Решение по делу № 33-12237/2013 от 28.11.2013

Судья - Петрова Е.А.

Дело №33-12237

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда в составе:

председательствующего Валуевой Л.Б.

и судей Петуховой Е.В., Опалевой Т.П.

при секретаре Семченко И.Г. с участием прокурора Пермской краевой прокуратуры Бабушкиной О.В. рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционной инстанции в г. Перми 25 декабря 2013 года дело по апелляционным жалобам Огородовой С.С, муниципального бюджетного учреждения здравоохранения (МБУЗ) «Городская больница № **» на решение Березниковского городского суда Пермского края от 8 октября 2013 года, которым постановлено:

взыскать с Муниципального бюджетного учреждения здравоохранения «Городская больница № **» в пользу П. компенсацию морального вреда в размере *** рублей.

В удовлетворении исковых требований Огородовой С.С. к МБУЗ «Городская больница № **» о взыскании в ее пользу компенсации морального вреда в размере *** рублей, в пользу П. в размере *** рублей - отказать.

Взыскать с Муниципального бюджетного учреждения здравоохранения «Городская больница № **» в доход муниципального образования «Город Березники» государственную пошлину в размере *** рублей.

Ознакомившись с материалами дела, заслушав доклад судьи Петуховой Е.В., пояснения Огородовой С.С, представителя МБУЗ «Городская больница № **» Захарова А.С, заключение прокурора Пермской краевой прокуратуры Бабушкиной О.В. об отмене решения суда в части отказа Огородовой С.С. в удовлетворении ее требований о компенсации морального вреда, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Огородова С.С. обратилась в суд с иском к МБУЗ «Городская больница № **» о взыскании денежной компенсации морального вреда в свою пользу в размере *** рублей, в пользу своей несовершеннолетней дочери П. - в размере *** рублей.

В обоснование заявленных требований указала на то, что 10.08.2010 г. ее дочь -П. поступила в ЛОР-отделение МБУЗ «Городская больница № **» в связи с травмой носа.

13.08.2010 г. старшая медицинская сестра отделения анестезиологии и реанимации А. выполняя назначение врача анестезиолога-реаниматолога, ввела через катетер в левую руку ее дочери препараты «атропин», «реланиум», «диприван».

Полагала, что Ахматгараева Е.З. ввела катетер в артериальное русло левой руки В. в результате чего у последней произошло развитие острого тромбоза плечевой артерии, артерий предплечья слева и привело к ампутации предплечья.

Полагала, что тяжкий вред здоровью П. наступил вследствие ненадлежащего оказания медицинской помощи в МБУЗ «Городская больница № **» в результате неправильного введения лекарства, поздней диагностики развивающейся ишемии левой верхней конечности, отсутствия терапевтического лечения тромбоза в начале заболевания. Действиями (бездействиями) ответчика ей и ее дочери причинен моральный вред.

Из-за ампутации руки В. лишена возможности нормально физически и психически развиваться. При проведении операций В. испытывала физическую боль, нравственные страдания. Ребенку предстоит всю жизнь прожить инвалидом, она будет лишена тех радостей жизни, которые доступны другим детям: возможности полноценно развиваться физически, играть со сверстниками. У В. возникли физические трудности в самообслуживании, будет затруднено обучение в школе, в ВУЗе.

Считала, что физический недостаток не может не сказаться в будущем на формировании психического здоровья ребенка.

Нравственные страдания самой истицы выразились в том, что ей тяжело было видеть те последствия, которые возникли в результате ненадлежащего исполнения медицинским персоналом ответчика своих функциональных обязанностей. Ей тяжело осознавать, какие физические мучения испытывает ее дочь и какие проблемы физического и психического характера у нее возникнут в будущем.

В судебном заседании истица на иске настаивала в полном объеме. Дополнила, что через полгода после ампутации левой руки В. её направили в г.Санкт-Петербург на косметическую операцию по закрытию культи, для чего у нее в паху был взят кусок кожи, где сейчас остался шрам. Кроме того, врачи для закрытия культи стягивали кожу со всей спины, в связи с чем у В. остался шрам на всю спину. В обоснование морального вреда, причиненного ее дочери, дополнила, что в настоящее время у В. развился комплекс из-за отсутствия части левой руки: она постоянно прячет левую руку за спину, пытается ее скрыть от посторонних глаз, думая, что все обращают на нее внимание. В 6 лет у В. появился страх перед новым коллективом. В настоящее время В. установлена инвалидность, которую ей необходимо подтверждать каждые два года.

Причиненный ей (истцу) моральный вред обосновывает также тем, что все произошедшее она пережила вместе с дочерью. С момента проведения первой операции 13.08.2010 г. и до настоящего времени она (истец) не спит, постоянно нервничает, переживает, все ее мысли только о ребенке. Кроме того, из-за случившихся событий с В. дедушка истца сильно переживал, перенес инфаркт и умер. Истец, находясь в г. Санкт-Петербург с дочерью, была лишена возможности приехать на похороны дедушки, из-за чего также сильно переживала. Указала, что со стороны МБУЗ «Городская больница № **» не было принесено извинений.

Представитель ответчика МБУЗ «Городская больница № **» Захаров А.С., действующий на основании доверенности от 06.09.2013 г., с иском был не согласен.

Третье лицо Ахматгараева Е.З. в судебное заседание не явилась, просила о рассмотрении дела в ее отсутствие, указала, что с иском не согласна. Обоснованных возражений по иску и его мотивам не представила.

Судом постановлено приведенное выше решение, об отмене которого просят в своих апелляционных жалобах Огородова С.С, муниципальное бюджетное учреждение здравоохранения «Городская больница № **», ссылаясь на незаконность и необоснованность решения.

В апелляционной жалобе Огородовой С.С. приведен довод о необоснованном отказе судом в возмещении причиненного ей морального вреда в размере *** руб., мотивированного причинением ей нравственных страданий от вида страданий и переживаний своей малолетней дочери до и после операций, а также в настоящее время. Заявляет, что перенесла не только моральные, но и физические страдания, что выразилось в бессонных ночах, головных болях, ношении ребенка на руках и т.д.

Считает, что суд не имел права не признавать причинение ей нравственных страданий при сложившейся ситуации, когда пострадал ее родной ребенок.

Заявительница также считает, что сумма компенсации морального вреда, взысканная в пользу ее дочери *** рублей) с учетом уже наступивших последствий, а также возможных неблагоприятных последствий, которые еще могут наступить, является существенно заниженной и должна быть увеличена.

Просит отменить решение в части отказа в удовлетворении ее требований о компенсации морального вреда в свою пользу и изменить решение суда в части размера компенсации морального вреда, взысканного в пользу ее дочери, увеличив его до *** рублей.

В апелляционной жалобе МБУЗ «Городская больница № **» просит отменить решение полностью и отказать в удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

Оспаривает выводы суда о том, что являются установленными: факт введения Ахматгараевой Е.З. ошибочно лекарственного средства в артерию левой руки П. факт того, что врачами больницы поздно диагностирован острый тромбоз артерий П. факт отсутствия своевременного терапевтического лечения тромбоза, что привело к ампутации части предплечья П.

Суд не учел, что в ходе предварительного расследования уголовного дела Ахматгараева Е.З. поясняла, что ввела катетер не в артерию, а в вену. Свидетель Ц. - врач-анестезиолог, обеспечивавший наркоз во время операции, подтвердил ее показания. Свидетель М. врач, проводивший операцию, дал аналогичные показания.

Свидетель А. - сосудистый хирург пояснял, что он поставил диагноз «Острый тромбоз» сразу после возникновения заболевания и сразу же назначил и провел операцию, которая прошла успешно. При проведении операции было выяснено, что артерия не была повреждена. Все действия по лечению П. в том числе и ее направление в краевую больницу, были предприняты своевременно.

Суд необоснованно дал критическую оценку показаниям указанных свидетелей.

Заявитель считает, что показания названных свидетелей, как очевидцев произошедшего, более достоверны, чем выводы экспертов в уголовном деле.

Данные пагистологического исследования участка локтевой артерии П. № ** о наличии тромбов не только в артериях, но и в венах, не опровергают показания указанных свидетелей.

Заявитель считает, что для правильного разрешения спора суду следовало назначить судебно-медицинскую экспертизу. Однако соответствующее ходатайство МБУЗ «Городская больница № **» было отклонено судом в связи с наличием в распоряжении суда заключения экспертов, выполненного в рамках уголовного дела по обвинению Ахматгараевой Е.З. по ч. 2 ст. 118 УК РФ. Полагает, что заключение, выполненное в рамках другого дела, которое не было разрешено по существу, не может служить доказательством по настоящему гражданскому делу. МБУЗ «Городская больница № **» не была привлечена к участию в том деле и не имела возможности просить суд провести экспертизу в конкретном экспертном учреждении и конкретным экспертом, заявлять отвод эксперту, формулировать вопросы для эксперта, знакомиться с заключением эксперта, ходатайствовать о проведении повторной, дополнительной, комплексной, комиссионной экспертизы (ст. 79 ГПК РФ).

Считает завышенным размер компенсации морального вреда, взысканный в пользу П. В обоснование этого довода заявитель ссылается на сложившуюся судебную практику по иным делам.

В деле имеются возражения прокуратуры г. Березники на поданные заявителями апелляционные жалобы, в которых содержится просьба об оставлении решения суда без изменения.

В суде апелляционной инстанции представитель ответчика МБУЗ «Городская больница № **» Захаров А.С., истица Огородова С.С. настаивали на удовлетворении своих апелляционных жалоб.

Прокурор Пермской краевой прокуратуры Бабушкина О.В. в своем заключении просила об отмене решения суда в части отказа Огородовой С.С. в удовлетворении ее требования о компенсации морального вреда.

Судебная коллегия находит решение суда, подлежащим отмене в части, в связи с неправильным применением норм материального права, неправильным установлением обстоятельств, имеющих значение для дела (п.п.1,4 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

В силу ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Согласно п. 2 ст. 1101 ГК РФ, размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Согласно разъяснениям, содержащимся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» размер компенсации морального вреда зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Как следует из п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда.

При разрешении спора судом установлено и следует из материалов дела, что 10 августа 2010 года в 14 часов 45 минут в плановом порядке по направлению ЛОР-врача МУ «Детская больница» г. Березники в отделение гнойной хирургии МУ «Городская больница № **» г. Березники поступила П. /дата рождения/, с диагнозом «перелом костей носа».

П.. была осмотрена ЛОР-врачом отделения М. В медицинской карте ребенка со слов ее матери сведений о наличии хронических заболеваний, аллергических заболеваний, противопоказаний к лекарственным препаратам не имелось.

По итогам осмотра М. была показана репозиция костей носа под наркозом. П. была госпитализирована.

Ввиду выраженного отека и гематомы в области переносицы, операция была отсрочена на 13.08.2010 г.

11.08.2010 г. было проведено обследование П. общий анализ крови, общий анализ мочи, кал на я/глист, ЭКГ, р/графия легких в прямой проекции.

Анализ крови на время кровотечения и время свертываемости не назначался.

12.08.2010 гП. В.А. была осмотрена врачом-анестезиологом МУ «Городская больница № **» Ц. По результатам осмотра противопоказаний выявлено не было.

13.08.2010 г. в 10 часов 20 минут старшая медицинская сестра отделения анестезиологии и реанимации Ахматгараева Е.З. перед началом операции, выполняя назначение врача анестезиолога-реаниматолога Ц. не придала необходимого внимания близкому анатомическому расположению локтевой вены и плечевой артерии в локтевой ямке левой руки П. не предусмотрела возможности неосторожного введения катетера вместо вены в артерию, ошибочно ввела катетер в артериальное русло левой руки П.., после чего ввела через катетер препараты «атропин» в объеме 0,3 мг, «реланиум» в объеме 10 мг и «диприван» в объеме 100 мг.

13.08.2010 г. при проведении операции присутствовали: оперирующий врач М. операционная сестра А1. врач анестезиолог-реаниматолог Ц. и медсестра-анестезист Ахматгараева Е.З.

13.08.2010 г. в 11 часов 00 минут П. была переведена в ЛОР-отделение под наблюдение.

После окончания операции у П.. имелась на левой руке «мраморность» кожи, она жаловалась на боль в руке. Ахматгараева Е.З. назначила П. полуспиртовой компресс на предплечье левой руки. Врачам о сосудистом рисунке и боли в руке П. Ахматгараева Е.З. 13.08.2010 г. не доложила.

После проведения операции 13.08.2010 г. и в утреннее время 14.08.2010 г. П. ни врачом отоларингологом М. ни заведующим отделением Г. ни дежурным хирургом З. не осматривалась.

14.08.2010 г. в 11 часов 50 минут П. была осмотрена дежурным хирургом С. по поводу жалоб на гемморагическую сыпь в области левого предплечья, онемение и бледность второго пальца левой руки, был поставлен диагноз «постинъекционная геморрагическая микроангиопатия левой кисти и предплечья», даны рекомендации: массаж ладони и предплечья, никотиновая кислота и гепарин подкожно. Осмотр ангиохирурга.

14.08.2010 г. в 12 часов 15 минут дежурным хирургом С. после повторного осмотра П. было выявлено, что на плечевой артерии нет пульсации, в связи с чем был поставлен диагноз «острый тромбоз лучевой артерии слева».

14.08.2010 г. в 13 часов 00 минут П. была осмотрена ангиохирургом А. которым был поставлен диагноз «острый тромбоз плечевой артерии слева, острая ишемия 2а степени», рекомендовано экстренное оперативное вмешательство.

14.08.2010 г. в 14 часов 20 минут было начато проведение тромбэктомии, кровоток до пальцев руки был восстановлен.

14.08.2010 г. в 21 час. 40 мин. П. была осмотрена ангиохирургом отделения санавиации Пермской краевой клинической больницы Д. который рекомендовал перевод П. в «Институт сердца» для послеоперационной консервативной терапии.

Ночью 14.08.2010 г. П. была направлена автотранспортом РКЦ в г. Пермь.

15.08.2010 г. около 04 часов П. была доставлена в терапевтическое отделение «Института сердца», около 05 часов - в отделение сердечно-сосудистой хирургии. При осмотре П. в «Институте сердца» пульсация на лучевой артерии была сохранена. По рекомендации главного врача «Института сердца» С1 П. вновь была переведена в стационар МУ «Городская больница № ** г. Березники для реабилитации и консервативного лечения.

16.08.2010 г. посоле поступления из «Института сердца» П. была осмотрена врачом МУ «Детская городская больница» и врачом-реаниматологом, после чего переведена в отделение реанимации.

16.08.2010 г. в 19 часов 40 минут П. вновь была осмотрена, был поставлен диагноз «острый ретромбоз плечевой артерии, ишемия 2а степени слева» ввиду отсутствия пульсации на левой лучевой и локтевой артерии.

16.08.2010 г. в 21 час 40 мин. П. была проведена ангиохирургом А. операция: повторная тромбэктомия из артерий левого предплечья, аутовенозное протезирование лучевой артерии.

17.08.2010 г. в 13 часов П. была осмотрена ангиохирургом по санавиации Х., после чего была проведена операция: тромбэктомия из артерий предплечья слева.

17.08.2010 г. в 21 час 20 минут П. была доставлена в ПККБ № ** «Институт сердца».

18.08.2010 г. П. была проведена операция: ромбэктомия из артерий предплечья слева, пластика плечевой артерии аутовенозной заплатой, аутовенозное репротезирование лучевой артерии.

20.08.2010 г. П. была проведена артернография левой руки.

21.08.2010 г. после консультации детского травматолога-ортопеда Г1. была показана ампутация левой верхней конечности на уровне средней нижней трети левого плеча, с учетом признаков нежизнеспособности левой кисти, предплечья.

28.09.2010 г. П. была проведена операция по ампутации левого предплечья с комбинированной кожной пластикой культи.

Частично удовлетворяя требования Огородовой С.С., действующей в интересах своей несовершеннолетней дочери П. о компенсации морального вреда, суд, ссылаясь на ст. 151 ГК РФ, обоснованно сделал вывод о том, что, тяжкий вред здоровью ее дочери П. причинен в результате ненадлежащего исполнения врачами МБУЗ «Городская больница № **» своих должностных обязанностей, выразившегося в неправильном введении лекарства, в поздней диагностике развивающейся ишемии левой верхней конечности, отсутствии терапевтического лечения тромбоза в начале заболевания.

Суд также учитывал наличие прямой причинно - следственной связи между ненадлежащим оказанием ответчиком медицинских услуг и наступившими последствиями в виде ампутации левого предплечья в верхней трети П.

Делая указанные выводы, суд первой инстанции дал критическую оценку показаниям свидетелей Ц. М. о том, что катетер не мог быть введен П. в артериальное русло левой руки, поскольку данные утверждения носят субъективных характер, опровергаются результатами патологогистологического исследования участка локтевой артерии П. взятой при проведении повторной тромбэктомии 17.08.2010 г., заключением эксперта № ** от 06.02.2012 г., заключением экспертов в области судебно-медицинской экспертизы АНО «Центр Медицинских Экспертиз» от 29.04.2013 г.

Судебная коллегия соглашается с приведенными выводами суда, т.к. они основаны на анализе и надлежащей правовой оценке представленных по делу доказательств в их совокупности: записях, произведенных в медицинских картах стационарного больного Путиловой В.А., показаниях допрошенных в судебном заседании свидетелей, заключении эксперта № ** от 06.02.2012 г. (л.д. 44-69 т. 2 уголовного дела № **), заключении экспертов в области судебно-медицинской экспертизы АНО «Центр Медицинских Экспертиз» от 29.04.2013 г. (л.д. 1-116 т. 4 уголовного дела № **), пояснениях истца.

Несогласие ответчика с оценкой, данной судом показаниям свидетелей: Ахматгараевой Е.З., Ц. М. А. само по себе не свидетельствует о незаконности постановленного по делу решения, сводится к переоценке представленных по делу доказательств, оснований для которой суд апелляционной инстанции не усматривает.

По изложенным выше основаниям суд апелляционной инстанции также не может принять во внимание довод апелляционной жалобы ответчика об его несогласии с выводами суда о том, что являются установленными: факт ошибочного введения Аматгараевой Е.З. в артерию, а не в вену П. лекарственного препарата; факт того, что врачами больницы поздно диагностирован острый тромбоз артерий П..; факт отсутствия своевременного терапевтического лечения тромбоза, что привело к ампутации части предплечья П.

Этот довод опровергается имеющимися в материалах дела доказательствами, в том числе, вышеуказанными экспертными заключениями.

Так согласно выводам, изложенным в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы № ** от 06.02.2012 г., наиболее вероятной причиной развития у П. острого тромбоза было внутриартериальное введение реланиума, на что указывают: близкое анатомическое расположение локтевой вены и плечевой артерии в локтевой ямке; факт внутрисосудистого введения реланиума, наличие противопоказаний внутриартериального введения реланиума из-за возможности развития гангрены; развитие клиники тромбоза после проведенной операции с предмедикацией реланиумом при внутрисосудистом его введении, распространение тромбов именно в артериальном, а не венозном русле, выявление тромба в плечевой артерии и ниже ее бифуркации: в локтевой и лучевой артериях предплечья; отсутствие в представленных материалах иных причин для развития у П. тромбоза артерий левой верхней конечности.

При оказании медицинской помощи П. в ГБ № ** г. Березники были допущены следующие недостатки: несвоевременно был диагностирован тромбоз; отсутствовало своевременное терапевтическое лечение тромбоза (реологическая, гикоагулянтная терапия). При своевременном диагностировании и лечении тромбоза была большая вероятность сохранения левой верхней конечности П.

Отсутствие терапевтического лечения привело к прогрессированию заболевания с образованием тромбов в артериях предплечья, что повлекло за собой необходимость оперативного вмешательства.

Доводы жалобы о том, что заключения экспертиз, проведенных в рамках уголовного дела (заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы № ** от 06.02.2012 г. (г. Москва) (л.д. 44-69 том 2 дела № ** по обвинению Ахматгараевой Е.З. по ч. 2 ст. 118 УК РФ), заключение экспертов в области судебно-медицинской экспертизы от 29.04.2013 г. (л.д. 1-116 том 4 уголовного дела № **), не являются допустимыми доказательствами по настоящему гражданскому делу, судебная коллегия отвергает как не основанные на законе.

Как следует из содержания статьи 59 ГПК РФ суд вправе при рассмотрении гражданского дела принять во внимание заключение экспертизы, результаты которой в рамках уголовного дела полученными с нарушением закона не признавались, и дать ему оценку без назначения повторной экспертизы.

Выводы экспертов суд правомерно нашел объективными, так как они не противоречат другим собранным по делу доказательствам, в том числе, пояснениям истца, медицинским документам несовершеннолетней П. апелляционному постановлению Березниковского городского суда Пермского края от 10.06.2013 г. о прекращении производства по уголовному делу в отношении Ахматгараевой Е.З., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 118 УК РФ, в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, т.е. по нереабилитирующим основаниям.

При определении размера компенсации морального вреда, взысканного в пользу П. суд, руководствуясь ст. 1101 ГК РФ, правильно учитывал характер физических и нравственных страданий малолетней П. фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, индивидуальные особенности потерпевшей, а именно то обстоятельство, что при проведении неоднократных операций П. а также в период последующего лечения, последняя постоянно испытывала физические страдания: боль, нравственные страдания. До настоящего времени П. испытывает нравственные страдания от того, что не может в полной мере себя самостоятельно обслуживать, нарушился привычный уклад ее жизни. В связи с ампутацией левого предплечья, В. испытывает комплекс, не может раскрепоститься, испытывает переживания от того, что нездорова. Для ребенка потеря части руки является трагедией. П. установлена инвалидность. Суд также учитывал, что П. ампутировано предплечье левой руки в детском возрасте, когда у нее впереди долгая жизнь с предстоящими ограничениями. Помимо этого суд посчитал необходимым учесть безучастность, равнодушие ответчика к произошедшему с ребенком, т.к. впоследствии ответчик даже не поинтересовался судьбой ребенка.

Принимая во внимание изложенные выше обстоятельства, а также учитывая тяжесть и необратимость последствий причиненного П. вреда здоровью, суд правомерно определил размер компенсации морального вреда *** рублей.

Оснований для переоценки конкретных обстоятельств спорных правоотношений и, как следствие, уменьшения размера компенсации морального вреда, взысканного в пользу П. суд апелляционной инстанции не усматривает, поскольку все обстоятельства, имеющие значение для разрешения вопроса о размере компенсации морального вреда, судом первой инстанции учтены. Судебная коллегия находит вышеуказанный вывод суда первой инстанции правильным, основанным на законе и материалах дела, взысканная с ответчика сумма компенсации морального вреда -*** рублей соответствует требованиям разумности и справедливости.

С учетом указанного, судебной коллегией не могут быть приняты во внимание доводы апелляционной жалобы ответчика - МБУЗ «Городская больница № ** о необходимости уменьшения размера компенсации морального вреда, взысканного в пользу П.

Оценивая доводы апелляционной жалобы истицы Огородовой С.С. об изменении решения суда в части размера компенсации морального вреда, взысканного в пользу ее дочери П. а именно об его увеличении, судебная коллегия не находит оснований для изменения решения суда в указанной части, поскольку судом была дана надлежащая оценка причиненному несовершеннолетней П. моральному вреду, учтены все фактические обстоятельства дела, в том числе и обстоятельства на которые в жалобе ссылается истица.

Вместе с тем, судебная коллегия не может согласиться с выводом суда об отказе в удовлетворении требования Огородовой С.С. о взыскании в ее пользу компенсации морального вреда, которое она мотивировала тем, что ей тяжело было видеть последствия, возникшие в результате ненадлежащего исполнения медицинским персоналом ответчика своих функциональных обязанностей, тяжело было осознавать, какие физические мучения испытывает ее маленькая дочь и какие проблемы (физического и психического характера) у нее неизбежно возникнут в будущем.

Отказывая Огородовой С.С. в удовлетворении требований о компенсации морального вреда в ее пользу, суд исходил только из того, что причинение вреда здоровью Огородовой С.С. от действий ответчика не наступило.

Вместе с тем, вышеприведенные основания исковых требований Огородовой С.С. о компенсации морального вреда суд оставил без внимания, не дав им никакой правовой оценки.

Согласно пункту 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (с последующими дополнениями и изменениями), объектом неправомерных посягательств являются по общему правилу любые нематериальные блага (права на них) вне зависимости от того, поименованы ли они в законе и упоминается ли соответствующий способ их защиты.

Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др. (пункт 2 названного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации).

Как усматривается из материалов дела, требования о взыскании компенсации морального вреда Огородовой С.С. были заявлены в связи с тем, что лично ей ответчиком были причинены нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях по поводу состояния здоровья своей малолетней дочери - П. пострадавшей в результате ненадлежащего оказания ответчиком медицинских услуг. Кроме того, ее (истицу) мучили переживания о физических и нравственных последствиях перенесенных ее ребенком операций по ампутации части левой руки, которые не могут не отразиться на ее (П. становлении и развитии.

Учитывая требования ст. 151 ГК РФ, а также то обстоятельство, что перечень видов нравственных страданий, являющихся основанием для реализации права на компенсацию морального вреда, приведенный в Постановлении Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10, не является исчерпывающим, судебная коллегия считает, что отказ суда первой инстанции в удовлетворении требования Огородовой С.С. о компенсации морального вреда является преждевременным, а решение суда в указанной части не может быть признано законным, обоснованным и подлежит отмене.

Принимая во внимание вышеизложенные обстоятельства, суд апелляционной инстанции, рассматривая по существу требование Огородовой С.С. о компенсации морального вреда в соответствии с абз. 2 ст. 328 ГПК РФ, считает, что в данном случае требования Огородовой С.С. подлежат удовлетворению, т.к. отсутствие действий ответчика - МБУЗ «Городская больница № **» в отношении непосредственно истца Огородовой С.С. (причинение вреда ее здоровью) не может являться основанием для отказа в иске, поскольку имеется причинно-следственная связь между повреждением здоровья несовершеннолетней П., пострадавшей от неправомерных действий ответчика (ненадлежащего оказания девочке медицинской помощи), и нарушением личных неимущественных прав истицы Огородовой С.С, и, следовательно, между ее (Огородовой С.С.) страданиями и действиями ответчика, виновного в причинении П. физических и нравственных страданий.

Согласно имеющемуся в материалах дела экспертному исследованию нравственных страданий Огородовой С.С, П. ПГОО Центр социально-психологической адаптации и терапии «Доверие» от 27.09.2010 г., 02.10.2010 г. (л.д. 7-10) в результате произошедших событий по лечению П. в МБУЗ «Городская больница № **» в августе-сентябре 2010 г. у Огородовой С.С. выявлены: соматизированная депрессия, нравственные страдания, вызванные событиями травмы и лечения единственного ребенка -малолетней дочери Вероники, а также эмоциональный шок, вызванный длительными физическими страданиями и изменением статуса дочери (инвалид).

В соответствии с названным исследованием П. в результате произошедших событий установлен прогноз следующего содержания: «Характер может развиваться патологически, выстраивается недоверие к миру и, как следствие, защитная реакция или агрессия в поведении или готовность быть жертвой».

Принимая во внимание указанное, судебная коллегия считает необходимым отметить, что мать П.. - Огородова С.С. не может не претерпевать моральных переживаний по поводу состояния своей дочери, как физического, так, в большей мере, эмоционального, не может не переживать за будущее своего ребенка, лишенного по вине ответчика возможности развиваться и жить, как все здоровые дети.

При определении размера компенсации морального вреда, судебная коллегия учитывает конкретные обстоятельства, при которых причинен моральный вред истице Огородовой С.С, характер ее нравственных страданий, индивидуальные особенности ее личности, ее острые и длительные переживания по поводу состояния здоровья дочери, пострадавшей от неправомерных действий ответчика, длительности лечения малолетней П. (*** года) (с 14.08.2010 г. по 28.09.2010 г.), возникшие в результате неправильно выбранной методики лечения необратимые тяжкие последствия для физического и нравственного состояния П. (ампутация части руки).

С учетом указанных обстоятельств, а также принципа разумности и справедливости судебная коллегия полагает возможным взыскать в пользу Огородовой С.С. компенсацию морального вреда в размере *** рублей.

Иные доводы апелляционных жалоб заявителей на правильность постановленного судом решения не влияют и его отмену в остальной части не влекут.

Руководствуясь ст.ст.193, 328 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Березниковского городского суда Пермского края от 8 октября 2013 года отменить в части отказа Огородовой С.С. в удовлетворении требований о компенсации морального вреда.

В указанной части вынести новое решение.

Взыскать с Муниципального бюджетного учреждения здравоохранения «Городская больница № **» (****) в пользу Огородовой С.С. компенсацию морального вреда в размере *** рублей.

В остальной части решение Березниковского городского суда Пермского края от 8 октября 2013 оставить без изменения, апелляционные жалобы МБУЗ «Городская больница № **», Огородовой С.С. на решение Березниковского городского суда Пермского края от 8 октября 2013 года - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: