Решение по делу № 22-1348/2017 от 26.06.2017

Судья Замилова Г.Р.                                                                               Дело № 22-1348

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ       ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Ижевск                                                                                       31 июля 2017 года

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:

председательствующего – судьи Яремуса А.Б.,

судей Кудрявцева А.Р., Шнайдера П.И.,

с участием:

прокурора Носкова А.С.,

потерпевшего П. его представителя – адвоката Черепановой Е.В.,

осужденных:

Агичева Д.А., Коколова В.В., Шкотова А.А., Янова А.В.,

защитников:

адвокатов Жуковой С.А., Мизевой Т.В., Насыровой А.Г., Сбоевой Г.М.,

при секретаре судебного заседания Горбуновой Е.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Агичева Д.А., Коколова В.В., Шкотова А.А. и Янова А.В., адвокатов Жуковой С.А., Насыровой А.Г. и Сбоевой Г.М. на приговор Индустриального районного суда г. Ижевска от 17 апреля 2017 года, которым:

Агичев Д.А., <данные изъяты>, не судимый,

осужден по п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ к 4 годам лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти в правоохранительных органах, сроком на 2 года, на основании ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 3 года, с возложением обязанностей;

Коколов В.В., <данные изъяты> не судимый,

осужден по п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ к 5 годам лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти в правоохранительных органах, сроком на 3 года, на основании ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 4 года, с возложением обязанностей;

Шкотов А.А., <данные изъяты>», не судимый,

осужден по п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ к 4 годам лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти в правоохранительных органах, сроком на 3 года, на основании ст. 73 УК РФ условно, с испытательным сроком 3 года, с возложением обязанностей;

Янов А.В., <данные изъяты> не судимый,

осужден по п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ к 5 годам лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти в правоохранительных органах, сроком на 3 года, на основании ст. 73 УК РФ, условно, с испытательным сроком 4 года, с возложением обязанностей.

Мера пресечения Агичеву Д.А., Коколову В.В., Янову А.В., Шкотову А.А. оставлена в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Шнайдера П.И., проверив материалы уголовного дела, выслушав выступления осужденных и защитников в поддержку доводов своих апелляционных жалоб, мнение прокурора, потерпевшего и его представителя, просивших приговор оставить без изменения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Агичев Д.А., Коколов В.В., Янов А.В. и Шкотов А.А. признаны виновными в превышении должностных полномочий, с применением насилия, угрозой его применения, с применением специальных средств, в отношении П. в декабре 2010 года в г. Ижевске, при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В судебном заседании осужденные вину не признали.

Уголовное дело рассмотрено в общем порядке судебного разбирательства.

В апелляционной жалобе осужденный Коколов В.В. выражает несогласие с приговором, просит его отменить ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенного нарушения уголовно-процессуального закона, неправильного применения закона, несправедливости, уголовное дело прекратить за отсутствием состава преступления.

Указывает, что не устранены противоречия и нарушения, допущенные с момента возбуждения уголовного дела. Судом за основу приняты показания, родственников и друзей потерпевшего П. подтверждающих его показания, косвенных свидетелей: <данные изъяты> а показания прямых очевидцев обстоятельств 9-10 декабря 2010 года свидетелей <данные изъяты> подтверждающих его невиновность, судом проигнорированы или их смысл искажен, их оценка проведена избирательно.

Указывает на письменные доказательства: протокол следственного эксперимента, протокол проверки показаний на месте, протокол опознания Коколова, протокол осмотра места происшествия, изъятия (выемка) одежды – как на проведенные с нарушениями УПК РФ, приводятся доводы в отношении каждого из этих следственных действий.

Следственный эксперимент проведен с нарушениями, с участием заинтересованного понятого <данные изъяты> – работником следственного комитета, соответствие манекена габаритам потерпевшего неизвестно, потерпевший не предупрежден об уголовной ответственности. Судебный эксперимент проведен с нарушениями, с живым статистом, его результаты судом проигнорированы, повреждения у статиста и П. отличаются. При проверке показаний с участием потерпевшего он не предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, специалисту <данные изъяты> не разъяснены права и ответственность, протокол не подписан одним из участников <данные изъяты>. Аналогичные нарушения допущены при осмотре места происшествия, протокол не подписан <данные изъяты> своевременно, следователю <данные изъяты> не разъяснены права специалиста. При проведении опознания потерпевший не предупреждался об уголовной ответственности, опознаваемому Коколову не предоставлено право на защиту, статисты не подходили по приметам, указанным потерпевшим, один из них <данные изъяты> старше на 16 лет, не опровергнуто утверждение защиты о том, что потерпевшему перед опознанием показаны фотографии осужденных.Оспаривает как проведенную спустя десять дней выемку у П. одежды, которая находилась в его распоряжении, не все сведения об одежде указаны, одна из понятых <данные изъяты> не проживает по указанному в протоколе адресу, ее участие вызывает сомнение, потерпевший не предупрежден об ответственности, протокол не подписан следователем. Содержание протоколов не соответствует видеозаписям, отсутствуют сведения о носителях и ее продолжительности.

Указывает на наличие противоречий между тремя проведенными по делу судебно-медицинскими экспертизами, полагает, что они, а также заключение судебно-химической экспертизы подлежат исключению из числа доказательств. При проведении судебно-медицинской экспертизы эксперт <данные изъяты> был введен органами следствия в заблуждение об обстоятельствах получения потерпевшим телесных повреждений, не информирован о показаниях П. о его неоднократном подвешивании на ломе. В выводах о локализации кровоподтека и ссадины в области правого предплечья и схеме имеются противоречия. С данной экспертизой и постановлением о ее назначении он ознакомлен одновременно, в нарушение ст. 198 УПК РФ. Эксперт <данные изъяты> пришла к выводам о несоответствии телесных повреждений показаниям П. и результатам следственного эксперимента. Повторная комиссионная экспертиза ясности не внесла, показания потерпевшего указывают на оговор осужденных, что подтверждается показаниями эксперта <данные изъяты>, выводами экспертизы <данные изъяты> и консультативным заключением профессора <данные изъяты>.

Суд, не устранив противоречия путем назначения экспертизы, не имея специальных познаний, истолковал их произвольно в пользу обвинения. При этом судом необоснованно отклонено ходатайство защиты о проведении комиссионной экспертизы.

В ходе расследования не установлено, где находились 9-10 декабря 2010 года наручники, полученные в 1999 году Агичевым, вывод суда, что ими пользовались другие сотрудники ОРЧ № 1, не мотивирован и не подтвержден. В приговоре отражены неверно показания свидетелей <данные изъяты> о поручении ему (Коколову) проверки информации в отношении П. в связи с убийством <данные изъяты>. В приговоре судом не расписана роль и действия каждого участника группы, имеются лишь общие фразы. Действия осужденных 10 декабря 2010 года не разграничены. Из приговора не ясно, как Агичев в группе лиц по предварительному сговору мог действовать без сговора. Суд бездоказательно пытается представить его (Коколова) организатором преступления, но не приняты во внимания его показания о том, что 10 декабря после доставления П. в ОРЧ-1 и оперативного совещания он уехал в МВД до обеда и П. больше не видел, что подтверждают и свидетели. Факт доставления оперуполномоченным <данные изъяты> на служебном автомобиле П. 9 декабря 2010 года в УВД и 10 декабря 2010 года из УВД в ОРЧ-1 не установлен, не доказан.

Со ссылкой на показания потерпевшего, осужденный указывает, что суд в первую очередь анализирует показания П., а не совокупность доказательств, при этом судом не учтена личность потерпевшего, подвергает сомнению последовательность и стабильность его показаний. Приводит доводы о необоснованности суждений суда по материалам служебной проверки от 16 ноября 2010 года по факту доставления П. в УВД по г. Ижевску, выводы которой противоречат другому заключению. Оценка суда материалов дела, в частности информации о телефонных звонках без заключений специалистов не может использоваться как доказательство. Суд не пытался установить причины для оговора осужденных потерпевшим, которому перед опознанием показывали их фотографии. Вновь приводятся доводы о том, что сомнения суд трактует в пользу обвинения. Указывает о сомнениях в правдивости показаний <данные изъяты>, по мотиву их идентичности в изложении. Не соглашается с оценкой судом показаний свидетелей <данные изъяты>, мнением о необходимости предоставления обвиняемыми или должностными лицами в качестве доказательств невиновности видеозаписей камер наблюдения.

В апелляционной жалобе адвокат Насырова А.Г. в интересах осужденного Коколова выражает несогласие с приговором. Указывает, что суд не учел и проигнорировал указание суда апелляционной инстанции в определении от 3 сентября 2015 года о проверке доводов жалоб и представлений судом первой инстанции при новом рассмотрении дела, в частности, проигнорированы доводы её жалобы о недопустимости и неправильной оценке доказательств, необоснованном отказе в проведении дополнительной экспертизы при наличии существенных противоречий в проведенных экспертизах, не учтены доводы апелляционного представления о суровости наказания.

Судом не дана объективная оценка показаниям свидетелей <данные изъяты> и других, анализ которых позволяет сомневаться в правдивости показаний потерпевшего, суд не дает правовой оценки показаниям свидетелей и не ставит вопрос о привлечении их к ответственности.

Приводит доводы об исключении из числа доказательств как недопустимых акта СМО от 13 декабря 2010 года, заключений судебно-медицинских экспертиз от 28 декабря 2010 года, 22 апреля 2011 года и 11 июля 2011 года, протокола следственного эксперимента, консультативного заключения <данные изъяты> Ссылаясь на противоречия в исследовательской части и выводах проведенных экспертиз, а также в показаниях экспертов о характере, локализации и механизме образования телесных повреждения у потерпевшего, полагает, что судом безмотивно отклонено ходатайство защиты о проведении дополнительной экспертизы судом. Указывает на необоснованность ссылки суда на не предоставление обвиняемыми и должностными лицами видеозаписей с ОРЧ 1 и Индустриального отдела милиции за 2010 год, поскольку закон не обязывает доказывать свою невиновность. Приводит доводы о вручении копии приговора на 4 сутки после оглашения. Просит приговор отменить, уголовное дело в отношении Коколова прекратить.

В апелляционной жалобе осужденный Агичев Д.А. считает приговор незаконным, просит его отменить, дело прекратить за отсутствием события и состава преступления, приводит доводы, ряд из которых аналогичны приведенным выше в апелляционных жалобах.

Осужденный указывает, со ссылкой на свои показания, показания свидетеля <данные изъяты> и другие доказательства, что судом проигнорированы и искажены обстоятельства, подтверждающие, что 10 декабря 2010 года в 12 часов он уехал на обед, где находился до 16 часов. Судом в пользу обвинения неправильно анализируется детализация телефонных переговоров, которая подтверждает его показания. За основу судом необоснованно приняты показания косвенных свидетелей, которые являются родственниками и друзьями потерпевшего, но проигнорированы показания его супруги и свидетелей, подтверждающих его невиновность, или их смысл искажен, суд в одной части доверяет их показаниям, в другой нет. Прямые свидетели допрошены в суде, их показания не опровергнуты. Утверждение суда о том, что в отношении П. в период времени 10-12 часов и 12-15 часов оказывались противоправные действия, является незаконным и противоречит обстоятельствами и материалам дела.

Приводит доводы, схожие с вышеприведенными в жалобе Коколова, о проведении с нарушениями требований УПК РФ, но признании судом допустимыми доказательствами следственных действий: осмотра места происшествия, проверки показаний на месте, следственного эксперимента, выемки вещей у П., судебно-медицинских экспертиз, а также его опознания потерпевшим, при котором ему не предоставлено право на защиту, статисты отличались по внешним признакам, потерпевший назвал признаки, которые у него отсутствуют – косоглазие и живот, во время опознания он ответил на телефонный звонок, назвав свою фамилию, и другие нарушения, которые подтверждены аудиозаписью.

В дополнительной апелляционной жалобе Агичев вновь приводит доводы о несогласии с приговором и его отмене, дополнительно более подробно анализирует подтверждающие его доводы о невиновности показания свидетелей: <данные изъяты>, которое не опровергнуты, содержание детализации телефонных переговоров о его нахождении не позднее 12 часов 40 минут в районе ул.9 Января.

Суд неверно анализирует доказательства о времени возможного нахождения в пути между Ижевском и Сарапулом при доставлении П., тем самым увеличивая время его нахождения 10 декабря 2010 года в ОРЧ-1. Судом не дана оценка показаниям свидетеля <данные изъяты> в той части, что, находясь в кабинете напротив, никакого шума, криков он не слышал. Вновь приводятся доводы об избирательной оценке судом доказательств, о несоответствии описания потерпевшего по приметам, поскольку у него отсутствуют косоглазие и ожирение, поиски лица по схожим приметам не проводились.

Судом проигнорированы представленные медицинские документы, подтверждающие его невиновность. Повторная комиссионная судебно-медицинская экспертиза, проведенная в АНО «Центр судебных экспертиз», ясности не внесла. Судебный эксперимент произведен судом с нарушением закона, эксперт <данные изъяты> зафиксировал, что статисту причинены телесные повреждения, отличающиеся от повреждений у П., при этом эксперту не был известен факт подвешивания, иначе результаты были бы другими.

В апелляционной жалобе адвокат Сбоева Г.М. в интересах осужденного Агичева выражает несогласие с приговором, считает его незаконным, полагает, что уголовное дело расследовано с нарушениями закона. Адвокат указывает, что приговор сторонам вручен только 21 апреля 2017 года, чем нарушено право на защиту, его текст содержит ошибки, многочисленные показания, комментарии и цитаты УПК РФ. Судом сделан вывод об использовании 9 и 10 декабря 2010 года наручников, полученных Агичевым, но не выяснен и не установлен порядок и цель выдачи наручников Агичевым своим коллегам.

Не соответствуют нормам УПК РФ протокол осмотра места происшествия, в ходе которого ничего не изъято, протокол следственного эксперимента, в котором участвовал в качестве понятого общественный помощник следователя <данные изъяты>, потерпевший не предупрежден об уголовной ответственности, протокол проверки показаний на месте потерпевшего П., который не соответствует видеозаписи, с нарушениями проведено опознание Агичева, без адвоката, нарушения допущены при подборе статистов, протокол не соответствует видеозаписи, приметы опознаваемого лица не совпадают с показаниями потерпевшего. При изучении материалов дела защитой было установлено отсутствие подписей следователя <данные изъяты> в протоколе изъятия одежды П. и следователя <данные изъяты> в протоколе изъятия телефона у <данные изъяты>, но в суде эти подписи появились. Просит приговор в отношении Агичева отменить и уголовное преследование прекратить.

В апелляционной жалобе осужденный Шкотов А.А. считает приговор несправедливым и незаконным, просит его отменить, прекратив дело за отсутствием состава преступления. Считает, что при вынесении приговора за основу взяты показания косвенных свидетелей родственников и друзей потерпевшего: <данные изъяты> которые заинтересованы, подтверждают показания потерпевшего, а показания прямых свидетелей <данные изъяты>, и других, экспертов <данные изъяты>, которые подтверждают его невиновность, проигнорированы или искажены. Доказательства получены с нарушением УПК РФ и являются недопустимыми, их оценка проведена судом избирательно.

Приводит схожие с жалобами других осужденных доводы о проведении с нарушениями осмотра места происшествия, в ходе которого ничего не изъято, проверки показаний на месте потерпевшего, который не подтвердил обстановку, следственного эксперимента, опознания, по мотивам отличия статистов по внешним признакам, возрасту, выемки вещей у П., а также судебно-медицинских экспертиз, в которых имеются противоречия, несоответствие телесных повреждений, механизма их образования, при этом суд необоснованно пришел к убеждению, что все они подтверждают его вину.

В апелляционной жалобе адвокат Жукова С.А. в интересах осужденного Шкотова выражает несогласие с приговором, полагая, что он постановлен с нарушением требований ст. 297 УПК РФ. Адвокат считает, что в основу приговора суд положил противоречивые показания потерпевшего и свидетелей – друзей и родственников П., которые опровергаются показаниями свидетелей – сотрудников полиции, суд не учел характеризующие личность потерпевшего данные. Не соглашается с оценкой суда позиции Шкотова о невиновности. В приговоре не приведены и не оценены доводы стороны защиты о происхождении телесных повреждений у П., доводы по заключению эксперта <данные изъяты> и рекомендациям специалиста <данные изъяты>. Не согласна с выводами суда в части оценки показаний одних свидетелей, как носящих объективный характер, и критического отношения к другим. Судом проигнорированы доказательства того, что 10 декабря 2010 года осужденный Шкотов и потерпевший П. не встречались, а разговор между ними мог произойти только 9 декабря 2010 года.

Приговор не содержит анализа доказательств, не мотивированы выводы суда о квалификации деяния, предусмотренного п.п. «а, б» ч. 3 ст. 286 УКК РФ, как в целом так и его отдельных квалифицирующих признаков, что повлекло предположительный вывод суда о совершении Шкотовым преступления. Просит приговор отменить, уголовное дело в отношении Шкотова прекратить за отсутствием состава преступления.

В апелляционной жалобе осужденный Янов А.В. выражает несогласие с приговором. Считает, что в его основу суд положил показания потерпевшего Павлова, его друзей и родных, считая их верными, и необоснованно посчитал недостоверными показания сотрудников ОРЧ- 1, Индустриального и Октябрьского РОВД. В суде установлена недостоверность показаний на следствии <данные изъяты>, составленных следователем «под копирку». Суд в качестве доказательства применения лома приводит показания свидетеля <данные изъяты>, но игнорирует его же показания о том, что на конце лома, о котором он сообщает, приварен топорик.

Оспаривает вывод суда о том, что к П. применялось насилие 10 декабря 2010 года до 15 часов. Неверно отражены показания свидетелей <данные изъяты> об отработке телефона, <данные изъяты> о поручении Коколову и Янову проверить П. по месту жительства. Ссылается на отсутствие доказательств, материалов, подтверждающих выводы суда о том, что П. оговорил себя, не выдержав примененного к нему насилия, что подсудимые находились в помещении ОРЧ-1 9-10 декабря 2010 года, что П. 9 декабря 2010 года был вывезен из ОРЧ-1 в Индустриальный РОВД, соответствующие показания свидетеля <данные изъяты> суд не проанализировал. Не доказано, что Коколов привлек к совершению преступления Шкотова и Янова и распределил при этом роли, не указано, кто и какую роль должен был выполнять. Не подтвержден механизм образования у П. телесных повреждений, вызывает сомнение заключение судебно-химической экспертизы одежды П.. Не указано, почему суд принимает одни доказательства и отвергает другие. Просит приговор отменить и вынести оправдательный приговор.

     В возражениях на апелляционные жалобы осужденных и адвокатов помощник прокурора Индустриального района г. Ижевска Гребенкина Н.Э. просит приговор суда оставить без изменения.

Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражений, судебная коллегия считает приговор суда законным, обоснованным и справедливым.

Вина осужденных Агичева, Коколова, Шкотова, Янова в совершении преступления при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора, подтверждается представленными стороной обвинения и исследованными в судебном заседании доказательствами, анализ которых подробно приведен в приговоре.

    Осужденный Агичев в суде показал, что про дело об убийстве <данные изъяты> не знал, указанные в обвинении наручники утеряны, 9 декабря 2010 года после проведенного опроса жильцов на ул. Ленина около 20 часов вернулись в ОРЧ-1, в кабинете Янова видел похожего на П. человека. 10 декабря 2010 года на работе находился с 10 часов, видел как Коколов уезжал в МВД, у него в кабинете находился до 12 часов <данные изъяты>, заходили сотрудники с отчетами, он сам заходил к Янову в кабинет, видел П., который сидел и спокойно разговаривал, после чего сидел в его кабинете 15 минут, разговаривали на общие темы, в обед уехал в кафе на встречу с <данные изъяты>, до 16 часов. В свободном доступе у сотрудников ОРЧ лопат и ломов не было. Отрицая причастность к действиям в отношении П., приводил доводы об оговоре со стороны потерпевшего, нарушениях при проведении следственных действий, его опознания, в ходе которого он по телефону назвал свою фамилию.

Осужденный Коколов в суде показал, что 9 декабря 2010 года приехал в ОРЧ-1 из командировки в 17 часу, к нему приезжал <данные изъяты>, около 18 часов <данные изъяты> в присутствии Янова попросил проверить П. по учетам в связи с убийством <данные изъяты>, сообщил о сим-карте, вставленной в телефон убитой, попросил помочь сотрудникам Сарапульского РОВД, указаний о проведении ОРМ не было. Вышел из ОРЧ-1 после 20 часов с <данные изъяты>. 10 декабря 2010 года утром около 8 часов с Яновым и <данные изъяты> привезли в отдел Павлова, которого встретили на улице, насилия к потерпевшему не применял.

Осужденный Шкотов в суде показал, что 9 декабря 2010 года из Первомайского РОВД в ОРЧ-1 приехал около 18 часов, в кабинете Янова видел П., тот спокойно сидел, отвечал на вопросы по делу <данные изъяты>. С П. учились в одном лицее. Вечером выезжали с Агичевым на опрос жильцов по ул. Ленина, когда вернулись, П. не видел, уехал к другу, в Индустриальном РОВД не был. 10 декабря 2010 года приехал на работу в обеденное время, находился 10-15 минут, в кабинете Агичева видел П., у входа в здание видел толпу людей. Отрицая причастность к действиям в отношении П., приводил доводы об оговоре со стороны потерпевшего с целью избежать уголовной ответственности.

Осужденный Янов в суде показал, что Коколову не подчинялся, работали в разных подразделениях, 9 декабря 2010 года около 17 часов по его просьбе <данные изъяты> пригласил П., с которым ранее общался, в ОРЧ-1 для беседы по делу <данные изъяты>. К нему заходил Шкотов распечатать документы. В здании П. находился в течение 2-3 часов, проводил его из здания около половины восьмого, зашел на отчет к <данные изъяты> в кабинет, где Коколову дали задание навести справки о месте проживания П., для обеспечения его явки сотрудникам Сарапула. Он сказал, что знает П., в связи с чем 10 декабря 2010 года с Коколовым и <данные изъяты>, утром встретив П. на улице у дома, привезли в ОРЧ-1. Коколов ушел к себе, с П. беседовал <данные изъяты>, он уходил на оперативку, после чего П. у него находился в кабинете, из ОРЧ-1 его увезли «сарапульцы» около 13 часов 10 декабря 2010 года. Родителей П. не видел.

Несмотря на непризнание вины осужденными, вывод суда об их виновности основан на представленных стороной обвинения доказательствах, непосредственно проверенных в судебном заседании.

В обоснование вывода о виновности Агичева, Коколова, Шкотова, Янова судом правомерно положены:

- показания потерпевшего П., согласно которым 9 декабря 2010 года около 17 часов по просьбе <данные изъяты> он приехал в ОРЧ-1, где с Яновым прошел на второй этаж в кабинет, где находился Шкотов; сотрудники в течение 2-3 часов спрашивали его о телефоне и что он делал 1 декабря, от них узнал об убийстве женщины, в телефон которой вставляли его сим-карту; по делу <данные изъяты> с ним не беседовали; Шкотов выходил из кабинета, уезжал, возвращался, заходил Коколов, участвовал в беседе, сказав, что когда из здания все уйдут, с ним поговорят по-другому; после этого Янов, Коколов и Шкотов совместно применили к нему насилие, надев на обмотанные бумагой руки наручники, Коколов сказал, что покажет новый прием подвешивания на лопате, его заставили сесть на корточки и обхватить колени, просунули черенок лопаты между коленями и руками, Коколов и Янов стали поднимать его, но черенок сломался, и он упал; Янов принес лом, которые засунули также, подвесили его, поставив лом на стул и стол, раскачивали в течение 20 минут, опустили на пол; после этого Янов пристегивал его наручниками к скамейке; вечером <данные изъяты> на автомобиле отвез его в Индустриальный РОВД, с ним зашли Шкотов и Янов. Его поместили в камеру, оформили протокол административного задержания, спиртное в тот день не употреблял, но в протоколе по указанию <данные изъяты> написал, что выпил пиво. С утра за ним приехал <данные изъяты>, отвез в ОРЧ-1, в свой кабинет, общался с ним около часа, затем его увел Янов к себе в кабинет, туда же пришли Коколов и Агичев. Его отвели в кабинет к <данные изъяты>, который сообщил, что он подозревается в убийстве женщины, побоев не наносил, но сказал, что его могут затоптать. Коколов и Янов увели его снова в кабинет, где все происходило 9 декабря 2010 года. Там ему все трое – Агичев, Коколов и Янов нанесли удары руками и ногами по телу, Янов снова принес лом, ему надели через бумагу наручники и аналогичным способом подвесили на лом, потом прекратили свои действия. В обеденное время в 12-13 часов в кабинете был один, слышал за окном голос отца, который кричал, что «он здесь», ответил на звонок брата, сказав, чтобы они не уходили, созванивался с <данные изъяты>, написал сообщение маме, что «попал».; после этого ему вернули вещи, сотрудники Сарапула забрали административный протокол, его посадили в УАЗик, при выезде с территории видел отца, брата, <данные изъяты>, его увезли на УАЗике в Сарапул, заезжали в магазин, на улице было уже темно. В Сарапуле его опросили, отвезли на вокзал и отпустили, явку с повинной он не писал;

- показания свидетеля <данные изъяты> согласно которым 10 декабря 2010 года после того, как от жены он узнал, что пропал их сын – потерпевший П., которого вызывали в ОРЧ-1, и что она обратилась в прокуратуру, он приехал около 13 часов к зданию ОРЧ-1, громко разговаривал, сын его услышал и позвонил брату; знает, что после этого сына вывезли из ОРЧ-1 на УАЗике в Сарапул, откуда он приехал домой, рассказав, что 9 и 10 декабря 2010 года четверо сотрудников милиции его в наручниках подвешивали на черенке, затем на ломе, пытали, избивали, издевались, заставляли признаться в убийстве, ночью помещали в камеру Индустриального РОВД,; видел на сыне телесные повреждения на локтевых сгибах, коленных суставах, груди, запястьях;

- схожие показания свидетеля <данные изъяты> из которых следует, что 9 декабря 2010 года ее сын потерпевший П. перестал отвечать на звонки; узнав, что его вызывали в ОРЧ-1, начала поиски, 10 декабря 2010 года пришло смс от сына «мама, я попал», обратилась в прокуратуру с заявлением; сын находился в ОРЧ-1 до 15 часов, позднее уже дома сообщил об избиении, подвешивании в наручниках на черенке, ломе, на брюках сына были следы ржавчины;

- схожие показания свидетеля <данные изъяты> которой потерпевший 10 декабря 2010 года в обед по телефону сообщил «прости, я умираю», а впоследствии рассказал о совершенном в отношении него сотрудниками милиции преступлении, жаловался на сильные боли, видела телесные повреждения, ржавчину на одежде;

- показания свидетеля <данные изъяты>. – брата потерпевшего о том, что утром 10 декабря 2010 года с <данные изъяты> искал П. в ОРЧ-1, там им сказали, сославшись на подпись, что он ушел, но ни не поверили, продолжали находиться у здания, около 13 часов по телефону брат сообщил, что находится в здании и слышит их; затем к зданию вплотную подъехал автомобиль УАЗ, на котором, как они поняли, увезли П. в Сарапул; потерпевший сообщил те же сведения о совершенном преступлении;

- показания свидетеля <данные изъяты> находившегося с <данные изъяты>., в целом аналогичные их показаниям;

- показания свидетеля <данные изъяты> к которому 9 и 10 декабря 2010 года общались родственники потерпевшего по поводу его пропажи, о происшедшем известно со слов П.;

- показания свидетеля <данные изъяты> из которых следует, что в 2009 году неустановленное лицо причинило ему ножевое ранение, П. отвозил его в больницу с места происшествия; по этому уголовному делу раньше его вызывали в ОРЧ-1 для бесед; 9 декабря 2010 года от <данные изъяты> стало известно, что П. уехал в ОРЧ-1 и его телефон не доступен; позднее от П. узнал о совершенном в отношении него преступлении.

Судом первой инстанции не установлено причин, указывающих на заинтересованность данных лиц в оговоре осужденных, вопреки доводам апелляционных жалоб, основания не доверять показаниям потерпевшего и указанных свидетелей, поскольку они являются в целом последовательными, согласуются между собой, подтверждаются другими доказательствами по делу, изложенными в приговоре, и соответствуют обстоятельствам дела. Довод о том, что П. оговорил осужденных, чтобы избежать привлечения к уголовной ответственности, не убедителен, поскольку он фигурантом уголовного дела не являлся, неприязни к осужденным не испытывал.

Кроме показаний указанных лиц суд обоснованно сослался в приговоре как на доказательства вины осужденных, на протоколы следственного эксперимента и проверки показаний на месте с участием потерпевшего, заявление о совершенном преступлении, протоколы опознания им осужденных, протоколы допросов на очных ставках, на которых потерпевший П. подтвердил изобличающие каждого из них показания, заключение судебно-медицинской экспертизы от 28 декабря 2010 года и повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, которыми установлено наличие у П. телесных повреждений на предплечьях и лучезапястных суставах обеих рук, грудной клетке, бедрах и коленных суставах обеих ног, механизм образования которых не противоречит его показаниям, медицинские документы, из которых следует, что потерпевший изначально сообщал о получении телесных повреждений при его избиении сотрудниками милиции, а не при каких-либо иных обстоятельствах, содержание детализаций телефонных соединений, подтверждающих местонахождение потерпевшего и осужденных в период совершения преступления, содержание документов и должностных инструкций, регламентирующих деятельность осужденных как сотрудников органов внутренних дел, а также на другие письменные доказательства, существо и анализ которых подробно приведены в приговоре.

Суд первой инстанции всесторонне, полно и объективно исследовал все имеющиеся по делу доказательства, привел их сущность в приговоре, дал надлежащую оценку доводам и доказательствам каждой из сторон в соответствии с положениями ст. ст. 87, 88 и 307 УПК РФ. Исследованные доказательства позволили суду первой инстанции прийти к правильному выводу о доказанности вины осужденных в совершении преступления при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.

В приговоре в отношении каждого доказательства судом приведены подробные мотивы, по которым они приняты либо отвергнуты, что в полной мере соответствует требованиям п. 2 ст. 307 УПК РФ.

При оценке показаний свидетелей, изложенных в приговоре, на которые сторона защиты указывала в суде первой инстанции как на доказательства невиновности осужденных, и ссылается в подтверждение соответствующих доводов апелляционных жалоб, суд обоснованно сослался на их противоречие с показаниями потерпевшего, свидетелей, совокупностью других доказательств, содержащихся в материалах дела, указав, что критически отнесся к показаниям <данные изъяты> в том числе по мотиву их заинтересованности в силу характера отношений с осужденными.

Соглашаясь с такой оценкой, судебная коллегия, кроме того отмечает, что из показаний потерпевшего следует, что в момент применения к нему насилия осужденными, другие лица не были прямыми очевидцами этого. При этом показания свидетелей <данные изъяты> верно оценены судом в той части, в которой они подтверждают факт нахождения потерпевшего в ОРЧ-1 и общения с ним осужденных 9 и 10 декабря 2010 года, а показания свидетелей <данные изъяты>, в совокупности с протоколом об административном правонарушении от 9 декабря 2010 года, сфальсифицированном в отношении П., заключением служебной проверки от 16 ноября 2011 года, послужили дополнительными доказательствами доставления и нахождения потерпевшего в ночь с 9 на 10 декабря 2010 года в Индустриальном РОВД г. Ижевска, вопреки соответствующим показаниям Коколова и Янова.

Вопреки доводам защиты, материалы уголовного дела исследованы судом первой инстанции с достаточной полнотой и в дополнительной проверке не нуждаются. Ходатайства стороны защиты в судебном заседании разрешены судом в соответствии с требованиями закона. Как указано выше и правильно установлено судом, положенные в основу приговора доказательства получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, согласуются между собой и обоснованно признаны судом достоверными и допустимыми.

Показания свидетелей, а также иные доказательства, представленные стороной защиты, на которые осужденные и адвокаты ссылаются в жалобах, проанализированы в приговоре и судом сделан правильный вывод об отсутствии в них объективных данных, исключающих совершение преступных действий осужденными при обстоятельствах, указанных потерпевшим. Каких-либо новых доводов в апелляционных жалобах в опровержение вывода суда первой инстанции о виновности осужденных в совершении преступления не приведено. Не свидетельствуют о непричастности Агичева к совершению преступных действий в отношении П. 10 декабря 2010 года и дополнительно представленные им в суде апелляционной инстанции документы.

Проверив материалы уголовного дела, судебная коллегия не установила данных, которые позволяют усомниться в доказательствах, на основании которых суд первой инстанции пришел к выводу о доказанности вины Агичева, Коколова, Шкотова и Янова в совершении инкриминируемого им деяния.

Фактические обстоятельства дела, в том числе место, время, способ совершения преступления, действия каждого осужденного судом установлены правильно.

Подробно изложив в приговоре мотивы принятого решения на основе собранных по делу доказательствах, достоверность которых не вызывает сомнений у апелляционной инстанции, суд правильно квалифицировал действия каждого осужденного по п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ – превышение должностных полномочий, то есть совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства, с применением насилия и угрозой его применения, с применением специальных средств.

Решение о квалификации действий осужденных, наличие каждого из квалифицирующих признаков суд подробно мотивировал в приговоре.

Судом установлено, что 9 декабря 2010 года в помещении ОРЧ-1 КМ МВД по Удмуртской Республике осужденные Коколов, Шкотов и Янов, являющиеся сотрудниками указанного подразделения милиции, умышленно, явно выходя за пределы своих полномочий, действуя группой лиц по предварительному сговору, с целью получения признания в совершении преступления и даче показаний, угрожали потерпевшему П. применением насилия, применили к нему насилие, с использованием специального средства наручников, причинив ему телесные повреждения, а 10 декабря 2010 года там же осужденные Коколов и Янов, действуя группой лиц по предварительному сговору, и Агичев, также являющийся сотрудником указанного подразделения милиции, – без предварительной договоренности, но в группе и совместно с ними, с той же целью угрожали потерпевшему применением насилия, применили к нему насилие, с использованием специального средства наручников, причинив ему телесные повреждения.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, оснований для иной оценки доказательств и квалификации содеянного суд апелляционной инстанции не усматривает. Осужденные, совместно применяя насилие к потерпевшему и угрожая ему, а также применяя специальные средства, действовали с прямым умыслом на превышение должностных полномочий, поскольку не могли не осознавать, что совершают действия, явно выходящие за пределы установленных законом и должностным регламентом прав и полномочий. Характер действий осужденных с учетом конкретных обстоятельств дела повлек существенное нарушение прав и законных интересов потерпевшего П. на защиту от насилия, пыток, личную неприкосновенность, охраняемых законом интересов общества и государства в виде подрыва авторитета Российской Федерации, правоохранительных органов.

Доводам осужденных, приведенным в свою защиту о не совершении ими указанных в обвинении действий, неправильном установлении следствием и судом фактических обстоятельств, оспаривании представленных суду стороной обвинения доказательств, в целом аналогичным тем, которые приведены в апелляционных жалобах осужденных и адвокатов, судом первой инстанции дана надлежащая оценка. Отрицание осужденными вины в совершении преступления, суд первой инстанции правомерно расценил как защитную позицию, с чем соглашается и суд апелляционной инстанции. Суд первой инстанции оценил и проанализировал все относимые доказательства, исследованные в суде, представленные сторонами обвинения и защиты, в их совокупности. Вопреки доводам, содержащимся в апелляционных жалобах, об отсутствии доказательств виновности осужденных Агичева, Коколова, Шкотова и Янова, и наличии оснований для их оправдания, суду предоставлены доказательства, совокупность которых достаточна для признания их виновными.

Суд апелляционной инстанции не находит оснований ставить под сомнение данную судом оценку указанных выше доказательств, отмечая, что в показаниях потерпевшего, свидетелей, письменных доказательствах, заключениях экспертов, на которых основаны выводы суда о виновности осужденных, каких-либо противоречий относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, сведений их недостоверности не имеется.

Органами следствия при производстве предварительного расследования и судом при рассмотрении дела в судебном заседании каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона не допущено, дело расследовано и рассмотрено всесторонне, полно и объективно.

Доводы, аналогичные содержащимся в апелляционных жалобах, о нарушениях при проведении и составлении протоколов проверки показаний и следственного эксперимента с участием потерпевшего П., осмотра места происшествия также проверялись и получили оценку в приговоре суда, признаны необоснованными, с приведением соответствующих мотивов о надлежащем разъяснении участвующим лицам прав и ответственности, участии в проверке показаний специалиста <данные изъяты>, сотрудника ОРЧ-1 <данные изъяты>, отказавшегося удостоверить содержание протокола, а также протокола осмотра места происшествия, отсутствии препятствий для участия при следственном эксперименте в качестве понятой <данные изъяты>, не являвшейся сотрудником органов Следственного комитета.

Доводы жалоб о нарушениях при проведении опознаний осужденных с участием П. также получили в приговоре надлежащую оценку как необоснованные, с чем соглашается и судебная коллегия, отмечая, что опознания проведены в установленном ст. 193 УПК РФ порядке, содержание протоколов не противоречит видеозаписи, просмотренной судом первой инстанции, при том, что наряду с уверенным опознанием каждого из осужденных по конкретным признакам, потерпевший П. в ходе предварительного следствия и в судебном заседании никогда не высказывал сомнений в личности Агеева, Коколова, Шкотова и Янова, как участвовавших в совершении в отношении него преступления.

    Доводы жалоб осужденных и адвокатов о признании недопустимыми акта судебно-медицинского освидетельствования, заключений судебно-медицинских экспертиз, протоколов выемки, заключения судебно-химической экспертизы и других письменных доказательств, рассмотрены и оценены судом первой инстанции, выводы суда о признании их допустимыми доказательствами, полученными с соблюдением требований УПК РФ, подробно мотивированы в приговоре. Суд указал, по каким мотивам отдано предпочтение заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы, правомерно не установив оснований для признания данного доказательства недопустимым, привел убедительные доводы об отсутствии нарушений ст. 207 УПК РФ при назначении экспертизы и ее проведении АНО «Центр судебных экспертиз по ЦФО», критически оценив, с учетом полноты и обоснованности указанного комиссионного заключения, показания эксперта <данные изъяты>, а также консультативное заключение, на которые ссылается защита. Несоблюдение требований УПК РФ при одновременном ознакомлении обвиняемых с постановлениями о назначении экспертиз и заключениями экспертов не может рассматриваться основанием для признания самого заключения недопустимым доказательством, о чем также верно указано в приговоре.

Вручение стороне копии приговора в течение 4 суток не противоречит требованиям ст. 312 УПК РФ, нарушением права на защиту не является, не повлияло и не ограничило возможность осужденных и адвокатов принести апелляционные жалобы и дополнения. Доводы об ошибках при составлении приговора и цитировании норм права сами по себе недостаточны для оценки судебного решения как вынесенного с нарушением ст. ст. 297, 307 УПК РФ.

Вид и размер наказания каждому из осужденных суд назначил с соблюдением положений ст.ст. 6, 60 УК РФ, при этом учел характер и степень общественной опасности преступления, данные о личности виновных, имущественное положение, состояние здоровья, характер и степень фактического участия каждого из осужденных в совершении преступления, влияние назначенного наказания на их исправление и условия жизни их семей.

Наряду с перечисленными в приговоре в отношении каждого осужденного смягчающими обстоятельствами, суд мотивировал признание в качестве отягчающего обстоятельства у Агичева, Коколова, Шкотова и Янова совершение преступления в составе группы лиц, исходя из установленных фактических обстоятельств совершенного преступления.

Суд мотивировал отсутствие оснований для применения к осужденным положений ч. 6 ст. 15, ст. 64 УК РФ.

Выводы о назначении наказания в виде лишения свободы, с применением ст. 73 УК РФ условно, с назначением дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, подробно изложены в приговоре, с чем соглашается и судебная коллегия, полагая, что назначенное судом наказание каждому осужденному является справедливым.

Вопреки доводам жалобы адвоката Насыровой, апелляционным определением от 3 сентября 2015 года ранее вынесенный обвинительный приговор, которым Агичев, Коколов, Шкотов и Янов осуждались к лишению свободы условно, отменен не по мотивам суровости назначенного осужденным наказания, указаний об обязательном учете соответствующих доводов апелляционного представления суд апелляционной инстанции не давал.

Поскольку нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих изменение или отмену приговора, при апелляционном рассмотрении дела не установлено, в удовлетворении апелляционных жалоб необходимо отказать.

Руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия,

о п р е д е л и л а :

приговор Индустриального районного суда г. Ижевска от 17 апреля 2017 года в отношении Агичева Д.А., Коколова В.В., Шкотова А.А., Янова А.В. оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденных и адвокатов – оставить без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи

Копия верна

Судья