Решение от 17.10.2023 по делу № 33-15086/2023 от 18.08.2023

Дело № 33-15086/2023 (2-1850/2023)

УИД 66RS0007-01-2023-000111-88

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 24.10.2023

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

17 октября 2023 года г. Екатеринбург

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе

председательствующего	Гайдук А.А.,
судей	Подгорной С.Ю.,
	Страшковой В.А.,

при ведении протокола помощником судьи Козловой Н.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Степанюгина Александра Анатольевича к Моревой Елене Валентиновне о взыскании денежных средств,

встречному иску Моревой Елены Валентиновны к Степанюгину Александру Анатольевичу о признании сделки недействительной, применении последствий недействительности сделки,

по апелляционной жалобе истца по первоначальному иску (ответчика по встречному иску) на решение Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 22.05.2023.

Заслушав доклад судьи Подгорной С.Ю., объяснения истца по первоначальному иску (ответчика по встречному иску) Степанюгина А.А. и его представителя Мамаевой С.Н., поддержавших доводы апелляционной жалобы, ответчика по первоначальному иску (истца по встречному иску) Моревой Е.В. и ее представителя – Болговой А.Д., возражавших против доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия

установила:

Степанюгин А.А. обратился в суд с иском к Моревой Е.В. о взыскании денежных средств.

В обоснование иска указано, что 23.10.2021 стороны заключили соглашение о передаче истцу денежной суммы в размере 10 400 000 руб. двумя платежами: первый платеж в размере 7 000 000 руб., данная сумма передана ответчиком истцу при подписании соглашения, второй платеж в размере 3400000 руб. ответчик должна была сделать после 25.10.2021. В свою очередь, истец в соответствии с заключенным соглашением должен был не осуществлять действий, направленных против ответчика, то есть не угрожать ей и ее близким, не направлять письменных сообщений по месту работы ответчика, не размещать негативных публикаций в отношении ответчика в соцсетях, предоставить нотариально заверенное согласие на выезд дочери за пределы Российской Федерации, выплатить коммунальные платежи за период с 08.10.2021 по 25.10.2021 за квартиру в г. Сочи, передать ее в надлежащем состоянии с наличием находящейся в ней мебели. После исполнения данных обязательств ответчик обязалась передать истцу оставшуюся сумму денежного обязательства 3 400 000 руб., однако до настоящего времени указанное обязательство не исполнено.

На основании изложенного, с учетом уточнения заявленных требований, истец по первоначальному иску просил взыскать с Моревой Е.В. в пользу Степанюгина А.А. денежные средства по соглашению от 23.10.2021 в размере 3 400 000 руб., проценты за незаконное использование чужими денежными средствами в соответствии со ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации с 26.10.2021 по 13.01.2023 в размере 418 013 руб. 13 коп. и с 14.01.2023 по 22.05.2023 в размере 90 123 руб. 29 коп., а также расходы по уплате государственной пошлины, расходы на оплату услуг представителя.

Не согласившись с заявленными требованиями, Морева Е.В. обратилась в суд со встречным иском к Степанюгину А.А. о признании сделки недействительной, применении последствий недействительности сделки.

В обоснование встречного иска указано, что Морева Е.В. была вынуждена подписать спорное соглашение от 23.10.2021 из-за боязни за себя и своего ребенка в связи с действиями Степанюгина А.А. – шантаж и постоянные угрозы. Условия сделки противоречат закону, так как закон предписывает воздерживаться от подобного рода действий, то есть ответчик по встречному иску обязан был и так в силу закона не совершать неправомерных действий как в отношении истца по встречному иску, так и в отношении неопределенного круга лиц вне зависимости от соглашения. Воля Моревой Е.В. не была направлена на совершение такого рода сделки, данное соглашение было заключено из-за действий Степанюгина А.А., выражавшихся в угрозах и шантаже, и является ничтожным, так как было заключено под влиянием давления, содержит условия, которые не приемлемы в силу закона и противоречат основам правопорядка и нравственности.

На основании изложенного истец по встречному иску просила признать соглашение от 23.10.2021, заключенное между Моревой Е.В. и Степанюгиным А.А., недействительной (ничтожной) сделкой, применить последствия недействительной сделки согласно ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации и взыскать со Степанюгина А.А. в пользу Моревой Е.В. расходы по уплате государственной пошлины в размере 300 руб.

Истец по первоначальному иску (ответчик по встречному иску) Степанюгин А.А. в судебное заседание не явился, его представитель – Мамаева С.Н. в судебном заседании заявленные требования поддержала в полном объеме, в удовлетворении встречного иска полагала необходимым отказать по доводам, указанным в представленных возражениях. Пояснила, что соглашение сторон является итогом совместных подсчетов величины затраченных обеими сторонами средств, как в период брака, так и до него и представляет из себя сделку – соглашение об отступном. Доказательств угроз от лица Степанюгина А.А. не представлено, как и доказательств, что спорное соглашение заключено под угрозой с его стороны, он исполнил все возложенные на него обязательства. Выплата 10 400 000 руб. предусмотрена соглашением, является финансовым обязательством, от каких-либо условий не зависит. Таким образом, соглашение было заключено, исполнялось, условия соглашения закону не противоречат, а признаки, предусмотренные ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, для удовлетворения встречного иска отсутствуют. Кроме того, в удовлетворении встречного иска полагала необходимым отказать в связи с пропуском срока давности для обращения в суд.

Ответчик по первоначальному иску (истец по встречному иску) Морева Е.В. в судебном заседании возражала против удовлетворения требований первоначального иска, настаивала на удовлетворении встречного иска, пояснив, что с марта 2021 года стороны не проживали совместно, Степанюгин А.А. с октября 2021 года «задавил» угрозами. Морева Е.В. при помощи своей знакомой устроилась на хорошую работу, с которой впоследствии была вынуждена уволиться, поскольку Степанюгин А.А. высказывал угрозы в адрес знакомой, которая помогла устроиться на работу. У супругов не было совместно нажитого имущества, кроме денег, которые располагались на счету ответчика по встречному иску и которые он снял со счета, в случае спора о разделе совместно нажитого имущества она заключила бы иное соглашение. Спорное соглашение явилось гарантией того, что Степанюгин А.А. оставит в покое Мореву Е.В. и ее семью, 10 000 000 руб. – плата за спокойствие, чтобы он никого не «донимал». Он говорил, что не даст спокойно жить, что Морева Е.В. останется без работы. При этом п. 2 соглашения полностью содержит условия Степанюгина А.А., все даты в соглашении прописывал он.

Представители Моревой Е.В. – Болгова А.Д., Трапенок О.С. в судебном заседании также возражали против удовлетворения требований первоначального иска, настаивали на удовлетворении встречного иска, указав, что сделка является не оспоримой, а ничтожной, так как содержит ранее указанные условия, а также ограничивает право на обращение в суд, соответственно, доводы о пропуске срока в данном случае неосновательны. Соглашение не укладывается в нормы морали и нравственности, предмет договора не определен. Денежные средства в размере 10 400 000 руб. являются платой за то, чтобы другая сторона не совершила вред, Морева Е.В. вынужденно подписала соглашение и отдала деньги. Для раздела имущества предусмотрена иная процедура, кроме того, у сторон не было совместно нажитого имущества, имелись только денежные средства на счете Степанюгина А.А., которые подлежали разделу. От раздела имущества, если бы оно было, никто не уклонялся, можно было делить в установленном законом порядке.

Решением Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 22.05.2023 первоначальные исковые требования Степанюгина А.А. к Моревой Е.В. о взыскании денежных средств оставлены без удовлетворения.

Встречные исковые требования Моревой Е.В. к Степанюгину А.А. о признании сделки недействительной, применении последствий недействительности сделки - удовлетворены.

Признано недействительной (ничтожной) сделкой соглашение от 23.10.2021, заключенное между Моревой Е.В. и Степанюгиным А.А.

Применены последствия недействительности сделки в соответствии со ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в виде взыскания со Степанюгина А.А. в пользу Моревой Е.В. денежной суммы в размере 7 000 000 руб., расходов по уплате государственной пошлины в размере 300 руб.

Не согласившись с таким решением, Степанюгин А.А. подал апелляционную жалобу, в которой просит его отменить как незаконное и необоснованное, принять по делу новое решение, которым первоначальные исковые требования удовлетворить, встречный иск оставить без удовлетворения.

В обоснование апелляционной жалобы указывается, что судом не применены нормы материального права о свободе договора. Условия оспариваемого соглашения полностью соответствуют волеизъявлению сторон, которые предполагали, что в обмен на получение от Моревой Е.В. определенной суммы денег Степанюгин А.А. должен совершить ряд действий имущественного и неимущественного характера; заключенное соглашение содержит в себе обязательства как процессуального характера (отказ от иска), так и материального характера (обязанность выплатить определенную денежную сумму). При этом на протяжении длительного периода времени с октября 2021 года по май 2023 года Мореву Е.В. данное соглашение вполне устраивало, никаких опасностей для себя и своих близких людей она в нем не видела.

Судом не был учтен тот факт, что на дату составления соглашения стороны состояли в зарегистрированном браке, и указанная в соглашении денежная сумма является частью совместно нажитого имущества, пока не доказано иное. При анализе соглашения суд не исследовал, откуда у Моревой Е.В. могли появиться такие денежные средства, и о какой заранее оговоренной сторонами сумме в соглашении шла речь. Между тем, как пояснял истец по первоначальному иску, стороны, будучи в браке, посчитали стоимость совместно нажитого имущества, которую Морева Е.В. обязалась выплатить в качестве стоимости доли Степанюгина А.А., то есть в качестве отступного. Из-за отсутствия гражданства Российской Федерации и запрета регистрации права собственности Морева Е.В. предложила оформить приобретаемые супругами земельные участки на имя своей тети, однако впоследствии Степанюгин А.А. узнал, что супруга, используя доверительные отношения с корыстной целью, продала данное имущество без его ведома и согласия, в связи с чем и было предложено соглашение об отступном. В соглашении прямо указано, что оговоренная сторонами сумма выплачивается с тем, чтобы они на будущее воздержались от требований о разделе совестно нажитого имущества, и именно в связи с этим ответчик взяла на себя денежное обязательство.

Несостоятельным, по мнению апеллянта, является и вывод суда о том, что соглашение противоречит нормам морали и правопорядка, так как соответствующие условия были сформулированы именно Моревой Е.В., которая навязала их Степанюгину А.А. В материалы дела представлена переписка сторон, из которой невозможно сделать вывод о том, распространял ли Степанюгин А.А. какие-либо негативные сведения или нет, доказательств данного обстоятельства не представлено. В данном случае Морева Е.В. добровольно, в присутствии своей сестры и адвоката передала мужу заранее оговоренную сумму, причем собиралась сделать это дважды, впоследствии в правоохранительные органы не обращалась, продолжала вести с супругом активную переписку, а в настоящее время требует у Степянюгина А.А. выполнения условий, которые закреплены в соглашении.

Кроме того, судом был сделан ошибочный вывод о том, что указанная в соглашении сумма не может быть рассмотрена в качестве отступного. В данном случае Морева Е.В. взяла на себя денежное обязательство выплатить Степанюгину А.А. определенную соглашением сумму совместно нажитых денежных средств, чтобы прекратить, в том числе и в будущем, споры о ее задолженности за долю супруга в их совместной собственности.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель Моревой Е.В. выражает согласие с обжалуемым судебным постановлением, указывая, что судом первой инстанции дана оценка всем обстоятельствам спора. Доводы апелляционной жалобы направлены на переоценку выводов суда, который правильно заключил, что соглашение противоречит основам правопорядка и нравственности, является антисоциальным по своей природе, а доводы о том, что в основе данной сделки лежит урегулирование вопросов раздела имущества, какими-либо доказательствами не подтверждаются.

В заседании суда апелляционной инстанции истец по первоначальному иску (ответчик по встречному иску) Степанюгин А.А. и его представитель – Мамаева С.Н. доводы апелляционной жалобы поддержали, пояснив, что суд первой инстанции неправомерно связал п. п. 1, 2 соглашения, которые согласованы в рамках раздела совместно нажитого имущества, с условиями п. 3 соглашения. Совместно нажитым имуществом являлись уплаченные по соглашению 7000000 руб., стороны решили развестись и изначально договаривались об отступном – передаче денежных средств Степанюгину А.А. В браке сторонами было совместно нажито имущество в виде земельных участков, супруги договорились фактически разделить его с уплатой половины стоимости в размере 10000000 руб. Из представленной переписки видно, что стороны выразили волю на заключение соглашения о разделе совместно нажитого имуществ, отдельное соглашение о разделе совместно нажитого имущество сторонами не оформлялось, хотя Степанюгин А.А. предлагал это Моревой Е.В.

Ответчик по первоначальному иску (истец по встречному иску) Морева Е.В. и ее представитель – Болгова А.Д. в заседании суда апелляционной инстанции возражали против доводов апелляционной жалобы по доводам письменных возражений, указывая, что стороны в браке никакое имущество не приобретали, соглашение заключено Моревой Е.В. с целью обезопасить себя. Из представленных доказательств не следует, что воля сторон была направлена на раздел имущества, истец по первоначальному иску выбрал ненадлежащий способ защиты своего права.

Изучив материалы дела, заслушав объяснения сторон и их представителей, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность судебного решения в пределах доводов апелляционной жалобы в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, 23.10.2021 между сторонами спора, которые в период с 05.12.2016 по 13.04.2022 состояли в браке, заключено соглашение, в соответствии с которым Морева Е.В. (Сторона 1) передала, а Степанюгин А.В. (Сторона 2) принял денежную сумму в размере 7 000 000 руб. (п. 1 соглашения).

По условиям обязательства, как установлено п. 2 соглашения, указанная денежная сумма является частью от изначально оговоренной между сторонами денежной суммы. При этом Сторона 1 и Сторона 2 признают и соглашаются, что у них отсутствуют взаимные претензии материального характера; в частности, от возможного обращения любой из сторон к другой с требованием о разделе совместно нажитого имущества стороны обязуются воздержаться.

В соответствии с п. 3 соглашения указанная денежная сумма не является окончательной, так как изначальная оговоренная сумма к передаче составляет 10 400 000 руб., из которых 3 400 000 руб. передается Стороной 1 Стороне 2 при исполнении Стороной 2 следующих условий:

- со стороны Стороны 2 после получения денежной суммы в размере 7 000 000 руб. в отношении Стороны 1 не осуществляется каких-либо действий, намерений, направленных против Стороны 1, ее членов семьи и друзей, в частности: не осуществляется угроз (в устной/письменной форме) направления писем/иных сообщений по месту работы Стороны 1, каких-либо публикация в социальных сетях в отношении Стороны 1, каких-либо обвинений/угроз и прочих сообщений негативного характера (пп. 3.1 соглашения);

- Сторона 2 обязуется по первому требованию Стороны 1 предоставить нотариально заверенное согласие на выезд их совместной несовершеннолетней дочери за пределы Российской Федерации с целью лечения/отдыха (встреча с бабушкой и дедушкой), а именно – в Республику Казахстан. Данный пункт соглашения действует в течение двух месяцев, то есть до 23.12.2021 (пп. 3.2 соглашения);

- Сторона 2 обязуется выплатить Стороне 1 плату по всем положенным коммунальным платежам, возникшим в период проживания Стороны 2 в квартире, расположенной по адресу: г. Сочи, ул. Альпийская, д. 27А, кв. 269, принадлежащей Стороне 1 на праве частной собственности, в период с 08.10.2021 по момент выезда Стороны 2 из указанной квартиры. Данная выплата производится посредством банковского перевода итоговой денежной суммы с банковского счета Стороны 2 на банковский счет Стороны 1 в день выезда Стороны 2 из указанной квартиры (пп. 3.3 соглашения).;

- при выезде из указанной квартиры (выехать из указанной квартиры Сторона 2 обязуется в срок до 25.10.2021 включительно) Сторона 2 обязуется передать Стороне 1 указанную квартиры в надлежащем состоянии, в том числе, с наличием следующей мебели, имеющейся в квартире на момент въезда в нее Стороны 2: 3 дивана; 1 кресло; 1 стол журнальный; 1 кухонный стол; 4 стула; 6 кухонных шкафов; 1 электроплита; 1 казовый котёл; 1 электротитан; 1 шкаф-купе; 1 душевая кабина; 1 пенал в ванной; 1 тумба с раковиной; 1 телевизор; 1 микроволновка; 1 мультиварка; 1 интернет роутер; 1 TV приставка. Общая стоимость указанной мебели, техники составляет 500 000 руб. Вся бытовая техника, мебель должна быть в надлежащем, рабочем и опрятном состоянии (пп. 3.4 соглашения).

Как установлено п. 4 соглашения, при исполнении п. 3 соглашения и всех производных от него подпунктов Сторона 1 передает Стороне 2 оставшуюся денежную сумму в размере 3 400 000 руб. После получения данной суммы денег Сторона 2 обязуется больше не заезжать в указанную в пп. 3.3 квартиру.

23.10.2021 сторонами была подписана расписка о получении Степанюгиным А.А. от Моревой Е.В. денежных средств в размере 7 000 000 руб., факт передачи которых участвующими в деле лицами не оспаривался.

В материалы дела Степанюгиным А.А. представлены доказательства исполнения условий, предусмотренных п. 3 спорного соглашения, а именно: нотариальное согласие на выезд совместного с Моревой Е.А. ребенка; переписка сторон, в которой указано о перечислении 5 000 руб. за коммунальные услуги и о выезде 25.10.2021 из квартиры в г. Сочи, о чем 26.10.2021 снят видеоотчет, не представленный в суд; Степанюгин А.А. воздерживался от высказывания угроз (в устной или письменной форме), направления писем либо иных сообщений по месту работы Моревой Е.В., каких-либо публикаций в социальных сетях в отношении Моревой Е.В., обвинений, угроз и прочих сообщений негативного характера.

В свою очередь, Морева Е.В. при рассмотрении дела указывала на нарушение Степанюгиным А.А. условий соглашения в данной части, отмечая, что нотариальное согласие на выезд ребенка не было ей передано, выезд из вышеуказанной квартиры состоялся позднее обозначенной даты.

Одновременно Морева Е.В. ссылалась также на отсутствие обязательства по выплате денежной суммы в размере 3 400 000 руб. со ссылкой на ничтожность спорного соглашения, заключенного с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, вынужденность заключения данного договора из-за боязни за себя и своего ребенка в связи с высказываемыми Степанюгиным А.А. угрозами в ее адрес и шантажом, в подтверждение чего представлено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, в котором Морева Е.В. излагает обстоятельства противоправных действий (направление сообщений, содержащих угрозы увольнения с работы, угрозы распространения недостоверной информации), а также переписка сторон, из которой следует конфликт сторон, в том числе по поводу исполнения соглашения, угрозы о том, что ответчик по первоначальному иску нигде и никогда не найдет работы, о подготовке и направлении писем касательно людей, о которых Морева Е.В. не подумала, и т.д.

Разрешая спор, отклоняя первоначальные исковые требования о взыскании денежных средств по соглашению от 23.10.2021 и признавая встречные исковые требования о признании данного соглашения недействительной сделкой, применении последствий недействительности сделки подлежащими удовлетворению, суд первой инстанции, руководствуясь нормами ст. ст. 167, 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также разъяснениями, изложенными в п. 85 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», исходил из того, что пояснить природу возникшего между сторонами данного финансового обязательства Степанюгин А.А. не смог, доказательств того, что в основе спорного соглашения лежало урегулирование вопросов, связанных с прекращением семейных отношений сторон и разделом общего имущества супругов, не представил. Таким образом, основание обязательства Моревой Е.В. по выплате Степанюгину А.А. денежных средств в размере 10 400 000 руб., установленного оспариваемым соглашением, отсутствует, а принятое обязательство фактически является «платой за спокойствие» – за неосуществление Степанюгиным А.А. в отношении Моревой Е.В. и близких ей людей угроз, направления сообщений и публикаций негативного характера.

С такими выводами судебная коллегия в полной мере согласиться не может, судебное постановление не отвечает требованиям ст. 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о законности и обоснованности решения суда.

На основании п. 2 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Положениями ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора (п. 1). Условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (п. 4).

При этом в соответствии с правилами ст. 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если данные правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

В п. 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» разъяснено, что буквальное значение содержащихся в договоре слов и выражений определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (п. 5 ст. 10, п. 3 ст. 307 Гражданского кодекса Российской Федерации), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела.

Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Значение условия договора устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом (абз. первый ст. 431 Гражданского кодекса Российской Федерации). Условия договора толкуются и рассматриваются судом в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование).

Толкование условий договора осуществляется с учетом цели договора и существа законодательного регулирования соответствующего вида обязательств.

Оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия полагает, что при буквальном истолковании условий оспариваемого соглашения в их системном единстве, вопреки выводам суда первой инстанции, необходимо заключить, что предметом данной сделки фактически охватывался в том числе раздел имущества, нажитого Степанюгиным А.А. и Моревой Е.В. в браке, а также урегулирование сторонами иных, смежных вопросов имущественного характера, в частности, в отношении объектов недвижимости, которые номинально супругам-иностранным гражданам не принадлежали ввиду осуществления регистрации права собственности на них на постороннее лицо (ст. 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), но воспринималось ими в качестве совместно нажитого с экономической точки зрения и потому требовавшего справедливого распределения между сторонами на взаимоприемлемых для них условиях.

Данный вывод, на котором в ходе судебного разбирательства последовательно настаивала сторона истца по первоначальному иску, прямо следует из положений п. 2 соглашения, который, исходя из необходимости его восприятия при сопоставлении с иными условиями обязательства, предусматривал выплату в пользу Степанюгина А.А. денежной компенсации в размере 7000000 руб. в качестве встречного предоставления при разрешении именно вопросов имущественного характера, связывающих стороны как лиц, состоящих в браке и ведущих совместное хозяйство. Условия относительно обязанности данного лица воздерживаться от ряда действий неимущественного характера в отношении Моревой Е.В., которые суд первой инстанции посчитал недопустимыми как посягающими на основы правопорядка и нравственности, в свою очередь, выступали в качестве необходимого условия осуществления денежного исполнения в остальной части, составлявшей 3400000 руб., не имея при этом непосредственного отношения к иным обязанностям сторон из спорной сделки, которая, таким образом, фактически представляла собой смешанный договор по смыслу п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации.

На такое же понимание условий обязательства ориентирует также и поведение самих сторон в предшествовавший заключению сделки период, а также в период после ее совершения. Из электронной переписки, представленной в материалы дела, усматривается, в частности, что за несколько дней до заключения соглашения сторонами обсуждался факт перехода права собственности на земельные участки, чем и было обусловлено предложение Моревой Е.В., которая сокрыла данный факт от супруга, о передаче Степанюгину А.А. соответствующей денежной компенсации за причитающуюся ему долю в данном имуществе.

При этом, осуществляя квалификацию спорного соглашения с точки зрения системы гражданско-правовых договоров, судебная коллегия отклоняет доводы ответчика по встречному иску касательно того, что рассматриваемая сделка представляет собой соглашение об отступном, и в этой части соглашается с выводами суда первой инстанции.

Так, из содержания ст. ст. 407, 409 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что отступное является одним из способов прекращения гражданско-правового обязательства, в силу которого одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности (п. 1 ст. 307 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В настоящем же случае, как мотивированно указывает сам Степанюгин А.А., спорным соглашением были урегулированы вопросы раздела общего имущества супругов, то есть отношения собственности, имеющие вещно-правовую, а не обязательственную, природу.

На основании п. п. 1, 2 ст. 256 Гражданского кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, если брачным договором между ними не установлен иной режим этого имущества.

Имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также полученное одним из супругов во время брака в дар или в порядке наследования, является его собственностью.

Согласно п. п. 1, 2 ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью.

К имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие). Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.

В соответствии со ст. 40 Семейного кодекса Российской Федерации брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в браке и (или) в случае его расторжения.

Брачным договором супруги вправе изменить установленный законом режим совместной собственности (ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации), установить режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов.

Брачный договор может быть заключен как в отношении имеющегося, так и в отношении будущего имущества супругов.

Супруги вправе определить в брачном договоре свои права и обязанности по взаимному содержанию, способы участия в доходах друг друга, порядок несения каждым из них семейных расходов; определить имущество, которое будет передано каждому из супругов в случае расторжения брака, а также включить в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений супругов (п. 1 ст. 42 Семейного кодекса Российской Федерации).

Из положений приведенных выше норм права следует, что брачный договор является основанием для возникновения, изменения и прекращения прав и обязанностей супругов в отношении их совместной собственности, а также урегулирования иных вопросов имущественного характера.

При этом в силу прямого указания п. 2 ст. 41 Семейного кодекса Российской Федерации брачный договор заключается в письменной форме и подлежит нотариальному удостоверению. Аналогичные требования применительно к имеющему схожую правовую природу соглашению о разделе принадлежащего супругам общего имущества установлены п. 2 ст. 38 Семейного кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент заключения оспариваемого соглашения).

В соответствии с п. п. 1, 3 ст. 163 Гражданского кодекса Российской Федерации нотариальное удостоверение сделки означает проверку законности сделки, в том числе наличия у каждой из сторон права на ее совершение, и осуществляется нотариусом или должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие, в порядке, установленном законом о нотариате и нотариальной деятельности.

Если нотариальное удостоверение сделки является обязательным, несоблюдение нотариальной формы сделки влечет ее ничтожность.

Таким образом, заключенное между сторонами соглашение от 23.10.2021, которое судебная коллегия полагает необходимым квалифицировать в качестве смешанного договора, к которому в части п. 2 соглашения подлежат применению общие нормы о брачном договоре (соглашении о разделе совместно нажитого имущества), ввиду несоблюдения требований к форме сделки следует рассматривать в качестве ничтожного, то есть недействительного независимо от его признания таковым судом (п. 1 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации), и потому, по общему правилу п. 1 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, не влекущего юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с недействительностью этой сделки, и недействительного с момента ее совершения.

В то же время в соответствии с п. 5 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Согласно п. п. 3 и 4 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) (п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, как разъясняется в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе, в получении необходимой информации.

При разрешении настоящего спора судебная коллегия учитывает, что заключение оспариваемого соглашения об урегулировании вопросов, связанных с общим имуществом супругов, было предложено самой Моревой Е.В., которая – несмотря на известность сторонам сделки о необходимости ее нотариального удостоверения, что ими отмечалось в ходе переписки, – изначально осуществляла его надлежащее исполнение и признавала себя связанным им, тем самым давая Степанюгину А.А. разумные основания полагаться на действительность такой сделки.

Принимая во внимание, что заявление о недействительности спорного соглашения по рассматриваемым основаниям впервые сделано Моревой Е.В. лишь после предъявления первоначальных исковых требований о взыскании остаточной задолженности по договору, судебная коллегия приходит к выводу о непоследовательном, недобросовестном поведении ответчика по первоначальному иску, которое направлено на возврат исполненного по сделке по формальным основаниям, ранее не воспринимавшимися в отношениях сторон в качестве препятствующих заключению и надлежащему исполнению договора. Подобное поведение является недопустимым как нарушающее принцип эстоппель – запрет ссылаться на обстоятельства, которые ранее признавались лицом бесспорными исходя из его действий или заверений, а также правило о запрете противоречить собственному предыдущему поведению.

При изложенных обстоятельствах удовлетворение встречного иска о возврате всего полученного по сделке в порядке п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, учитывая обусловленность заключения договора необходимостью разрешения между сторонами спора о правовой судьбе имущества, которое формально им не принадлежало и потому разделу не подлежало, будучи зарегистрированным на третьих лиц, привело бы к несправедливому результату, подрыванию возникших у другой стороны разумных ожиданий и необходимости инициирования самостоятельного судебного спора, направленного на включение соответствующего имущества в имущественную массу сторон как супругов или, при невозможности такового, взыскание надлежащей денежной компенсации, исключающей возникновение на стороне одного из супругов или иных лиц неосновательного обогащения. Соответственно, в части, в которой спорное соглашение касалось определения имущественных прав и обязанностей сторон в отношении нажитого ими в браке имущества (п. 2 соглашения), оно не подлежит признанию недействительным по встречному иску Моревой Е.В.

В остальной же части, касающейся принятия Степанюгиным А.А. обязанности воздерживаться от любых действий, направленных против Моревой Е.В., членов ее семьи и друзей (осуществления угроз, направления писем и иных сообщений по месту работы, публикаций в социальных сетях, обвинений, угроз и прочих сообщений негативного характера), оспариваемое соглашение, как правомерно заключил суд первой инстанции, является ничтожным применительно к ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации как сделка, заведомо противная основам правопорядка и нравственности (добрым нравам). Цель, преследуемая сторонами соглашения в данной части, является антисоциальной по своей природе, поскольку обязанность воздерживаться от нарушения конституционных прав и свобод иных лиц, которые устанавливаются и гарантируются законодательством всем людям, проживающим на территории Российской Федерации, принципиально не может быть предметом гражданско-правовой сделки.

При этом надлежащих доказательств того, что в рассматриваемой части условия соглашения, предусматривающие внесение Моревой Е.В. платы в размере 3400000 руб., в действительности также были обусловлены состоянием взаимных расчетов между супругами, намеревавшимися урегулировать вопрос имущественных отношений по поводу совместно нажитого ими в браке имущества, не представлено. Из самого соглашения, толкуемого по правилам ст. 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, прийти к такому выводу не представляется возможным, мотивы подобного конструирования обязательства не раскрыты, а объяснения Степанюгина А.А. и его представителя касательно объема имущественных требований (совместно нажитого имущества), составивших предмет соглашения, являются противоречивыми, не согласуются между собой и оцениваются судебной коллегией критически.

Исходя из вышеизложенного, обжалуемое судебное решение подлежит отмене в части удовлетворения встречных исковых требований о признании соглашения от 23.10.2021 недействительной сделкой и применении последствий ее недействительности. Оснований для удовлетворения данных требований не имеется, как и для разрешения производных требований о распределении между сторонами судебных расходов согласно ст. ст. 88, 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с ч. 4 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены решения суда первой инстанции, судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь ст. ст. 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░. ░░░░░░░░░░░░░ ░░ 22.05.2023 ░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░.

░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ (░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░) – ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░

░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░

░.░. ░░░░░░░░░