомиссии по рассмотрению жалобы ФИО1, согласно протоколу от ДД.ММ.ГГГГ которой лечащим врачом ФИО7 проведена вторичная профилактика рака щитовидной железы в объеме тиреоидэктомии, согласие на проведение которой у истца отбраню ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ. В этой связи врачебная подкомиссия пришла к выводу, что лечебно-диагностические мероприятия, оказанные ФИО1, выполнены своевременно, в полном объеме, с учетом клинических рекомендаций.

Проанализировав действующие законодательства, дав правовую оценку представленным доказательствам, суд приходит к выводу, что медицинская помощь ФИО1 КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4» не была организована надлежащим образом и не соответствовала положениям Федерального закона № "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" от ДД.ММ.ГГГГ. Так в отношении ФИО1 не проведено достаточное дооперационное исследование. При том объеме исследования отсутствовали показания к оперативному лечению в виде тиреоидэктомии с микрохирургическим невролизом возвратного гортанного нерва, несмотря на верный диагноз перед оперативным вмешательством. Полученные результаты исследования свидетельствовали о наличии доброкачественного процесса в организме истца, что также было подтверждено срочным гистологическим исследованием, оказание медицинской помощи не соответствовало в полной мере клиническим рекомендациям, установленным порядкам и стандартам в отношении заболеваний щитовидной железы. Не в полном объеме была проинформирована ФИО1 о проведении осуществленной ДД.ММ.ГГГГ операции, а также имело место со стороны медицинского учреждения выход за пределы полученного информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство. Более того, не было достаточных оснований при имеющихся и установленных в ходе операции данных для удаления щитовидной железы либо удаления лишь левой ее доли

Указанные обстоятельства, установленные в ходе судебного разбирательства, позволяют суду прийти к выводу о некачественном оказании медицинской помощи истцу, приведшей к неблагоприятным последствиям для здоровья ФИО1

Изложенное в силу ст. ст. 150, 151, 1099 ГК РФ является основанием для взыскания компенсации морального вреда в пользу истца.

Принимая решение о взыскании компенсации морального вреда, суд учитывает характер физических и нравственных страданий, наличие переживаний в связи с недостатками оказания медицинской помощи, указанных выше, характер причиненного вреда (удаление органа при отсутствии необходимых показаний), существо и значимость тех прав и нематериальных благ истца, которым причинен вред, а именно ее здоровье, возраст истца на момент проведения операции (48 лет), индивидуальные особенности (сильное психоэмоциональное восприятие, депрессивное состояние в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, лишение органа), последствия ненадлежащего оказания медицинской помощи (потеря функции щитовидной железы с наступлением стойких умеренных нарушений функций организма), требования разумности и справедливости.

В этой связи суд полагает, что следует определить размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию в пользу ФИО1 с КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4», в сумме 500 000 руб.

Оснований для взыскания штрафа в соответствии со ст. 13 Закона о защите прав потребителей не имеется, поскольку из материалов дела следует, что оказание медицинской помощи осуществлялось на безвозмездной основе в порядке обязательно медицинского страхования.

В силу ст.ст. 98, 103 ГПК РФ с ответчика КГБУЗ «<адрес>вой клинический онкологический диспансер им. ФИО4» в доход местного бюджета подлежит взысканию государственная пошлина, от уплаты которой истец была освобождена, в сумме 30 руб.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░1 ░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░ ░░░░░ «<░░░░░>░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░. ░░░4» (░░░2465035137) ░ ░░░░░░ ░░░1 (░░░░░░░ №, ░░░░░ ░░.░░.░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░ ░░ <░░░░░>) ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ 500 000 ░░░.

░░░░░░░░ ░ ░░░░░ «<░░░░░>░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░. ░░░4» ░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ 300 ░░░.

░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ <░░░░░>░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ <░░░░░> ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░: ░.░. ░░░░░░░░░░░

░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░.░░.░░░░.

░░░░░ ░░░░░ ░░░░░ ░.░.░░░░░░░░░░░