Решение по делу № 22-2258/2015 от 07.10.2015

Судья Попова Н.Ю.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

уголовное дело № 22-2258/2015

г.Астрахань 10 ноября 2015г.

Суд апелляционной инстанции Астраханского областного суда в составе:
председательствующего судьи Фролова Ю.Ф.,
при секретаре Калигиной В.В.,

с участием прокурора Медведевой И.А.,

адвокатов Идрисова М.К., Тарковой И.Ю.,

осужденных Баширова Р.А., Шахруева К.М., Оева Б.С. с использованием систем видеоконференцсвязи,

рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционным жалобам осужденного Оева Б.С. и адвокатов Идрисова М.К., Марковой Д.А. и Тарковой Т.Ю. на приговор Советского районного суда г.Астрахани от 30 июля 2015г., которым

Баширов Р.А., <данные изъяты> <данные изъяты>

<данные изъяты>

осужден по ч. 2 ст. 321 УК Российской Федерации к 2 годам 10 месяцам лишения свободы, с отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима;

Шахруев К.М., <данные изъяты>

• <данные изъяты>

• <данные изъяты>

• <данные изъяты>

осужден по ч. 2 ст. 321 УК Российской Федерации к 3 годам 6 месяцам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Оев Б.С., <данные изъяты>

<данные изъяты>

осужден по ч. 2 ст. 321 УК Российской Федерации к 3 годам 9 месяцам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

На основании ст. 70 УК Российской Федерации, по совокупности приговоров, путем частичного присоединения к назначенному по данному приговору наказанию не отбытой части наказания по приговору от 1 апреля 2008г., окончательно назначено наказание 7 лет 3 месяца лишения свободы, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима,

УСТАНОВИЛ:

Приговором суда Оев Б.С. признан виновным в дезорганизации деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, то есть в угрозе применения насилия в отношении сотрудника места лишения свободы в связи осуществлением им служебной деятельности и его близких.

Осужденные Баширов Р.А и Шахруев К.М признаны виновными в дезорганизации деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, то есть в угрозе применения насилия в отношении сотрудника места лишения свободы в связи осуществлением им служебной деятельности.

Преступление совершено 8 июня 2014г. на территории <данные изъяты> при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В апелляционной жалобе адвокат Идрисов М.К. в интересах осужденного Оева Б.С. ставит вопрос об отмене приговора суда, считая его незаконным и необоснованным и полагая, что после исследования доказательств стороны обвинения о причастности его подзащитного к инкриминируемому деянию, с уверенностью сказать о том, что его вина доказана - нельзя, ссылаясь на разногласия и факты, не соответствующие действительности, а по большей части -доказывающие невиновность Оева Б.С, отмечая, что показания потерпевших и свидетелей строятся на догадках и предположениях и противоречат материалам дела.

Обращает внимание, что реально воспринимать слова угроз о применении насилия со стороны Оева Б.С. ни один из потерпевших не мог, что и было подтверждено последними в судебном заседании, поскольку он осужден на длительный срок, является гражданином другого государства, близких и родных на территории Российской Федерации не имеет, а показания, которые были даны потерпевшими и свидетелями в судебном заседании, судом при вынесении приговора не приняты во внимание; показания, указанные в приговоре суда, противоречат показаниям, данным ими в судебном заседании, что ставит под сомнение законность и обоснованность судебного решения.

Указывает, что ни один из свидетелей стороны обвинения четко пояснить причины возникшего конфликта не смог, однако в ходе судебного заседания из показаний свидетелей ФИО1, ФИО2, а также подсудимых установлено, что его причиной послужило неоказание медицинской помощи осужденному ФИО3, что не опровергалось свидетелями со стороны обвинения.

Отмечает, что, согласно материалам дела, Оев Б.С. допустил нарушение в 20 часов 8 июня 2014г., связанное с нарушением формы одежды (находился без куртки); при этом в документах отсутствуют указания на какие-либо противоправные действия со стороны Оева Б.С. в отношении представителей администрации колонии, что еще раз свидетельствует о надуманности данного факта.

По мнению защитника, судом необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о проведении лингвистической экспертизы, поскольку суд определил наличие угроз на просмотренной видеозаписи, однако из нее и из показаний потерпевших и свидетелей кроме ненормативной лексики ничего не прослеживается, это еще раз ставит под сомнение законность и обоснованность приговора, и свидетельствует о нарушении принципа презумпции невиновности.

Просит отменить приговор суда и направить материалы уголовного дела на новое рассмотрение.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней осужденный Оев Б.С. также высказывает несогласие с судебным решением, считая его незаконным, ввиду нарушений уголовно-процессуального законодательства, неправильного применения уголовного закона и несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

Указывает, что фактически исследованные доказательства, свидетельствуют, что имели место не угрозы применения насилия, а оскорбления с использованием нецензурной лексики. Потерпевшие придали иной смысл высказываниям, указав, что восприняли их реально. Полагает, поскольку имела место нецензурная брань, необходимо было провести экспертизу для определения смысла данной брани.

Обращает внимание, что, согласно ст. 83 УИК Российской Федерации, законное установление видеокамер в помещении СУС будет только при наличии расписок от осужденных об их уведомлении. Суд эти обстоятельства должным образом не проверил. При отсутствии таковых действия администрации являются незаконными, нарушающими права, гарантированные ст. 23 и 24 Конституции Российской Федерации, то есть причиной конфликта является незаконная деятельность администрации исправительного учреждения. С учетом этого деяние должно быть квалифицировано по ст. 319 и 167 ч. 1 УК Российской Федерации.

На основании этих доводов просит приговор отменить, и дело направить на новое рассмотрение.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Маркова Д.А., в интересах осужденного Баширова Р.А. ставит вопрос об отмене приговора, считая его незаконным и необоснованным ввиду существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона.

Основываясь на показания Баширова, исследованную в суде видеозапись, показания Оева, Шахруева, свидетеля ФИО1 и свидетелей обвинения, защитник считает, что при установленных на их основе фактических обстоятельствах суд неправильно пришел к выводу о том, что в высказываниях Баширова, Шахруева и Оева имелись угрозы применения насилия и физической расправы в адрес потерпевших, поскольку закон под угрозой применения насилия по данному составу преступления подразумевает действия или высказывания виновного, выражающие намерение применить насилие в отношении представителя власти или его близких. При этом ответственность за угрозу наступает, если имелись основания опасаться ее осуществления. Исходя из установленных обстоятельств дела, данные угрозы не могли восприниматься потерпевшими реально, поскольку не было оснований для опасения осуществления этих угроз подсудимыми, в связи с тем, что отряд, в котором содержались подсудимые, в момент указанных угроз был отделен отсекающей решеткой.

Защита считает, что все высказывания Баширова с использованием нецензурной брани в адрес потерпевших носят оскорбительный характер, нежели содержат угрозы, в связи с чем считает, что действия ее подзащитного Баширова подпадают под признаки состава преступления, предусмотренного ст. 319 УК Российской Федерации.

Автор жалобы отмечает, что суд не дал оценки противоречиям, которые были выявлены в процессе судебного разбирательства между показаниями потерпевших и свидетелей; не обратил внимания на тот факт, что показания потерпевшего ФИО11 в той части, что в локальных зонах собрались 400-500 заключенных других бараков противоречат показаниям свидетеля ФИО9; при допросе в суде свидетелей защиты ФИО1 и ФИО2, последние пояснили, что следователем ФИО12 не допрашивались, но при этом участниками процесса были установлены протоколы допросов данных лиц в материалах дела, что говорит о фальсификации данных протоколов следователем ФИО12, однако данный факт тоже был оставлен без внимания; судом нарушено право ее подзащитного Баширова Р.А. на ознакомление с протоколом судебного заседания; необоснованно отказано стороне защиты в проведении лингвистической и физико-технической экспертиз.

Обращает внимание, что в обжалуемом приговоре суд не проанализировал и не дал оценку такому доказательству, как акт водворения ее подзащитного Баширова Р.А. в штрафной изолятор, куда он был водворен с формулировкой «нарушение формы одежды и оскорбление»; в ходе судебного разбирательства суда не проверил законность установки видеокамер в бараке <данные изъяты>, в котором в это время находился Баширов Р.А., тогда как сторона обвинения утверждала, что таковые установлены в законном порядке; необоснованно отказал в вызове для допроса свидетеля ФИО3, чем грубо нарушил право Баширова Р.А. на защиту.

Просит изменить приговор суда и переквалифицировать действия Баширова Р.А. на ст. 319 УК Российской Федерации, назначив наказание в виде исправительных работ.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Таркова И.Ю., в интересах осужденного Шахруева К.М. ставит вопрос об отмене приговора суда, считая его незаконным и необоснованным, ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, нарушений уголовно-процессуального законодательства, неправильного применения уголовного закона, а назначенное наказание чрезмерно суровым.

Указывает, что 8 июня 2014г. ее подзащитный был возмущен тем, что администрацией исправительного учреждения длительный период времени не оказывалась помощь осужденному ФИО3, у которого была кровоточащая рана на руке; при этом, кроме просьб о вызове ФИО3 врача и высказываний в нецензурной форме, в которых отсутствовали какие-либо угрозы, в том числе и в причинении телесных повреждений, никому ничего не говорил; факт употребления нецензурных выражений подтверждается просмотренной в судебном заседании видеозаписью событий, показаниями подсудимых Оева и Баширова; факт возникновения конфликтной ситуации из-за неоказания помощи ФИО3 подтвердил допрошенный в судебном заседании осужденный ФИО1; в удовлетворении ходатайства о вызове и допросе осужденного ФИО3 судом необоснованно отказано.

Считает, что суд назначил Шахруеву чрезмерно строгое наказание, без учета того, что он зарегистрирован и проживает вдвоем с <данные изъяты>, которая нуждается в материальной и физической помощи и уходе сына; не учел степень его вины, а также мотивы, которыми было вызвано поведение Шахруева.

Отмечает, что, согласно показаниям потерпевших, они посчитали, что подсудимые могут сломать решетку и причинить им телесные повреждения или же осуществить свои угрозы после освобождения из мест лишения свободы. Однако, у ее подзащитного не было ни намерения, ни возможности сломать отделяющую решетку или же металлическую дверь в ней. После случившегося в помещении штрафного изолятора Шахруев виделся с ФИО10 и при этом последний не боялся беседовать с Шахруевым, а Шахруев, в свою очередь, не причинил ему каких-либо телесных повреждений.

Адвокат полагает, что суд не устранил имеющиеся существенные противоречия между показаниями потерпевших и свидетелей; необоснованно отказал подсудимым в предоставлении им протоколов судебных заседаний в ходе рассмотрения дела, лишив их возможности в полном объеме подготовиться к допросам других участников процесса, а также к прениям сторон.

Обращает внимание на идентичность показаний свидетелей и потерпевших, данных в ходе предварительного расследования; в приговоре судом не описаны все признаки объективной стороны вменяемого ее подзащитному преступления; для вывода о наличии или отсутствии вины подсудимого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 321 УК Российской Федерации, необходимо в обязательном порядке установить - была ли высказанная угроза реальной и действительной. Утверждает, что все осужденные не могли причинить потерпевшим телесные повреждения, находясь за закрытой отсекающей решеткой.

Таким образом, по мнению защитника, суд неправильно квалифицировал действия Шахруева по ч. 2 ст. 321 УК Российской Федерации, поскольку в ходе рассмотрения дела установлено, что он высказывался нецензурно в адрес потерпевших, в чем он признался и раскаялся, поэтому совершенные им действия подлежат квалификации по ст. 319 УК Российской Федерации как оскорбление представителя власти.

Просит изменить приговор в отношении Шахруева К.М., переквалифицировав действия последнего на ст. 319 УК Российской Федерации, назначив ему наказание в виде исправительных работ, зачесть в срок отбывания наказании время нахождения под стражей.

На апелляционные жалобы защитников государственным обвинителем Алатарцевым Г.В. принесены возражения, в которых он указывает, что приговор суда является законным и обоснованным, действия осужденных судом квалифицированы правильно, их виновность полностью нашла свое подтверждение в ходе судебного заседания. Вывод суда о виновности осужденных соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, анализ и оценка которым даны в приговоре. Все предусмотренные законом обстоятельства при назначении наказания учтены, поэтому просит приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Выслушав осужденных Баширова Р.А., Шахруева К.М. и Оева Б.С, адвокатов Таркову И.Ю. и Идрисова М.К., поддержавших доводы жалоб, мнение прокурора Медведевой И.А., считавшей приговор суда законным, обоснованным и справедливым, суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены либо изменения приговора по доводам осужденного и защитников.

В заседании суда первой инстанции осужденные вину в совершении преступления не признали.

Несмотря на такую позицию Баширова Р.А., Шахруева К.М. и Оева Б.С. по отношению к предъявленному обвинению и вопреки доводам, изложенным в апелляционных жалобах, фактические обстоятельства по делу установлены правильно, и вывод суда о виновности осуждённых в инкриминируемом преступлении соответствует установленным обстоятельствам и основан, не на предположениях и догадках, как отмечается в жалобах, а на совокупности исследованных при судебном разбирательстве доказательств.

Виновность всех осужденных в совершении преступления при установленных судом фактических обстоятельствах подтверждена доказательствами, которые были получены в период предварительного следствия, проверены в судебном заседании и приведены в приговоре:

показаниями самих осужденных Баширова Р.А. и Шахруева К.М., которые не отрицали факт имевшего место конфликта с представителями исправительного учреждения, поясняя лишь, что он был вызван не оказанием медицинской помощи одному из осужденных, при этом они выражались нецензурной бранью, но угроз не высказывали;

показаниями потерпевших ФИО11, ФИО10,

ФИО4 на предварительном следствии и в судебном заседании;

показаниями свидетелей ФИО5, ФИО13., ФИО6, ФИО7, ФИО8, ФИО9;

а также письменными доказательствами: протоколом осмотра места происшествия - <данные изъяты>, в котором зафиксировано, что в помещении для <данные изъяты> разбиты стекла в оконном проеме, также разбиты и выведены из строя две видеокамеры наблюдения и телевизор; выписками из приказов о назначениях потерпевших на должности; должностными инструкциями заместителя начальника колонии, инспектора-дежурного по жилой зоне, инспектора отдела безопасности <данные изъяты>; суточной ведомостью надзора за осужденными в <данные изъяты>, свидетельствующей о времени заступления на дежурство 8 июня 2014г. ФИО4, ФИО8, ФИО11, ФИО10; видеозаписью событий, имевших место 8 июня 2014г. с 18 часов 21 минуты до 21 часа 38 минут, на флэш-карте.

Вышеуказанные доказательства, приведенные подробно судом в приговоре в обоснование вывода о виновности осужденных, были получены при соблюдении требований уголовно-процессуального закона и являются допустимыми.

Все исследованные в судебном заседании доказательства получили в приговоре объективную и мотивированную оценку, оснований не согласиться с выводами которой у суда апелляционной инстанции не имеется.

В показаниях потерпевших ФИО11, ФИО10, ФИО4 и свидетелей обвинения ФИО5, ФИО13, ФИО6, ФИО7, ФИО8, ФИО9 о фактических обстоятельствах совершенного осужденными преступного деяния существенных противоречий, ставящих под сомнение их достоверность, не содержится.

Имеющееся в показаниях потерпевшего ФИО11 и свидетеля ФИО9, данных в судебном заседании, противоречие о количестве осужденных, вышедших во время конфликта в локальные участки, не порочит показания потерпевшего о действиях Баширова Р.А., Шахруева К.М. и Оева Б.С. и их высказываниях, которые согласуются с показаниями других потерпевших и протоколом просмотра и прослушивания видеозаписи.

Из материалов дела обстоятельств, свидетельствующих о том, что у потерпевших имелись основания для оговора осужденных либо о наличии у них заинтересованности в привлечении их к уголовной ответственности и исходе дела, не усматривается.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, данных о том, что протоколы допросов свидетелей ФИО2 и ФИО1 были сфальсифицированы следователем, не имеется.

Как видно из протокола судебного заседания, в ходе допроса свидетеля ФИО1, по инициативе стороны защиты, указанный вопрос не выяснялся и соответствующие процессуальные документы не исследовались.

Идентичность изложения показаний потерпевших в протоколах допросов в ходе предварительного следствия сама по себе не может являться основанием для признания данных доказательств недопустимыми, поскольку после оглашения этих показаний потерпевшие подтвердили обстоятельства в них изложенные.

В ходе предварительного следствия и судебного заседания нарушений уголовно-процессуального закона, которые могли бы повлиять на объективность выводов суда о доказанности виновности Баширова Р.А., Шахруева К.М. и Оева Б.С, отразиться на правильности квалификации действий каждого из них, допущено не было.

Судом первой инстанции дана верная критическая оценка показаниям свидетелей ФИО2, ФИО1 и осужденных о том, что конфликт возник в связи с не оказанием медицинской помощи осужденному ФИО3, поскольку они опровергаются совокупностью собранных по делу и исследованных доказательств.

Отказ суда в удовлетворении ходатайства о вызове для допроса осужденного ФИО3 не дает оснований для признания обжалуемого приговора необоснованным, поскольку вывод о причинах возникшего в помещении <данные изъяты> конфликта сделан на достаточной для этого совокупности других исследованных доказательств.

Ходатайство адвоката о назначении и проведении экспертиз было разрешено председательствующим в установленном законом порядке (ст. 256 УПК Российской Федерации) с вынесением отдельного судебного решения, в котором указано, что разрешение вопросов, о которых заявляет защитник, для рассмотрения данного дела не требуется. В резолютивной части постановления содержится принятое решение по заявленному ходатайству об отказе в назначении как лингвистической, так и физико-технической экспертизы.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд первой инстанции пришёл к обоснованному выводу о доказанности вины осуждённых Баширова Р.А., Шахруева К.М. и Оева Б.С. в инкриминируемом преступлении, квалифицировав их действия по ч. 2 ст. 321 УК Российской Федерации как дезорганизация деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества, то есть угроза применения насилия в отношении сотрудника места лишения свободы в связи с осуществлением им служебной деятельности, у Оева Б.С. дополнительно - в отношении близких сотрудника места лишения свободы.

Оснований для иной уголовно-правовой оценки совершённого осуждёнными преступления, в том числе для переквалификации их действий на ст. 319 и ч. 1 ст. 167 УК Российской Федерации, по доводам апелляционных жалоб, суд апелляционной инстанции не усматривает.

По смыслу закона, осужденный, находящийся в местах лишения свободы на основании приговора, вступившего в законную силу, должен соблюдать правила внутреннего распорядка исправительного учреждения, обеспечивающие его нормальную деятельность.

Состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 321 УК Российской Федерации, является формальным, и данное деяние считается оконченным с момента совершения действий, составляющих его объективную сторону, в конструкцию которой не включены общественно-опасные последствия.

Основным непосредственным объектом данного преступления является нормальная деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, а дополнительным объектом - здоровье личности.

С объективной стороны данное преступление выражается в применении насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозе применить насилие.

По смыслу уголовного закона, угроза применения насилия - это психическое насилие, то есть общественно-опасное воздействие на психику человека с целью преодоления воли потерпевшего для достижения преступного результата.

Вид угрозы в данной норме уголовного закона не конкретизирован, но это могут быть как угрозы нанесения побоев, так и угрозы убийством, а равно угрозы насилия неопределенного характера.

Суд апелляционной инстанции с учетом характера высказываний осужденных, подробно описанных в протоколе осмотра и прослушивания видеозаписи с флэш-карты, соглашается с выводами органа предварительного следствия и суда первой инстанции, что они расцениваются, как угрозы насилием и восприняты потерпевшими именно как таковые.

Как обоснованно отмечается в апелляционных жалобах, угроза насилием должна быть реальной, то есть такой, чтобы у потерпевшего были основания опасаться осуществления данной угрозы.

Для оценки реальности угрозы следует учитывать обстоятельства, характеризующие обстановку, в которой потерпевшему угрожают, личность угрожающего, взаимоотношения потерпевшего и виновного и т.п.

Судом первой инстанции обоснованно признано, что потерпевшие ФИО10. ФИО11 и ФИО4 воспринимали угрозы, высказываемые им Оевым Б.С. Шахруевым К.М. и Башировым Р.А. в связи с осуществлением потерпевшими служебной деятельности, реально, и для этого были объективные основания, поскольку угрозы сопровождались агрессивным поведением осужденных, умышленным повреждением и уничтожением имущества <данные изъяты>, разбитием оконных стекол и рамы, метанием в сотрудников исправительного учреждения фрагментов от разбитого телевизора, нанесением ударов ногами по двери отсекающей решетки с требованиями её открыть, отказом соблюдать Правила внутреннего распорядка и распорядка дня, недовольством режимом содержания.

О том, что потерпевшие восприняли угрозы реально и опасались их осуществления, свидетельствует то обстоятельство, что медицинская помощь осужденному <данные изъяты> прибывшим фельдшером оказывалась первоначально через ограждающую решетку, и только, когда данный осужденный стал терять сознание, открыв дверь, его вывели из помещения <данные изъяты>.

Довод апелляционной жалобы адвоката Тарковой И.Ю. о том, что угрозы не являлись реальными, и потерпевшие не воспринимали их таковыми, поскольку после конфликта ФИО10 встречался с осужденным Шахруевым в штрафном изоляторе, не опасался встретиться с ним, при встрече ему не было причинено никакого вреда, не может служить основанием для признания вышеуказанного вывода о реальности угроз несостоятельным.

Главным и определяющим по данному делу является то, что угрозы, высказанные осужденными, с учетом объективного и субъективного критериев расценены как реальные в момент их высказывания. При этом не имеет значения, намеревались осужденные реализовать высказанные угрозы немедленно или в будущем либо вовсе не имели намерения применять насилие.

Тот факт, что после произошедшего осужденные были водворены в штрафной изолятор за нарушение формы одежды, не свидетельствует о том, что они дважды наказаны за одни и те же действия.

Довод апелляционных жалоб о том, что действия осужденных не могут рассматриваться как преступные, поскольку они связаны с незаконной деятельностью администрации исправительного учреждения по установке видеокамер и осуществлению с их помощью наблюдения, противоречит установленным фактическим обстоятельствам и не основан на требованиях закона.

Определяя в ст. 10 УИК Российской Федерации основы правового положения осужденных, законодатель закрепил, что Российская Федерация уважает и охраняет права, свободы и законные интересы осужденных, обеспечивает законность применения средств их исправления, их правовую защиту и личную безопасность при исполнении наказаний. При исполнении наказаний осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъятиями и ограничениями, установленными уголовным. уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации.

В силу ст. 83 УИК Российской Федерации администрации исправительных учреждений предоставлено право использовать аудиовизуальные, электронные и иные технические средства надзора и контроля для предупреждения побегов и других преступлений, нарушений установленного порядка отбывания наказания и в целях получения необходимой информации о поведении осужденных. Администрация исправительных учреждений обязана под расписку уведомлять осужденных о применении \казанных средств надзора и контроля.

Таким образом, исходя из содержания вышеуказанной нормы, использование технических средств надзора и контроля в исправительных учреждениях носит предупредительный характер, и администрация <данные изъяты> правомерно осуществляла видеонаблюдение за осужденными в помещениях <данные изъяты> данные действия не противоречат закону.

Ограничение конституционных прав осужденных в данном случае является допустимым и оправданным в целях осуществления контроля за соблюдением режима отбывания лишения свободы, личной безопасности осужденных и персонала учреждения, позволяет в значительной степени снизить вероятность совершения побегов, обеспечить надежную охрану и изоляцию осужденных, повысить эффективность постоянного надзора за ними, поэтому не может рассматриваться как нарушающее или ограничивающее права осужденных.

Доводы апелляционных жалоб об отсутствии надлежащего уведомления осужденных об установлении камер видеонаблюдения в помещениях <данные изъяты> не ставят под сомнение обоснованность вывода о законности действий администрации <данные изъяты> по использованию технических средств надзора и контроля.

Нарушений уголовно-процессуального закона в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства, влекущих отмену обжалуемого приговора, не допущено.

Обжалуемый приговор постановлен в соответствии с требованиями ст. 297, 304, 307- 309 УПК Российской Федерации. Преступное деяние, за которое осуждены Баширов Р.А., Шахруев К.М. и Оев Б.С, в нем в необходимой и достаточной степени описано.

Довод апелляционных жалоб о том, что суд необоснованно отказал подсудимым в получении протоколов судебных заседаний, лишив их возможности подготовиться к допросам других участников процесса и к прениям сторон, суд апелляционной инстанции признает неосновательным.

В силу ч. 6 ст. 259 УПК Российской Федерации ознакомление участников процесса с изготовленными частями протокола судебного заседания является правом, а не обязанностью суда.

Не ознакомление подсудимых перед дачей показаний и перед прениями с протоколом судебного заседания, изготавливаемым по частям, не может расцениваться как нарушение и ограничение прав участников судопроизводства, поскольку судебное разбирательство проходило при их непосредственном участии, доказательства по делу исследовались в их присутствии и с их участием и были им известны, кроме того, законом предоставлено право участникам процесса фиксировать его ход.

При назначении наказания, суд учел все обстоятельства, влияющие на его вид и размер. Назначенное судом каждому из осужденных наказание, соответствует требованиям ст. 6, 43, 60, 61, 63 УК Российской Федерации, и является справедливым.

Правильно разрешён судом и вопрос о невозможности назначения осужденным наказания в соответствии с нормами ст. 73 УК Российской Федерации. Обоснованно суд пришел и к выводу об отсутствии оснований для изменения им, в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК Российской Федерации Российской Федерации, категории преступления.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что оснований для удовлетворения апелляционных жалоб осужденного Оева Б.С. и защитников не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК Российской Федерации, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

Приговор Советского районного суда г.Астрахани от 30 июля 2015г. в отношении Баширова Р.А., Шахруева К.М. и Оева Б.С. оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденного Оева Б.С. и защитников Идрисова М.К., Марковой Д.А. и Тарковой И.Ю. - без удовлетворения.

Апелляционное постановление вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК Российской Федерации.